Образ дороги в произведениях русской литературы XIX века Горяева А.В. Символическое значение и основные функции образа дороги в пространстве культуры

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины
(Данте. Божественная комедия. Перевод М. Лозинского)

Дорога является универсальной метафорой жизненного пути человека. На своих консультациях я много раз сталкивался с тем, что люди спонтанно начинают описывать свой текущий или прошедший жизненный этап как некую дорогу. И часто эта метафора оказывается точнее многих слов. Такую метафору удобно использовать как способ понимания жизненного пути человека. И иногда я предлагаю своим клиентам представить основные этапы своей жизни в виде различных дорог. Это можно делать как в воображении, так и через специальные карточки. Такой взгляд часто помогает увидеть какие-то общие закономерности и тенденции. Нередко это открывает массу возможностей для понимания текущей проблемы. Особенно это может быть полезно в ситуациях, когда человек ощущает потерянность и дезориентацию, — он не знает, куда двигаться дальше. Это важный вопрос, один из главных в жизни, и для ответа на него нередко нужно заглянуть в прошлое: а куда человек шёл до этого? Где он уже был? Насколько он удовлетворён пройденным путём?

В этой статье я хотел бы дать беглый обзор символического значения дороги.

В самом общем смысле дорога связывает различные точки в пространстве. На сегодняшний день, археологи самые первые дороги датируют четвёртым тысячелетием до нашей эры и связывают их появление с развитием колёсного и вьючного (то есть использующего ресурсы людей и животных) транспорта. Посмотрите на одну из сохранившихся дорог инков в Мачу-Пикчу (территория современного Перу):

Видно, что эта дорога для своего времени была очень качественной. До строительства подобных дорог должны были существовать и более просто обустроенные пути между различными селениями. То есть дороги сопровождают человечество многие тысячи лет. А всё что сопровождает жизни всех людей в течение многих тысяч лет, постепенно становится чем-то глубоко внутренним для каждого человека, Карл Юнг такие образы назвал архетипическими. И образ дороги – это тоже архетип, то есть та тема, с которой сталкиваются все люди длительное время. Тогда дорога с одной стороны может быть связью между разными пунктами, а с другой – отражать глубоко внутренние переживания.

Для жителя некого древнего селения пойти по дороге означало покинуть своё родное селение и отправиться в другое. Отсюда одно из основных символических значений дороги – дорога это граница между своим и чужим миром. А граница – это то, что и соединяет и разъединяет одновременно.

Человеческая жизнь, тот путь, по которому мы идём – это тоже некая граница (пространство, территория) между своим и чужим миром. Говоря о двух мирах, мы можем подумать о пути от рождения до смерти. И почти во всех религиозных традициях рассматривается путешествие души к загробной жизни.

В рамках своей жизни человек имеет возможность проделать ещё одно «путешествие» от своего мира до мира другого. Это процесс отделения от своих родителей, другими словами, это процесс взросления. Современное общество предлагает всё больше возможностей для увеличения продолжительности детства. Возможно, это реакция на современный этап развития общества – общество потребления. Может поэтому в современном мире утратили свою силу обряды перехода (инициации), которые существовали во всех культурах. В самом общем виде эти обряды предполагали, что подрастающий член племени в назначенное время должен покинуть своё племя и некоторое время, находясь в этом «ином мире», он должен был пройти через ряд испытаний, также старейшины племени знакомили его с мифологией своего племени. Важной составляющей этих обрядов инициации было символическое столкновение со смертью. В процессе этого обряда посвящения происходили большие перемены во внутренней жизни человека, для него инициация являлась тем путём, который переводит его из детства во взрослую жизнь. Поэтому по завершении инициации человек возвращался в своё селение уже совсем другим, взрослым и готовым к созданию своей собственной семьи. Поэтому обряды инициации хорошо отражают ещё одно важное символическое значение дороги, — это символ трансформации, преодоления, реализации и освобождения. Сюда уходит корнями известный афоризм «вернувшись из путешествия ты никогда уже не будешь прежним».

В культуре многих народов можно обнаружить общий универсальный мифологический сюжет, в котором некий герой, чаще самый обычный человек, начинает своё путешествие и в процессе этого путешествия он сталкивается с различными испытаниями и чудесным образом преобразует свои внутренние качества и взгляды на мир. Его жизнь становится более осознанной. Джозеф Кэмпбелл назвал такую мифологему «путешествием героя». Этот сюжет встречается во многих мифах самых разных народов, например, в серии сюжетов о Будде. Но этот сюжет встречается не только в мифах и сказках, но и в творчестве современных авторов. Его можно проследить в сюжетах фильмов «Звёздные войны», «Хоббит», «Гарри Поттер», «Король лев» и во многих других. В этих сюжетах мы сталкиваемся с символикой дороги как жизненного пути, символа трансформации, становления, дороги как метафоры поиска своего места в жизни. С точки зрения Джозефа Кэмпбелла, этот иной мир, где оказывается герой, соответствует бессознательному. В этом смысле, как только герой преодолевает первый порог, он вступает на территорию своего собственного бессознательного и начинает в этом мире находить союзников, что-то преобразовывать, что-то преодолевать, с кем-то сражаться, что-то находить. С этой точки зрения, для героя, который прошёл свой путь, его собственное бессознательное становится более изученным. При удачном прохождении, он становится властелином двух миров. И здесь мы подходим к символике дороги как пути к себе, пути самопознания. Поэтому во многих сказках герой отправляется в путь-дорогу.

Говоря о дороге, мы сталкиваемся с экзистенциальной темой. Та дорога, по которой мы идём, часто предлагает нам выбор, куда пойти дальше. И от того, какой путь мы выберем, будет зависеть то, какими мы станем. В этом плане каждый раз в ситуации выбора мы сталкиваемся перед выбором между разными вариантами нашего Я, потенциальными вариантами Я. А когда мы выберем и пройдём путь, мы переведём эту потенциальность в реальность. Какое-то из этих потенциальных Я станет реальным, а остальные Я останутся нереализованными. И здесь мы сталкиваемся с темой не только свободы (по какой дороге пойти?), но и ответственности. Ответственности перед собой (по какой дороге пойду, таким и стану), но и ответственности социальной (решая пойти по какой-то дороге я её делаю более натоптанной, и другим будет легче по ней тоже пойти). С этой позиции дорога является хорошей метафорой для обозначения основных экзистенциальных данностей бытия: осознание конечности (дорога нашей жизни когда-то кончится), отсутствие смысла (нам не говорят, в чём смысл той или иной дороги, мы сами придаём смысл тому, какой путь выбираем), свобода (мы можем выбрать любую дорогу или проложить свою собственную), ответственность (решая пойти по одной дороге, в этот момент мы не можем пойти по другой; делая выбор в пользу одной, мы отказываемся от другой), экзистенциальное одиночество (раз мы формируемся в процессе нашего пути, то для того, чтобы кто-то мог меня понять полностью, он должен пройти в точности мой путь так, как это сделал я. То есть он должен прожить жизнь так, как прожил её я, а это невозможно. В этом плане мы можем быть поняты другим только до определённой степени).

Получается, что дорога своей символикой отправляет нас к вопросам нашего бытия. И тогда этот образ может помогать нам в поиске ответов как на жизненно важные вопросы, так и в ориентации, как мы дальше хотим развиваться. Общение с психологом через образ дороги может быть удивительно плодотворным для работы с темой психологического взросления, преодоления кризисных периодов, для работы с экзистенциальными темами, для моделирования своего будущего.

Статью написал психолог Роман Левыкин (Запись на консультацию:
)

Присоединяйтесь к группе Вконтакте.

Татуировка с изображением дороги олицетворяет путь, движение, скорость, свободу.

Значение тату дорога

Дорога несет в себе особенный смысл для мировосприятия исконно русского человека. Когда человек рождается, он обязан преодолеть путь вплоть до конца своих дней – таким образом, дороге противопоставляется жизнь. У нее есть неожиданные повороты, она отнюдь не все время прямая и безмятежная, на ней мы натыкаемся на ухабы и ямы, нередко она, как и сама жизнь ставит человека перед сложным выбором.

Дорога неизменно приковывает русского человека новыми эмоциями и возможностями. Особенно рискованно скрещивание двух или нескольких путей дороги, всевозможные разветвления и обочины, в которых укрывается нечистая и темная сила. Неслучайно у восточных славян есть обычай хоронить на развилках дорог самоубийц.

Символ обрел обширное распространение в мире тату. Нередко этот рисунок набивают с массой перекрестков на спине, это значит, что человек находится на распутье и в непрерывном выборе пути к своей судьбе.

Дорога является местом проявления в разных цивилизациях мифологических созданий. Данная татуировка олицетворяет жизненный путь человека, дорогу его души в потусторонний мир, место, где обнаруживается удел и судьба человека. Славяне уверены: в канавах и обочинах живут грешные людские души.

Данный рисунок стал любимым тату в среде мотоциклистов. В подобном случае она олицетворяет отнюдь не мифологическую идеологию, формировавшуюся веками, а страсть байкера к езде и трассе. Мотоциклисты обычно набивают татуировку дороги и несущегося по ней мопеда или машины. Изображение чаще всего дополняется различными деталями, скажем, находящаяся на тротуаре девушка легкого поведения обозначает свободу в выборе, или скачущий на коне наездник олицетворяет бойкую скорость.

Подобное тату может символизировать движение вперед, работу над собой, непрерывное развитие, также отсутствие всякого рода преград и границ.

Если углубиться в символику, то дорога может еще олицетворять целеустремленность, твердость в решениях: она словно говорит о том, что нет рамок человеческому потенциалу.

Такая татуировка в равной степени к лицу и сильному и слабому полу, юноше и девушке и людям постарше, она будет только говорить о мудрости и глубине его души. Это универсальная татуировка идущая всем, и любящим и необщительным.

Главная черта данного символа, это простота, благодаря этому он никогда не потеряет свою актуальность и уникальность. Ведь, как говорится: «Красота в простоте».

Образ дороги в произведениях русской литературы XIX века («Метель», «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, «Герой нашего времени М. Ю. Лермонтова)

1.Значение образа дороги в литературе.
2.Эволюция образа дороги. 3. Дорога в произведениях А. С. Пушкин.
4. Дорога в произведениях М. Ю. Лермонтова. 5.Дорога в произведениях Н.А.Некрасова

Выхожу один я на дорогу; Сквозь туман кремнистый путь блестит; Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, И звезда с звездою говорит.
М. Ю. Лермонтов

Образ дороги является в литературе одним из старейших не только в русской литературе, но и в мировой. Уводящая вдаль лента дороги и застывшая архитектура здания - это образы поиска и покоя, будущего и прошлого, между которыми зажат короткий миг настоящего. Очевидно, что два эти образа - дорога и дом - неразрывно связаны в сознании человека. В мифологии и литературе древности образ дороги играл крайне важную роль. Вспомним «Одиссею» Гомера, герой которой странствует долгие годы, прежде чем ему удается вернуться домой. Практически все великие герои отправляются в путь. Во время странствий они совершают большинство своих подвигов. Не являются исключением и герои русских былин: Илья Муромец, тридцать три года просидевший дома, по пути в Киев побеждает в одиночку огромное войско и Соловья-разбойника.

Естественно, что в процессе исторического развития общества образ дороги в литературе и сознании людей претерпевал те или иные изменения. Однако он не утратил, да и не мог утратить своей значимости. Во-первых, люди, как раньше, путешествовали, переезжали с одного места на другое, в пути с ними происходили какие-либо события, которые могли стать материалом для писателя. Во-вторых, дорогу можно понимать не только в узком смысле как отрезок пути, связывающий две точки, но и как человеческую жизнь. Конечно, если подходить с этой точки зрения, можно утверждать, что образ дороги как жизненного пути человека присутствует в любом литературном произведении. Однако остановимся на более узком подходе к пониманию образа дороги и рассмотрим на нескольких примерах, как осмысляли этот образ писатели XIX века.

Основной характерной чертой русской литературы является наличие в ней «сквозных» тем. Так, одной из них является тема пути - дороги в русской литературе.

Дорога - это древний образ-символ, спектральное звучание которого очень широко и разнообразно. Чаще всего образ дороги в произведении воспринимается в качестве жизненного пути героя, народа или целого государства. «Жизненный путь» в языке - пространственно-временная метафора, к использованию которой в своих произведениях прибегали многие классики: А. С. Пушкин, Н. А. Некрасов, Н.С.Лесков, Н. В. Гоголь.

Мотив дороги символизирует и такие процессы, как движение, поиск, испытание, обновление. В поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» путь отражает духовное движение крестьян и всей России второй половины XIX века. А М. Ю. Лермонтов в стихотворении «Выхожу один я на дорогу» прибегает к использованию мотива дороги, чтобы показать обретение лирическим героем гармонии с природой.

В любовной лирике дорога символизирует разлуку, расставание или же преследование. Ярким примером такого осмысления образа стало стихотворение А. С. Пушкина «Таврида».

Для Н. В. Гоголя дорога стала стимулом к творчеству, к поиску истинного пути человечества. Она символизирует надежду на то, что такой путь станет судьбой его потомков.

Образ дороги - символ, поэтому каждый писатель и читатель может воспринимать его по-своему, открывая всё новые и новые оттенки в этом многогранном мотиве.

Т аким образом, тема дороги в русской литературе, многогранна и глубока.

В жизни каждого человека бывают такие мгновения, когда хочется выйти на простор и отправиться «в прекрасное далеко», когда поманит вдруг тебя дорога в неизвестные дали. Но дорога – это не только путь следования. В литературе ХΙХ века образ дороги представлен в разнообразных значениях. Это многообразие понятия дороги помогает читателю глубже осознать и понять величие творения классиков, их взгляды на жизнь и окружающее общество, на взаимодействие человека и природы. Пейзажные зарисовки, связанные с восприятием дороги, зачастую несут в себе идейную направленность всего произведения или отдельно взятого образа.

Дорога - это древний образ-символ, поэтому его можно встретить как в фольклоре, так и в творчестве многих писателей-классиков.

Слово «дорога» в словаре С.И.Ожегова

ДОРОГА – 1. Полоса земли, предназначенная для передвижения, путь сообщения. 2. Место, по которому надо пройти или проехать, путь следования. 3. Путешествие, пребывание в пути. 4. Образ действий, направление деятельности (средства достижения какой-нибудь цели; жизненный путь).

«Эволюция образа дороги».

Русские дороги. Бесконечные, утомительные, способные успокоить и растревожить. Именно поэтому образ дороги занял особое место в русском фольклоре: он присутствует в песнях, сказках, былинах, пословицах.

Дорога в сознании русского народа связывалась с горем и страданиями: по дороге молодых парней угоняли в рекруты; по дороге крестьянин нес на базар свои последние пожитки; по дороге пролегал скорбный путь в ссылку.

Именно с фольклора начинается история развития мотива дороги, подхваченная потом писателями ХVΙΙΙ века. Ярким примером произведения с четко прослеживаемым мотивом дороги стало «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Основная задача автора состояла в том, чтобы «заглянуть» в русскую социальную действительность.

Знакомство читателя с главным героем пушкинского романа «Евгений Онегин» происходит именно тогда, когда “молодой повеса” летит “в пыли на почтовых” в деревню к умирающему дяде. “Забав и роскоши дитя” бежит от высшего света в деревню, а через некоторое время, пресытившись помещичьей жизнью и испытывая угрызения совести от печального финала дуэли с Ленским, Онегин вновь отправляется в дорогу…

Лермонтовский герой Григорий Александрович Печорин (роман «Герой нашего времени»), метко названный В.Г. Белинским “младшим братом Онегина”, не только путешествует (судьба заносит этого столичного аристократа то в Пятигорск, то в Кисловодск, то в казачью станицу, то “в скверный городишко” Тамань, то даже в Персию), но и умирает в дороге, “возвращаясь из Персии”.

“ Гений копейки” Павел Иванович Чичиков (Н.В. Гоголь. «Мёртвые души») в первом томе поэмы, дошедшем до читателя, собственно, и представлен как энергичный путешественник, совершающий сугубо меркантильную поездку по одной из российских губерний. В разрешённом цензурой издании даже название изменено “в дорожную сторону” - «Похождения Чичикова, или Мёртвые души».

Можно вспомнить, что с путешествия Аркадия Кирсанова из Петербурга в родовое имение Марьино и с его поездки по родным местам (вместе с ним приезжает университетский товарищ Евгений Базаров) начинается роман И.С. Тургенева «Отцы и дети». Да и в течение всего действия произведения друзья недолго остаются на одном месте: едут то в губернский город, то в имение Анны Сергеевны Одинцовой, то в гости к старикам Базаровым, а затем вновь возвращаются в поместье Николая Петровича Кирсанова. Этим писатель словно подчёркивает их неуёмную молодую энергию, жажду узнавания нового, в отличие от поколения “отцов”, которые, в силу возраста и привычки к размеренному укладу жизни, по меткому выражению Арины Власьевны Базаровой, “как опёнки на дупле, сидят рядком и ни с места”.

С выхода из тесной каморки и бесцельного блуждания по “серединным” петербургским улицам, на которых сосредоточены доходные дома и грязные распивочные, героя Достоевского Родиона Раскольникова берёт начало роман «Преступление и наказание». И вообще писатель, болеющий душой за “униженных и оскорблённых”, нередко разворачивает действие на фоне городского пейзажа летнего Петербурга, где “жара стоит невыносимая… пыль, кирпич, известняк… вонь из лавочек и распивочных” и где “люди так и кишат”, словно “чувство глубочайшего омерзения” толкает их покинуть свои убогие, нищие “углы” и, выйдя в город, слиться с толпой “всякого сорта промышленников и лохмотников”.

А знаменитые некрасовские “странники”! Именно так называет поэт семерых крестьян, отправившихся в дорогу с целью найти того, “кому живётся весело, вольготно на Руси”. Перехожим торговцам-офеням, путешествующим со своим товаром (“полна, полна коробушка, есть и ситцы, и парча”) по деревням, посвящена и лирическая поэма Некрасова «Коробейники».

Д ля многих героев русской литературы XIX века дорога, путешествия являются неотъемлемой частью жизни, и, может быть, именно поэтому умный, добрый, но вялый и бездеятельный Илья Ильич Обломов в одноимённом романе И.А. Гончарова выглядит атипично (не случайно в произведении показан его антипод - энергичный, постоянно находящийся в движении Андрей Штольц), а критики называют Обломова “лишним человеком среди лишних людей”.

Но ведь слова дорога, путь многозначны: они могут обозначать не только отрезок пространства между какими-либо пунктами, но и этапы жизни как отдельного человека, так и целой нации. И в этом смысле мы можем говорить о коротком пути героини пьесы А.Н. Островского «Гроза»: от счастливого детства (“я жила - ни об чём не тужила, точно птичка на воле”) до преждевременной смерти, которую вольнолюбивая Катерина предпочитает жизни в доме деспотичной свекрови и безвольного мужа; о жизненных исканиях любимых героев Л.Н. Толстого Андрея Болконского и Пьера Безухова (роман-эпопея «Война и мир»), живущих активно и “беспокойно”, потому что, по мнению автора произведения, “спокойствие - это душевная подлость”. Наконец, здесь же можно рассматривать и путь русского народа в Отечественной войне 1812 года (роман-эпопея «Война и мир»), когда разные слои населения - от главнокомандующего Кутузова до “самого нужного человека” в партизанском отряде - Тихона Щербатого и “старостихи Василисы, побившей сотню французов”, - сплотились в едином патриотическом порыве освобождения России от иноземных захватчиков.

А каким величественным представляется читателям поэмы «Мёртвые души» образ дороги, по которой, “что бойкая, необгонимая тройка”, несётся Русь! “…Грозно объемлет меня могучее пространство, - восклицает писатель. - … Русь! Русь! Вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далёка тебя вижу…”

Т аким образом, тема дороги в русской литературе обширна, многогранна и глубока.

Стихотворение «Бесы» было написано А.С. Пушкиным в сентябре 1830 года, в первую Болдинскую осень. Первоначальное название его – «Шалость». Однако затем оно было изменено поэтом. Точная история создания произведения не совсем прояснена. Известно, что Пушкин незадолго до работы над ним перечитывал «Ад» Данте.

«Бесы» – очень сложное стихотворение, несущее в себе глубокий поэтический и философский подтекст. На этом произведении лежит отпечаток и переломного, неоднозначного времени, и личных трудностей в судьбе Пушкина, и его определенного душевного кризиса. Тридцатые годы были очень непростым периодом в развитии русского общества той эпохи. Развитие прогресса оборачивалось утратой юношеских идеалов, вечных и незыблемых ценностей. Вот как писал о своем веке Е.А. Баратынский в стихотворении «Последний поэт»:

Век шествует путем своим железным,
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята.
Исчезнули при свете просвещенья
Поэзии ребяческие сны,
И не о ней хлопочут поколенья
Промышленным заботам преданы.

Аналогичные чувства пронизывают и многие пушкинские произведения. Кроме того, обстоятельства духовной и личной жизни поэта были очень сложными, неоднозначными. Предстоящая женитьба не оставляла в состоянии душевного спокойствия. Вот что писал он в письме к Плетневу: «Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего хуже тридцати лет жизни игрока. Дела будущей тещи моей расстроены. Свадьба моя отлагается день ото дня далее…» Перед женитьбой Пушкин поехал в Болдино для того, чтобы устроить свои денежные дела. Однако из-за эпидемии холеры пришлось задержаться там на три месяца. Поэт в тот период находился в «сквернейшем настроении»: откладывалась поездка к невесте, он лишен был общения с друзьями, складывались очень непростые отношения с критикой и публикой. Все это, безусловно, наложило отпечаток на его мировосприятие и творчество.

Повесть « Метель» А. С. Пушкина конечно же хорошо известна всем. Сочиняя эту повесть, Пушкин хотел посмеяться над модными в то время сюжетами любовных романов. Но это вовсе не означает, что произведение лишено глубокого смысла. Поразительный по своей выразительности и силе образ дороги - дороги, как судьбы, ведущей человека, показывает нам Пушкин! В самом деле метель застала в пути обоих молодых людей Владимира и Бурмина. Казалось бы, дорога к церкви, где ждет его Маша - это дорога Владимира, ведь они любят друг друга и твердо намерены обвенчаться вопреки воле родителей девушки. «Но едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел». Как будто ничего необычного: в сильную метель, конечно, трудно что-то разглядеть. Стоит ли удивляться, что молодой человек сбился с дороги? Однако вот что говорит о своем путешествии в ту же метель Бурмин: «Буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда». Стоит обратить внимание на это различие в описании дороги Владимира и Бурмина: одному словно кто-то мешает, другому, наоборот, указывает путь. В пользу этого говорит и другое - несмотря на метель, Бурмин чувствовал, что должен ехать. То, Что Ведет - так называли это необъяснимое ощущение древние мудрецы Северной Европы. «... Поднялась ужасная метель, и смотритель и ямщики советовали мне переждать. Я их послушался, но непонятное беспокойство овладело мной; казалось, кто-то меня так и толкал». Итак, мы видим, что в «Метели» Пушкина образ дороги не утратил того мистического ореола, которым он был овеян в мифах и легендах древности. В повести Пушкина дорога как бы ведет одного из героев, в то же время прячась от другого; она, словно нить судьбы, которую прядут богини для каждого человека, во что в древности верили многие народы.
Подобный же образ дороги мы находим и в другом произведении Пушкина - романе «Капитанская дочка». В дороге Петр Гринев встречается с офицером Иваном Зуриным и с беглым казаком Емельяном Пугачевым. Эти люди позднее снова повстречаются на жизненном пути молодого человека и сыграют в его судьбе важную роль. В особенности это относится к Пугачеву, который, помня доброе отношение молодого барина, сохранит ему жизнь при взятии Белогорской крепости, а затем и поможет ему вызволить его любимую. Интересно отметить, что встреча Петра Гринева с будущим руководителем народного восстания произошла во время сильной метели, однако неизвестный бродяга, в котором лишь впоследствии молодой человек и его верный слуга узнают грозного Пугачева, легко находит дорогу. «Где ты видишь дорогу?», - с сомнением спрашивает у него ямщик, везущий молодого офицера. Все кругом занесено снегом, и увидеть дорогу, действительно, едва ли возможно. Но бродяга находит ее совершенно иначе. Он предлагает немного переждать, пока прояснится: «... тогда найдем дорогу по звездам». Почуяв дымок, он делает вывод, что неподалеку должно быть человеческое жилье и оказывается прав. Дорогу необязательно видеть как убегающую к горизонту полоску земли, ее можно найти благодаря знакам, на которые большинство людей не обращают должного внимания. Итак, мы снова обнаруживаем отголосок древнейших представлений о дороге, как о судьбе человека. Те, с кем герой повстречался случайно, окажут большое влияние на все его будущее. Но обратимся к рассмотрению образа дороги в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» . Глава «Бэла» начинается словами автора: «Я ехал на перекладных из Тифлиса». Во время путешествия по горным тропам автор знакомится с Максимом Максимычем, который рассказывает ему историю о своем приятеле Печорине и черкесской княжне Бэле. Также автор делает множество путевых наблюдений за поведением ямщиков и тех осетин, в сакле которых ему и Максиму Максимычу пришлось остановиться из-за метели, любуется дикой красотой кавказских гор, размышляет об увиденном и услышанном и приходит к определенным выводам. В романе Лермонтова дорога предстает именно как лоскутный узор из разнообразных событий и впечатлений, которые могут относиться к разным периодам времени (в частности, события, о которых рассказывает Максим Максимыч, происходили несколько лет назад). Неопрятность осетинской сакли и затруднения, которые испытывают путешественники, поднимаясь по горному склону, читателю не слишком бросаются в глаза на фоне сурового романтического пейзажа и повествования о любви Бэлы и Печорина. Таким образом, в романе Лермонтова дорога выступает как смесь впечатлений, как место, где он нашел материал для своего произведения. Дорога, словно пестрый ковер, на котором мелькают судьбы людей и невозмутимые вершины гор: во время путешествия находят друг друга автор и сюжет его произведения, как находили поле для подвигов и славу герои древних легенд.

Стихотворение «Тучи» М.Ю. Лермонтова , в отличие от пушкинских «Бесов», не проникнуто настроением отчаяния и страха: в нём как ведущий звучит мотив элегической грусти. Но ощущение одиночества, скитальческой тоски так же переполняет душу лирического героя. Поэт создал это произведение в апреле 1840 года, незадолго до отправки во вторую кавказскую ссылку. По воспоминаниям одного из друзей, на вечере в доме Карамзиных Лермонтов, стоя у окна и смотря на тучи, которые, закрыв небо, медленно проплывали над Летним садом и Невой, написал экспромтом замечательное стихотворение, чья первая строка звучала так: “Тучки небесные, вечные странники!” Уже в этих словах ощутим мотив странничества, мотив бесконечной дороги. Перед читателем возникает метафорический образ небесных “вечных странников”, “изгнанников”, мчащихся “с милого севера в сторону южную”. Счастье этих “вечно холодных, вечно свободных” обитателей небесной сферы в том, что над ними не властны ни зависть, ни злоба, ни клевета. Им неведомы муки изгнания. Тучам просто “наскучили нивы бесплодные”, поэтому они отправляются в путь. Судьба лирического героя иная: он изгнанник поневоле, это его “гонит” с родной стороны “судьбы… решение”, “зависть… тайная”, “злоба… открытая”, “друзей клевета ядовитая”. Однако в главном он счастливее гордых и независимых туч: у него есть родина, а вечная свобода небожителей холодна и сиротлива именно потому, что они изначально лишены отечества.

Проходят годы, многое меняется в жизни, во взглядах людей на природу и общество, однако существуют вечные ценности. Так, в стихотворении Н.А.Некрасова "Железная дорога" , созданном уже во второй половине XIX века, в 1864 году, и посвящённом конкретному событию – открытию первой российской железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. «Железная дорога» написана в тот период шестидесятых годов, когда революционный подъем великой эпохи был уже далеко позади... Он обращался в ней к тому поколению, которое только что пережило крах своих недавних надежд, развеянных «вихрем злобы и бешенства». Он писал ее во время горького идейного сиротства, только что утратив своих ближайших товарищей, Чернышевского и Добролюбова, с которыми сроднился на общей работе, писал под улюлюканье победивших врагов, и все лее в этой поэме не слышно ни горького стона, ни жалобы, и вся она, наперекор ликованию реакции, проникнута непоколебимой уверенностью в окончательной победе народа. Не столько к своему случайному спутнику Ване, сколько ко всему молодому поколению шестидесятых годов, пережившему полицейский террор, он обратился в «Железной дороге» с бодрящим утешением и призывом:

Да не робей за отчизну любезную...

Вынес достаточно русский народ,

Вынес и эту дорогу железную -

Вынесет все, что господь ни пошлет!

Вынесет все - и широкую, ясную

Грудью дорогу проложит себе...

У Некрасова это не звучало простой декларацией: незадолго до «Железной дороги», в ту же эпоху разгула реакции, Некрасов создал поэму «Мороз, Красный нос», где его убеждение в титанической мощи народа подтверждалось монументальными образами. Этим «Мороз, Красный нос» тесно связан с «Железной дорогой»...

В будущую победу народа Некрасов верил при всех обстоятельствах, и эта вера, воспламенявшая все его творчество, особенно внятно сказалась в приведенных стихах, написанных в такую эпоху, когда она не могла не подвергнуться самым большим испытаниям.

Таким образом, исходя из анализа поэтических текстов можно сделать вывод, что мотив дороги достаточно разнообразен, встречается во многих произведениях, каждый поэт представляет дорогу в разных аспектах. Романтическая дорога (М.Ю.Лермонтов) связана с мотивами изгнания, бегства. Возникает образ одинокого путника. В основе философского осмысления дороги – метафора: дорога- жизненный путь. Дорога предлагает выбор (А.С.Пушкин). Мотив дороги соотносится с темой Родины (А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.А.Некрасов).

Раскрытие темы дороги позволяет авторам реализовать как пространственные, так и философские задачи.

Тема дороги в лирике мэтра отечественной поэзии второй половины ХХ века

Творчество поэта Николая Михайловича Рубцова прочно завоевало сердца русских людей. Его стихи оставляют в душе вдумчивого читателя неизгладимые следы, из которых складывается дорога длиною в жизнь.

Тема дороги присутствует в творчестве многих писателей. У Рубцова она связана, прежде всего, с переломными моментами его жизни. Он все время находился «в пути»: искал себя и создавал новые поэтические образы. Стихи рождались на ходу; он их тщательно обдумывал, а на бумагу заносил только готовые варианты. «Жил он, действительно, как птица. Засыпал там, где заставала ночь. Просыпался от случайного шороха или дуновения ветра; легок был на подъем и неутомим в бесконечных перелетах с места на место», — писал о Николае Михайловиче вологодский поэт Виктор Коротаев.

Юрий Селезнёв в статье «Перед дорогой большою» отмечал: «…Он [Рубцов — Н.Д. ] ощущал, что само по себе его творчество — еще не большая дорога, но уже ее подорожники». Поэт всю свою жизнь посвятил литературному творчеству: не интересовался материальными благами, ведь главным сокровищем его жизни была поэзия. В стихотворениях он стремился передать все краски и проявления окружающего мира максимально образно и поэтично.

Владимир Гусев в книге «Неочевидное: Есенин и советская поэзия» пишет, что «Рубцов, вслед за Есениным, идёт от ощущения, что в мире господствует гармония, которую следует проявить… Она, прежде всего — в природе, согласно с природой, а не вопреки природе — вот незаявленный, но незыблемый девиз Есенина и Рубцова. Она во всём, что связано с природой: в деревне и её ценностях, в цельном чувстве, в мелодическом и напевно-ритмическом начале мира, как начале именно естественной гармонии».

Во многих стихотворениях Николая Михайловича река символизирует жизненный путь, дорогу больших надежд и новых открытий. Она то волнуется «перед дорогою большою» («Доволен я буквально всем!»), то «несет небесный свет» («В глуши»).

«Вряд ли можно назвать случайным тот факт, что более трети всех стихов Рубцова так или иначе связаны с образом “пути-дороги”, — писал Юрий Селезнёв. — Но если принять во внимание, что и неназванный образ “путей-дорог” сокровенно возникает и в других стихах Рубцова, если вспомнить при этом постоянство тем и образов разлук, прощаний, встреч-возвращений, отъездов, “отплытий вдаль”, ветров и вьюг, летящих листьев и проносящихся лет, “образы утрат”, если не забыть, что над всем этим поэтическим миром Рубцова светит “одинокая странствий звезда”, то нелегко отказаться от мысли, что именно дорога жизни, выбор пути — основная, центральная тема поэтического сознания Николая Рубцова».

В автобиографии Рубцов отмечал: «Особенно люблю темы родины и скитаний, жизни и смерти, любви и удали». Ощущение бездомности сопутствовало ему всю жизнь, с самого детства. Образ дома у поэта является предметом неосуществимой мечты («Не купить мне избу над оврагом...»). Будучи совсем молодым, поэт горестно восклицал: «Уж сколько лет слоняюсь по планете! // И до сих пор пристанища мне нет...»

Гораздо позже в стихотворении «У размытой дороги» поэт обращается к самому себе, с грустью подводя итоги пройденного пути: «Что ж я стою у размытой дороги и плачу? // Плачу о том, что прошли мои лучшие годы...»

Последний сборник стихов Рубцова называется «Подорожники». Он был издан после трагической смерти поэта и вобрал в себя стихотворения из книг «Лирика», «Звезда полей», «Душа хранит», «Сосен шум» и «Зелёные цветы».

«Дорожная» тема встречается у Николая Михайловича во многих стихотворениях: «Старая дорога», «Идет процессия», «По дороге из дома», «В дороге», «Прощальная песня». В стихотворении «Подорожники» звучат фольклорные мотивы: «Топ да топ от кустика до кустика — // Неплохая в жизни полоса». Кольцевая композиция, придавая данному стихотворению особую завершенность, говорит о вечности.

В стихотворных строках «Пролегла дороженька до Устюга // Через город Тотьму и леса…» автор, обращая внимание на пространственные границы, рисует перед взором читателя дорогу, по которой проходили каторжники.

По словам доктора филологических наук Ничипорова И.Б., «стихотворения “Подорожники”, “Дорожная элегия”, образный мир которых щедро расцвечен фольклорным колоритом (“Пролегла дороженька до Устюга // Через город Тотьму и леса…”), примечательны множественностью субъектов лирического переживания. Это и одушевляемые подорожники — молчаливые и вдумчивые свидетели человеческих драм, и “бродяги и острожники”, доверившие дорогам свои плач и смех, и, наконец, сам лирический герой, для которого “дорожная мука”, родные северные ландшафты служат как вместилищем душевной боли, “острожного” одиночества, так и целительным приобщением к метафизическому измерению, коллективному переживанию, укорененному в недрах прапамяти: “Разве что от кустика до кустика // По следам давно усопших душ // Я пойду, чтоб думами до Устюга // Погружаться в сказочную глушь”».

Интересно, что в этих двух стихотворениях подорожники представляются именно «приунывшими». Символичность образа подчёркивает олицетворение: поэт показывает, что представитель растительного мира сопереживает человеку: «Устало в пыли // Я влачусь, как острожник, // Темнеет вдали, // Приуныл подорожник…».

Согласно словарю символов, подорожник в христианстве олицетворяет путь Христа. В искусстве Ренессанса — он символизирует паломников, которые на Святой земле шли дорогой Христа на Голгофу. В поэтическом мире Рубцова образ подорожников имеет очень узкое символическое значение. Подорожник — это трава, которая растет по обочинам дорог, а по дорогам России идут каторжане, находящиеся на обочине жизни: «Приуныли нынче подорожники…».

В Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова лексема «подорожный» трактуется как «находящийся при дороге». В Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля «подорожный — к дороге, пути, перепутью или поездке относящийся».

Тема дороги в лирике Рубцова — выражение скитаний, странствий русского человека во времени и пространстве. Внутреннее «странничество» было присуще творческой натуре поэта: «Рубцов любил внезапность знакомств и расставаний. Он возникал в местах, где его не ждали, и срывался с мест, где в нем нуждались. Вот эта противоречивость скитальческой души и носила его, вела по Руси», — писала о герое нашей статьи поэтесса Валентина Игошева.

В ранних стихотворениях Николая Рубцова данная тема раскрывалась в строках о новых встречах с людьми, новых чувствах и мироощущениях. Но в 1970 году, за год до смерти, поэт напишет уже нами упоминавшуюся «Дорожную элегию», которая пронизана мучительным ощущением одиночества и утрат, тоской по близким и родственным душам, мыслями о том, что «лучшее время // Все дальше, все глуше». От прежних устремлений осталась только «дорожная мука», не сулящая впереди ничего, кроме усталости и уныния.

Как следует из воспоминаний современников, Николай Михайлович любил жизнь и хотел жить, но уже за несколько лет до смерти предчувствовал её приход. Он даже случайно обмолвился о том, что если умрёт, то унесёт с собой целую книгу никому не известных стихотворений.

Резюмируя, отметим, что образ дороги рассматривался Николаем Рубцовым сквозь призму взглядов на собственную жизнь и жизнь русского народа.

Библиографический список:

1. Гусев В. Неочевидное: Есенин и советская поэзия. — М., 1986. — С. 575

2. Зайцев В. Николай Рубцов. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам / В.А. Зайцев. — М.: Изд-во МГУ, 2002. — 86 с.

3. Игошева В. Н.М. Рубцов. Странник или скиталец? IV часть: // Проза.ру URL: http://www.proza.ru/2009/12/25/1381 (Дата обращения: 14.04.2017).

4. Коротаев В. Одна, но пламенная страсть// «Видения на холме»: сборник статей — М.: Советская Россия, 1990.

5. Ничипоров, И.Б. «Так полюбил я древние дороги…»: дорожные мотивы в лирике Н. Рубцова // Север. — 2016. — № 11-12. — С. 55.

6. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. — М.: Русский язык, 1988.

7. Романов А. Искры памяти // Стихотворения, письма, воспоминания современников/ Рубцов Н.М. — М.: Эксмо, 2002. — С. 304.

8. Рубцов Н.М. Подорожники / Составитель и автор предисловия Виктор Коротаев. — М.: Молодая гвардия, 1976.

9. Рубцов Н.М. Стихи. — Ростов н/Д: Феникс, 1998. — 384 с.

дорога роман семантика

Мифопоэтический аспект образа дороги

Для человека особое значение имеет образ-символ дороги. Сама человеческая жизнь нередко уподоблялась дороге, которую должен пройти каждый.

Образ дороги получил широкое распространение в искусстве, и прежде всего в фольклоре. Дорога соотносится с жизненным путем, путем души в загробный мир и семантически выделяется в переходных ритуалах. Дорога -- место, где проявляется судьба, доля, удача человека при его встречах с людьми, животными и демонами. Дорога -- разновидность границы между «своим» и «чужим» пространством; мифологически «нечистое» место, служащее для удаления вредных и опасных объектов.

В настоящее время возможно рассматривать символику пути и дороги совместно, так как в коллективном сознании ХХ века они очень сблизились.

В этом разделе мы рассмотрим образ дорогипути в мифопоэтическом аспекте.

В древних мифологических мотивах путь, дорога означают смерть, дорогу в преисподнюю. Человек должен пройти путь смерти, пространствовать в буквальном смысле слова, и тогда он выходит обновленным, вновь ожившим, спасенным от смерти. Он не должен ни оглядываться на пройденный путь, ни возвращаться по пройденному пути, ибо это означает снова умереть. С дорогой связаны скитания, поиски судьбы, счастья, дорога -- это фантом, держащий нас в плену часто бессмысленного движения, не дающий перейти к разумной стабильности жизни.

Образ пути, дороги - это универсалия мировой культуры. В мифопоэтическом представлении пространства центр и путь - оказываются его основными элементами [см.: 11].

Путь -- это прежде всего символ образа жизни и судьбы человека. Символический путь наделяется и пространственным, и временным измерением. Выступает как универсальный образ связи между двумя точками пространства.

Начало и конец пути отмечены изменением состояния: герой приобретает что-то новое либо восполняет утраченное. У пути обычно две крайние точки, однако иногда он подразумевает возвращение в исходную точку. Неотъемлемыми атрибутами пути являются препятствия (требующие концентрации воли и духовных сил) и перепутья (актуализирующие свободу выбора). Путь в этом смысле -- это всегда путь к центру, к высшим ценностям. В самом общем виде, существуют две разновидности пути -- ведущий к центру шаг за шагом, постепенно, и приближающий к нему внезапно, в результате экстраординарных деяний. В качестве одной из разновидностей образа пути может рассматриваться лабиринт. Путь -- также символ учения, закона. Наиболее основательную разработку образ пути нашел в китайских религиозно-философских системах.

Древние пиктограммы, к которым восходит современный иероглиф дао, изображают голову человека, находящегося в движении. Впоследствии отдельные детали пиктограммы изменились, однако смысл знака (человек в пути) сохранился. В старинном китайском словаре говорится, что дао -- это «дорога, по коей идут». Аналогичным образом учение Будды названо им «срединным путем» (между крайностями аскетизма и гедонизма); так Будда говорит: «Я узрел путь древних, старинный путь.., прошлого. Это и есть моя тропа». В Библии говорится о торном пути как пути соблазна и греха, тогда как к спасению ведет узкая тропа, усеянная терниями. Крестный путь Христа символизирует искупление. Образ пути развивается и в суфизме («тарикат» как «путь» верующего к полному единению с абсолютом через различные испытания).

В джайнизме вероучители именуются «тиртханкарами», «открывателями брода», то есть создателями переправы-пути. Во многих традициях существуют божества или духи, связанные с путями, дорогами, покровительствующие путниками. Они наделяются дополнительными функциями, связанными с символическими значениями образа пути. Таковы древнеиндийский бог Пушан, спаситель от ложных путей, знающий пути истины и называемый избавителем; греческий бог Гермес, римский бог Меркурий .

«Путь» в мифопоэтической и религиозной моделях мира - образ связи между двумя отмеченными точками пространства. Постоянное и неотъемлемое свойство пути - его трудность. Путь строится по линии все возрастающих трудностей и опасностей, угрожающих мифологическому герою-путнику, поэтому преодоление пути есть подвиг, подвижничество путника. Достижение цели субъектом пути всегда влечет за собой повышение ранга в социально-мифологическом или сакральном статусе .

В пути выделяется начало, исходный пункт, т.е. то место, в котором находится мифологический герой или участник соответствующего ритуала в момент начала действия, конец пути (цель движения, его явный или тайный стимул), кульминационный момент пути и некоторые участники пути, рассматриваемые как отмеченные.

Начало пути - небо, гора, вершина мирового древа, дворец, святилище храма и т. п. для богов или дом для сказочного героя, участника ритуала - не описывается развернуто или оно не упоминается вовсе. Конец пути - цель движения, где находятся высшие сакральные ценности мира, либо то препятствие, которое, будучи преодолено или устранено, открывает доступ к этим ценностям. Отмеченность начала и конца пути как двух крайних точек - состояний, пределов выражается предметно (дом - храм или дом - иное царство), изменением статуса персонажа, достигшего конца пути, нередко и его внешнего облика. Исключение составляет путь в нижний мир, в царство смерти, куда отправляются не только с целью приобрести некий избыток (напр., живую воду), но и для компенсации утраченного (например, вернуть жизнь умершему).

Сравним разные версии таких путешествий (Иоанны, Гильгамеша, Орфея, Одиссея, Энея, хождение Богородицы по мукам.). Путь вниз противостоит пути вверх - на небо. Если «прохождение» пути только по горизонтали, как правило, связано с принадлежностью персонажа к классу героев, подвижников или к особому состоянию (например, участие в ритуале), то способностью совершать вертикальный путь вверх и/или вниз обладают мифологические персонажи или служители культа (шаманы) исключительных качеств. В шаманских традициях пространственные перемещения шаманов происходят как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях. Обычный персонаж проделывает вертикальный путь лишь фигурально - «путешествует» его душа. Сравним небесные путешествия душ, когда описывается и сам путь души, и ее превращения. Простой смертный может реально вступить на горизонтальный путь и преодолеть его, но вертикальный путь может быть проделан лишь фигурально - его душой.

В мифопоэтических описаниях горизонтального пути бросаются в глаза два вида пути: путь к сакральному центру и путь к чужой и страшной периферии, мешающей соединению с сакральным центром. Выраженный вариант мифопоэтического пути - улицы в городе, определяющие сеть связей между частями целого с подчеркиванием иерархических отношений.

В мифологизированной космологии древних индийцев умерших ожидают путь богов и путь предков, отцов. В других традициях мотив пути также связывается с солярными божествами - от космического хоровода Аполлона до хождения за пастухами-ночлежниками и их скотом латышского Усиньша. Но, как и в других традициях, образ земного пути и его божества, покровителя дорог и путешествующих, получает особо рельефное воплощение в фигурах Гермеса или Меркурия. Неким образом небесного (солнечного) пути может быть и реальный путь (нередко именно круговой). Круговой путь проделывается в специальных ритуалах освоения нового пространства и в выборе места для поселения, в ритуальном обходе святилища, храма и т.п.

Особым типом пути является бесконечный, безблагодатный путь как образ вечности (сравним обреченность на такой путь Агасфера - Вечного жида), а также нарочито затрудненный путь - лабиринт: для того, чтобы в пространстве лабиринта найти путь, открыть его, необходимы сверхчеловеческие способности, ясновидение, высшее сакральное значение, или хитрость со стороны сочувствующих (сравним историю Тесея и Ариадны с ее путеводной нитью).

Но есть и тип «трудного» пути, который связан с искуплением (сравним крестный путь Иисуса Христа на Голгофу с особо выделяемыми 12 остановками на этом пути - от смертного приговора до смерти на кресте) .

Во многих мифопоэтических и религиозных традициях мифологема пути выступает не только в форме зримой реальной дороги, но и метафорически - как обозначение линии поведения (особенно часто нравственного, духовного), как некий свод правил, закон, учение, своего рода вероучение, религия. Целью является сам путь, вступление на него, приведение своего Я, своей жизни в соответствие с путем. Не случайно, что целый ряд великих духовных концепций подчеркивают именно то, что есть путь и его можно открыть. Так, Будда называл свое учение срединным путем (др. инд. Madhuama pratipad), который в плане практического поведения противопоставлялся крайнему аскетизму и гедонизму. Фактически путь является и учение Дао, развитое Лао-цзы в «Даодэцзине» и усвоенное также конфуцианством. Уже в раннечжоуском Китае начала оформляться идея Дао - Пути, Истины, Порядка, естественного пути самих вещей как выявления их внутренней сущности и их взаимосвязи в мире. В древних китайских философско-религиозных трактатах учение о пути (или путь как учение) играет исключительную роль. Древнееврейский монотеизм также строится как учение о пути, указуемом господом. В Библии говорится о пути Господа, Завета, жизни, мудрости, правды, милости, праведности и т. п., но нередко речь идет и о другом пути - пути неправедности, греха, лжи, зла, беззакония .

Противопоставление прямого и кривого пути характерно и для древнеиранской традиции - Аша-Арта - Друдж, т.е. правда - ложь, сравним Правду и Кривду и соответственно два пути в русской фольклорно-мифологической традиции. В хеттской литературе известен заимствованный рассказ о двух сыновьях Аппу - Злом и Благом, чьи имена выводятся из мотивов дурного и истинного пути богов. В гностицизме понимание пути к спасению предполагает прежде всего самопознание человека. Мифопоэтические представления о пути в значительной степени были усвоены и последующей эпохой.