Есть надежда что деревня эта возродится. Правительство огласило новую программу по возрождению деревни. «АиФ»: - Скорее он их себе в карман положит

Камиль Хайруллин, петербургский предприниматель
Строит дома в родной деревне Султаново Челябинской области, чтобы возродить село:
«Вообще, идея у меня была построить несколько домов для того, чтобы привлечь в деревню дееспособных людей. На общедеревенском сходе сельчане определились: селу жизненно необходим фельдшер. Тогда и было принято решение, что один из трех запланированных к постройке домов отдать фельдшеру. Всего я готов построить порядка 20 домов, главное, чтобы жить в них пришли люди, готовые работать во благо себя и села.

О строительстве домов
У меня нет генерального плана по возрождению села. Я исхожу из требований жизни. Дома будут строиться по мере того, как будут появляться желающие переехать в Султаново. Причем я должен понимать, что эти люди усилят мою деревню. Под них все и будет организовано. В данный момент я строю четыре дома, чтобы показать людям серьезность своих намерений. Мне также нужно понимать, что будет дальше: если деревня будет требовать много ресурсов на поддержание себя, то это одна ситуация, а если получится запустить несколько проектов, которые смогут себя окупить и обеспечить рабочими местами сельчан – то это будет совершенно другая. Так или иначе, развитие событий будет влиять на то, насколько я готов буду вкладывать свои ресурсы в село. Сейчас в селе параллельно строительству домов возводится козья ферма. Еще один проект – сыроварня, которой будет заниматься одна из местных жительниц, которой я помог приобрести оборудование и обучиться сыроварению.
О птицефабрике
Я никогда не отрывался от своей деревни, часто там бываю и сейчас. До сих пор в Султаново живут мои сестры. Моя деревня всегда в моей душе. Я много думал, чем помочь, чтобы она не исчезла, но понимал, что только моих сил для этого не достаточно. Жизнь стала понемногу возрождаться с момента строительства птицефабрики, но если бы ее построили на несколько лет раньше, то моя деревня не дошла бы до такого плачевного состояния. Почему уезжала молодежь? Потому что возможности заработать денег на жизнь совсем не было. Птицефабрика – это большое подспорье для сельчан, однако проблема в том, что к моменту ее строительства молодежь разъехалась за лучшей жизнью. Сейчас на птицефабрике работают люди, но уже возрастные, а хотелось бы сделать так, чтобы молодежь была в Султаново.

О потенциальных жителях Султаново
Башкиры традиционно занимались животноводством, поэтому если появятся хозяева, которые готовы жить в Султаново и разводить скот, было бы замечательно. Я не откажу в помощи и тем, кто, например, решит заниматься растениеводством. Главное, чтобы человек меня убедил в том, что это ему действительно нужно. Страусов захотят выращивать? Можно и их, главное, чтобы человек в этом видел для себя смысл.
Я заинтересован в том, чтобы в деревню пришли люди, которые полны желания развивать свое направление, взять на себя ответственность за свою жизнь и жизнь моей деревни.
Кроме того, я рассчитываю, что помимо ферм у нас появятся более технологичные и наукоемкие производства, где смогут трудиться люди. Главное, чтобы жизнь в деревне оживала, я уверен, что тогда деньги в деревню буду вкладывать не только я, но и другие спонсоры.
Помимо наличия работы и жилья людей должен объединять досуг. Я бы очень хотел, чтобы моя деревня стал центром башкирской культуры.
Об инфраструктуре
Инфраструктура играет не последнюю роль в решении тех, кто планирует переехать в деревню на жительство. Сейчас мы ведем серьезную работу по ее созданию: прокладываем водо- и газопровод, озаботились наличием дороги. Государство обещает помочь и с интернетом.
О реакции местных жителей
Сельчане привыкли к такому течению жизни, в котором они существовали последние 30 лет. Изначально они решили просто посмотреть, что я буду делать. Деревенский человек какой? Он утром вышел, посмотрел, какая погода и определился, что ему делать, он всегда поступает сообразно обстоятельствам. Так и здесь. Не могу сказать, что есть какое-то противостояние, но и нет рьяных энтузиастов. Чтобы люди до конца поверили в мои начинания, они должны почувствовать положительные изменения в своих доходах, а для этого нужно работать, развиваться. Еще я объясняю их инертность тем, что человеку непривычно все новое. Чужаки, которые заселятся в новые дома, не ясным образом могут повлиять на их жизни. Сегодня они живут спокойно, а вдруг появится сосед, да еще и успешный, тогда человек начнет себя с ним сравнивать – нарушится его зона комфорта.
О возрождении села и сыновнем долге
Для меня важно сохранение моего родного села, но поскольку мы видим отрицательную динамику, то приходится говорить о его возрождении. Помню свое детство, когда улицы полны были детей. Сейчас такого нет. Конечно, в чистом виде мое детство уже не вернуть, но попробовать наладить жизнь в деревне можно. Я не могу дать такой четкий ответ, почему для меня это важно. Поступки людей обусловлены тем, что им доставляет удовольствие. Если человеку хорошо от того, что его яхта стала на метр больше, то это один разговор, а кому-то, например мне, хорошо от осознания того, что я помогаю моему селу. Я всегда занимался благотворительностью и всегда ставил перед собой задачу не стать рабом денег и успеха. Я горжусь тем, что я вырос в маленькой башкирской деревне, что она мне дала такие гены, поэтому часть своего сыновнего долга я хочу вернуть.
О перспективах российской деревни
Я уверен, что если смотреть на дальнюю перспективу (порядка 100 лет вперед), то у российской деревни шансы хорошие, потому что основной чернозем мира находится у нас, как и пресная вода. Рано или поздно придут к власти люди, которые будут видеть в этом перспективы и использовать их. Важно только, чтобы наша страна смогла сохранить свою самостоятельность. В этом случае Россия может стать страной, которая не только поставляет сырье, но и обеспечивает мировую продовольственную безопасность.
О силах и желании развивать родное село
Я с детства привык работать. Силы есть всегда. Будет плохо, если вдруг это рабочее напряжение пропадет. А время? Человек всегда найдет время на то, что ему важно. У меня не стоит задача прокормить семью, расширить жилплощадь, купить машину – у меня это все есть, а к большему я не стремлюсь, поскольку полагаю, что человеку должно хватать того, что он имеет. Нельзя думать, что счастье человека напрямую зависит от материального благосостояния. Счастье оно глубже, оно внутри человека, в его поступках.
О развитии Султаново в перспективе
Я не романтик, я твердо стою на земле. Если говорить о Султаново, то я хочу, чтобы в селе наконец появился центральный водопровод, газ, асфальтовая дорога, чтобы там проживало 20 крепких хозяев со своими подсобными хозяйствами и 50 ребятишек было в школе и детском саду. Если мне удастся такого достигнуть, то я буду считать, что свою жизнь прожил не зря.»
По вопросам переезда в Султаново можно связаться с представителем мецената по телефону: 8-911-111-83-33.

В наше смутное время перемен, где каждая новость веет негативом, мне попалось интересное видео о современном возрождении Русской деревни и о человеке, который этим занимается. Очень рекомендую всем. Очень здорово, что процесс начат, и у многих людей есть положительный результат по восстановлению деревень. Такие деревни – это, возможно, надежда на спасение России. Глеб Тюрин придумал возрождать северные деревни, организуя в них ТОСы - общества Территориально-Общественного Самоуправления. То, что Тюрин за 4 года сделал в забытой богом архангельской глубинке, не имеет прецедентов. Экспертное сообщество не может понять, как ему это удаётся: социальная модель Тюрина применима в абсолютно маргинальной среде и при этом незатратна. В западных странах аналогичные проекты стоили бы на порядки дороже. Изумлённые иностранцы наперебой приглашают архангелогородца делиться опытом на всевозможных форyмах - в Германии, Люксембурге, Финляндии, Австрии, США. Тюрин выступал в Лионе на Всемирном саммите местных сообществ, его опытом активно интересуется Всемирный банк. Как это всё случилось?

Глеб начал ездить по медвежьим углам, чтобы выяснить, что люди там могли бы сами для себя делать. Провёл десятки сельских сходов. «Местные граждане смотрели на меня, будто я упал с луны. Но в любом социуме есть здоровая часть, которая способна за что-то отвечать». Глеб Тюрин считает, что сегодня нужно не столько спорить о теориях, сколько думать о реалиях жизни. Поэтому он попробовал воспроизвести традиции российского земства в современных условиях. Вот, как это происходило, и что из этого получилось.

– Мы стали ездить по деревням и собирать народ на встречи, организовывать клубы, семинары, деловые игры и бог знает что ещё. Старались расшевелить людей, которые сникли, считая, что о них все забыли, что они никому не нужны, и ничего у них не может получиться. У нас есть наработанные технологии, которые позволяют порой довольно быстро воодушевить людей, помочь им по-иному посмотреть на себя, на свою ситуацию.

Поморцы начинают думать, и оказывается, что у них много чего есть: лес, земля, недвижимость, другие ресурсы. Многие из которых бесхозны и гибнут. Например, закрытую школу или детсад немедленно разворовывают. Кто? Да само же местное население. Потому что каждый сам за себя и норовит хоть что-то лично для себя урвать. Но они разрушают ценный актив, который можно сохранить и сделать основой выживания данной территории. Мы пытались объяснить на крестьянских сходах: сохранять территорию можно только сообща. Мы находили внутри этой разуверившейся сельской общины группу людей, заряженных на позитив. Создавали из них некое креатив-бюро, учили их работать с идеями и проектами. Это можно назвать системой социального консалтинга: мы обучали людей технологиям развития. В результате за 4 года население местных деревень воплотили 54 проекта стоимостью 1 миллион 750 тысяч рублей, которые дали экономический эффект почти в 30 миллионов рублей. Это уровень капитализации, которого нет ни у японцев, ни у американцев при, их передовых технологиях.

Принцип эффективности

«Из чего складывается многократное увеличение активов? За счёт синергетики, за счёт превращения разрозненных и беспомощных одиночек в самоорганизующуюся систему. Общество представляет набор векторов. Если часть их удалось сложить в один, то этот вектор сильнее и больше, чем арифметическая сумма тех векторов, из которых он сложен...»

Селяне получают небольшую инвестицию, сами пишут проект и становятся субъектом действия. Раньше человек из райцентра тыкал пальцем на карту: вот здесь будем строить коровник. Теперь же они сами обсуждают, где и что они будут делать, причём ищут самое дешёвое решение, потому что денег у них очень мало. Рядом с ними тренер. Его задача - привести их к ясному пониманию, что они делают и почему, как создать тот проект, который, в свою очередь, потянет за собой следующий. И чтобы каждый новый проект делал их экономически всё более самодостаточными. В большинстве случаев это не бизнес-проекты в конкурентной среде, а этап обретения навыков управления ресурсами. Для начала очень скромными. Но те, кто через этот этап прошли, уже могут идти дальше.

Вообще, это некая форма изменения сознания. Население, которое начинает себя осознавать, создаёт внутри себя некий дееспособный орган и вручает ему мандат доверия. То, что называется органом Территориального Общественного Самоуправления - ТОС. По существу, это то же самое земство, хотя несколько иное, чем было в 19-м веке. Тогда земство было кастовым - купечество, разночинцы. Но смысл - тот же: самоорганизующаяся система, которая привязана к территории и отвечает за её развитие. Люди начинают понимать, что они не просто решают проблему водо- или теплоснабжения, дорог или освещения: они создают будущее своей деревни. Главные продукты их деятельности - новое сообщество и новые отношения, перспектива развития. ТОС в своей деревне создаёт и старается расширить зону благополучия. Энное количество успешных проектов в одном населённом пункте наращивает критическую массу позитивного, которая меняет всю картину в районе в целом. Так ручейки сливаются одну большую полноводную реку…

Источник – «Советник» – путеводитель по хорошим книгам.

До революции 17 года Россия, как пишут в учебниках, была аграрной страной. Крестьяне составляли абсолютное большинство населения и кормили всю империю. После революции началось раскулачивание, коллективизация, индустриализация и прочие прелести. В результате появились колхозы и совхозы — эдакое социалистическое крепостное право . Землю крестьяне так и не получили. А вот право работать, работать и работать за гроши осталось .

Многие сейчас ругают советские колхозы. Заслуженно. У колхозной системы была куча недостатков. Мизерная оплата труда. Отсутствие перспективы — рядовой колхозник и его дети были обречены на тяжёлый труд до могилы. Выбиться «в люди» или уехать в город было трудно, особенно в сталинское время. Колхоз убивал любую личную инициативу и приучал людей к мысли, что они ничего не решают, их дело — подчиняться приказам сверху.

Тем не менее худо-бедно, но эта система работала. Колхоз был социально-образующим фактором и создавал необходимую для выживания инфраструктуру: строил дома, дороги, школу, больницу, дороги, детский сад и т.д. Вольно или невольно колхозное руководство заботилось о нуждах местного населения. Пусть колхозник гнул спину на колхоз за копейки. Зато колхоз помогал крестьянину выжить. Если нужно было вспахать огород, колхоз давал лошадь. Колхоз давал зерно, дрова, сено. Как и во всём СССР, в деревне процветало мелкое воровство, которое считалось не преступлением, а обычной практикой. Бригадир воровал машину свёклы, рядовой колхозник — мешок картошки. Но этот мешок помогал семье пережить зиму. Колхоз развивал хозяйство во всех направлениях: были поля, коровники, птичники, пасеки, сады, мастерские. Колхоз давал работу всему селу. Благодаря колхозам и совхозам русская деревня пусть не процветала, но сохраняла жизнеспособность.

Когда совок развалился, развалилась и колхозная система, а вместе с ней и сельское хозяйство. Немного статистики. За годы аграрных реформ исчезло 27 000 колхозов и 23 000 совхозов. В 2011 году зерна было собрано всего 90 тонн. Это чуть больше половины от дореформенного количества. Животноводство пришло в упадок. Количество коров уменьшилось в 21 млн. голов до 12, свиней — с 33 до 9 (!), овец и коз — с 67 до 10 млн. голов. Российская корова даёт молока почти в три раза меньше американской и почти в 4 раза меньше израильской. Среднегодовая урожайность зерновых на российских нечернозёмах в 4 раза меньше, чем на шведских, и почти в 4 с половиной раза меньше, чем в побеждённой Германии.
Сельское хозяйство дышит на ладан. Парадоксально, но факт: до 70% продовольственных потребностей нашей страны покрывается за счёт импортных поставок . И дело даже не в том, что Россия, славящаяся плодородными чернозёмами Кубани, не в состоянии прокормить себя сама. А в том, что заниматься сельским хозяйством рационально и по-хозяйски , как это делали высланные в 20-е годы кулаки или умные председатели колхозов, невыгодно . В докризисные годы литр солярки в деревне стоил дороже литра молока. Кто в таких условиях рискнёт держать корову? Колхозы развалили, а взамен ничего не создали . Работы в деревне нет. Молодые уезжают, остающиеся медленно спиваются. Деревня деградирует. В некогда процветавших селах доживают свой век дряхлые старухи да алкоголики.

Деревни, сёла и города российской периферии стремительно пустеют. Если посмотреть на карту России, легко заметить, что больше всего людей живут в городах и вокруг городов. Население сосредоточено в треугольнике, углами которого являются Санкт-Петербург на севере, Сочи на юге и Иркустк на востоке. Чем дальше от города, тем безлюднее. Страна медленно превращается в архипелаг. Больше всего пострадал Дальний Восток и Крайний Север. За последние 10 лет население на Дальнем Востоке сократилось на 40%. На Крайнем Севере — на 60%. В Сибири исчезло 11 000 деревень и 290 городов. Если при совке эти регионы выживали благодаря госдотациям, то сейчас все, кто в состоянии двигаться, бегут оттуда поближе к Москве, Петербургу, Сочи и Краснодару.
Вошёл в моду новый вид туризма: сталкерство по заброшенным деревням. Вот ссылка на проект “Исчезнувшие деревни России”. Список, понятно, далеко не полный, но очень поучительный:

http://letopisi.ru/index.php/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%B5%D0%BA%D1%82_%D0%98%D1%81%D1%87%D0%B5%D0%B7%D0%BD%D1%83%D0%B2%D1%88%D0%B8%D0%B5_%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B8_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8
Стремительно исчезает целый класс, со своим образом жизни, культурой и менталитетом. Теперь главная задача родителей в деревнях это не воспитать работника, а любой ценой пристроить дитя в городе. Самое главное, деревенские часто сами уже не хотят работать . Сельский труд — это адски тяжело. Зачем с утра до вечера гнуть спину в коровнике или на поле, когда можно устроиться охранником в город и получать те же деньги (а то и больше), спокойно сидя на стуле? Получается замкнутый круг. С одной стороны, у людей в деревне нет работы. С другой стороны, работать дояркой или трактористом уже никто не хочет. Вместе с деревней вымирает тот тип рачительного и трезвого крестьянина, который кормил Россию до революции и после неё. Люди забыли, чем можно заняться в деревне. Теперь у них есть телевизор и водка — лучшие средства отвлечься от проблем.

После кризиса 1998 года ситуация изменилась. На деревню обратил внимание большой бизнес. Не потому, что в олигархах вдруг взыграли патриотические чувства. Гигантские сырьевые и финансовые структуры поняли, что самое надёжное вложение денег — это не золото и даже не недвижимость. Это земля . И начали создаваться аграрные империи. Одно время “Газпром” владел землями размером с Тульскую область. Дерипаска скупал плодородные чернозёмы Кубани. Председателям колхозов и совхозов платили солидные отступные, а за это получали землю, имущество и власть в бывшем колхозе. Олигархи по дешёвке скупали лес для охоты, землю — под гигантские дачи. В России начал складываться новый класс так называемых латифундистов.

Создаётся громадная структура — агрохолдинг, владелец которого и становится реальной властью на селе. Агрохолдингу невыгодно заниматься развитием инфраструктуры и вообще поддерживать жизнь на селе. Это бизнес, а не благотворительность. Агрохолдингу проще нанять дешёвых таджиков, чем возиться с местным вечно нетрезвым населением. Причём не все агрохолдинги — отечественного происхождения. Из 700 российских крупных агрохолдингов около 70 принадлежат зарубежным хозяевам. Российское законодательство запрещает им покупать землю. Но закон легко обойти. Зарубежная фирма создаёт дочернюю компанию, та, в свою очередь, рождает «внучку», а «внучка» уже с полным правом скупает российскую землю. Громадную роль, конечно, играет коррупция среди чиновников, распоряжающихся землёй, и бывших председателей колхозов. Часто им всё равно, кто будет владеть участком, хоть сам чёрт рогатый, лишь бы деньги платил. Концов — кому на самом деле принадлежит земля — уже не найти.

Эксперты считают, что самые прибыльные агрохолдинги принадлежат офшорным компаниям . В основном, это Кипр. Говорить о том, что Россия уже распродана, нельзя. Но процесс идёт, особенно на Кубани, где сосредоточено главное аграрное богатство России — чернозёмы. Земли Московской области тоже активно скупаются иностранными компаниями. Статистики по этому вопросу не существует.
Русскую деревню и сельское хозяйство смогли бы спасти фермеры. Развитие мелких хозяйств наряду с крупными. Деньги из бюджета на возрождение и развитие русской деревни выделяются из государственного бюджета. Например, национальный проект “Развитие агропромышленного комплекса”. В проекте много красивых слов. Тут тебе и стимулирование развития малых форм хозяйства (фермеров) и обеспечение жильём молодых специалистов и то, и другое. Но увы! На деле чиновникам возиться с мелкими фермерскими хозяйствами невыгодно. Геморроя много, а результат будет виден не сразу. Проще дать бюджетных денег агрохолдингу, который обещает построить коровники, пригнать на поля современную технику, а главное, нехилые откаты.

Податься в фермеры в России рискуют только люди с железной выдержкой. Во-первых, вести собственное хозяйство — дело затратное. Корма дорогие, тарифы на газ и электроэнергию постоянно растут. Хороших работников (хотя бы трезвых) найти сложно. Найти хороший рынок сбыта сложно. Даже если фермеру удастся решить эти проблемы, возникает другая, практически неразрешимая. Это система. Фермер перед агрохолдингом и вообще любым начальством абсолютно беззащитен и бесправен. Чиновники этим активно пользуются. Например, без разрешения ветеринарного надзора он не имеет право вывезти свою продукцию за пределы региона для продажи. И не потому, что качество продукции низкое, а потому, что чиновник надзора хочет подзаработать. И так далее. Без бумажки фермер и плюнуть не может. А всякая бумажка стоит денег.

Сейчас Россию кормят в основном агрохолдинги. Фермеры производят около 7-9% продукции. А часть населения кормит себя сама, не дожидаясь помощи от государства. Это мелкие частники-дачники, которые на своих огородиках выращивают картошку и огурцы для засолки.

Возможно ли возрождение прежнего, трезвого и хозяйственного крестьянства в России? Мнения расходятся. Одни говорят, что возможно, если удастся возродить прежний дух крестьянского самоуправления. В интернетах много говорят об опыте Глеба Тюрина, бывшего биржевого брокера, ныне директора Института общественных и гуманитраных инициатив (Архангельск). Главное по Тюрину — вернуть людям веру в собственные силы и дать реальную власть. Тюрин побывал в 40 умирающих архангельских деревнях, беседовал с жителями и создавал ТОСы (территориальные органы самоуправления). На короткое время деревни оживали, однако потом большая часть захирела снова. По разным причинам: сменилась региональная власть и избавилась от неудобного конкурента в лице ТОСа, угас энтузиазм жителей. Многим деревенским кардинальные перемены не нужны.
Другие говорят, что возрождать крестьянство вовсе нет нужды. Развитие экономики, агрономии и техники окончательно убило ту деревню, которую мы видели в советских фильмах. Будущее — за крупными агрохолдингами, которые сами производят, сами перерабатывают и сами продают . По сути, это те же колхозы, только с капиталистическим лицом.

Вопрос в том, кому будет принадлежать российская земля через пару десятков лет? России ли?

В наше смутное время перемен, где каждая новость веет негативом, мне попалось интересное видео о современном возрождении Русской деревни и о человеке, который этим занимается. Очень рекомендую всем. Очень здорово, что процесс начат, и у многих людей есть положительный результат по восстановлению деревень. Такие деревни – это, возможно, надежда на спасение . Глеб Тюрин придумал возрождать северные деревни, организуя в них ТОСы - общества Территориально-Общественного Самоуправления. То, что Тюрин за 4 года сделал в забытой богом архангельской глубинке, не имеет прецедентов. Экспертное сообщество не может понять, как ему это удаётся: социальная модель Тюрина применима в абсолютно маргинальной среде и при этом незатратна. В западных странах аналогичные проекты стоили бы на порядки дороже. Изумлённые иностранцы наперебой приглашают архангелогородца делиться опытом на всевозможных форyмах - в Германии, Люксембурге, Финляндии, Австрии, США. Тюрин выступал в Лионе на Всемирном саммите местных сообществ, его опытом активно интересуется . Как это всё случилось?

Принцип эффективности

Российские села и деревни могут стать локомотивом отечественной экономики, центром обеспечения продовольствием и сохранения культурного наследия. Представители федеральной и региональных Общественных палат РФ, активисты Народного фронта и чиновники обсудили вопрос возрождения села на первом региональном форуме развития сельских территорий "Деревня - душа России".

Секретарь Общественной палаты РФ Александр Бречалов отметил, что ценность форума заключается в том, что на одной площадке собрались активисты, представители бизнеса и власти, НКО, которые вместе могут выработать общие решения.

По мнению участников форума, проблем в российских деревнях достаточно много: плохие дороги, разваленная в эпоху перестройки малая авиация, которая служила основной транспортной артерией в ряды отдаленных северных сел, низкий уровень медицинской помощи, отток молодежи из-за нехватки рабочих мест, высокий средний возраст населения и даже отсутствие претендентов на должности чиновников.

"Мы не можем сейчас найти глав администраций сельских районов. Вот сейчас мы сталкиваемся, что никто не идет на эту должность. То есть мы даже возглавить не можем сельское поселение, не то чтобы работать его заставить", - отметил председателя Общественной палаты Архангельской области Дмитрия Сизева.

По словам первого заместителя губернатора Вологодской области Алексея Шерлыгина, низкие цены на сельхозпродукты отбивают у селян охоту возделывать землю. "Вымирание деревни, к сожалению, стало заметно и являться системным. Наблюдается сохранение усиления процесса урбанизации во многих регионах страны, буквально опустевание сельских территорий. Это стало проблемой не только для регионов с высоким уровнем развития сельского хозяйства, но уже и для нас - регионов-опзродлотов агропромышленного комплекса России",- рассказал он.

Как отметил глава Тарногского района Сергей Гусев, для возрождения деревень необходимо не только поднимать стоимость сельхозпродукции, которая является основным источником дохода в семье, но и развивать инфраструктуру, строить новое жилье.

Между тем решение о дополнительном финансировании сельских проектов может быть принято уже в конце марта - начале апреля. В это время президент Владимир Путин подпишет указ о создании грантооператора для выделения субсидий НКО, чьи проекты направлены на возрождение села.

"Весь прошлый год Общественная палата на форумах "Сообщество" обсуждала идею создания нового грантооператора для НКО, реализующих свои проекты на селе. Мы услышали множество предложений активистов и НКО и передали их президенту. Он поддержал наши предложения, и мы надеемся, что в ближайшее время появится такой грантооператор, который будет поддерживать проекты только на селе и в малых городах", - отметил Бречалов.

Проблема вымирания деревень стоит в России достаточно остро. По данным Общественной палаты в период с 2002 по 2010 годы число сел снизилось на 8,5 тысяч, это произошло это еще и из-за того, что большинству сельских населенных пунктов дали статус городов и поселков городского типа, а также их ликвидацией по решениям местных властей с естественной убылью и миграционным оттоком населения. В результате переписи выяснилось, что в 19,4 тыс. населенных пунктах почти не проживает население.