Мировоззрение славян — Ведизм — опыт наших Предков
Осина обладает удивительной способностью излучать серебристый свет… Потому и для лемеха (фигурных резных дощечек, покрывающих кровлю деревянных храмов) мастера Севера (и не только) использовали именно осину, причем не «абы какую», а спиленную весной и «провяленную» 2 - 3 месяца.
Кстати, считается также, что осина - это дерево, впитывающее в себя энергию, так что к ее стволу можно прижиматься больным местом в лечебных целях. А еще хороша «осиновая» баня: пока паришься - осина как бы оттягивает на себя все болезни.
Кроме того, пониженная плотность древесины (а значит, устойчивость к нагреванию) и отсутствие при этом выделений смолы (то есть исключение опасности ожогов) - очень ценные качества «банного» ее использования. И, самое замечательное, эта светлая и чистая, влагостойкая порода, которая не коробится и не трескается - при выдержке становится только прочнее.
Осина хорошо горит (только если дать просохнуть пару-тройку месяцев), потому отлично подходит для заготовки дров, топка которыми, к тому же, прочищает дымоход от сажи (осина при сгорании сжигает сажу, что осталась в печи от поленьев других пород).
Кроме того, она «не возражает» и «не сопротивляется», а напротив, легко поддается механической обработке и шлифовке, за что ценима, например, резчиками по дереву и изготовителями черенков для хозяйственного инвентаря.
Из нее делают спички (в России ежедневно несколько десятков вагонов осины идет на спичечное производство и примерно столько же сжигается населением за одни сутки).
Из тончайшей осиновой стружки можно плести, как из соломки , делать искуственные цветы. Из толстой драни - делать обечайки для решет, сит и наберух.
На колодезные срубы годится осина, т.к. не боится воды. По этой же причине из нее делают легкие лодки-однодревки, называемые осиновками: выдалбливают в бревне середину, заливают ее водой и распаривают, бросая в воду раскаленные камни, а затем разводят ставшие гибкими борта с помощью распорок.
Она быстро растет, и поэтому используется для озеленения территорий. Применяется в кожевенной промышленности (кора - для дубления кож), в красительной - для получения желтого и зеленого цвета. Пчелы не гнушаются осины, собирая с цветков - сережек, появляющихся еще до распускания листьев (в апреле - мае), пыльцу - на мед, а с почек - клей, который перерабатывается затем в прополис.
Из упавших осин, середина ствола которых превратилась в труху, в прежние времена отпиливали небольшие кряжи, снимали с них кору и палкой, затесанной на конце в виде лопаточки, вычищали эту саму труху. Из полученных деревянных цилиндров деревенские умельцы мастерили кухонную утварь, ульи-дуплянки, скворечники и кубелы (своеобразные чемоданы для хранения и переноски одежды и белья). Между прочим, по тому же способу можно и сегодня изготовить... не чемодан, конечно, а, например, оригинальный цветочный горшок или напольную вазу.
От лесопромышленников осине часто достается за ее недолговечность на корню по причине склонности к гниению (за это она даже получила прозвище «сорняка леса»). Забавно, что когда этот процесс начинается, терпкий запах свежесрубленной древесины меняется... на ванильный. Поэтому из нее на предприятиях химической промышленности вырабатывают искусственный ванилин.
В медицинских целях полезны кора, листья, молодые побеги и почки. Препараты из этого лекарственного сырья имеют противомикробное, противовоспалительное, противокашлевое и антигельминтное действие. Их применяют при лечении туберкулеза, оспы, малярии, сифилиса, дизентерии, воспаления легких, кашля различного происхождения, поносов, ревматизма, цистита: наружно - для лечения ран, язв и ожогов, воспалительных процессов на коже и слизистых оболочках.
Это - современный подход, а в народе издавна бытовали лекарские и знахарские рецепты. Например:
1. На осину можно заговаривать лихорадку и зубы. Этот немилосердный способ предусматривал, чтоб вырезанным из коры живого дерева треугольником («Во имя Отца, Сына и Святаго Духа») тереть десны до крови, а потом вернуть этот треугольник на прежнее место).
2. Если у кого ноги сводит, то для исцеления надо положить осиновое полено в ноги, а коли голова болит - держать его в головах.
А в народном домоводстве без осинового полешка тоже не обошлось. Считалось: чтобы капуста не перекисла, нужно положить в нее осиновое полешко (а в осиновой миске будто бы не киснут щи).
Вот такая она, осина!
Во второй половине XIX века в России получило известность стихотворение некоего Н. Павлова:
В увеселениях безвредных
Спектаклей, балов, лотерей
Весь год я тешил в пользу бедных
Себя, жену и дочерей.
Для братий сирых и убогих
Я вовсе выбился из сил:
Я хлопотал для хромоногих,
Я для голодных ел и пил;
Рядился я для обнаженных,
Для нищих сделался купцом,
Для погорелых, разоренных
Отделал заново свой дом.
Моих малюток милых кучу
Я человечеству обрек:
Плясала Машенька качучу ,
Дивила полькою Сашок;
К несчастным детям без приюта
Питая жалость с ранних лет,
Занемогла моя Анюта
С базарных фруктов и конфет.
Я для слепых пошел в картины
И отличился как актер.
Я для глухих пел каватины ,
Я для калек катался с гор.
Ведь мы не варвары, не турки.
Кто слезы отереть не рад?
Ну как не проплясать мазурки,
Когда страдает младший брат?
Во всем прогресс по воле неба,
Закон развития во всем;
Людей без крова и без хлеба
Всё больше будет с каждым днем,
И с большей жаждой дел прекрасных
Пойду, храня священный жар,
Опять на всё я за несчастных:
На бал, на раут, на базар!
Как видно, в, казалось бы, полностью утратившем национальное сознание обществе Стив Облонских, графинь Нордстон, Бетси Тверских, Алексеев Вронских и других персонажей бессмертного романа Л.Н. Толстого всё-таки не полностью исчезли способность к критичной самооценке и понятие о правильном и ложном.
Русские люди всегда чурались гламурной показушной благотворительности. Возможной она стала лишь тогда, когда высшая знать окончательно запуталась в западных нововеяниях. Состояние тогдашнего общественного мнения страны исчерпывающе показано в «Анне Карениной».
Но разве плохо подавать руку помощи нуждающимся? Не плохо. Это по-христиански, это в духе цивилизованной Европы, наконец. Как могут, так и помогают – зачем придираться?
А была ли в России альтернатива великосветской благотворительности?
В середине XIX века в знаменитом «Русском архиве», издаваемом знаменитейшим же архивариусом всех времен и народов П.И. Бартеневым , печатались статьи провинциальной помещицы, которая подписывалась очень милым псевдонимом: Старушка из степи.
«Есть женщины в русских селеньях!» – восхищенно восклицал классик. Согласимся: и есть, и были. И не только среди простолюдинок.
России известны имена Ульяны Устиновны Осорьиной, рачительным хозяйствованием выводившей окрестные волости в зажиточные и спасавшей от голода целые деревни; Натальи Сергеевны Балк, уехавшей из Москвы в Иркутск и там безмездно лечившей местных жителей; Софьи Владимировны Паниной, основательницы Банка взаимопомощи, и многих-многих других.
Но вернемся к безымянной пожилой Степной помещице. Как и ее старшая подруга поэтесса Евдокия Петровна Ростопчина, женщина резала в печати правду-матку, невзирая на лица и звания и вынуждая сильных мира сего публично оправдываться.
Одно из воспоминаний Старушки с острым пером относится к призрению малоимущих. Писательница защищает своих современников от обвинений в том, что забота о слабых членах общества во время ее молодости была якобы «не развита». Автор относит «благотворительность» к светским развлечениям, подобным ассамблеям или балам, где дама, надевшая одно платье два раза кряду, подвергала себя опасности услышать от какого-нибудь остряка: «Ваше платье уже не свежо». Обращая внимание читателей на то, что при распространенности «благотворительных» мероприятий число разорений, ночных побегов от долгов и самоубийств не сокращалось, степная писательница противопоставляет этому заимствованному из-за границы светскому развлечению местные российские милость и хлебосольство.
Павел I говорил: «У меня столько полицмейстеров, сколько у меня помещиков». Монарх мог бы заменить слово «полицмейстер» на «филантроп» и не погрешил бы против истины.
«Почти все окрестные помещики, подвергаясь сами лишениям, считали своим долгом прокормить крестьян» в голод 1839–1841 годов
Писательница вспоминает голод 1839–1841 годов, когда ни один крестьянин соседней с ними деревни, относящейся к владениям другого помещика, не голодал. «Почти все окрестные помещики, подвергаясь сами лишениям, считали своим долгом прокормить крестьян своих. А эти крестьяне… уделяли из дарового хлеба тем нищим из соседних деревень, чьи помещики не считали нужным заботиться о прокормлении своих рабов», – рассказывает женщина.
Далее она сообщает еще более из ряда вон выходящие по нынешним временам факты. В ее семье жили двое приживальщиков, но все, включая дворню и детей, обращались к ним только как к дорогим гостям, не выясняя, сколько времени эти люди уже пользуются хозяйским гостеприимством.
Одного из «гостей» степная помещица называет идиотом (в смысле мыслительных способностей, разумеется). «Рот раскрывал он только для поглощения пищи… Чай пил, обедал и ужинал он за общим столом… Весной он проводил всё время на Каменном мосту Москвы-реки и, стоя у перил, смотрел, как вода под мостом течет…» Отец рассказчицы привел с места своей службы подчиненного, отставленного за полной непригодностью. И всё время проживания в семье бывший чиновник не испытывал никаких притеснений со стороны кого бы то ни было.
Старый воин проживал на правах гостя в поместье отца писательницы вплоть до своей кончины
Другой человек, пользовавшийся гостеприимством степной помещичьей семьи, был престарелый полковник, некогда служивший в охране Павла I. Старик до конца жизни сокрушался о том, что согласился на замену караула в роковую ночь торжества цареубийц. Зная преданность гвардейца императору, начальство внезапно отправило его из караула отдыхать, а он, не смея перечить высшим чинам, повиновался. С той поры и служба, и сама жизнь его пошла наперекосяк. Вместе с камердинером Африканом и кучером Зимой старый воин проживал на правах гостя в поместье отца писательницы несколько лет вплоть до своей кончины.
Походя обмолвившись, что помимо двух долгосрочных «гостей» семья часто принимала к себе еще и сирот-бесприданниц на время, пока не подыщется приличная партия, автор особо оговаривает то, что все эти акты считались окружающими не более чем обычным хлебосольством и были распространенным явлением среди помещиков и средней руки, и более богатых. Так, к одному из знакомых ее отца приехал как-то гость вместе с людьми и лошадьми – и оставался 40 лет, до своей кончины. Или еще пример: граф С.Г. Строганов тщательно скрывал от публики, что ежегодно тратит более 200 тысяч рублей на стипендии и прочие периодические воспомоществования.
Добавить к словам доброй степной Старушки нечего. Однако – к месту ли, не особо ли – вспомнился вдруг рассказ Н.С. Лескова «Военное красноречие». В повествовании инспектор-генерал на повышенных тонах распекает полковника за неналаженную службу:
«– Вздор говорить изволите!.. Что это еще за манера друг на друга ссылаться-я-я!.. Полковой командир должен быть за всё в ответе-е-е! Вы развраты этакие затеваете-е-е-е! По-о-лковой командир на эскадронных!.. А эскадронные станут на взводных. А… взво-о-одные на вахмистров, а вахмистры на солдат… А солдат-ты на Господа Бога! А Господь Бог скажет: “Врете вы, мерзавцы, Я вам не конюх, чтоб ваших лошадей выезжать! Сами выезжайте!..»
Граф С.Г. Строганов ежегодно тратил более 200 тысяч рублей на стипендии и прочие воспомоществования
Среди слышавших инспекторский разнос нашелся ябедник, усмотревший в ссылке на Творца крамолу. С таким обвинением он бросился к архиерею, но владыка повел себя неожиданно: взволновался, схватил доносчика за руку и произнес:
«– Прекрасно, прекрасно! Я очень сожалею, что духовное ораторство у нас не так свободно, как военное. Почему мы не можем на текст “Просящему дай” так же кратко сказать своим слушателям: “Не говори, алчная душа, что Бог подаст – Бог не твой ключник, – а сам подавай!.. Поверьте, это многим было бы более понятно, чем риторическое пустословие».
Среди суеверных профилактических, а отчасти и лечебных средств до сих пор еще не утратил своего значения огонь, составлявший предмет поклонения наших предков.
Как остаток веры в его целебные и очищающие свойства, интересна мера, предпринимаемая в некоторых местах против распространения заболеваний горячкой. При появлении в доме горячечного больного, среди пола, на заслонке, зажигается из лучинок огонь, через который переходят все здоровые.
В случае обширной эпидемии в селении принимается общественная мера: собираются все жители на улицу и, по способу первобытных людей, трением бревна о бревно, вытирают «святой огонь» и через разведенный небольшой костер переходят все здоровые, а потом переносят и больных.
Вера в целебные силы живого огня была свойственна многим первобытным народам. При этом, как вода для лечения должна быть не початая, только что почерпнутая из родника, так и огонь требуется новый, еще не служивший для нужд человека.
Еще недавно день этот, когда происходило вытирание «святого огня», в некоторых местах Череповецкого уезда включался в число праздников и назывался «заповедание». Процедура получения огня происходила при торжественной обстановке. В назначенный день крестьяне собирались на улицу или на деревенскую площадь, приносили два сухих бревна, одно клали на землю, а к другому приделывали по концам ручки, как у пилы, и терли по первому, как пилят дрова. Когда одни уставали, их заменяли другие. Бабы сидели по домам и терпеливо ожидали святого огня, чтобы затоплять печи, так как получать его каким-либо другим способом - спичками или выдуваньем горячих углей, сохранявшихся в загнетке, строго было запрещено и ослушникам грозило суровое наказание. После долгих стараний, иногда спустя часов 8 - 10, огонь добывался. Из добытого огня раскладывался «нажег» и через него шагали и прыгали, а больных и младенцев переносили на руках. По ритуалу в этом процессе вытирания святого огня в некоторых местах вдовцы не могут участвовать.
Огонь этот носит также название древесного, деревянного или живого огня и для частого употребления, при лечении какой-нибудь болезни, получается трением двух поленьев.
Различается еще дубовый и осиновый огонь. Первого сорта огонь употребляется знахарями при лечении людей, а второй при лечении скота.
Таким деревянным огнем выгоняют иногда из дома горячку, разводя его перед окнами, и через этот же огонь проводят выздоровевшего от горячки, чтобы окончательно очистить его от болезни.
Такими свойствами обладает не только сам живой огонь, но и пар от воды, которая на нем кипятится. Таким паром лечат от порчи, лихорадки, горячки и некоторых других болезней.
Подобие живого огня имеет и огонь, высекаемый из кремня. Огнем этим лечится преимущественно «летучка», или «летучий огонь» - герпетические и другие сыпи на лице. Секрет при этом заключается в том, чтобы высекаемая искра попала непременно в фокус каждой отдельной высыпи.
Несколько иначе производится лечение «летучки» огнем в Пензенском уезде. Во время утренней и вечерней зори мать или родственница больного берет 12 лучинок и связывает их в один пучок. Зажегши, подносит их к лицу больного и брызжет на него через огонь водой, со словами: «Секи, секи, огонь, летучку, перенеси ее с раба Божия на лучинку». Это «присекание» летучки должно совершаться 12 зорь, 6 утренних и 6 вечерних, притом в совершенной тайне.
Иногда при лечении огника, вместо огня, достаточно применять лишь помело, которым разметывают в печи жар, пред сажанием хлебов. Горячее помело прикладывают к больному месту и три раза произносят: «огонь, огонь, возьми свой огник».
В некоторых случаях при помощи огня лечится и рожа: она «выжигается». Для этого берут горсть замашки, выщипывают несколько волокон и, с произнесением особого рода заговора, зажигают над местом, пораженным рожей.
Как выражение уничтожающих свойств огня, в некоторых местах сохранился обычай сжигать одежду с больного и бросать в топящуюся печь лепные изображения из глины той части тела, к которой относится заболевание.
Старинное испытанное средство против эпидемий
Большинство людей в мире сегодня проживает в городах, поэтому скорость распространения болезней с учетом транспортных коммуникаций становится сверхвысокой. Защитится от эпидемий в мегаполисах практически невозможно, но тем, кто живет в деревнях и селах могут применять против эпидемий следующую защиту, имеющую общественный характер, и называемая .
Суть его заключается в проведении магической черты, за которую не должна распространяться и переступать эпидемическая болезнь. Эта черта проводится сохой или косулей, в которую впрягаются молодые девушки или вдовы. Иногда, таким образом, в начале эпидемии, изолируются отдельные дома, где уже появилась болезнь, или же очерчивается целое селение, чтобы не пустить болезнь из соседних деревень. При этом, если болезнь уже появилась в селении, больные дома оставляются за чертой и становятся как бы вне магического круга.
Опахивание совершается всегда с известным церемониалом. Иногда косулю, в направлении против солнца, везут 12 девиц, иногда же делают это только две женщины, или же вдовы и старые девы.
Участницы церемониала должны быть в белых рубахах, с распущенными волосами, без платков и поясов, и изредка они раздеваются и донага.
Замечательно, что в этом последнем случае, хотя этот церемониал чисто женский, в нем принимают иногда участие и мужчины. Опахивание производится обыкновенно одной сохой, иногда в соединении с бороной и совершается в большом секрете, ночью или рано утром, на заре, в глубоком молчании или же с песнями, сложенными на этот случай. Иногда, с целью как можно дальше прогнать заразную болезнь, участницы церемонии размахивают по воздуху ухватами, кочергами, метлами и другими бабьими инструментами.
«Когда в последнюю холерную эпидемию, - описывает такой церемониал один из наших калужских сотрудников, - пронеслась весть, что холера «идет», крестьяне собрались всей деревней и начали советоваться, как оградить себя от болезни.
Нашлись люди, которые указали на опахивание, как на средство, практиковавшееся в стародавние времена. Средство это было принято всем обществом.
В полночь собрались бабы и девки, в одних рубашках, не подпоясанные, простоволосые и босые. Выбор производить опахивание пал на самую старшую вдову. На нее надели сошной хомут и впрягли в соху. Другую вдову, более молодую, впрягли в борону. Все готово. Одна из баб объясняет присутствующим, что как только во время опахивания они завидят холеру, должны бросить все - и соху, и борону, бежать навстречу холере, ловить ее и бить. Кто только не встретится - это холера. Если встретится поп, то и попа не щадить, потому что холера часто превращается в него, чтобы избежать гибели.
После наставлений, вдова трогается с места и крикливым, раздирающим голосом затягивает песню:
Мы идем, мы везем
И соху, и борону,
Мы и пашем, и бороним,
Тебе, холере, бороду своротим.
Сеем мы не в рожу землю
И не родим семена.
Песню поют все присутствующие, без перерыва, во все время опахивания, повторяя его три раза и делая на всех перекрестках, по пути, на земле, кресты.
Иногда церемония опахивания принимает явно религиозный характер. В таких случаях одна из женщин идет впереди процессии с восковой свечой, а иногда делаются попытки достать для этой цели подсвечник из церкви. Распеваемые при этом стихи принимают также религиозный оттенок.
Мы не ангелы, не архангелы, Мы апостолы, с неба посланы, Чудо видели, чудо слышали (и т.д.)
Г.Попов (из книги Народно-бытовая медицина)
Но времена изменились, машины заменили труд людей, начало расти население городов, возникли новые профессии, у женщин появилась возможность зарабатывать на жизнь самостоятельно, и усилиями суфражисток, женщин уравняли в правах с мужчинами.
Казалось бы, в новом мире не осталось места семье. Свободная любовь, дети от которой воспитываются государством в яслях - садах - школах - кружках – пионерских лагерях. Потом война, унесшая жизни многих мужчин, и женщины, восстанавливавшие страну. Вот когда пригодились ясли - сады - школы. И опять не до семьи.
Потом детей, рожденных после войны, накрыла перестройка, и опять покосило в основном мужчин. И опять женщины вытянули страну.
При таком-то опыте не очень понятно, зачем нужна семья, муж, и уже совсем непонятно, зачем нужна свадьба.
Но что мы имеем сейчас?
ХХI век, женщины в доходах могут переплюнуть мужчин, можно путешествовать, учиться, общаться. Целый мир возможностей, о которых нашим бабушкам не приходилось мечтать.
И… вдруг бум свадебной индустрии. Почему? Почему женщины, образованные, независимые, сделавшие карьеру, обеспеченные квартирами - машинами, привыкшие путешествовать, в какой-то момент задумываются о семье, которая естественным образом накладывает ограничения на вольную жизнь? Каждая сама ищет ответ на этот вопрос. Но это факт: многие современные женщины тоже хотят замуж. Совсем как их прапрабабушки, у которых не было выбора.
Вот только, когда столетиями нет выбора, а событие неизбежно, вырабатывается система подготовки к этому событию. Система, проверенная временем и основанная на исключительном знании психологии. Ведь раньше источников новой информации было мало, а монотонного труда, который способствует размышлению - много, отличные условия, чтобы заметить малейшие детали.
А родители современной женщины сами, зачастую, не имеют навыка жизни в семье. Они же росли в яслях - садах - школах, у работающих родителей, и везунчики могли наблюдать за взаимоотношениями родителей только вечерами, а были и те, кто оказывались дома только один день в месяц. И значит, эти люди навыками подготовки своих детей к семейной жизни не обладают.
Получается, что современная женщина хочет создать семью, но психологически к этому не готова. Она хорошо знает, как выживать в офисных условиях, но не знает, как выстраивать отношения в семье, так, чтобы не наломать сразу дров и не развестись через год. Мужчин это тоже касается, но мы тут о женщинах.
Какой же выход? Я предлагаю обратиться к опыту предков, когда женщины только тем и занимались, что или готовились к семейной жизни, или были столпом семьи, и разбирались в этих вопросах. Это не значит, что нам нужно по пунктам изучать Домострой, эта книга была хороша в свое время для определенной социальной прослойки. Мы же образованные женщины, и можем извлечь из под вековых наслоений то, что является изначальным, соответствующим человеческой природе и будет полезно нам.
Да, мы уже выросли, и какие-то важные моменты периода становления были прожиты не так, и наполнены не тем, но мы же взрослые, и уже в состоянии пересмотреть тот опыт, отделить полезное от бесполезного и наполнить себя тем, что недостает.
Если темы свадьбы для вас актуальна, я приглашаю вас на свой бесплатный вебинар "Зачем на самом деле нужна свадьба",
а также на тренинг "Осознанная подготовка к свадьбе" , который стартует 11 августа в 19.00
Напишите в комментариях ниже о своих осознаниях, связанных с этим важным таинством в жизни женщины, и своем опыте.
Вот ведь любопытно: мы себя сегодня считаем суперразвитыми, прогресс, айфоны. Только совсем не задумываемся о собственной среде обитания. О том, насколько она здорова. Или, точнее, больна.
Вода, воздух, питание, отдых. Нас ведь приучили скорее интересоваться курсом рубля, величиной ростовщического процента (стыдливо окрещённом учётной ставкой), новостями про аварии на другом конце планеты, - лишь бы мы не задумывались о главном. Об условиях не только нашей жизни, но и о той среде, в которой придётся существовать нашим внукам и правнукам.
А оказывается, что русские люди ещё как минимум с 16 века разобрались в том, как получать превосходные урожаи экологически чистой продукции. Как сохранять и восстанавливать плодородие почвы, грамотно выращивать лес, - вообще, как правильно осуществлять сельское хозяйство .
Только сегодня у нас, к сожалению, не только практики предков позабыты, но порою мы даже не можем приблизиться к той рекордной урожайности, которой они добивались там, где им не внедряли передовые западные методы.
Зато теперь у нас демократия и рынок. И мы можем безконтрольно (ведь будущие поколения ещё не выросли и они пока не могут нас проклясть) гадить, гадить, гадить...
Введение.
В 2009 году на территории Польши в результате ливневых дождей произошел почти 100%-й замор рыбы в реках Западный Буг и Висла. Анализы показали: промышленные сбросы к этому отравлению отношения не имеют. Рыба отравилась токсинами гниения органических остатков в лесах.
Смысл понятен. Грибки, обеспечивающие гниение органики, вырабатывают токсины. Старые, загнивающие леса - просто отравлены этими грибками и токсинами.
В полном согласии с этим одиночным, но масштабным фактом, находится то, что мы наблюдаем повсеместно. Старые леса становятся безжизненными. Исчезает птица, зверь, исчезают подлесок, ягоды. Богатство съедобных грибов сменяется царством ложных грибов и откровенных поганок. Через такие леса даже проходить неприятно.
Ко времени подоспела книга «Великорусский пахарь»
(Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса./ М.РОСПЭН -1998)
Автор, тщательно изучивший архивные документы 18 века обнаружил в них указание на то, как обходились с лесами в великорусских деревнях. Оказалось, что в черновиках учета земельных угодий различаются не только лес и пашня, но и переложный сенокос, сенокосный лес, пашенный лес, дровяной лес, строевой лес.
В отличие от Западной Европы не происходило простого расширения пашни за счет сведения лесов, но зато сам лес входил в сельскохозяйственный оборот. Его подсекали, удобряли золой, превращали в пашню. Пашня через некоторое время превращалась в сенокос, снова в пашню, снова в сенокос. Наконец, участок снова засевался лесом. В лес обращались не только новые участки, но традиционные пашенные земли. Происходил полный оборот земельных угодий по циклу лес-пашня-сенокос-лес.
Экологический смысл этого оборота после событий в Польше становится прозрачным. Старые леса отравляют землю и воду. Их действительно надо рубить и сжигать.
Но был еще и глубокий сельскохозяйственный смысл. В той же книге обнаружен важный прием земледелия:
В 80-х годах XVIII в. точно такая же практика существовала и в пределах Тверской губернии. Здесь в Вышневолоцком уезде крестьяне "на новых сечах рожь иногда сеют с ячменем, что называется подсевом. Сжав ячмень, рожь оставляют к будущему году, собирая таким образом два хлеба за одною работою и на одной земле".
Казалось бы, интереснейший эксперимент качественно связан с позднейшими сдвигами в социально-экономических отношениях, с ростом товарности сельского хозяйства и т. п. Но вот, в документах XVI в., в частности в записках А. Гваньини, мы находим указания в сущности на ту же практику смешанного посева ячменя с озимой рожью. Точно так же здесь после уборки ячменя скошенную рожь оставляли до будущего года. "На следующий год эта рожь бывает так урожайна и густа, что через нее с трудом можно проехать верхом... притом одно зерно дает тридцать и более колосьев" .
Масштаб урожайности новой сечи впечатляет. В колосе несколько десятков зерен. А колосьев тридцать и более. Урожай сам-1000, сам-2000 и т.п.
Кроме свидетельств об этом земледельческом приеме история донесла сведения об урожаях, которые в екатерининские времена под Петербургом получал некий ученый монах. У него из одного зерна выходило более 4000 зерен.
Забытая, но совершенно реальная, исторически проверенная практика получения фантастических урожаев без генетически модифицированных семян, без химических удобрений, без ядохимикатов.
В то же время очевидным является факт буйного расцвета жизни в молодых лесах на месте старых полей и травяных участков.
Напрашиваются следующие идеи:
1) Сохранение старых перестоявших лесов от вырубки пагубно для окружающей среды.
2) Лесные вырубки нечерноземной зоны при переводе в сельскохозяйственное использование имеют высокий потенциал продовольственной отдачи в форме сверхвысокой урожайности на новой сечи при использовании технологии подсева.
3) Пропускание лесного фонда после вырубки через период сельскохозяйственной эксплуатации в форме пашни, пастбищ и сенокосов благотворно влияет на последующий рост лесов и наполнение их многообразными формами жизни от съедобных грибов и ягод до птицы и зверя.
4) Масса перестоявших лесов в Нечерноземье, Сибири и на Дальнем Востоке и продовольственный масштаб «эффекта новой сечи и подсева» настолько велики, что подталкивают к созданию масштабных региональных и даже государственной программы по временному переводу лесных массивов в земледельческий оборот.
Логика «эффекта новой сечи»
Тем не менее фантастический масштаб урожайности на новых сечах требует логического обоснования.
Сразу отметим, что на широтах Вышнего Волочка и Петербурга, получается, света и тепла для высоких урожаев хватает. Но типичные урожайности современного земледелия скудные - 8-10 центнеров с гектара, несмотря на удобрения. Чего не хватает?
Обращает на себя внимание то, что используется новая сечь. Чего на ней много? На ней много калийного удобрения - поташа в форме золы, в ней много микроэлементов. Но есть еще один важный фактор. Это те самые грибки, которые поедают древесную массу, разлагают корни. Грибы содержат в своем теле до 26% белка. А белок содержит в качестве основных элементов, помимо углерода, водорода и кислорода, еще серу, азот и фосфор. Грибы, извлекающие эти элементы из древесины, - сами становятся питанием для злаков. Злакам хватает элементов для построения белков своих клеток. Хватает для фантастических урожаев. А сами эти грибки безопасны для злаков. Они специализируются на разложении именно древесной массы.
Данная логика косвенно подтверждается имевшим место в 1990-е снижением урожайности зерновых на полях Западной Европы. В результате снижения выбросов двуокиси серы и уменьшения выпадения кислотных дождей в почве стало не хватать серы для производства белков клеток сельскохозяйственных культур. Выявилась необходимость внесения в почву и этого элемента в составе минеральной подкормки.
Теперь появляется возможность набросать схему. Дерево своей глубокой и разветвленной корневой системой растворяет корневыми выделениями минеральные породы и извлекает из них элементы, необходимые для построения белков. Поселяющиеся на корнях и на мертвой древесине грибки строят свои белки с использованием этих содержащихся в древесине элементов. А отмирая - насыщают почву углеродом собственного тела.
Злаки, посеянные на этой земле, своими длинными(до 1.5-3 метров) корнями дотягиваются до продуктов разложения прежде всего грибков, живших на мелких корнях деревьев. И, безопасно для себя, перерабатывают их в собственное тело. В отличие от медленно разлагающихся корней, грибки представляют собой питание в более удобной, наиболее подготовленной к употреблению злаками форме. В виде готового концентрата элементов, из которых строится белок.
Свойство злаков колоситься снимает ограничения на масштаб одномоментного использования легко доступного концентрированного удобрения.
Интересно, что если не воспользоваться грибковым богатством новины, то гигантский запас плодородия, заключенный в ней, не растягивается равномерно на долгие годы. Элементы содержавшиеся в белках убитых корнями злаков грибков, видимо, выносятся фильтрующейся влагой в глубинные слои почвы и становятся недоступны растениям.
Существует, однако, некоторая неясность, легко, впрочем, проверяемая практикой. В исторических сведениях отмечается, что на новине крестьяне обычно в первую очередь сеяли лен. Неясно, следовал ли прием подсева(ячмень с рожью) на новине сразу за вырубкой - или требовал предварительного посева льна.
Не исключено, что лен - важный участник цикла, без которого нет «эффекта новой сечи». Возможно, например, что он убивает грибницы, делая их уже той биомассой, которая благоприятна для злаков. Возможно убивает некоторые опасные токсины.
Сельскохозяйственный период.
Через несколько лет посевов злаковые растения полностью зачищают землю от грибков, питающихся древесными остатками. А собственные продукты жизнедеятельности злаков и поселяющихся на их корнях и соломе грибковых организмов - доедают травы сенокосов. Земля очищается от всего, что опасно для роста нового леса. И теперь можно сажать этот лес. Он будет расти изначально здоровым. В молодом лесу, очищенном от токсинов разложения древесины спокойно могут жить насекомые, птицы, звери, для них в течение десятилетий достаточно пищи в виде съедобных грибов и ягод, травы, растений подлеска.
Это хорошо можно продемонстрировать на примере уже других, черноземных степных почв. Богатые почвы через сколько-то лет эксплуатации становятся бесплодными. Но именно эти самые бесплодные земли максимально пригодны для выращивания гречихи. С одной стороны, она на них дает хороший урожай, с другой стороны - за сезон воспроизводит плодородие почвы. Это прямая подсказка: гречиха питается ровно тем, что делает землю бесплодной для злаков. Черноземы в недостатке общего плодородия не заподозришь. Следовательно, потеря плодородия - это отравление, с которым за сезон справляется гречиха.
В более северных лесных краях для возделывания гречихи не хватает теплого периода. Здесь землю восстанавливают посадками гороха. Но вот роль гороха сводят преимущественно к накоплению в почве азота грибками, поселяющимися на его корнях. Не исключено, что работает еще и эффект детоксикации, подавления почвенных грибков и микроорганизмов. Но в данном случае это исключительно догадка, - повод к исследованию взаимодействия гороха с почвенным живым миром.
Тем не менее, воспроизводство плодородия с помощью гороха и иных бобовых - является кратковременным и незначительным Наиболее полномасштабным восстанавливающим процессом является посадка леса. Лес полностью зачищает территории от вредителей земледелия от грибков до грызунов.
Сколько лет имеет смысл держать землю в земледельческом использовании. Исторический материал показывает, что в староверческих лесных уездах северо-запада Черниговской губернии(ныне юго-западные районы Брянской области) подсека использовалась в качестве пашни в течение не более 7-8 лет. Следует отметить, что эти районы отмечались еще и как гречкосеющие. Крестьянство здесь знало и использовало свойство гречихи восстанавливать плодородие.
Тем не менее, подсеки выводились из пашенного использования, а после некоторого времени использования их в качестве сенокосов - снова засевались лесом. При этом на пашенных полях всего севера губернии поддерживались самые высокие по Черниговщине урожаи ржи. Более высокие, чем урожаи пшеницы на более богатых землях южных уездов губернии. В среднем сам-10. Тем не менее, само подсечное хозяйствование в начале 20 века было не сплошным, а только подсобным. Т.е. средняя урожайность складывалась из высокой на подсеках и низкой на прилегавших к постоянным поселениям нивах, проходивших через обычный трехпольный севооборот.
Развитие почвенного слоя.
Если хозяйство не товарное, то все основные элементы для построения белков в форме навоза, растительных и животных остатков в конце концов возвращаются почве в данном месте. И оказываются в приповерхностном слое в удобном для питания растений виде. Они уже извлечены древесными корнями из глубин, до которых не могут дотянуться ни травы, ни злаки, ни тем более мхи. Почва становится богаче. В ней находится место для жизни новых форм: червей, насекомых.
Если не допускать длительной эксплуатации зачищенных участков «на износ», то углерод и прочие важные для построения белков элементы, извлеченные из глубины лесом, накапливаются в верхних слоях почвы. А новая лесопосадка задерживает их вымывание водой. Циклическое лесохозяйственное и сельскохозяйственное использование земли позволяет накапливать живую почву.
Резонно предположить, что черноземные площади Владимирского Ополья и района Каргополя на севере, являющихся древними центрами русского земледелия, - это свидетельства грамотного циклического природопользования человеком. Что это резерв плодородия, доставшийся нам не милостью природы, а унаследованный нами от предков.
Такое понимание почвообразующей роли человеческого труда, правильно организующего циклы использования позволяет вырабатывать концепцию продвижения лесов и земледелия на Север и Восток, в частности, в зону вечной мерзлоты.
Предложенная схема логична, вполне соответствует практическим наблюдениям и историческим свидетельствам.
Из схемы вытекают следствия:
1) Разрыв земельного фонда на лесной, сельскохозяйственный и речной - неправомерен. Он разрушает сложившийся в предшествующие столетия цикл смены форм жизни, угнетает саму жизнь. Делает бесплодными поля, безжизненными леса и реки.
2) Разрыв земельного фонда делает бесперспективным само земледельческое использование территорий лесной зоны. Функция леса как естественного средства повышения плодородия и очистки земель от вредителей сельского хозяйства, оторванная от практики земледелия, требует замены себе через применение покупных удобрений и ядохимикатов, что делает нерентабельным или низко рентабельным земледелие даже в черноземной зоне.
Энергетика, транспорт, производство, наука.
Кроме того, что лес, как выяснилось, может быть естественным средством повышения плодородия и зачистки территорий от вредителей, у него есть еще важная характеристика. Древесина, вырабатываемая на сечах, - является прекрасным местным энергоносителем. По канадским данным углерод, аккумулированный в фитомассе лесов в возрасте 100 и более лет стабилизируется на уровне около 450 тонн/га. Это около 900 тонн собственно древесины, имеющей теплоту сгорания в пределах 2000-3000 ккал/кг, что всего в 4-5 раз меньше, чем у нефти. Практически гектар вырубки гарантирует энергоресурс, равный энергоресурсу около 200 тонн нефти или нефтепродуктов. При цене покупки дизтоплива около 20 руб./кг - это 4 млн. рублей. Даже при черноземных урожаях до 80 ц/га и закупочной цене тонны зерна 5000 рублей это эквивалентно продаже всего урожая в течение 100 лет.
Совершенно очевидно, что в перестоявших, начавших гнить лесах количество древесины нетоварного качества: ветвей, коры, кривой и подгнивающей древесины, валежника, несортовой по породам и по толщине стволов - чрезвычайно велико. В лесохозяйственном использовании - это засоряющие землю отбросы или подсобное топливо, непринципиальное для леспромхозов. При сельскохозяйственном использовании лесных посек населением, живущим рядом с этими посеками, указанный топливный ресурс способен обеспечить население не только дровами для отопления, но и топливом для малых локальных паровых электростанций, для паровых и газогенераторных двигателей. Для энергообеспечения не только быта, вспашки земли, переработки собственно леса и продуктов земледелия, но и для создания малых производств, обслуживающих нужды технического и научного развития на земле. В то же время нарабатываемая зола служит как удобрением, так и ценным сырьем для мыловаренного, стекольного производств. Может быть использована для производства щелочи, отбеливающих льняное полотно составов, для других более сложных процессов.
Как было сказано, фантастически высокий урожай новины при технологии подсева уже с одного гектара способен обеспечить достаточный запас зерна для продовольствия и корма животных для десятков человек. Постепенный ввод лесных площадей в среднем по гектару с каждого квадратного километра застойных лесных массивов обеспечивает топливом, стройматериалами и продовольствием население плотностью до 100 человек на кв. километр. При этом соблюдается цикличность смены растительности раз в 100 лет.
В настоящее время только на европейской части России каждая третья деревня находится в зоне с плотностью населения менее 5 человек на кв.км, еще треть в зоне с плотностью населения 5-10 человек на кв. км. Необходимость привязки этих территорий к нефтяному моторному топливу и к удобрениям, а через них к рынку, происходящая из-за отрыва лесного хозяйства от сельского - делает нерентабельными любые формы коллективного ведения сельского хозяйства на этих территориях. Проблему усугубляет бездорожье, на долгие месяцы отрывающее многие территории от цивилизации.
Соединение лесного хозяйства с сельским и речным в частности за счет подключения энергоресурса древесины застойных, порой недоступных лесов, -позволяет создавать в глухих районах Нечерноземья, Сибири и Дальнего Востока районы, живущие практически на полном самообеспечении, включая производство льняной и суконной одежды, кожаной и валяной обуви, производство мебели и стройматериалов, стекольное производство. И вплоть до малой авиации из материалов деревообработки на моторном топливе из продуктов лесохимии. Не исключено создание доступной малой металлургии на основе местных маломощных месторождений руд различных металлов, включая болотные руды и рассеянные металлы, концентрирование которых возможно биологическими средствами.
Соединение лесного, речного и сельского хозяйства в единый сознательно управляемый человеком через хозяйственную деятельность био-социальный комплекс, в котором резко повышается внимание к грибковой форме жизни как к важному, но мало исследованному звену, соединяющему лесное и сельское хозяйство. Этот вопрос, требующий научного исследования в каждом ландшафте, настоятельно требует выдвижения науки собственно на уровень хозяйств указанных био-социальных комплексов. А существующие формы связи в первую очередь через интернет - позволяют науке быть во взаимно полезном рабочем контакте с наукой других регионов, с университетами и научными центрами. Интересно, что необходимость развития глухих лесных районов преимущественно за счет собственных ресурсов потребует развития не только биологических, но и геологической, химической, строительной, энергетической и других технических наук на местном уровне, в тесном взаимодействии друг с другом и с практикой.
Фактически это обеспечивает маневр в сторону перспективы интеллектуализации и малой индустриализации глубинки.
С.Г. Покровский
