Критическая статья писарева образ катерины. Сила характера катерины и трагическая острота ее конфликта с темным царством в драме а. н. островского гроза. образ катерины в оценке н. а. добролюбова

Учебная заметка для студентов

Исаак Левитан. Вечер. Золотой Плес (1889)

Невероятная полемика вокруг пьесы А. Островского «Гроза» началась еще при жизни драматурга. Речь идет о пяти статьях:

• Н. Добролюбов «Луч света в темном царстве» (1860);
• Д. Писарев «Мотивы русской драмы» (1864);
• М. Антонович «Промахи» (1864);
• А. Григорьев «После „Грозы“ Островского. Письма к И. С. Тургеневу» (1860);
• М. Достоевский «„Гроза“. Драма в пяти действиях А. Н. Островского» (1860).

Разберемся в высказанных критиками точках зрения.

Н. А. Добролюбов

«Гроза» есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тяжкое и грустное, нежели другие пьесы Островского (не говоря, разумеется, об его этюдах чисто комического характера). В «Грозе» есть даже что-то освежающее и ободряющее. Это «что-то» и есть, по нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства. Затем самый характер Катерины, рисующийся на этом фоне, тоже веет на нас новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели.

Дело в том, что характер Катерины, как он исполнен в «Грозе», составляет шаг вперед не только в драматической деятельности Островского, но и во всей нашей литературе. Он соответствует новой фазе нашей народной жизни, он давно требовал своего осуществления в литературе, около него вертелись наши лучшие писатели; но они умели только понять его надобность и не могли уразуметь и почувствовать его сущности; это сумел сделать Островский. <...>

Прежде всего вас поражает необыкновенная своеобразность этого характера. Ничего нет в нем внешнего, чужого, а все выходит как-то изнутри его; всякое впечатление переработывается в нем и затем срастается с ним органически. Это мы видим, например, в простодушном рассказе Катерины о своем детском возрасте и о жизни в доме у матери. Оказывается, что воспитание и молодая жизнь ничего не дали ей: в доме ее матери было то же, что и у Кабановых, - ходили в церковь, шили золотом по бархату, слушали рассказы странниц, обедали, гуляли по саду, опять беседовали с богомолками и сами молились... Выслушав рассказ Катерины, Варвара, сестра ее мужа, с удивлением замечает: «Да ведь и у нас то же самое». Но разница определяется Катериною очень быстро в пяти словах: «Да здесь все как будто из-под неволи!» И дальнейший разговор показывает, что во всей этой внешности, которая так обыденна у нас повсюду, Катерина умела находить свой особенный смысл, применять ее к своим потребностям и стремлениям, пока не налегла на нее тяжелая рука Кабанихи. Катерина вовсе не принадлежит к буйным характерам, никогда не довольным, любящим разрушать во что бы то ни стало. Напротив, это характер по преимуществу созидающий, любящий, идеальный. Вот почему она старается все осмыслить и облагородить в своем воображении; то настроение, при котором, по выражению поэта, -

Весь мир мечтою благородной
Перед ним очищен и омыт, -

это настроение до последней крайности не покидает Катерину. <...>

В положении Катерины мы видим, что, напротив, все «идеи», внушенные ей с детства, все принципы окружающей среды - восстают против ее естественных стремлений и поступков. Страшная борьба, на которую осуждена молодая женщина, совершается в каждом слове, в каждом движении драмы, и вот где оказывается вся важность вводных лиц, за которых так упрекают Островского. Всмотритесь хорошенько: вы видите, что Катерина воспитана в понятиях одинаковых с понятиями среды, в которой живет, и не может от них отрешиться, не имея никакого теоретического образования. Рассказы странниц и внушения домашних хоть и переработывались ею по-своему, но не могли не оставить безобразного следа в ее душе: и действительно, мы видим в пьесе, что Катерина, потеряв свои радужные мечты и идеальные, выспренние стремления, сохранила от своего воспитания одно сильное чувство - страх каких-то темных сил, чего-то неведомого, чего она не могла ни объяснить себе хорошенько, ни отвергнуть. За каждую мысль свою она боится, за самое простое чувство она ждет себе кары; ей кажется, что гроза ее убьет, потому что она грешница; картина геенны огненной на стене церковной представляется ей уже предвестием ее вечной муки... А все окружающее поддерживает и развивает в ней этот страх: Феклуши ходят к Кабанихе толковать о последних временах; Дикой твердит, что гроза в наказание нам посылается, чтоб мы чувствовали; пришедшая барыня, наводящая страх на всех в городе, показывается несколько раз с тем, чтобы зловещим голосом прокричать над Катериною: «Все в огне гореть будете в неугасимом». <...>

В монологах Катерины видно, что у ней и теперь нет ничего формулированного; она до конца водится своей натурой, а не заданными решениями, потому что для решений ей бы надо было иметь логические, твердые основания, а между тем все начала, которые ей даны для теоретических рассуждений, решительно противны ее натуральным влечениям. Оттого она не только не принимает геройских поз и не произносит изречений, доказывающих твердость характера, а даже напротив - является в виде слабой женщины, не умеющей противиться своим влечениям, и старается оправдывать тот героизм, какой проявляется в ее поступках. Она решилась умереть, но ее страшит мысль, что это грех, и она как бы старается доказать нам и себе, что ее можно и простить, так как ей уж очень тяжело. Ей хотелось бы пользоваться жизнью и любовью; но она знает, что это преступление, и потому говорит в оправдание свое: «Что ж, уж все равно, уж душу свою я ведь погубила!» Ни на кого она не жалуется, никого не винит, и даже на мысль ей не приходит ничего подобного; напротив, она перед всеми виновата, даже Бориса она спрашивает, не сердится ли он на нее, не проклинает ли... Нет в ней ни злобы, ни презрения, ничего, чем так красуются обыкновенно разочарованные герои, самовольно покидающие свет. Но не может она жить больше, не может, да и только; от полноты сердца говорит она: «Уж измучилась я... Долго ль мне еще мучиться? Для чего мне теперь жить, - ну, для чего? Ничего мне не надо, ничего мне не мило, и свет божий не мил! - а смерть не приходит. Ты ее кличешь, а она не приходит. Что ни увижу, что ни услышу, только тут (показывая на сердце) больно». При мысли о могиле ей делается легче - спокойствие как будто проливается ей в душу. «Так тихо, так хорошо... А об жизни и думать не хочется... Опять жить?.. Нет, нет, не надо... нехорошо. И люди мне противны, и дом мне противен, и стены противны! Не пойду туда! Нет, нет, не пойду... Придешь к ним - они ходят, говорят, - а на что мне это?..» И мысль о горечи жизни, какую надо будет терпеть, до того терзает Катерину, что повергает ее в какое-то полугорячечное состояние. В последний момент особенно живо мелькают в ее воображении все домашние ужасы. Она вскрикивает: «А поймают меня да воротят домой насильно!.. Скорей, скорей...» И дело кончено: она не будет более жертвою бездушной свекрови, не будет более томиться взаперти с бесхарактерным и противным ей мужем. Она освобождена!..

Грустно, горько такое освобождение; но что же делать, когда другого выхода нет. Хорошо, что нашлась в бедной женщине решимость хоть на этот страшный выход. В том и сила ее характера, оттого-то «Гроза» и производит на нас впечатление освежающее, как мы сказали выше. <...>

Д. А. Писарев

Драма Островского «Гроза» вызвала со стороны Добролюбова критическую статью под заглавием «Луч света в темном царстве». Эта статья была ошибкою со стороны Добролюбова; он увлекся симпатиею к характеру Катерины и принял ее личность за светлое явление. Подробный анализ этого характера покажет нашим читателям, что взгляд Добролюбова в этом случае неверен и что ни одно светлое явление не может ни возникнуть, ни сложиться в «темном царстве» патриархальной русской семьи, выведенной на сцену в драме Островского. <...>

Добролюбов спросил бы самого себя: как мог сложиться этот светлый образ? Чтобы ответить себе на этот вопрос, он проследил бы жизнь Катерины с самого детства, тем более что Островский дает на это некоторые материалы; он увидел бы, что воспитание и жизнь не могли дать Катерине ни твердого характера, ни развитого ума; тогда он еще раз взглянул бы на те факты, в которых ему бросилась в глаза одна привлекательная сторона, и тут вся личность Катерины представилась бы ему в совершенно другом свете. <...>

Вся жизнь Катерины состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством, да еще таким самоубийством, которое является совершенно неожиданно для нее самой. <...>

М. А. Антонович

Г. Писарев решился исправлять Добролюбова, как г. Зайцев Сеченова, и разоблачать его ошибки, к которым он причисляет одну из самых лучших и глубокомысленнейших статей его «Луч света в темном царстве», написанную по поводу «Грозы» г. Островского. Эту-то поучительную, глубоко прочувствованную и продуманную статью г. Писарев силится залить мутною водою своих фраз и общих мест. <...>

Г. Писареву почудилось, будто бы Добролюбов представляет себе Катерину женщиной с развитым умом и с развитым характером, которая будто бы и решилась на протест только вследствие образования и развития ума, потому будто бы и названа «лучом света». Навязавши таким образом Добролюбову свою собственную фантазию, г. Писарев и стал опровергать ее так, как бы она принадлежала Добролюбову. Как же можно, рассуждал про себя г. Писарев, назвать Катерину светлым лучом, когда она женщина простая, неразвитая; как она могла протестовать против самодурства, когда воспитание не развило ее ума, когда она вовсе не знала естественных наук, которые, по мнению великого историка Бокля, необходимы для прогресса, не имела таких реалистических идей, какие есть, например, у самого г. Писарева, даже была заражена предрассудками, боялась грома и картины адского пламени, нарисованной на стенах галлереи. Значит, умозаключил г. Писарев, Добролюбов ошибается и есть поборник искусства для искусства, когда называет Катерину протестанткой и лучом света. Удивительное доказательство!

Так-то вы, г. Писарев, внимательны к Добролюбову и так-то вы понимаете то, что хотите опровергать? Где ж это вы нашли, будто бы у Добролюбова Катерина представляется женщиной с развитым умом, будто протест ее вытекает из каких-нибудь определенных понятий и сознанных теоретических принципов, для понимания которых действительно требуется развитие ума? Мы уже видели выше, что, по взгляду Добролюбова, протест Катерины был такого рода, что для него не требовалось ни развитие ума, ни знание естественных наук и Бокля, ни понимание электричества, ни свобода от предрассудков, или чтение статей г. Писарева; это был протест непосредственный, так сказать, инстинктивный, протест цельной нормальной натуры в ее первобытном виде, как она вышла сама собою без всяких посредств искусственного воспитания. <...>

Таким образом вся эта фанфаронада г. Писарева в сущности очень жалка. Оказывается, что он не понял Добролюбова, перетолковал его мысль и на основании своего непонимания обличил его в небывалых ошибках и в несуществующих противоречиях...

А. А. Григорьев

Впечатление сильное, глубокое и главным образом положительно общее произведено было не вторым действием драмы, которое, хотя и с некоторым трудом, но все-таки можно еще притянуть к карающему и обличительному роду литературы, - а концом третьего, в котором (конце) решительно ничего иного нет, кроме поэзии народной жизни, - смело, широко и вольно захваченной художником в одном из ее существеннейших моментов, не допускающих не только обличения, но даже критики и анализа: так этот момент схвачен и передан поэтически, непосредственно. Вы не были еще на представлении, но вы знаете этот великолепный по своей смелой поэзии момент - эту небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав широких ее лугов, всю звучащую вольными песнями, «забавными», тайными речами, всю полную обаяния страсти веселой и разгульной и не меньшего обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут! И это-то именно было всего сильнее почувствовано в произведении массою, и притом массою в Петербурге, диви бы в Москве, - массою сложною, разнородною, - почувствовано при всей неизбежной (хотя значительно меньшей против обыкновения) фальши, при всей пугающей резкости александрийского выполнения.

М. М. Достоевский

Гибнет одна Катерина, но она погибла бы и без деспотизма. Это жертва собственной чистоты и своих верований . <...> Жизнь Катерины разбита и без самоубийства. Будет ли она жить, пострижется ли в монахини, наложит ли на себя руки - результат один относительно ее душевного состояния, но совершенно другой относительно впечатления. Г. Островскому хотелось, чтоб этот последний акт своей жизни она совершила с полным сознанием и дошла до него путем раздумья. Мысль прекрасная, еще более усиливающая краски, так поэтически щедро потраченные на этот характер. Но, скажут и говорят уже многие, не противоречит ли такое самоубийство ее религиозным верованиям? Конечно противоречит, совершенно противоречит, но эта черта существенна в характере Катерины. Дело в том, что по своему в высшей степени живому темпераменту, она никак не может ужиться в тесной сфере своих убеждений. Полюбила она, совершенно сознавая весь грех своей любви, а между тем все-таки полюбила, будь потом, что будет; закаялась потом видеться с Борисом, а сама все-таки прибежала проститься с ним. Точно так решается она на самоубийство, потому что сил не хватает у ней перенести отчаяние. Она женщина высоких поэтических порывов, но вместе с тем преслабая. Эта непреклонность верований и частая измена им и составляет весь трагизм разбираемого нами характера.

Д. И. Писарев

ПРИМЕЧАНИЯ

Настоящее трехтомное издание составляют избранные литературно-критические статьи Д. И. Писарева. Большая часть этих произведений первоначально публиковалась в различных журналах и сборниках 1860-х годов ("Рассвет", "Русское слово", "Луч", "Дело", "Отечественные записки"). Затем они наряду с некоторыми новыми статьями вошли в первое издание сочинений Д. И. Писарева, предпринятое близким к Писареву прогрессивным издателем Ф. Ф. Павленковым. Позднее, в 1870-х годах, в том же составе выходило (однако по цензурным обстоятельствам не было осуществлено полностью) второе издание. С 1894 года Павленков начал издавать более полное, шеститомное собрание сочинений Писарева (вышло пять, а для некоторых томов -- шесть изданий); последнее, наиболее полное и свободное от цензурных пропусков и искажений -- в 1909-1912 годах, с дополнительным выпуском (первое его издание -- 1907-й, третье -- 1913 год), содержавшим статьи, ранее не публиковавшиеся или преследовавшиеся цензурой. В советское время наиболее значительным по составу (хотя далеко не полным) было издание сочинений Д. И. Писарева в четырех томах (М., 1955-1956). Тексты в нем были сверены с наиболее авторитетными источниками, прежде всего с первым изданием, свободным от цензурных пропусков и искажений (оно выходило без предварительной цензуры) и от "поправок" стилистического характера, которые имели место в более поздних изданиях Павленкова. Отдельные пропуски и ошибки первого издания исправляются по первопечатным журнальным текстам (автографы статей, вошедших в настоящее издание, как и почти всех других произведений Писарева, до нас не дошли). Все другие наиболее существенные разночтения журнального текста приводятся в примечаниях. Тексты воспроизводятся с сохранением тех особенностей орфографии и пунктуации, которые отражают нормы литературного языка 1860-х годов и индивидуальные особенности стиля Писарева. Для данного издания тексты вновь сверены с первым изданием; исправлены отдельные корректурные ошибки и устранены непоследовательности в тексте предыдущих публикаций. В примечаниях приняты следующие сокращения: 1) Белинский -- Белинский В. Г. Собр. соч. в 9-ти т., т. 1-6. М 1976-1981 (изд. продолж.); 2) Герцен -- Герцен А. И. Собр. соч. в 30-ти т. М., 1954-1965; 3) Добролюбов -- Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти т. М.-Л., 1961-1964; 4) 1-е изд. -- Писарев Д. И. Изд. Ф. Павленкова в 10-ти ч. СПб., 1866-1869; 5) Писарев (Павл.) -- Писарев Д. И. Соч. в 6-ти т. Изд. 5-е Ф. Павленкова. СПб., 1909-1912; 6) Писарев -- Писарев Д. И. Соч. в 4-х т. М., 1955-1956; 7) Салтыков-Щедрин -- Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. в 20-ти т. М., 1965-1974; 8) ЦГАОР -- Центральный гос. архив Октябрьской революции; 9) Чернышевский -- Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти т. М., 1939-1953.

МОТИВЫ РУССКОЙ ДРАМЫ

Впервые -- "Русское слово", 1864, No 3, отд. II "Литературное обозрение", с. 1-58. Затем -- ч. I 1-го изд. (1866), с. 210-242. Дата под статьей в 1-м изд. Статья расширила и углубила полемику между "Русским словом" и "Современником", начавшуюся ранее (см. примеч. к "Цветам невинного юмора"). Если на первом ее этапе полемическими выпадами со стороны "Русского слова" был затронут прежде всего Салтыков-Щедрин, как писатель не вполне "свой" в "Современнике", а в упрек редакции "Современника" ставилось отступление от традиций Чернышевского и Добролюбова, то в данной статье Писарев прямо указывает на статью "Луч света в темном царстве" Добролюбова (1860) как его "ошибку". Писарев резко оспаривает интерпретацию Катерины из "Грозы" Островского, данную в этой статье Добролюбова, считая, что Катерина не может рассматриваться как "решительный цельный русский характер", а является лишь одним из порождений, пассивным продуктом "темного царства". Таким образом, Добролюбову приписывается идеализация этого образа, а развенчание этого образа представляется истинной задачей "реальной критики". "Грустно расставаться с светлою иллюзиею, -- замечает Писарев, -- а делать нечего, пришлось бы и на этот раз удовлетвориться темною действительностью". Причем Писарев не оставляет никаких сомнений в том, что речь идет не о частностях -- трактовке одного образа и оценке одного произведения драматурга, а "об общих вопросах нашей жизни". Добролюбов всем направлением своей статьи подводил читателя к мысли о нарастании революционной ситуации в стране, о созревании народного самосознания, о силе стихийного сопротивления народа "темному царству", о невозможности для народа мириться со старым и жить по-старому. Писарев же, в эпоху спада демократического движения, не видит условий для непосредственного выступления масс, считает их не готовыми к сознательному действию. Акцент переносится на формирование мыслящих работников типа Базаровых, которые "не Катерине чета" и которые могут взять на себя трудное дело просвещения народа. Люди этого типа должны положить все силы на подготовку условий для радикального переустройства общественной жизни на новых разумных и справедливых началах, просветить народ. "Много ли, мало ли времени придется нам идти к нашей цели, заключающейся в том, чтобы обогатить и просветить наш народ, -- об этом бесполезно спрашивать. Это -- верная дорога, и другой верной дороги нет". Помимо этого основного предмета статьи -- обоснования и защиты новой тактики демократического движения, противостоящей старой тактике, обоснованной "Современником" в годы революционной ситуации 1859-1861 гг., -- Писарев полемизирует здесь и с "литературной программой" "Современника". Он обвиняет редакцию журнала в идейной неразборчивости. По этой линии идет критика произведений Островского "Козьма Захарьич Минин Сухорук" и "Тяжелые дни". Позднее в том же направлении развернется критика романа А. Я. Панаевой (Н. Станицкого) в статье "Кукольная трагедия с букетом гражданской скорби" (август 1864 г.). В "Современнике", в полемических заметках и статьях М. А. Антоновича, неоднократно критиковалось отношение Писарева к статье Добролюбова и оценка им образа Катерины. Наиболее содержательный разбор был дан Антоновичем в статье "Промахи" ("Современник", 1865, No 4). 1 Любители патриотических иллюзий... -- Д. И. Писарев, вероятно, имеет в виду славянофилов и представителей так называемого "почвенничества". Ср., например, статью А. Григорьева "После "Грозы" Островского. Письма к И. С. Тургеневу" в газете "Русский мир", 1860, No 5-6, 9, 11. 2 Слова Тихона Кабанова (д. I, явл. 4) с некоторым отступлением от текста драмы. 3 Слова Кабанова (д. V, явл. 1). 4 Из монолога Катерины (д. II, явл. 10). 5 Слова Катерины (д. III, сц. 2, явл. 3). 6 Из монолога Катерины (д. V, явл. 2). 7 См. д. V, явл. 3. 8 Из монолога Катерины (д. V, явл. 4). 9 Три эти басни... -- "Пустынник и Медведь", "Музыканты", "Вельможа". 10 Из басни "Пустынник и Медведь". 11 Имеется в виду книга английского позитивиста Дж. Г. Льюиса "Физиология обыденной жизни" (1860; русский перевод 1861-1862), пользовавшаяся большим успехом и у русских читателей. Писарев высоко оценивал достоинства популярного изложения в ней (см. его предисловие к книге Т. Г. Гексли "Уроки элементарной физиологии" -- "Льюис и Гексли". -- См. Писарев (Павл.), т. 5, стб. 567). См. о Льюисе как популяризаторе также в статье "Реалисты" (т. 2 наст, изд., гл. XXXIII). 12 См. конец раздела XV главы четвертой романа "Что делать?" "Второе замужество". 13 Оуэн Ричард (1804-1892) -- английский зоолог и анатом, автор "Сравнительной анатомии позвоночных" и "Сравнительной анатомии беспозвоночных" (1855); противник дарвинизма. Т. Г. Гексли полемизировал с ним и доказывал, что анатомические различия между человеком и высшими обезьянами меньше, чем между высшими и низшими обезьянами (см. русский перевод его книги "О положении человека в ряду органических существ"; СПб., 1864). 14 Вагнер Рудольф (1805-1864) -- немецкий физиолог и анатом, идеалист, фидеист. К. Фохт резко полемизировал с ним в брошюре "Вера и знание" ("Kohlerglaube und Wissenschaft"; 1856). 15 Беседы о честности зипуна и о необходимости почвы... -- Эти иронические слова относятся к "почвенникам" и журналу "Время", издававшемуся М. М. Достоевским. Выдвигая идею народности, толкуемой с идеалистических позиций, журнал постоянно писал о необходимости обращения к "почве", к народу. В объявлении об издании журнала говорилось, между прочим: "Зипун -- одежда честная". 16 Цитата из романа в стихах Я. П. Полонского "Свежее предание" ("Время", 1861, No 6 и 10; 1862, No 1); публикация этого произведения, не законченного автором, вызвала резкие полемические отзывы в демократической журналистике. 17 О воскресных школах -- см. примеч. 4 к статье "Стоячая вода". 18 Ср. в гл. XXVII "Отцов и детей": "Самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в их (мужиков. -- Ю. С. ) глазах был все-таки чем-то вроде шута горохового". 19 Мальчишки -- кличка, пущенная в ход М. Н. Катковым в полемике с демократической журналистикой, в частности с добролюбовским "Свистком". Ср. в его заметке "Несколько слов вместо современной летописи" ("Русский вестник", 1861, т. 31, январь, с. 482): "Хорошо ли будет для России, чтобы мы остались вечными мальчишками-свистунами?.." 20 См. об этом в гл. XXIII романа "Отцы и дети". 21 Из всех отрицательных отзывов Писарева на драматическую хронику Островского (см. примеч. 47 к статье "Цветы невинного юмора") этот, уподобляющий ее казенно-патриотической драме Н В. Кукольника "Рука всевышнего отечество спасла" (1834), наиболее резок. 22 Идеальный становой -- намек на героя комедии Н. М. Львова "Предубеждение, или Не место красит человека, а человек -- место" (1858), типичного произведения либерально-обличительной литературы 1850-х годов.

Критическая статья «Луч света в темном царстве» была написана Николаем Добролюбовым в 1860 году и тогда же опубликована в журнале «Современник».

Добролюбов размышляет в ней о драматических стандартах, где «мы видим борьбу страсти и долга». Счастливый конец, по его мнению, драма имеет, если побеждает долг, а несчастный - если страсть. Критик замечает, что в драме Островского нет единства времени и высокой лексики, что было правилом для драм. «Гроза» не удовлетворяет основной цели драмы — уважать «нравственный долг», показать губительные, роковые «последствия увлечения страстью». Добролюбов замечает, что читатель невольно оправдывает Катерину, и именно поэтому драма не выполняет своей цели.

У писателя есть роль в движении человечества. Критик приводит в пример высокую миссию, выполненную Шекспиром: он смог поднять нравственность современников. «Пьесами жизни» несколько уничижительно называет произведения Островского Добролюбов. Писатель «не карает ни злодея, ни жертву», и это, по мнению критика, делает пьесы безнадежно бытовыми и приземленными. Но критик не отказывает им в "народности», полемизируя в данном контексте с Аполлоном Григорьевым. Именно отражение чаяний народа представляется одной из сильных сторон произведения.

Добролюбов продолжает разгромную критику при анализе «ненужных» героев «темного царства»: их внутренний мир ограничен в пределах маленького мирка. Есть в произведении и злодеи, описанные предельно гротескно. Таковы Кабаниха и Дикой. Однако, в отличие от, например, персонажей Шекспира, самодурство их мелочно, хотя и способно погубить жизнь хорошего человека. Тем не менее, «Гроза» названа Добролюбовым «самым решительным произведением» драматурга, где самодурство доведено до «трагических последствий».

Сторонник революционных изменений в стране, Добролюбов с радостью замечает в пьесе приметы чего-то «освежающего» и «ободряющего». Для него выход из темного царства может быть только в результате протеста народа против самодурства власти. В пьесах Островского критик увидел этот протест в поступке Катерины, для которой жить в «темном царстве» хуже смерти. Добролюбов увидел в Катерине того человека, которого требовала эпоха: решительного, с сильным характером и волей духа, хотя и «слабого и терпеливого». Катерина, «созидающая, любящая, идеальная», является, по мнению революционного демократа Добролюбова, идеальным прототипов человека, способного на протест и даже больше. Катерина - яркий человек со светлой душой - назван критиком «лучом света» в мире темных людей с их мелкими страстями.

(Тихон падает на колени перед Кабанихой )

Среди них и муж Катерины Тихон - «один из множества жалких типов», которые «столь же вредны, как и сами самодуры». Катерина бежит от него к Борису «больше на безлюдье», из «потребности любви», к которой не способен из-за своей нравственной неразвитости Тихон. Но и Борис отнюдь «не герой». Нет выхода для Катерины, не может ее светлая душа выпутаться из липкого мрака «темного царства».

Трагическая концовка пьесы и крик несчастного Тихона, остающегося, по его словам, дальше «мучиться», «заставляют зрителя - как писал Добролюбов - подумать не о любовной интриге, а обо всей жизни, где живые завидуют умершим».

Николай Добролюбов ставит настоящей задачей своей критической статьи обратить читателя к мысли, что русская жизнь показана Островским в "Грозе" в таком ракурсе для того, чтобы вызвать "на решительное дело". И это дело законно и важно. В этом случае, как отмечает критик он будет доволен "что бы ни говорили наши учёные и литературные судьи».

Общеизвестны главные положения статьи Н. А. Добролюбова «Луч света в темном царстве».

Город Калинов, где происходит действие «Грозы», за внешностью идиллии «темного царства» скрывает жизнь под гнетом произвола». Здесь «все зависит от грубой силы», от «неразумной прихоти нескольких Диких», от «суеверного упрямства какой-нибудь Кабановой» - словом, от «самодуров русской жизни».

«Непререкаемое, безответственное темное владычество», «высокомерная прихотливость», «нравственное растление»... Неудивительно поэтому, что критик говорит о «героизме, который проявляется в... поступках Катерины». Борис, Тихон, Кулигин предпочитают подчиниться нравам Калинова; Варвара и Кудряш также приспосабливаются к жизни в этом городе - одна только не хочет, «чтоб ей что-нибудь уступили и облегчили», она доводит свой «протест против кабановских понятий о нравственности» до конца, провозглашает его «и под домашней пыткой и над бездной».

Однако, посвящая свою статью проблеме , пьесу «Гроза» как целое Добролюбов не рассматривал («... наша цель была указать общий смысл пьесы, и, увлекаясь общим, мы не могли входить в разбор всех подробностей»). Он даже предугадывает главное обвинение ему от несогласных с «Лучом...»: «...искусство опять сделано орудием какой-то посторонней идеи». Но вот с Добролюбовым заспорил Д.

И. Писарев. Катерину нельзя считать «светлым явле нием», хотя она - «не выдумка, а живое лицо», она «должна была поступать в действительности именно так, как она поступает в драме» («Мотивы русской драмы»). Однако и Писарев, не соглашаясь с Добролюбовым, говорит в своей статье о социальных идеях, а не о художественной ценности «Грозы». Другая точка зрения - у критика Н. Н - Страхова. Выражена она с оттенком иронии по отношению к автору статей о «темном царстве»: «...

вообще говоря, нельзя не согласиться с Добролюбовым, что мир драм г. Островского есть Темное царство, Изобилующее Уродствами быта и речи. Нельзя не согласиться и с тем, что не думал г.

Островский обличать это царство, как полагал Добролюбов, а именно хотел некоторым образом возвести его в перл создания. По выражению Ап. Григорьева, это был культ изображаемого быта, попытка схватить все его живые и политические моменты». Далее Страхов замечает: «...нельзя упрекать г. Островского за быт, который он воспроизвел в своих драмах: если вы их признаете в известной мере художественными произведениями, то должны вместе признать за заслугу г.

Островского то, что он держался именно этого быта, но не какого другого. Он честно служил делу» («Бедность нашей литературы»). Хотя бы справедливости ради надо помнить, что в русской критике был человек, который сразу назвал «Грозу» «высокохудожественным поэтическим произведением». Это ныне забытый Александр Степанович Гиероглифов (1825-1901). В своем отзыве он отстаивает «свободу поэтического творчества, не ограниченную никакими теориями и скоро приходящими целями». О Катерине Гиероглифов пишет: «...

личность эта, поставленная в противоречие с действующей жизнью, вмещает в себя общечеловеческую идею и имеет народное значение только в немногих статьях характера; но положения драмы сообщают этой личности чисто народное значение». В пьесе есть «высокие жизненные вопросы». Но нет «мелкой холодной дидактики». В этой же небольшой статье, написанной почти за год до добролю-бовской, Гиероглифов назвал Катерину «светлым лучом на темном небе», хотя вообще выражения такого рода нельзя считать чем-то особенным: еще Чаадаев в опубликованном «Философическом письме» говорил о необычных людях как «о светлых лучах», прорезающих мрак». Сколько критиков, столько и мнений, но как же все-таки относился к ним сам автор «Грозы», Островский?

Вроде существуют свидетельства, что ему нравились статьи Добролюбова, однако свидетельства эти не очень ясны. Другое дело, что в 1868 г. Островский пишет пьесу «Горячее сердце». Действие происходит в том же Калинове, типы героев похожи, но Параша не бросается в Волгу, а борется за свое счастье до конца.

Островский показывает, что в одной и той же ситуации можно поступить по-разному: Катерина выбрала борьбу с отказом от лжи, а Параша - борьбу любыми способами. Примечание в начале «Горячего сердца»: «Действие происходит лет 30 назад в уездном городе Калинове» Выглядит как намек на то, что и задолго до действия «Грозы» темное царство было по-своему комическим и вызывало смех. Кстати, Катерина говорит о себе однажды: «Такая уж я зародилась, горячая!

» (эта ее реплика приводится в статье Добролюбова). Гиероглифов называет Катерину же - «горячим сердцем».

Вот и написал Островский. Остается вопрос: уместно ли рассуждать о каком-то «луче», который раскрыл всем глаза на несправедливость?

После выхода в свет пьесы А. Н. Островского “Гроза” появилось множество откликов в периодической печати, но наибольшее внимание привлекли статьи Н. А. Добролюбова “Луч света в темном царстве” и Д. И. Писарева “Мотивы русской драмы ”.

Говоря о том, как “понят и выражен сильный русский характер в “Грозе”, Добролюбов в статье “Луч света в темном царстве” справедливо подметил “сосредоточенную решительность” Катерины. Однако, определяя истоки ее характера, он полностью ушел от духа драмы Островского. Разве можно согласиться, что “воспитание и молодая жизнь ничего не дали ей”? Без монологов-воспоминаний о юности разве можно понять вольнолюбивый ее характер? Не почувствовав ничего светлого и жизнеутверждающего в рассуждениях Катерины, не удостоив ее религиозную культуру вниманием, Добролюбов рассуждал: “Натура заменяет здесь и соображения рассудка, и требования чувства и воображения”. Там, где у Островского мы можем увидеть элементы народной культуры, у Добролюбова -несколько прямолинейно (если не сказать примитивно) понятая натура. Юность Катерины, по Островскому, - это солнечный восход, радость жизни, светлые надежды и радостные молитвы. Юность Катерины, по Добролюбову, - это “бессмысленные бредни странниц”, “сухая и однообразная жизнь”.

В своих рассуждения Добролюбов не заметил главного - различия между религиозностью Катерины и религиозностью Кабановых (“все веет холодом и какой-то неотразимой угрозой: и лики святых так строги, и церковные чтения так грозны, и рассказы странниц так чудовищны”). Именно в юности сформировался вольнолюбивый и страстный характер Катерины, бросившей вызов “темному царству”. Далее Добролюбов, говоря о Катерине, представляет ее как характер цельный, гармоничный, который “поражает нас своею противоположностью всяким самодурным началам”. Критик говорит о сильной личности, противопоставившей гнету Диких и Кабановых свободу, пусть даже ценой жизни. Добролюбов увидел в Катерине “идеальный национальный характер”, так необходимый в переломный момент русской истории.

С иных позиций оценивал “Грозу” Д. И. Писарев в статье “Мотивы русской драмы”. В отличие от Добролюбова, Писарев называет Катерину “полоумной мечтательницей” и “визионеркой”: “Вся жизнь Катерины состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством”.

Писарев совершенно глух к нравственным переживаниям героини, он считает их следствием неразумности Катерины. Трудно согласиться с такими категоричными заявлениями, с высоты которых судит “мыслящий реалист” Писарев. Однако статья воспринимается скорее как вызов добролюбовскому пониманию пьесы, особенно в той ее части, где речь идет о революционных возможностях народа, нежели как литературоведческий анализ пьесы. Ведь Писарев писал свою статью в эпоху спада общественного движения и разочарования революционной демократии в возможностях народа. Поскольку стихийные крестьянские бунты не привели к революции, Писарев оценивает “стихийный” протест Катерины как глубокую “бессмыслицу”.

30. Смешное и серьёзное в рассказах Чехова.

В произведениях Чехова огромное число оттенков комедийного и драматического. Чем больше всматривался писатель в простейшие жизненные ситуации, тем к более неожиданным выводам приходил. Юмористические обстоятельства вдруг оборачивались драмой, а печальные события превращались в фарс. Все это выражено в произведениях Чехова, где, как в жизни, переплетаются смешное и грустное.

Писателю хочется, чтобы люди были людьми и жили как люди. Наверное, поэтому в рассказах Антона Павловича все же больше грустного, чем смешного. Драматизм содержания скрывается за комическими ситуациями, поступками героев, веселыми шутками. Но постепенно радостные интонации уступают место разочарованию.

Рассказ “Смерть чиновника” сначала кажется смешным. Чиновник Червяков чихнул на лысину генерала и замучил “значительное лицо” извинениями. Дождавшись генеральского гнева, “придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер”. История эта трагична, так как рисует картину страшного измельчания человека. Ведь Червяков боялся не гнева генерала, а отсутствия какой-либо реакции. Чиновник так привык подчиняться, что не мог понять, почему “сиятельное лицо” “не распекает” его. Также двусмыслен и рассказ “Хамелеон”. Поведение Очумелоза вызывает и смех и слезы. Ведь он потому и “хамелеон”, что воплощает в себе двуличие мира, в котором каждый должен быть бессловесным холопом и одновременно надменным повелителем. Чехов показывает жизнь, которая строится по законам господства и подчинения. По-другому воспринимать мир люди разучились. Подтверждение этому мы находим и в рассказе “Толстый и тонкий”. Встреча двух гимназических товарищей омрачается тем, что у одного из них более высокий чин. При этом “толстый” вовсе не собирался унижать своего бывшего приятеля. Напротив, он добродушен и искренне рад встрече. Но “тонкий”, услышав о тайном советнике и двух звездах, “съежился, сгорбился, сузился”. На его лице появились необходимые в таких случаях “сладость и почтительная кислота”, он отвратительно захихикал и стал прибавлять ко всем словам частицу “с”. От такого добровольного холопства “тайного советника стошнило”. Так комическая ситуация оборачивается драмой, ведь речь идет об уничтожении человеческого в человеке. Горькие раздумья сменяют улыбку, когда читаешь рассказ “Маска”. Перед нами лучшие люди города, съехавшиеся на бал-маскарад. Некто устраивает в читальне клуба дебош, до глубины души возмутивший интеллигенцию. Однако как только хулиган превращается в миллионера, все пытаются загладить свою вину и не знают, чем угодить “почетному гражданину”.

На первый взгляд, смешной рассказ “Злоумышленник”. Главный герой - безграмотный мужичонка. Его судят за то, что он отвинтил гайку, “коей рельсы прикрепляются к шпалам”, чтобы из нее сделать грузила. Весь рассказ - это диалог между “судебным следователем” и “злоумышленником”, построенный по законам абсурда. Чехов заставляет нас смеяться над бестолковым, непонятливым мужиком. Но за ним встает вся Россия, забитая и нищая, поэтому хочется уже не смеяться, а плакать.

Больше всего на свете Чехов ненавидел добровольное рабство. К людям-холопам он был беспощаден. Разоблачая их, Чехов пытался спасти человеческие души от измельчания.

Конец работы -

Эта тема принадлежит разделу:

Эпилог преступления и наказания. Его связь с общей проблематикой романа

Раскольников и свидригайлов.. раскольников и соня мармеладова.. раскольников и лужин раскольников и поРФирий петрович..

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

Раскольников и Свидригайлов
Многое перекликается с Раскольниковым и в образе Свидригайлова. Достоевский разными средствами дает нам ощутить близость этих духовных двойников, постоянно проводит параллели между ними. Раскольник

Раскольников и Соня Мармеладова
Родион Раскольников и Соня Мармеладова – два главных героя романа, предстающие как два встречных потока. Их мировоззрение составляет идейную часть произведения. Соня Мармеладова – нравственный идеа

Раскольников и Лужин
Родион Раскольников,главный герой романа, - молодой человек, выходец из обедневшей дворянской семьи, студент юридического факультета университета, вынужденный из-за отсутствия сред

Евгений Базаров и Павел Петрович Кирсанов
Способность чутко угадывать назревшие в русском обществе проблемы и противоречия - важная отличительная черта Тургенева-писателя. Павел Петрович Кирсанов - сын боевого генерала, принимавше

Евгений Базаров и Аркадий Кирсанов
Великий русский писатель И. С. Тургенев тонко чувствовал все происходящее в общественной жизни России. В романе “Отцы и дети” он затрагивает животрепещущую для шестидесятых годов прошлого столетия

Отец и сын Кирсановы
“Отцы и дети” - одно из центральных произведений И. С. Тургенева. Он писал этот роман в тревожный и, пожалуй, самый драматический период жизни. Принято считать, что название романа содержи

Евгений Базаров перед лицом любви и смерти
Главный герой романа И. С. Тургенева “Отцы и дети” - Евгений Васильевич Базаров - погибает в финале произведения. Можно сказать, что Базаров относился к окружающим с солидной долей снисход

Что утверждает и что отрицает Евгений Базаров
В романе “Отцы и дети” Тургенев показал главный общественный конфликт 60-х годов XIX века - конфликт между дворянами-либералами и разночинцами-демократами. Итак, в романе Тургенева “Отцы и

Роман отцы и дети и его время
«Отцы и дети» Тургенева – это социально-психологический роман, в котором главное место отведено общественным коллизиям. Действие романа происходит в 1859 году Роман "Отцы и дети» созд

Илья Ильич Обломов и Ольга Ильинская
Илья Ильич Обломов и Ольга Ильинская, герои романа Гончарова “Обломов”, понимают смысл жизни, любовь, семейное счастье по-разному. Обломов родился в Обломовке - “благословенном” уголке зем

Стихи Ф.И Тютчева о любви
В историю русской поэзии Ф. И. Тютчев вошел, прежде всего, как автор философской лирики, но его перу принадлежит и ряд замечательных произведении на тему любви. Любовные и философские стихи поэта с

Особенности стихов Тютчева
Главные особенности лирики поэта - тождество явлений внешнего мира и состояний человеческой души, всеобщая одухотворенность природы. Это и определило не только философское содержание, но и художест

Лирика А.А Фета
В основном в лирике Фета встречаются стихи о красоте природы, ее совершенстве, о том, что человек должен стремиться к той внутренней гармонии, которая присутствует в природе. Наиболее близки мне ст

Особенности лирики Фета
А.А. Фет - один из выдающихся русских поэтов XIX века. Он открыл нам поразительный мир красоты, гармонии, совершенства, Фета можно назвать певцом природы Приближение весны и осеннее увядание, душис

Особенности лирики Некрасова
Поэтический мир Некрасова удивительно богат и разнообразен. Талант, которым щедро наградила его природа, и необычайное трудолюбие помогли поэту создать такую многоголосую и напевную лирику.

Своеобразие лирического героя в стихах Некрасова
Для лирики, самого субъективного рода литературы, главное - состояние души человека. Это чувства, переживания, размышления, настроения, выраженные непосредственно через образ лирического героя, выс

Стихи Некрасова о любви
Николай Алексеевич Некрасов почти никогда не воспринимается, как поэт творивший в русле любовной поэзии. Его исконными и привычными произведениями считаются "Крестьянские дети", "Жен

Влюбленному
Как вести о дороге трудной, Когда-то пройденной самим, Внимаю речи безрассудной, Надеждам розовым твоим. Любви безумными мечтами И я по-

Город калинов и его обитатели
Воображение писателя переносит нас в небольшой купеческий городок на берегу Волги, полюбоваться местными красотами, погулять по бульвару. Жители уже пригляделись к прекрасной природе в окрестностях

Кабанихи и Дикой
А. Н. Островский в пьесе “Гроза”, написанной им в 1859 году, показал быт и нравы русского провинциального общества того времени. Он раскрыл проблемы морали и недостатки этого общества, которые мы и

Катерина среди обитателей города
А.Н. Островский в своей пьесе «Гроза» разделил людей на две категории. Одна категория- угнетатели, представители «темного царства», другая - униженные и забитые ими люди. Представители первой групп

Сцена свидания в драме гроза
В драме Островского "Гроза" главная героиня - Катерина. В драме рассказывается о трагической судьбе девушки, которая не смогла сражаться за свою любовь. Из "любви и

Как доктор Старцев превратился в Ионыча
Кто виноват в том, что молодой, полный сил и жизненной энергии Дмитрий Старцев превратился в Ионыча? В начале рассказа Чехов показывает Дмитрия Старцева молодым, обеспеченным, полным сил. Как и все

Особенности драматургии Чехова
Антон Павлович Чехов всю жизнь тяготел к театру. Пьесы для любительских спектаклей были его первыми юношескими произведениями. Рассказы Чехова настолько насыщены диалогами, с помощью которых автор

Две семьи в романе война и мир Курагины и Болконские
В Центре романа "Война и мир" три семьи: Курагины, Ростовы, Болконские Семья Болконских описана с несомненной симпатией. В ней показаны три поколения: старший князь Николай Андреевич, его

Наташа Ростова
Наташа Ростова - центральный женский персонаж романа “Война и мир” и, пожалуй, самый любимый у автора. Толстой представляет нам эволюцию своей героини на пятнадцатилетнем, с 1805 по 1820 год, отрез

Мой любимый эпизод в романе война и мир
В произведение «Война и Мир» самый главный эпизод, по моему мнению, - это эпизод совета, где решается судьба Москвы – судьба России. Действие происходит в лучшей избе мужика Андрея Савостьянова

Война на страницах романа Война и мир
Л. Н. Толстой стремился в своем произведении раскрыть народное значение войны, объединившей все общество, всех русских людей в общем порыве, показать, что судьба кампании решалась не в штабах и ста