Большой театр представил первую оперную премьеру 242-го сезона - «Псковитянку» Римского-Корсакова. Любители классики торжествовали. Режиссерских посягательств на замысел композитора не случилось: опера прозвучала в концертном исполнении.

В истории ГАБТа повесть о вольном Пскове, спасенном от царского гнева дочерью Ивана Грозного, появлялась неоднократно. В 1901 году показ оперы украсил Федор Иванович Шаляпин в роли Грозного - придуманный им характерный грим со скошенными надбровьями и крючковатым носом стал образцом для последователей, включая Николая Черкасова в фильме Сергея Эйзенштейна.

В 1953-м и 1999-м музыкальным руководителем и дирижером постановки стал Евгений Светланов, мечтавший повторить международный триумф «Псковитянки», показанной Сергеем Дягилевым в «Русских сезонах» 1909 года, но так и не осуществивший свою мечту.

ПОДРОБНЕЕ ПО ТЕМЕ

Имеет ли амбициозные планы Туган Сохиев, инициатор возвращения оперы на сцену Большого театра, пока неизвестно. Свой выбор музыкальный руководитель ГАБТа обосновал любовью к музыке Римского-Корсакова и «раздольем», которое музыкальный материал предоставляет артистам.

К сожалению, певцы-солисты подарком не воспользовались. Из основных исполнителей «вписались» в своих персонажей лишь Вячеслав Почапский (князь Токмаков) и Роман Муравицкий (боярин Матута). Голосам Анны Нечаевой (Ольга) и Олега Долгова (Михаил Туча) не хватило драматизма, а Иван Грозный в подаче Рафаля Шивека и вовсе предстал добрым дедушкой, увещевающим бархатистым басом строптивых псковичей и непослушную дочь.

Однако главное действующее лицо «Псковитянки» - хор, и нынешняя премьера позволила еще раз оценить замечательный хоровой коллектив Большого театра, всего - 120 артистов. Оценить, так сказать, в чистом качестве. Драматические умения хористов порой оставляют желать лучшего, но концертный вариант, где они занимаются только пением, можно считать усладой меломана. Эпизоды лирические, героические, бытовые, характерные, положенные Римским-Корсаковым в основу коллективного портрета псковичей, были поданы ярко, выпукло, с превосходным балансом нюансов и крупного эпического жеста.

Знатоки русской музыки найдут в «Псковитянке» еще одно удовольствие - опера создавалась Римским-Корсаковым в одно время с «Борисом Годуновым» Мусоргского. Грандиозная сцена псковского вече напрямую соотносится с не менее масштабной сценой под Кромами, и любопытно проследить, как похоже и в то же время по-разному друзья и соратники подают образ бурлящего народного собрания.

Римского-Корсакова даже в хоровой эпике отличает изящество и проработка деталей. Что уж говорить о коньке композитора - оркестре, который он всячески лелеет и который музыкантам под началом Тугана Сохиева удалось сделать одним из главных героев вечера. Звукопись колокольного звона, царской охоты, нежное Ольгино интермеццо прозвучали как самостоятельные произведения, что, возможно, было бы минусом в сценическом действии, но органично смотрелось в концертном исполнении.

Этот формат с оркестром на сцене, хором на станках и солистами на переднем плане по умолчанию считается неким компромиссом в сравнении с полноценной игровой постановкой. Но если ставить сочинение Римского-Корсакова в исторических костюмах и декорациях, велик шанс получить заведомо музейный экспонат, а эта ниша уже занята в Большом «Борисом Годуновым». Осовременить «Псковитянку», сделав, например, Грозного олигархом, Тучу - бандитом, а Ольгу - дамой с пониженным уровнем социальной ответственности, значит, опошлить оперу.

Вот и получается, что самым оптимальным вариантом для большого оперного жанра оказывается концентрация на музыке и пении. Остальное довершит зрительское воображение, которое автор «Псковитянки» полагал главным удовольствием в восприятии оперы.

Андрей Хрипин

Любите ли вы "Псковитянку"?

ИВАН СУСАНИН», «Опричник», «Псковитянка». Впереди «Русалка». Похоже Большой театр и впрямь задумался о своей исторической миссии и не в шутку намерен сделаться столицей русской оперы, как, впрочем, и подобает национальному театру и как оно было во времена оно. В правильности выбранной стратегии театр утвердился также и в ходе летних гастролей в Лондоне, когда многие британские газеты изумлялись, в какой первозданное-то русские умеют сохранять свой оперный музей.

Возвращение на сцену русских опер, некогда репертуарных, а ныне превратившихся в раритеты, - дело, безусловно, благое. Только вот примеры реанимации старого «сталинского» «Сусанина» и недавно проигранного сражения за «Опричника» свидетельствуют о пагубности формального оживления русских партитур в рамках устаревшей эстетики. Да, содержание остается прежним, но времена меняются, и сегодня форма не может оставаться такой же, какой она была сто лет назад. Если у кого-то имеются альтернативные соображения на сей счет - приглашаем к дискуссии.

Для постановки своей любимой оперы «Псковитянка» Римского-Корсакова маэстро Евгений Светланов выбрал режиссера старой формации Иоакима Шароева, фигуру в глазах многих прогрессистов одиозную. Когда великого дирижера спрашивают, зачем он это сделал, Евгений Федорович отвечает что-то вроде того, что хотелось завершить свой путь в Большом театре спектаклем в лучшем смысле слова старообразным и крепко консервативным. «Консервативно» еще не значит плохо. Светланов, к примеру, делает свою «консервативную музыку» в «Псковитянке» с таким зарядом любви и нежности, что энергетические волны этого излучения не воспримет только холодное сердце. Если бы и другие создатели спектакля могли, подобно Светланову, так же фанатично и преданно любить эту оперу! Тогда, наверное, могло бы произойти чудо.

Увы? в трезвой и до примитивности простой разводке Шароева нет ни увлеченности, ни магнетизма, ни особой фантазии, максимум которой явлен тогда, когда Грозный появляется внезапно и не из тех дверей, откуда его ждут, да еще, может быть, в момент демонстрации двух живых скакунов в сцене царской охоты. Опера Римского-Корсакова богата массовыми сценами и бедна психологическим развитием персонажей, межличностный конфликт выявлен композитором неярко и в статике. Судя по всему, режиссер воспринял эту данность как руководство к действию. Спектакль разбит на множество мелких стоп-кадров, между которыми почти нет связующих нитей. Когда нет пения, герои могут походить из стороны в сторону, даже пробежаться слегка, но когда приходит время вступать, группируются в позу и, застывши, поют до последней ноты свой сольный фрагмент или дуэтную сцену. Массовые сцены, как и в «Опричнике», с калеками и оперными нищими, у мастера зрелищ, художественного руководителя культурной программы «Олимпиады-80», получились действительно массовыми, но хаотичными. В шествиях черных и белых плакальщиц можно усмотреть цитату, в том числе из известного некогда спектакля Колобова-Ивановой «Борис Годунов». В каждой мизансцене чувствуется равнодушие и приблизительность позиции.

Если с режиссурой в «Псковитянке» дело обстоит более или менее нейтрально, то сценография Сергея Бархина в подражание большому станковому стилю и конкретно писанным декорациям Федоровского откровенно цинична и негативна. Чего стоят искаженные, помятые рожи в стеклянных скафандрах, появляющиеся в эпилоге на заднике и кулисах-хоругвях вместо святых ликов с нимбами. А «ах» в зрительном зале, когда знающая публика осознает в оформлении первой картины скрытую пародию по отношению к «сусанинским» красотам Вильямса. А лестница, ведущая в никуда! А лобовой образ набата на суперзанавесе, когда нарисованные колокола раскачиваются в такт звону! Все это напомнило издевательскую интонацию декораций Мурванидзе к «Хованщине» Покровского-Ростроповича, с тем только отличием, что у Бархина нет русофобских мотивов.

Светланов, конечно, прекрасен в своей любви к «Псковитянке» и в своем мужестве. Хотя бы потому, что вопреки своему окружению, которое не сумело полюбить «Псковитянку», он сумел выявить красоты этой музыки, так отличающейся от того, что будет у Римского-Корсакова дальше. Можно спорить о достоинствах и недостатках партитуры (последние есть, и в немалом количестве, их признавал сам автор), но Светланов делает из того, что имеется, первоклассную русскую музыку. Да, у маэстро уже нет той стихийной мощи, которая так подавляла и сводила с ума в «Китеже», но зато есть мудрость поздних прозрений, есть теплота, есть искренность, есть замечательное шелестящее пианиссимо. Возможно, темпы несколько более сдержанные, чем хотелось бы, а кое-где можно обнаружить даже моменты «стоячей воды», но это и интересно - таково, стало быть, сегодняшнее музыкальное мироощущение маэстро. Оркестр Большого любит Светланова и в целом звучит достойно, за исключением микроскопических шероховатостей, в том числе у духовых. «Псковитянка» в своей нынешней, пусть и нестопроцентной оркестровой кондиции - просто праздник для слуха и духа.

Увы, праздник только на оркестровой улице. В хоровом ведомстве туман, в вокальном - пасмурно и серый дождь стеной. Звучит хоровой коллектив под управлением Станислава Лыкова в принципе неплохо, но дикция все же затуманена, особенно в полифонической сцене ночного вече. Наследие же, получаемое от прежних хозяев Большой оперы во главе с Бэлой Руденко, надо разгребать-расчищать, как авгиевы конюшни. В результате 90-е годы войдут в историю как самая безголосая эпоха Большого театра в XX веке.

К премьере «Псковитянки» подготовлено примерно три исполнительских состава. Ни в одном из них нет артиста, полностью, без оговорок подходящего на шаляпинскую по тонкости и сложности роль Ивана Васильевича Грозного. Премьерный царь в исполнении Вячеслава Почапского, специализировавшегося до недавнего на партиях второго положения, лишен какого бы то ни было размаха. Камерный по своей природе и акустическим свойствам, глухой, заглубленный бас, сухой, неинтересный тембр, сценическая скованность и натужность, специфическая матовость артикуляции, к сожалению, не дают певцу ни малейшего шанса убедить публику в том, что он - Грозный. Артист старается, работает изо всех сил, но что проку, если результат так минимален. Причина неудачи банальна - каждый по возможности должен заниматься своим делом. Или совсем оскудела басами земля русская? Нет, вроде не оскудела, поскольку у второго Грозного - Александра Науменко - полноценный голос и качественная школа Нины Дорлиак. Он эмоциональнее и прихотливее раскрашивает интонации, талантливее проявляет себя актерски в моменты психопатических перепадов Ивана. Очень старается, но стать Грозным мешают иная соматика, иная психофизика, не знаю, как точнее.

Крамольную мысль о басах опровергает и успешное выступление «варяга» Леонида Зимненко, известного по многолетней работе в Театре Станиславского и Немировича-Данченко. Партия псковского наместника Юрия Токмакова, не менее сложная, чем партия царя, готовит для смельчаков преграды в виде рискованной для баса тесситурной напряженности и сплошных фа-диезов наверху. С технической стороной дела опытный Зимненко справляется достаточно браво, но гораздо большей похвалы заслуживает образ мудрой власти, созданный им. Той власти, по-крестьянски сметливой и спокойной, что плоть от плоти народная и от земли-матушки. В другом составе другой «варяг» - известный по Харькову и Саратову Владимир Думенко - сыграть так ничего и не смог, зато обратил на себя внимание тусклым, стертым басом с, извините, провинциальной расшатанностью в кантиленных местах и другими техническими и дикционными издержками.

Внушительный, я бы даже сказал, богатырский вид Павла Кудрявченко (предводитель псковской вольницы Михаиле Туча), вернувшегося в отечество после мировой оперной одиссеи, оказывается обманчивым. За солидным фасадом - потрепанный, нестабильный вокал, что-то уцелевшее от былого великолепия. Никуда не уезжал надолго Николай Васильев (второй Туча), но и он не годится в первые тенора Большого. Звучание на грани «белого» (открытый, народный звук), профессиональная недооснащенность в плане владения элементарными техническими приемами, фальшивые ноты и недотянутые верха, а также пропадающие согласные во фразах, написанных в высокой тесситуре, - все это, несмотря на похвальную громкость и зычность пения, симпатии не вызывает. Хотя справедливость требует воздать должное актерской свободе и порывистости Васильева - жаль только, что в узких рамках режиссуры Шароева развернуться особенно негде. Из двух Матут (характерный тенор) премьерный Олег Биктимиров, бывший Звездочет Светланова, явно уступает Андрею Сальникову, предложившему гораздо более полноценный вокал и гротесковую остроту в изображении мелкого злодеишки. Равно неудачны оба исполнителя гонца Юшко Велебина, приносящего весть о разгроме Новгорода, - Юрий Григорьев и Владимир Красов.

Главная героиня оперы, незаконная дочь Грозного Ольга, - воплощение заветных черт северной русской женщины. По сравнению с «Опричником» женский образ «Псковитянки» вышел в спектакле более выпуклым и обаятельным, но все равно из сферы вампуки не вырвался. Впрочем, и об актерских потенциях Марии Гавриловой и Ирины Рубцовой говорить не приходится. Приспосабливая в течение определенного времени свои голоса к жесткой акустике Большого, обе певицы приобрели сверлящую пронзительность и стенобитность звука, утратив взамен мягкость и обволакивающую теплоту тембра (это касается, кстати, и других примадонн - Елены Зеленской и Ирины Бикуловон). Красиво, однако, прозвучали у Гавриловой на премьере филировки с «раздуваниями» и тихие реплики в предсмертной сцене с Грозным, произносимые как бы в сомнамбулизме. Из двух мамок в партитуре более колоритно выписана Власьевна. Эта роль особенно удалась Галине Борисовой, успешно преодолевшей болезненный переход с первых ролей на возрастные (Власьевна Евгении Сегенюк, наверное, слишком молода для подобных образов). Борисова же продемонстрировала и полновесный грудной звук, и точные представления о традициях характерного пения в Большом. Премьерная Перфильевна (еще одна мамка) в трактовке дебютантки Елены Новак выглядит интеллигентно и потому неестественно, и, кстати, не все слова в ее репликах доходят до слушателя - наоборот, в этой же роли Людмила Коржавина порадовала мощным контральто, бытовой сочностью и хорошей дикцией. Женская прелесть вечной Галины Чернобы (подруга Ольги Степанида Матута) сочетается с остатками разболтанного, стершегося голоса, так что в этой маленькой роли предпочтительней молодая и свежая не только внешне Оксана Ломова.

После того как отгремели залпы и выстрелы (микрофонно подзвученные удары палок о что-то деревянное), после того как хор отпел реквием по псковитянке, после оваций доброжелательного зала (среди прочей публики в первых рядах партера сидел, например, Примаков), после долгого ожидания под ручки с Гавриловой и Борисовой на сцене показался наконец сам виновник премьеры - усталый и счастливый Светланов. На этом бы и закончить, но к рампе уверенно вышел кандидат на пост московского мэра Павел Павлович Бородин и сказал слово: дескать, жаль, между прочим, что опера называется «Псковитянка», а не «Москвичка», ведь самые красивые девушки живут в Москве, но ничего, скоро будет у нас и опера «Москвичка». Заказ есть. Автора!

Концертное исполнение оперы Римского-Корсакова «Псковитянка» на Исторической сцене Большого театра.

«Псковитянка» - первая опера 27-летнего композитора. Будучи профессором Петербургской консерватории, он столкнулся с обрывочностью своих знаний, и сочиняя «Псковитянку», сам постигал все премудрости создания оперных произведений. За драматургическую основу оперы композитор взял пьесу Льва Мея (1822-1862) - поэта, переводчика и драматурга, сегодня мало кому известного. Своим творчеством Римский-Корсаков обессмертил его имя, написав на три его пьесы четыре оперы. Самая известная и любимая многими сегодняшними оперными театрами - «Царская невеста». Менее известная «Сервилия» - о событиях Древнего Рима. И еще «Боярыня Вера Шелога», которая сначала создавалась, как первый акт «Псковитянки», а потом стала самостоятельной одноактной оперой. Предполагалось, что «Вера Шелога» будет исполняться в один вечер с «Псковитянкой». В ней рассказывается история появления псковитянки Ольги Токмаковой.

Первое представление оперы состоялось в Мариинском театре 1 января 1873 года. Критики в пух и прах разгромили ее, назвав сочинение Римского-Корсакова «длинным четырехактным речитативом». «Мы хотим пения, - требовали они, - а его-то, пения, именно и нет у вас!» В 1876-1878 годах композитор делает вторую редакцию, но она не получилась. «В первой редакции я пострадал от недостаточности знаний, во второй - от их избытка и неумения управлять ими», признавался он. Но историческая тема из времен Ивана Грозного не отпускала Николая Андреевича. В 1891-1892 годах он снова работает над «Псковитянкой». Именно третья версия и ставится сегодня во всех театрах. У композитора получилась масштабная опера с замечательной музыкой и богатым материалом для создания целой галереи запоминающихся образов. Ее успешная премьера состоялась 6 апреля 1895 года в частном Панаевском театре в Петербурге.

Действие оперы происходит вокруг исторических событий 1569-1570 годов, когда Иван Грозный уничтожил остатки независимости Новгорода и Пскова. Учинив жестокую расправу в Новгороде, царь прибывает в Псков. В доме царского наместника князя Юрия Токмакова он встречает его дочь Ольгу. Грозный поражен сходством девушки со своей давней возлюбленной. Токмаков признается царю, что Ольга не его дочь, а сестры его жены, а отец ее неизвестен. Понимая, что Ольга его дочь, Грозный решает прекратить проливать кровь своих подданных и помиловать Псков. Ольга тоже узнает, что она не дочь Токмакова, услышав разговор названного отца со старым боярином Матутой, за которого ее хотят выдать замуж. Ольга же любит молодого посадского сына Михайло Тучу, который возглавляет псковскую вольницу. Ночью девушка встречается в псковских лесах с любимым и решает вместе с ним уйти в леса на вольную жизнь. Но ее похищают холопы Матуты, которых задерживают слуги царя, расположившегося в своей ставке в шатре на берегу реки, и приводят к царю. Ольга честно рассказывает Ивану Грозному о своей любви к Михайло и просит его не убивать. Раздается свист Тучи, пришедшего выручать любимую. За царским шатром уже началась погоня за Тучей. Ольга выбегает из шатра и падает замертво сраженная шальной пулей.

В Большом театре премьера «Псковитянки» с прологом «Вера Шелога» состоялась 10 октября 1901 года с участием Федора Шаляпина, создавшего грандиозный образ Ивана Грозного.

Во всех последующих постановках опера до 1999 г. шла с прологом. С 1971 по 1977 г. Тамара Милашкина единственная из исполнительниц в один вечер пела партии Веры Шелоги и Ольги. В роли царя выступали выдающиеся басы Большого театра Александр Пирогов, Марк Рейзен, Александр Огнивцев, Артур Эйзен, Иван Петров. В последний раз постановку «Псковитянки», уже без «Веры Шелоги», в Большом театре осуществили 15 декабря 1999 года музыкальный руководитель и дирижер Евгений Светланов, режиссер Иоахим Шароев, сценограф Сергей Бархин и художник по костюмам Татьяна Бархина. Она прошла всего 13 раз и 25 ноября 2000 г. прекратила свое существование.

Спустя 17 лет музыкальный руководитель Большого театра Туган Сохиев обратился к этой замечательной опере Римского-Корсакова, но пока осуществил только ее концертное исполнение. Перед ним стояла задача очень сложная. Опера масштабная, трехактная, с массой разнообразных хоровых сцен, развернутых диалогов, могучим образом Ивана Грозного. Пока не все получилось.

На высоте оказался хор Большого театра в 120 человек (главный хормейстер Валерий Борисов). Каждая хоровая сцена была выразительна и точна: это и женский хор в саду Токмакова, затеявший веселую игру, и народные сцены на площадях Пскова, и вольница, возглавляемая Тучей, и лирическая песня девушек, идущих на богомолье и др. Оркестру под управлением Тугана Сохиева пока не хватает действенности, энергетики, напряженности непростых событий и масштабности, которые необходимы «Псковитянке». Они все-таки проявляются, но далеко не сразу. В первый вечер - только во второй половине оперы, на другой день значительно раньше - после первой картины. Может быть просто не было достаточно репетиций из-за частых отъездов дирижера за рубеж? Во всяком случае слушать оперу во второй вечер было намного интересней. И что было отрадным, так это в основном хорошо подобранный состав исполнителей.

Надо отдать должное польскому басу Рафалю Шивеку -у него образ Ивана Грозного получился значительным. У певца хороший русский язык и верное понимание русской истории, к тому же выразительный голос и несомненное актерское дарование. Многоплановый характер князя Токмакова создал Вячеслав Почапский. Есть в его герое достоинство и благородство, доброжелательное и внимательное отношение к окружающим его людям: к царю и своим псковичам. Его густой бас с массой тембральных оттенков помог слушателям поверить в искреннюю любовь Токмакова к Ольге и страстное желание царского наместника добром встретить Ивана Грозного и миром уладить конфликты вольницы с царем.

У Олега Долгова, исполнителя партии Михайло Тучи, крепкий драматический тенор, он взял все верхние ноты, коих немало, честно исполнил все написанное композитором. Но его Михайло был каким -то формальным. Не было в нем ни любви к Ольге, ни озорства, ни задора, которыми должен быть наполнен образ вольного посадского сына и царского ослушника Михайло Тучи. Интересным оказался боярин Матута у Романа Муравицкого - жадный, трусливый, способный на подлость, только бы успеть урвать для себя желаемое - похищение холопами Ольги Токмаковой. Еще хотелось назвать колоритный образ мамки Власьевны, созданный контрально Евгенией Сегенюк. Кстати, она играла эту же роль в последней постановке Большого театра в 1999 году, не растеряв до сегодняшнего дня ни яркости красок, ни свежести дыхания современности. Откровенно не получилась у Анны Нечаевой роль Ольги Токмаковой ни по голосу, ни по актерскому темпераменту. Нечаева очень хорошая профессиональная певица, у нее много отличных работ в театре: Донна Анна в «Каменном госте» Даргомыжского, Елизавета в в «Дон Карлосе» Верди, Кума в «Чародейке» Чайковского и др. Просто Ольга в «Псковитянке» на все 100% не ее роль.

Во второй вечер появились двое новых исполнителей. Это молодые певцы, выпускники Молодежной оперной программы Большого театра, которые украсили «Псковитянку» своим вокальным и актерским талантом, жизненной энергией и разнообразными чувствами и настроениями, созвучными сегодняшней действительности. Это тенор Сергей Радченко - Михайло Туча и сопрано Мария Лобанова - Ольга. У них яркие, обаятельные полетные голоса, сразу привлекающие внимание зрителей. Что любопытно, после скучного начала первого вечера в антракте половина зрительного зала покинула «Псковитянку». На втором вечере большинство публики осталось, чтобы выяснить, что же произошло дальше с Тучей, Ольгой и царем Иваном Васильевичем, который оказался отцом девушки. Действительно, это было 100% попадание Радченко и Лобановой в роли. Веришь в любовь Ольги и Михайло, следишь за их смелыми поисками путей быть вместе. Радуешься, когда слышишь призывный свист Тучи и его задорные песни. Как точно раскрывает Лобанова полную противоречий внутреннюю жизнь своей героини: первую большую любовь и желание скорей избавиться от старого и противного жениха боярина Матуты, притягательность с детства дум и молитв о царе Иване Васильевиче, и противоречивые чувства, когда девушка узнает, что Токмаков не отец ей. В ее сердце соединись трепетность и искренность, решительность и страх от темных лесов, недобрые предчувствия и надежда на счастье с любимым. Но Бог сулил иное. Ольга погибает нелепо. Повесть о псковитянке Ольге заканчивается рыданиями Ивана Грозного над трупом дочери в сопровождении тихо-пронзительного хора.

Любите ли вы "Псковитянку"?

ИВАН СУСАНИН», «Опричник», «Псковитянка». Впереди «Русалка». Похоже Большой театр и впрямь задумался о своей исторической миссии и не в шутку намерен сделаться столицей русской оперы, как, впрочем, и подобает национальному театру и как оно было во времена оно. В правильности выбранной стратегии театр утвердился также и в ходе летних гастролей в Лондоне, когда многие британские газеты изумлялись, в какой первозданное-то русские умеют сохранять свой оперный музей.

Возвращение на сцену русских опер, некогда репертуарных, а ныне превратившихся в раритеты, - дело, безусловно, благое. Только вот примеры реанимации старого «сталинского» «Сусанина» и недавно проигранного сражения за «Опричника» свидетельствуют о пагубности формального оживления русских партитур в рамках устаревшей эстетики. Да, содержание остается прежним, но времена меняются, и сегодня форма не может оставаться такой же, какой она была сто лет назад. Если у кого-то имеются альтернативные соображения на сей счет - приглашаем к дискуссии.

Для постановки своей любимой оперы «Псковитянка» Римского-Корсакова маэстро Евгений Светланов выбрал режиссера старой формации Иоакима Шароева, фигуру в глазах многих прогрессистов одиозную. Когда великого дирижера спрашивают, зачем он это сделал, Евгений Федорович отвечает что-то вроде того, что хотелось завершить свой путь в Большом театре спектаклем в лучшем смысле слова старообразным и крепко консервативным. «Консервативно» еще не значит плохо. Светланов, к примеру, делает свою «консервативную музыку» в «Псковитянке» с таким зарядом любви и нежности, что энергетические волны этого излучения не воспримет только холодное сердце. Если бы и другие создатели спектакля могли, подобно Светланову, так же фанатично и преданно любить эту оперу! Тогда, наверное, могло бы произойти чудо.

Увы? в трезвой и до примитивности простой разводке Шароева нет ни увлеченности, ни магнетизма, ни особой фантазии, максимум которой явлен тогда, когда Грозный появляется внезапно и не из тех дверей, откуда его ждут, да еще, может быть, в момент демонстрации двух живых скакунов в сцене царской охоты. Опера Римского-Корсакова богата массовыми сценами и бедна психологическим развитием персонажей, межличностный конфликт выявлен композитором неярко и в статике. Судя по всему, режиссер воспринял эту данность как руководство к действию. Спектакль разбит на множество мелких стоп-кадров, между которыми почти нет связующих нитей. Когда нет пения, герои могут походить из стороны в сторону, даже пробежаться слегка, но когда приходит время вступать, группируются в позу и, застывши, поют до последней ноты свой сольный фрагмент или дуэтную сцену. Массовые сцены, как и в «Опричнике», с калеками и оперными нищими, у мастера зрелищ, художественного руководителя культурной программы «Олимпиады-80», получились действительно массовыми, но хаотичными. В шествиях черных и белых плакальщиц можно усмотреть цитату, в том числе из известного некогда спектакля Колобова-Ивановой «Борис Годунов». В каждой мизансцене чувствуется равнодушие и приблизительность позиции.

Если с режиссурой в «Псковитянке» дело обстоит более или менее нейтрально, то сценография Сергея Бархина в подражание большому станковому стилю и конкретно писанным декорациям Федоровского откровенно цинична и негативна. Чего стоят искаженные, помятые рожи в стеклянных скафандрах, появляющиеся в эпилоге на заднике и кулисах-хоругвях вместо святых ликов с нимбами. А «ах» в зрительном зале, когда знающая публика осознает в оформлении первой картины скрытую пародию по отношению к «сусанинским» красотам Вильямса. А лестница, ведущая в никуда! А лобовой образ набата на суперзанавесе, когда нарисованные колокола раскачиваются в такт звону! Все это напомнило издевательскую интонацию декораций Мурванидзе к «Хованщине» Покровского-Ростроповича, с тем только отличием, что у Бархина нет русофобских мотивов.

Светланов, конечно, прекрасен в своей любви к «Псковитянке» и в своем мужестве. Хотя бы потому, что вопреки своему окружению, которое не сумело полюбить «Псковитянку», он сумел выявить красоты этой музыки, так отличающейся от того, что будет у Римского-Корсакова дальше. Можно спорить о достоинствах и недостатках партитуры (последние есть, и в немалом количестве, их признавал сам автор), но Светланов делает из того, что имеется, первоклассную русскую музыку. Да, у маэстро уже нет той стихийной мощи, которая так подавляла и сводила с ума в «Китеже», но зато есть мудрость поздних прозрений, есть теплота, есть искренность, есть замечательное шелестящее пианиссимо. Возможно, темпы несколько более сдержанные, чем хотелось бы, а кое-где можно обнаружить даже моменты «стоячей воды», но это и интересно - таково, стало быть, сегодняшнее музыкальное мироощущение маэстро. Оркестр Большого любит Светланова и в целом звучит достойно, за исключением микроскопических шероховатостей, в том числе у духовых. «Псковитянка» в своей нынешней, пусть и нестопроцентной оркестровой кондиции - просто праздник для слуха и духа.

Увы, праздник только на оркестровой улице. В хоровом ведомстве туман, в вокальном - пасмурно и серый дождь стеной. Звучит хоровой коллектив под управлением Станислава Лыкова в принципе неплохо, но дикция все же затуманена, особенно в полифонической сцене ночного вече. Наследие же, получаемое от прежних хозяев Большой оперы во главе с Бэлой Руденко, надо разгребать-расчищать, как авгиевы конюшни. В результате 90-е годы войдут в историю как самая безголосая эпоха Большого театра в XX веке.

К премьере «Псковитянки» подготовлено примерно три исполнительских состава. Ни в одном из них нет артиста, полностью, без оговорок подходящего на шаляпинскую по тонкости и сложности роль Ивана Васильевича Грозного. Премьерный царь в исполнении Вячеслава Почапского, специализировавшегося до недавнего на партиях второго положения, лишен какого бы то ни было размаха. Камерный по своей природе и акустическим свойствам, глухой, заглубленный бас, сухой, неинтересный тембр, сценическая скованность и натужность, специфическая матовость артикуляции, к сожалению, не дают певцу ни малейшего шанса убедить публику в том, что он - Грозный. Артист старается, работает изо всех сил, но что проку, если результат так минимален. Причина неудачи банальна - каждый по возможности должен заниматься своим делом. Или совсем оскудела басами земля русская? Нет, вроде не оскудела, поскольку у второго Грозного - Александра Науменко - полноценный голос и качественная школа Нины Дорлиак. Он эмоциональнее и прихотливее раскрашивает интонации, талантливее проявляет себя актерски в моменты психопатических перепадов Ивана. Очень старается, но стать Грозным мешают иная соматика, иная психофизика, не знаю, как точнее.

Крамольную мысль о басах опровергает и успешное выступление «варяга» Леонида Зимненко, известного по многолетней работе в Театре Станиславского и Немировича-Данченко. Партия псковского наместника Юрия Токмакова, не менее сложная, чем партия царя, готовит для смельчаков преграды в виде рискованной для баса тесситурной напряженности и сплошных фа-диезов наверху. С технической стороной дела опытный Зимненко справляется достаточно браво, но гораздо большей похвалы заслуживает образ мудрой власти, созданный им. Той власти, по-крестьянски сметливой и спокойной, что плоть от плоти народная и от земли-матушки. В другом составе другой «варяг» - известный по Харькову и Саратову Владимир Думенко - сыграть так ничего и не смог, зато обратил на себя внимание тусклым, стертым басом с, извините, провинциальной расшатанностью в кантиленных местах и другими техническими и дикционными издержками.

Внушительный, я бы даже сказал, богатырский вид Павла Кудрявченко (предводитель псковской вольницы Михаиле Туча), вернувшегося в отечество после мировой оперной одиссеи, оказывается обманчивым. За солидным фасадом - потрепанный, нестабильный вокал, что-то уцелевшее от былого великолепия. Никуда не уезжал надолго Николай Васильев (второй Туча), но и он не годится в первые тенора Большого. Звучание на грани «белого» (открытый, народный звук), профессиональная недооснащенность в плане владения элементарными техническими приемами, фальшивые ноты и недотянутые верха, а также пропадающие согласные во фразах, написанных в высокой тесситуре, - все это, несмотря на похвальную громкость и зычность пения, симпатии не вызывает. Хотя справедливость требует воздать должное актерской свободе и порывистости Васильева - жаль только, что в узких рамках режиссуры Шароева развернуться особенно негде. Из двух Матут (характерный тенор) премьерный Олег Биктимиров, бывший Звездочет Светланова, явно уступает Андрею Сальникову, предложившему гораздо более полноценный вокал и гротесковую остроту в изображении мелкого злодеишки. Равно неудачны оба исполнителя гонца Юшко Велебина, приносящего весть о разгроме Новгорода, - Юрий Григорьев и Владимир Красов.

Главная героиня оперы, незаконная дочь Грозного Ольга, - воплощение заветных черт северной русской женщины. По сравнению с «Опричником» женский образ «Псковитянки» вышел в спектакле более выпуклым и обаятельным, но все равно из сферы вампуки не вырвался. Впрочем, и об актерских потенциях Марии Гавриловой и Ирины Рубцовой говорить не приходится. Приспосабливая в течение определенного времени свои голоса к жесткой акустике Большого, обе певицы приобрели сверлящую пронзительность и стенобитность звука, утратив взамен мягкость и обволакивающую теплоту тембра (это касается, кстати, и других примадонн - Елены Зеленской и Ирины Бикуловон). Красиво, однако, прозвучали у Гавриловой на премьере филировки с «раздуваниями» и тихие реплики в предсмертной сцене с Грозным, произносимые как бы в сомнамбулизме. Из двух мамок в партитуре более колоритно выписана Власьевна. Эта роль особенно удалась Галине Борисовой, успешно преодолевшей болезненный переход с первых ролей на возрастные (Власьевна Евгении Сегенюк, наверное, слишком молода для подобных образов). Борисова же продемонстрировала и полновесный грудной звук, и точные представления о традициях характерного пения в Большом. Премьерная Перфильевна (еще одна мамка) в трактовке дебютантки Елены Новак выглядит интеллигентно и потому неестественно, и, кстати, не все слова в ее репликах доходят до слушателя - наоборот, в этой же роли Людмила Коржавина порадовала мощным контральто, бытовой сочностью и хорошей дикцией. Женская прелесть вечной Галины Чернобы (подруга Ольги Степанида Матута) сочетается с остатками разболтанного, стершегося голоса, так что в этой маленькой роли предпочтительней молодая и свежая не только внешне Оксана Ломова.

После того как отгремели залпы и выстрелы (микрофонно подзвученные удары палок о что-то деревянное), после того как хор отпел реквием по псковитянке, после оваций доброжелательного зала (среди прочей публики в первых рядах партера сидел, например, Примаков), после долгого ожидания под ручки с Гавриловой и Борисовой на сцене показался наконец сам виновник премьеры - усталый и счастливый Светланов. На этом бы и закончить, но к рампе уверенно вышел кандидат на пост московского мэра Павел Павлович Бородин и сказал слово: дескать, жаль, между прочим, что опера называется «Псковитянка», а не «Москвичка», ведь самые красивые девушки живут в Москве, но ничего, скоро будет у нас и опера «Москвичка». Заказ есть. Автора!

Евгений Светланов, восстановив добрые отношения с Большим театром, решил завершить свою карьеру оперного дирижера постановкой оперы Римского-Корсакова "Псковитянка", той самой, которой 44 года назад он, пришедший в Большой театр стажером, начинал свой путь. По мнению Светланова, опера Римского незаслуженно задвинута в тень, между тем она равна по глубине и качеству операм Мусоргского.

Это, безусловно, так, и более того: на рубеже 60--70-х годов прошлого века первая опера Римского-Корсакова была тем, что сейчас назвали бы актуальным искусством. Молодой морской офицер, будучи тогда членом самого радикального художественного кружка "Могучая кучка", сочинял "Псковитянку" в перерывах между караулами. В то же время Мусоргский писал "Бориса"; заканчивались обе оперы в одной коммунальной квартире и за одним роялем, который делили два гения.

К концу века оперное бунтарство приняло формы уверенного стиля; тогда же Римский сделал окончательную, профессионально выверенную редакцию оперы; в роли тиранического царя Ивана, нашедшего во Пскове свою незаконную дочь, блистал Шаляпин, чья манера и профиль, с крючковатым носом и бородой штопором, позже стали моделью не только для Пирогова, Огнивцева и других басов в партии Грозного, но и для Черкасова в фильме Эйзенштейна.

В начале нашего века Дягилев вывез Шаляпина и русские оперы в Париж, создав показательный образ России. С тех пор на Западе сохранялась память о "Русских сезонах". Тем временем в России колючая национальная опера стала обертываться в большой стиль, который, отслужив сталинскую эпоху, стал туристическим. В конце нашего века, а именно после недавнего триумфа Большого театра с "Борисом Годуновым" в Лондоне, обе линии сомкнулись. "Этого от нас ждет Запад", -- сказал руководитель Большого театра Владимир Васильев в интервью Святославу Бэлзе, сопровождавшему трансляцию своим фирменным конферансом и едва ли ожидавшему такой откровенности. В другом антракте мы увидели и самого Евгения Светланова, который тоже признался, что горит желанием повторить дягилевский успех своей любимой оперы за рубежом.

Таким образом, новая "Псковитянка" сделана в том же типовом стиле Большого театра, в каком идут на его сцене все русские исторические оперы -- "Иван Сусанин", "Борис Годунов", "Царская невеста", "Хованщина", "Опричник". Это вовсе не значит, что постановка, которую делал сверстник и давний партнер Светланова Иоаким Шароев, плоха. Он решил основную задачу -- развел хоры, грамотно поставил массовые сцены (их портит разве что излишнее количество суетящихся юродивых) и развернул действие к главному герою спектакля -- Светланову. Сценограф Сергей Бархин счел необходимым соответствовать задаче. Но, человек другого поколения, тщательности и величия в большом стиле он не показал -- возможно, лучше было бы восстановить старые декорации Федора Федоровского. Красивый торжественный финал искупил многие неудачи постановочной бригады -- и все же, видимо, искушенных и глубоких постановщиков, которые смогли бы, не рубя традиций на корню, превратить русскую оперу еще и в современный по смыслу спектакль, у нас просто нет. Этого никак не скажешь о дирижерах.

Евгений Светланов был главной фигурой, на которой замыкалось все действие. Он дирижировал не оркестром (который, к слову говоря, в симфонических эпизодах далеко не блистал) и не хором (который пел хорошо и точно, когда не слишком двигался по сцене), и не певцами (среди которых не было ни одного потрясающего). Он дирижировал театром, пропуская через себя и возвращая партнерам не только музыку, но оперу как целое. Вряд ли кто-нибудь другой смог бы в такой светящейся чистоте достать из воздуха одну из главных тем, главных посланий Римского-Корсакова -- идею жертвоприношения женщины, ценой которого обретает жизнь Псков, а в других операх и страна берендеев, и невидимый град Китеж.

Для тех, кто еще собирается идти в Большой: Светланов дирижирует только четыре или пять спектаклей -- далее работу берет ассистент. Неизвестно, во что превратится "Псковитянка" у ассистента -- опыт с "Хованщиной" Ростроповича подсказывает, что в обычный спектакль, редко идущий и не собирающий зала. А ведь уже на премьере "Псковитянки" множество мест пустовало, и спекулянты у входа отдавали билеты ниже номинала. Одна из причин падения у публики интереса к искусству Светланова в том, что он давно не окружал себя интересными партнерами. Если трактовать злобно, то состав солистов отвечал приписываемому Светланову принципу: "на афише должна быть одна фамилия". Если трактовать нейтрально, то это просто реальный уровень нынешней труппы Большого (впрочем, в ней есть, по крайней мере, Владимир Маторин и Виталий Таращенко -- почему они не пели в "Псковитянке"?). Первый состав, занятый на премьере, был совсем не лучше второго (за исключением Леонида Зимненко в партии князя Юрия). Вячеслав Почапский в партии Ивана Грозного звучал ровно, но проявил полное отсутствие отрицательной харизмы: Александр Науменко из второго состава (его я слушал на генеральной репетиции) был актерски гораздо ярче. Мария Гаврилова, певшая Ольгу, едва ли звучала красивее, чем второй номер Ирина Рубцова. Оба тенора -- Павел Кудрявченко и Николай Васильев -- буксовали в партии Тучи. Полноправным партнером певцов был суфлер, чьим искусством в полной мере смогли насладиться зрители телеканала "Культура".