Исследователи жизни и творчества Максима Горького сегодня делятся на два лагеря: одни считают, что писатель умер от воспаления легких, другие полагают, что уйти из жизни ему «помогли». Кто мог поучаствовать в смерти всемирно известного писателя, как его не уберегли 17 врачей, дежуривших у постели больного, почему Горькому кололи чрезвычайно болезненный препарат камфары, и зачем к умирающему дважды приезжал Сталин?

На эти интригующие вопросы в своей лекции ответит писатель Павел Басинский, автор биографических бестселлеров о Горьком и Толстом. Подробнее об авторе читайте

Павел Басинский: Обстоятельства жизни Горького в СССР и его последних дней, проведенных в Горках 10, окутаны мраком таинственности. Известно, что Горький Февральскую революцию принял горячо, приветствовал ее, но Октябрьскую не принимает и достаточно жестоко спорит с Лениным на страницах газеты «Новая жизнь», которую вскоре закрывают. В 1921 году Горький уезжает из страны, фактически, это его вторая эмиграция.

А первая эмиграция с конца 1905 года по 1914 год была вынужденной. За участие в первой русской революции Горький попадает в Петропавловскую крепость. Под давлением и российского и мирового культурного сообщества, за него вступаются многие известные писатели, в том числе за рубежом. Его высылают, то есть, выпускают из страны, но он не должен возвращаться.

Горький уезжает в Европу. Этот отъезд связан и с переменами в его личной судьбе: он уходит от Екатерины Пешковой, своей единственной, кстати, законной жены. Его гражданской женой становится актриса МХТ Мария Андреева. Сначала они едут в Европу, и Горький впервые оказывается за границей. Европа его очаровывает во многом, с другой стороны, он едет как эмиссар. Одна из его зада, когда он приезжает во Францию - убедить французское правительство не давать займа царскому правительству. Поскольку революционеры понимают, что этот займ пойдет на поднятие экономики страны, а это им совершенно не нужно. Но займ все равно дали. Горький уезжает из Франции страшно раздраженный, пишет злой очерк «Моя прекрасная Франция».

Горький приплывает в Америку, это уже 1906 год, а нужно заметить, все русские писатели хотели увидеть Америку. Горький едет в США опять же с определенной целью, как эмиссар от революционеров. Одна из его задач в данном случае убедить американских миллионеров дать деньги на русскую революцию. Кстати, Горького в Америке знали, читали, он там был довольно популярен. Но он не оценил, что Америка - совсем другая цивилизация. Он это понял, когда они с Марией Андреевой пытались поселиться в гостинице, в одном номере. А однажды, приехали и увидели, что их вещи стоят на улице, поскольку в то время в США не венчанные мужчина и женщина не могли жить в одном номере гостиницы. Америка была пуританской религиозной страной. Это Горького возмутило до глубины души. Они переехали на виллу Саммер-Брук, на границе с Канадой к своим поклонникам и там Горький писал повесть «Мать».

Самый большой «облом» для Горького был в том, что в Америке не поддержали его идею сбора средств в пользу революции. Это для него было страшно обидно, миссия не удалась.

После Америки он приплывает в Неаполь и там ему устраивают грандиозную встречу. Выясняется, что в Италии писателя невероятно любят, чуть ли не на руках носят. Его поселяют в лучшие гостиницы. Юг Италии ему очень нравится и подходит для его здоровья. Многие думали, что Горький болел туберкулезом, потому что он кашлял. Но дело в том, что он в 18 лет стрелял в себя, прострелил себе легкое. В любом случае, Италия очень подошла для его здоровья.

Горький поселяется на острове Капри, начинается один из его самых интересных периодов жизни, который занимает 7 лет. А в общей сложности в Италии он проведет 17 лет, сначала на Капри, потом в Сорренто. На Капри Горький пишет лучшие свои произведения, туда приезжают и там подолгу живут люди, которые нигде вне Капри встретиться друг с другом и общаться бы не могли. Туда одновременно приезжают и живут Бунин и Леонид Андреев, Шаляпин и Дзержинский и другие. Ленин туда приезжал дважды и есть версия, что он использовал Горького для финансовых нужд, потому что через Горького еще с первой русской революции шли все финансовые потоки. Это отдельная история. Плюс, Горький свои деньги давал на революцию.

В 1914 году Горький возвращается в Россию и до 1921 года он поселяется в Петрограде, в квартире на Кронверкском проспекте, где встречает революции и гражданскую войну. Начинается тяжелый период жизни, потому что многие его иллюзии развеялись. Революция в его представлении была неким культурным актом, он ждет масштабного культурного строительства новой цивилизации. А вместо этого начинается гражданская война, и это очень не нравится Горькому.

Прежде всего, ему приходится спасать петроградскую интеллигенцию от арестов и голода. Он организует издательство «Всемирная литература переводятся первые книги, он привлекает к этому поэтом, писателей, переводчиков. Одновременно под это он выбивает им пайки, дрова, одежду, жилплощадь. Последней каплей для него стала смерть Блока и расстрел Гумилева, которого Горький пытался спасти, но не успел. В конце 1921 года писатель уезжает за границу. Это вторая эмиграция. Но уже в 1923 году появляются первые предложения Горькому вернуться обратно в Россию.

В Европе Горькому теперь не нравилось, у него не складывались отношения с русской эмиграцией. С одной стороны, они шли к нему, а с другой стороны, для парижской эмиграции Горький - не свой. Они - беженцы, а он нет, у него есть паспорт нового государства. Горькому дают разрешение приехать в Италию, но на Капри не пускают. Однако, разрешают поселиться в Сорренто - в материковой части страны. Но это уже фашистская Италия, правда, еще не понятно, что такое фашизм, но дело движется к тому, что Европа станет фашистской и это чувствуется.

В Сорренто - свой мир, и второй невероятно плодотворный период в жизни Горького. Но попытки вернуть писателя в Россию продолжаются, он важен как мировая фигура. К нему в Сорренто приезжают один за другим молодые советские писатели, и они рассказывают о своей жизни. Горький начинает приезжать каждый год в СССР. Огромную роль в том, что писатель вернулся, сыграло то, что он не получил Нобелевскую премию, ее получил Бунин. Горький нуждался в средствах и в 1933 году окончательно вернулся в СССР.

Как пишет Ходасевич, он, конечно, продался, но не за деньги, а за мечту - воплотить свои иллюзии. В переписке Горького и Сталина это видно, они обсуждают вопросы создания клуба писателей, литературного института, писательского городка. Горькому дают полный карт-бланш и финансирование всех его проектов.

В 1934 году умирает сын Горького Максим, как считается, при загадочных обстоятельствах. Потом на процессе 1938 года, где были осуждены, а впоследствии казнены так называемые «убийцы Горького», их так же обвиняли в убийстве Максима, что это был их первый акт убийства самого Горького.

В дом писателя был вхож Генрих Ягода, с ним были на «ты». В реальности произошло вот что. В мае 1936 года Горький возвращается из Крыма в Москву и заболевает гриппом, который переходит в воспаление легких. Врачи рассказывали, что после вскрытия у него легкие сыпались, как стекло. Горький выкуривал по три пачки сигарет в день, антибиотиков в то время не было. Возле постели больного дежурили порядка 17 врачей. Отравить человека при таком количестве врачей - сложно. Из них впоследствии погибли четверо, остальные дожили до преклонных лет.

Горьковеды сегодня делятся на две группы, есть те, кто считает, что Горькому помогли уйти из жизни, но не Сталин. Есть версия, о которой я вам расскажу, что в смерти Горького был заинтересован Ягода, он возглавлял оппозицию против Сталина. Туда входили Бухарин и некоторые другие деятели. В последние дни, когда Горький умирает, есть один момент, который очень сложно объяснить. В записной книжке секретаря писателя Крючкова написано, что Горький умер 8 июня. Но официальная дата смерти Горького - 18 июня.

"КультБригада" — известная в столице площадка для дискуссий, лекций, мастер-классов. Своими знаниями на ней делятся знаковые российские писатели, режиссёры, музыканты, журналисты, публицисты и общественные деятели. Подробнее о проекте .

Sp-force-hide { display: none;}.sp-form { display: block; background: #ffffff; padding: 15px; width: 630px; max-width: 100%; border-radius: 8px; -moz-border-radius: 8px; -webkit-border-radius: 8px; font-family: inherit;}.sp-form input { display: inline-block; opacity: 1; visibility: visible;}.sp-form .sp-form-fields-wrapper { margin: 0 auto; width: 600px;}.sp-form .sp-form-control { background: #ffffff; border-color: #30374a; border-style: solid; border-width: 1px; font-size: 15px; padding-left: 8.75px; padding-right: 8.75px; border-radius: 3px; -moz-border-radius: 3px; -webkit-border-radius: 3px; height: 35px; width: 100%;}.sp-form .sp-field label { color: #444444; font-size: 13px; font-style: normal; font-weight: normal;}.sp-form .sp-button { border-radius: 4px; -moz-border-radius: 4px; -webkit-border-radius: 4px; background-color: #002da5; color: #ffffff; width: auto; font-weight: 700; font-style: normal; font-family: Arial, sans-serif; box-shadow: none; -moz-box-shadow: none; -webkit-box-shadow: none;}.sp-form .sp-button-container { text-align: center;}

Максим Горький

Классик русской литературы Алексей Максимович Пешков, впоследствии принявший псевдоним Максим Горький, жил во времена, когда назревали народные революционные движения, что не могло не отразиться в творчестве писателя. В своих произведениях он стоял на стороне народа, описывал всю несправедливость обращения властей с простым людом. За это подвергался постоянным гонениям и репрессиям.

Горький создал новое течение в литературе – социалистический реализм. Всю тяжесть жизни бедняков он прочувствовал на себе. Родился писатель в бедной семье, в десятилетнем возрасте остался сиротой. Жил с бабушкой и дедушкой. Бабушка привила ему любовь к сказкам, сложенным народом песням. Рано начал сам зарабатывать деньги себе на пропитание, научившись разным профессиям.

Из Нижнего Новгорода перебрался в Казань, чтобы поступить в университет. Но денег на учебу не было и ему опять пришлось идти работать. Вскоре он сближается с революционно настроенной молодежью, неоднократно подвергается арестам. Возвращается в родной город, где не прекращает связи с радикально настроенными группами.

Заработав деньги в адвокатской конторе, отправляется в поездку по стране. Публикует в одной из газет Тифлисаодин из своих рассказов под псевдонимом Горький. Став руководителем издательства «Знание», публикует произведения Бунина, Вересаева Куприна, помогая им донести свое творчество до читателя.Им созданы десятки драматургических произведений. Пьеса «На дне» — одна из первых, написанных писателем в годы раннего творчества.

После постановки на зарубежной сцене пьесы «Мещане» к писателю приходит мировая известность. Вернувшись на родину, он возглавляет объединение писателей в стране. Проблемы со здоровьем заставляют Горького проводить время за границей, в местах с благоприятным для него климатом. Умер писатель на даче в Горках, где, простудившись, пролежал несколько дней. Могила Максима Горького находится в нише кремлевской стены, куда поместили урну с прахом писателя. Так высоко был оценен его писательский вклад в литературу. Фото могилы Максима Горького можно найти на нашем сайте с доступом 24 часа в сутки.

Где похоронен Максим Горький?

Вклад Максима Горького в мировую литературу неоценим. Правдиво, с большим мастерством описывая жизнь людей самого дна общества, он образовал направление в литературе, получившее название социалистический реализм. Горьким написано множество рассказов, повестей, пьес, произведений публицистического характера. Имя писателя известно всему миру. Во многих странах с большим успехом идут театральные постановки пьес Максима Горького.

В послереволюционные годы не раз номинировался на Нобелевскую премию в области литературы. Был женат на Екатерине Павловне Пешковой, женщине дворянского происхождения, которая в течение всей жизни занималась благотворительной деятельностью.Много лет Горький страдал заболеванием легких. Неоднократно лечился в Крыму,несколько лет прожил на острове Капри в Италии, где был благоприятный климат для приведения здоровья в норму. Однако, болезнь оказалась неизлечимой. В возрасте шестидесяти восьми лет в поселке Горки под Москвой Горький скончался. От такой же болезни двумя годами ранее умер его сын Максим.

Местом, где похоронен Максим Горький , как говорилось ранее, стала кремлевская стена, после кремации тела. Урна с прахом помещена в кремлевскую стену. Похороны Максима Горького и траурная процессия по захоронению праха возглавил Сталин, который принял участие в доставке урны к кремлевской стене. При этом присутствовали члены политбюро, известные деятели культуры. На митинге прозвучали слова благодарности и восхищения уникальным талантом писателя.

Алексей Максимович Горький (Пешков) скончался 18 июня 1936 года в возрасте шестидесяти восьми лет. В народе Горький пользовался, вполне заслуженной, славой великого писателя, и не вполне заслуженной славой народного заступника. По стране немедленно поползли слухи о том, что Алексей Максимович отравлен. Дополнительного «масла в огонь» подливала, явно преждевременная смерть в 1934 году сына великого писателя, тридцатисемилетнего Максима Пешкова.

«Здесь медицина неповинна…» Именно так поначалу утверждали врачи Левин и Плетнев, проводившие лечение писателя в последние месяцы его жизни, а позднее привлекавшиеся в качестве обвиняемых на процессе «правотроцкистского блока». Вскоре, однако, они «признали» умышленно неправильное лечение и даже «показали», что их сообщницами были медицинские сестры, делавшие больному до 40 уколов камфары в сутки. Но как было на самом деле - единого мнения нет. Историк Л. Флейшлан прямо пишет: «Факт убийства Горького можно считать непреложно установленным». В. Ходасевич, напротив, верит в естественную причину смерти пролетарского писателя.

Официально сообщалось, что 1 июня Горький подхватил элементарный грипп, давший серьезные осложнения. Бюллетени о состоянии здоровья писателя публиковались на первых полосах «Правды» и «Известий» - факт небывалый даже для знаменитого писателя. Создавалось впечатление, что читателей «готовят» к самому худшему, хотя к этому, кажется, не было никаких оснований.

Были два периода улучшения состояния больного. Первый относится ко времени после посещения Горького 8 июня Сталиным, Молотовым и Ворошиловым. Как писал в те дни журнал «Колхозник», «Горький буквально встал из гроба…»

Второй раз больному вдруг стало лучше с 14 по 16 июня. Горький тогда встал с постели и, по свидетельству очевидцев, произнес: «Довольно валяться! Мне надо работать, отвечать на письма!» Он побрился, привел себя в порядок, сел за рабочий стол…

О том, что случилось в последующие два дня, известно мало, но факт остается фактом: у Горького резко ухудшилось самочувствие, и 18 июня в 11.10 утра он умер…

В 1938 году проходил уже упомянутый выше процесс «правотроцкистского блока», в котором в ряду других «врагов народа» фигурировал врач Плетнев. За «умышленно неправильное лечение» великого пролетарского писателя Плетнев получил солидный срок и был отправлен в воркутинские лагеря. Там в 1948 году он рассказывал немецкой коммунистке Б. Германд, что резкое ухудшение состояния здоровья Горького 17 июня произошло из-за того, что он попробовал конфеты, подаренные ему Сталиным! Как известно, у Ягоды была специальная лаборатория, изготовлявшая различные яды.

К слову, протокол о вскрытии тела Горького не упоминает «о проверке на отравление». Сохранилось свидетельство некоего А. Новикова, бывшего капитана НКВД. По словам участника французского Сопротивления М. Брауна, он сказал: “Ничего ты не понимаешь! Протокол о вскрытии был составлен раньше смерти Горького!”».

На суде Г. Ягода признал свое участие в отравлении Максима Пешкова и А.М. Горького, объяснив это страстью к жене Максима и желанием с ней сожительствовать. Где самооговор, где правда - судить сложно, но Ягода был вхож в семью Горького и таки сожительствовал со вдовой Пешкова.

В смерти Горького обвинили троцкистов. Лев Давидович, конечно, промолчать не мог.

«Максим Горький не был ни заговорщиком, ни политиком. Он был сердобольным стариком, заступником за обиженных, сентиментальным протестантом... В этой атмосфере Горький представлял серьёзную опасность. Он находился в переписке с европейскими писателями, его посещали иностранцы, ему жаловались обиженные, он формировал общественное мнение. Никак нельзя было заставить его молчать. Арестовать его, выслать, тем более расстрелять было ещё менее возможно. Мысль ускорить ликвидацию больного Горького «без пролития крови» через Ягоду должна была представиться при этих условиях хозяину Кремля как единственный выход…» - пишет он.

Версия умышленного убийства Горького, по распоряжению Сталина, плохо выдерживает критику. Писатель поддерживал политику «вождя народов», одобрял процесс «Промпартии» в 1930 году, весьма положительно отзывался по поводу «принудительного труда во имя перековки» - это он о Гулаге. Хотя, с другой стороны, именно Горький так и не написал биографию Сталина, хотя ему давали такое «партийное поручение» и предоставляли для этого все необходимые материалы. Писатель ослушался вождя, а это никому не прощалось.

Убийство Горького троцкистами мне, тоже кажется, маловероятным – уж им-то он не мешал вообще.

Скорее всего, писатель умер от естественных причин

Свидетели вскрытия Горького рассказывают: « оказалось, что у него плевра приросла, как корсет. И, когда её отдирали, она ломалась, до того обызвестковалась.»

П.П. КРЮЧКОВ свидетельствует: «Доктора даже обрадовались, что состояние лёгких оказалось в таком плохом состоянии. С них снималась вся ответственность».

Однако, смертью его воспользовались сталинисты для выступления против Троцкого, и не прочь были воспользоваться троцкисты против Сталина. Живой писатель такого уровня не нужен был ни тем, ни другим.

День — это маленькая жизнь, и надо прожить ее так, будто ты должен умереть сейчас, а тебе неожиданно подарили еще сутки.

Наиболее деятельным союзником болезни является уныние больного.

Как можно не верить человеку? Даже если и видишь — врет он, верь ему, т. е. слушай и старайся понять, почему он врет?

А. М. Горький с сыном
Максим Горький (Алексей Максимович Пешков) родился 29марта 1868. Его отец был столяром-краснодеревщиком(по другой версии — управляющего астраханской конторой пароходства И. С. Колчина) , а мать - дочь владельца красильни. В девятилетнем возрасте осиротел, и решающее влияние оказала на него бабушка,

«Из-за исключительно трудных условий жизни, разногласий и сложных противоречий во взглядах на действительность с народниками, овладевшими булочной Деренкова, смертью бабушки, арестом и смертью близких ему людей у Горького наступает душевная подавленность, которую впоследствии он описал в рассказе «Случай из жизни Макара». 12 декабря 1887 г. в Казани Горький пытался покончить жизнь самоубийством.

Купив на базаре старый револьвер, Максим Горький в восьмом часу вечера на берегу Казанки вблизи Федоровского монастыря выстрелил себе в грудь.». «Пуля прошла мимо сердца, лишь слегка задев легкое. Раненого привезли вначале в полицейскую часть, а затем - в земскую больницу ».
С 12 по 21 декабря находился Горький в этой больнице. В марте 1888 г по предложению Ромася покинул Казань...». 2 января 1888 года после неудачного покушения на самоубийство выписан из земской больницы.

В небольшом очерке „О вреде философии" Горький художественно, красочно, но, видимо, вполне правдиво описывает душевную болезнь , которою он страдал в 1889—1890 годах. Однако вряд ли Горький сам верил тому, что философия его сделала душевнобольным, хотя космогонические бредовые идеи или представления играют большую роль в делирии Горького.

Друг Горького, который читал ему лекции по философии любил хлеб, посыпанный толстым слоем хинина, он неоднократно отравлял себя, пока не отравился в 1901 г. окончательно индигоидом. После двух лекций Горький заболел. А может быть и раньше! Уже на второй лекции Васильева Горький „

видел нечто неописуемое страшное: внутри огромной, бездонной чаши, опрокинутой на-бок, носятся уши, глаза, ладони рук с растопыренными пальцами, катятся головы без лиц, идут человечьи ноги, каждая отдельно от другой, прыгает нечто неуклюжее и волосатое, напоминая медведя, шевелятся корни деревьев, точно огромные пауки, а ветви и листья живут отдельно от них; летают разноцветные крылья, немо смотрят на меня безглазые морды огромных быков, а круглые глаза их испуганно прыгают над ними; вот бежит окрыленная нога верблюда, а вслед за нею стремительно несется рогатая голова совы—вся видимая мною внутренность чаши заполнена вихревым движением отдельных членов, частей кусков, иногда соединенных друг с другом иронически безобразно.

В этом хаосе мрачной разобщенности, в немом вихре изорванных тел, величественно движутся, противоборствуя друг другу Ненависть и Любовь, неразличимо подобные одна другой, от них изливается призрачное, голубоватое сияние, напоминая о зимнем небе в солнечный день, и освещает все движущееся мертвенно однотонным светом".

„через несколько дней почувствовал, что мозг мой плавится и кипит , рождая странные мысли, фантастические видения и картины. Чувство тоски, высасывающей жизнь, охватило меня, и я стал бояться безумия. Но я был храбр, решился дойти до конца страха, и, вероятно, именно это спасло меня ".

Следует целый ряд фантазий, которые Горький переживал отчасти галлюцинаторно, и из которых самое интересное, так как в нем содержится „описание"" вечности, следующее:

„

Из горы, на которой я сидел, могли выйти большие черные люди с медными головами. Вот они тесной толпою идут по воздуху и наполняют мир оглушающим звоном; от него падают, как срезанные невидимой пилой, деревья, колокольни, разрушаются дома, и вот—все на земле превратилось в столб зеленоватой горящей пыли, осталась только круглая, гладкая пустыня, и посреди я, один на четыре вечности. Именно —на четыре, я видел эти вечности: огромные темно-серые круги тумана или дыма, они медленно вращаются в непроницаемой тьме, почти не отличаясь от нее своим призрачным цветом...

„...За рекою, на темной плоскости вырастает почти до небес человечье ухо, обыкновенное уxo, с толстыми волосами в раковине, вырастает и —слушает все, что думаю я."

„Длинным двуручным мечом средневекового палача, гибким, как бич, я убивал бесчисленное множество людей; они шли ко мне справа и слева, мужщины и женщины, все нагие, шли молча, склонив головы, покорно вытягивая шею. Сзади меня стояло неведомое существо, и это его волей я убивал, а оно дышало в мозг мне холодными иглами".

„Ко мне подходила голая женщина на птичьих лапа вместо ступней ног, из ее грудей исходили золотые лучи. Вот она вылила на голову мне пригоршни жгучего масла, и вспыхнув, точно клок ваты, я исчезал".

Кроме галлюцинаций зрения, у Горькою в это время были ясно выраженные галлюцинации слуха, которые бывали до того интенсивны, что вызывали его на шумные выступления:

„

А дома меня ожидали две мыши, прирученные мною. Они жили за деревянной обшивкой стены; в ней на уровне стола они прогрызли щель и вылезали прямо на стол, когда я начинал шуметь тарелками ужина, оставленного для меня квартирной хозяйкой".

,И вот я видел: забавные животные превращались в маленьких серых чертенят и, сидя на коробке с табаком, болтали мохнатыми ножками, важно разглядывая меня, в то время как скучный голос, неведомо чей, шептал, напоминая тихий шум дождя:

— Общая цель всех чертей—помогать людям в поисках несчастий.

— Это—ложь! —кричал я озлобясь.—Никто не ищет несчастий...

Тогда являлся некто. Я слышал, как он гремит щеколдой калитки, отворяет дверь крыльца, прихожей, и—вот он у меня в комнате. Он—круглый, как мыльный пузырь, без рук, вместо лица у него р циферблат часов, а стрелки р из моркови, к ней у меня с детства идиосинкразия. Я знаю, что это р муж той женщины, которую я люблю, он только переоделся, чтобы я не узнал его. Вот он превращается в реального человека, толстенького с русой бородой, мягким взглядом добрых глаз; улыбаясь он говорит мне все то злое и нелестное, что я думаю о его жене и что никому, кроме меня, не может быть известно.

— Вон!—кричу я на него.

Тогда за моей стеной раздается стук в стену—это стучит квартирная хозяйка, милая и умная Филицата Тихомирова. Ее стук возвращает меня в мир действительности, я обливаю глаза холодной водой и через окно, чтобы не хлопать дверями, не беспокоить спящих, вылезаю в сад, там сижу до утра.

Утром за чаем хозяйка говорит:

А Вы опять кричали ночью...

Мне невыразимо стыдно, я презираю себя".

Очень важным симптомом, пополняющим картину болезни Горького, которую мы стараемся воспроизвести здесь по отрывкам из „О вреде философии", это резкая сновидная оглушенность, ведущая к тому, что Горький, работая, забывает вдруг себя и окружающее и бессознательно вводит в работу совершенно чуждые ей элементы, не стоящие с ней ни в прямой, ни в косвенной связи, как это бывает во сне, где самые невозможные противоречащие факты связываются в одно целое. Вот что рассказывает Горький:

„

В ту пору я работал как письмоводитель у присяжного поверенного А.И. Лапина, прекрасного человека, которому я многим обязан. Однажды, когда я пришел к нему, он встретил меня, бешено размахивая какими-то бумагами, крича:

— Вы с ума со

шли? Что это Вы, батенька, написали в апелляционной жалобе? Извольте немедля переписать,—сегодня истекает срок подачи. Удивительно! Если это р шутка, то плохая, я Вам скажу!

Я взял из его рук жалобу и прочитал в тексте четко написанное четверостишие:

— Ночь бесконечно длится...

Муки моей—нет меры.

Если б умел я молиться.

Если б знал счастье веры.

Для меня эти стихи били такой же неожиданностью, как и для патрона, я смотрел на них и почти не верил, что это написано мною".

А фантазии и видения все более и более овладевают Горьким:

„От этих видений и ночных бесед с разными лицами, которые неизвестно как появлялись передо мною и неуловимо исчезали, едва только сознание действительности возвращалось ко мне, от этой слишком интересной жизни на границе безумия необходимо было избавиться. Я достиг уже такого состояния, что даже и днем при свете солнца напряженно ожидал чудесных событий".

"Наверно я не очень удивился бы, если бы любой дом города вдруг перепрыгнул через меня. Ничто, на мой взгляд, не мешало лошади извозчика, встав на задние ноги, провозгласить глубоким басом:

— „Анафема".

К этим экстравагантным выходкам необузданной фантазии, к сновидной оглушенности, галлюцинациям, временами присовокупляются навязчивые идеи, действия и поступки:

“Вот на скамье бульвара, у стены Кремля, сидит женщина в соломенной шляпе и желтых перчатках. Если я подойду к ней и скажу:

— Бога нет.

Она удивленно, обиженно воскликнет:

— Как? А—я?—тотчас превратится в крылатое существо и улетит, вслед за тем вся земля немедленно порастет толстыми деревьями без листьев, с их ветвей и стволов будет капать жирная, синяя слизь, а меня как уголовного преступника приговорят быть 23 года жабой и чтоб я все время, день и ночь, звонил в большой гулкий колокол Вознесенской церкви.

Так как мне очень, нестерпимо хочется сказать даме, что бога—нет, но я хорошо вижу, каковы будут последствия моей искренности, я как можно скорей, стороной, почти бегом, ухожу".

Реальность, мир действительных явлений перестает временами совершенно существовавать для Горького:

„Все—возможно. И возможно, что ничего нет, поэтому мне нужно дотрагиваться рукою до заборов, стен, деревьев. Это несколько успокаивает. Особенно если долго бить кулаком по твердому, убеждаешься, что оно существует.

„Земля очень коварна, идешь по ней так же уверенно, как все люди, но вдруг ее плотность исчезает под ногами, земля становится такой же проницаемой, как воздух, оставаясь темной, и душа стремглав падает в эту тьму бесконечно долгое время, оно длится секунды".

"Небо тоже ненадежное; оно может в любой момент изменить форму купола на форму пирамиды, вершиной вниз; острие вершины упрется в череп мой и я должен буду неподвижно стоять на одной точке, до поры, пока железные звезды, которыми скреплено небо, не перержавеют, тогда оно рассыплется рыжей пылью и похоронит меня.

Все возможно. Только жить невозможно в мире таких возможностей.

Душа моя сильно болела. И если б два года тому назад я не убедился личным опытом, как унизительна глупость самоубийства, я, наверное, применил бы этот способ лечения больной души" .

(Delirium febrile ). За этот диагноз говорит то характерное сочетание симптомов (фантазий, иллюзий, галлюцинаций, аффекта страха), на которые мы уже указали, иллюстрируя их выдержками из опиcания Горького своей болезни, сновидной оглушенностью и лихорадкой. Крепелин характеризует кратко лихорадочный делирий, как делирий, „сопровождающийся более или менее резкой сновидной оглушенностью, неясным часто извращенным усвоением окружающего и фантастическими переживаниями, иногда также довольно сильным беспокойством с боязливым или веселым настроением".

Страдал Горький, несомненно, лихорадочным делирием, который, благодаря увлечению Горького космогоническими фантазиями, получал особенно богатую пищу и пышно расцветал, может быть, дольше, чем это было бы при других, менее благоприятных условиях.

Горький обратился за советом к врачу-психиатру и сообщает, как его психиатр лечил, давая нам таким образом возможность судить о психиатрической науке того времени в ее применении на практике.

„.

..Маленький, черный, горбатый психиатр, человек одинокий, умница и скептик, часа два расспрашивал, как я живу, потом, хлопнув меня по колену страшно белою рукою, сказал:

— Вам, дружище, прежде всего надо забросить ко всем чертям книжки и вообще всю дребедень, которой вы живете. По комплекции вашей вы человек здоровый—и стыдно вам так распускать себя. Вам необходим физический труд. Насчет женщин—как? Ну! Это тоже не годится. Предоставьте воздержание другим, а себе заведите бабенку, которая пожаднее в любовной игре,—это будет полезно.

Он дал мне еще несколько советов, одинаково неприятных и не приемлемых для меня, написал два рецепта, затем сказал несколько фраз, очень памятных мне:

— Я кое-что слышал о вас и—прошу извинить, если это не понравится Вам. Вы кажетесь мне человеком, так сказать, первобытным. А у первобытных людей фантазия всегда преобладает над логическим мышлением. Все, что Вы читали, видели, возбудило у Вас только фантазию, а она совершенно непримирима с действительностью, которая хотя тоже фантастична, но на свой лад. Затем: один древний умник сказал: кто охотно противоречит, тот неспособен научиться ничему дельному. Сказано хорошо: сначала—изучить, потом противоречить—так надо.

Провожая меня, он повторил с улыбкой веселого черта:

— А бабеночка очень полезна для вас" .

Я нарочно цитирую весь отрывок, где Горький рисует психиатра, из-за исторической ценности этого отрывка. Как ни странно, но задолго до возникновения и распространения фрейдовского психоанализа (Книга „Studien uber Hystherie", которую Freud писал вместе с Иосифом Breuer"oм и послужившая основой и исходным пунктом психоанализа, опубликовалась лишь в 1895 г.), приписывающего половой сфере, собственно психосексуальным расстройствам, главную роль в развитии душевных болезней, существовал, среди русских психиатров взгляд, что половая жизнь принимает самое деятельное участие в формировании здоровой и больной психики челевека, и психиатр, дававший Горькому советы, настаивает (!) на том, чтобы он завел себе „бабенку, которая пожадней к любовной игре", уверяя его, что это ему будет полезно!

Горький упоминает много раз, что у него половое влечение в юности было слабо развито, объясняя это отчасти тяжелым физическим трудом, отчасти увлечением литературой и наукой. Д-р И. Б. Галант (Москва) psychiatry . ru › book _ show . php …

В 1918 года Максим Горький публикует в газете "Новая жизнь" статью, осуждающую последствия большевистского переворота в стране: "Нет, пролетариат не великодушен и не справедлив, а ведь революция должна была утвердить в стране возможную справедливость... Если б междоусобная война заключалась в том, что Ленин вцепился в мелкобуржуазные волосы Милюкова, а Милюков трепал бы пышные кудри Ленина... Но дерутся не паны, а холопы. И не возрадуешься, видя, как здоровые силы страны погибают, взаимно истребляя друг друга. А по улицам ходят тысячи людей и, как будто сами над собой издеваясь, кричат: "Да здравствует мир!"

Умер Максим Горький 18 июня 1936 года в местечке Горки, под Москвой. Был похоронен 20 июня 1936 в Москве на Красной площади у Кремлевской стены. Мозг Горького был отправлен для изучения в Институт мозга в Москве. Вокруг его смерти, как и смерти его сына Максима до сих пор много неясного.Интересно, что в числе прочих обвинений Генриха Ягоды на так называемом Третьем Московском процессе 1938 года было обвинение в отравлении сына Горького. Согласно допросам Ягоды, Максим Горький был убит по приказу Троцкого, а убийство сына Горького, Максима Пешкова, было его личной инициативой.

Некоторые публикации в смерти Горького обвиняют Сталина. Важным прецедентом медицинской стороны обвинений в «деле врачей» был Третий московский процесс (1938), где среди подсудимых были три врача (Казаков, Левин и Плетнёв), обвинявшиеся в убийствах Горького и других.

«Энциклопедия Смерти. Хроники Харона»

Часть 2: Словарь избранных Смертей

Умение хорошо жить и хорошо умереть - это одна и та же наука.

Эпикур

ГОРЬКИЙ Алексей Максимович

(псевдоним; настоящая фамилия Пешков)

(1868-1936) русский писатель

Смерть Горького уже несколько десятилетий является предметом споров и домыслов. Начало этому было положено вскоре после кончины писателя, когда лечивших его врачей Д. Д. Плетнева, Л. Г. Левина, И. Н. Казакова обвинили в том, что они отравили флагмана пролетарской литературы шоколадными конфетами с ядовитой начинкой. "Я признаю себя виновным в том,- показал на процессе Левин,- что я употреблял лечение, противоположное характеру болезни... Я причинил преждевременную смерть Максиму Горькому и Куйбышеву". Нечто подобное говорили и другие врачи, которым инкриминировалось не только убийство писателя... Впрочем, все по порядку.

В мае 1936 года Горький серьезно заболел. 27 числа он вернулся из Тессели в Москву и на другой день отправился к себе на дачу в Горки. По дороге машина заехала на Новодевичье кладбище - Горький хотел навестить могилу своего сына Максима. День был холодный, ветреный. А вечером, как вспоминает медсестра О. Д. Черткова, Горькому стало не по себе. Поднялась температура, появились слабость, недомогание...

Болезнь развивалась стремительно. Очевидцы отмечают, что уже 8 июня Горький находился на пороге смерти.

Е. П. Пешкова:

"Состояние Алексея Максимовича настолько ухудшилось, что врачи предупредили нас, что близкий конец его неизбежен и дальнейшее их вмешательство бесполезно. Предложили нам войти для последнего прощания...

Алексей Максимович сидит в кресле, глаза его закрыты, голова поникла, руки беспомощно лежат на коленях.

Дыхание прерывистое, пульс неровный. Лицо, уши и пальцы рук посинели. Через некоторое время началась икота, беспокойные движения руками, которыми он точно отодвигал что-то, снимал что-то с лица.

Один за другим тихонько вышли из спальни врачи.

Около Алексея Максимовича остались только близкие: я, Надежда Алексеевна, Мария Игнатьевна Будберг (секретарь Алексея Максимовича в Сорренто), Липа (О. Д. Черткова - медсестра и друг семьи), П. П. Крючков - его секретарь, И. Н. Ракицкий - художник, ряд лет живший в семье Алексея Максимовича...

После продолжительной паузы Алексей Максимович открыл глаза.

Выражение их было отсутствующим и далеким. Точно просыпаясь, он медленно обвел всех нас взглядом, подолгу останавливаясь на каждом из нас, и с трудом, глухо, раздельно, каким-то странно- чужим голосом произнес:

Я был так далеко, откуда так трудно возвращаться..."

Рассказ, записанный со слов М. И. Будберг, за исключением нескольких моментов, подтверждает сказанное выше: "8 июня доктора объявили, что ничего сделать больше не могут. Г[орький] умирает... В комнате собрались близкие... Г[орького] посадили в кресло. Он обнял М[арию] И[гнатьевну] и сказал:

"Я всю жизнь думал, как бы мне изукрасить этот момент. Удалось ли мне это?"

- "Удалось",- ответила М[ария] И[гнатьевна].

- "Ну и хорошо!" Он трудно дышал, редко говорил, но глаза оставались ясные. Обвел всех присутствующих и сказал:

"Как хорошо, что только близкие (нет чужих)". Посмотрел в окно - день был серенький - и сказал М[арии] И[гнатьевне]:

"А как-то скучно". Опять молчание. К. П. спросила:

"Алексей, скажи, чего ты хочешь?" Молчание. Она повторила вопрос. После паузы Горький сказал:

"Я уже далеко от вас и мне трудно возвращаться". Руки и уши его почернели. Умирал. И, умирая, слабо двигал рукой, как прощаются при расставании".

И тут вдруг произошло чудо, о котором пишут все очевидцы. Позвонили и сказали, что навестить Горького едут Сталин, Молотов и Ворошилов. И Горький ожил! Совсем как в средневековых легендах, когда прикосновение или взгляд исцеляли недужных. Правда, здесь "чуду" способствовала лошадиная доза камфоры, впрыснутая Горькому для поддержки сил и достойной встречи с вождем. И писатель ободрился настолько, что заговорил с прибывшим руководителем СССР о женщинах-писательницах, о французской литературе.

О деле поговорим, когда вы поправитесь,- перебил его Сталин.

Ведь столько работы...- продолжал Горький.

Вот видите,- Сталин укоризненно покачал головой,- работы много, а вы вздумали болеть, поправляйтесь скорее! - И после паузы спросил:

А может быть, в доме найдется вино? Мы бы выпили за ваше здоровье по стаканчику... Вино, разумеется, нашлось. Горький только пригубил его. То ли визит Сталина вдохнул в него силы, то ли у организма были исчерпаны еще не все ресурсы, но писатель прожил после этого еще 10 дней.

В рассказе о смерти Горького очевидцы также сходятся в главных деталях. П. П. Крючков говорит, что Горький врачам не верил. Знал, что умирает. После 8-го сказал про врачей: "Однако они меня обманули". Был уверен с первого дня, что у него не грипп (как ему говорили), а воспаление легких. "Врачи ошибаются. Я по мокроте вижу, что воспаление легких. Надо в этом деле самому разобраться". После 8-го изо дня в день менялась картина.

Периоды улучшения сменялись новыми и новыми припадками. Жил только кислородом (150 подушек кислорода). О смерти говорил Тимоше: "Умирать надо весной, когда все зелено и весело". Говорил Липе: "Надо сделать так, чтобы умирать весело". Верил только Сперанскому. Когда количество врачей увеличилось, говорил: "Должно быть, дело плохо - врачей прибыло..." 10-го приезжал ночью Сталин и др. (Во второй раз! -А. Л.) Их не пустили. Оставили записку. Смысл ее таков: "Приезжали проведать, но ваши "эскулапы" не пустили"... Сталин и К° приезжали еще 12-го. А[лексей] М[аксимович] опять говорил, как здоровый, о положении франц[узских] крестьян.

Все время был в своей спальне. Сидел на кровати, а не лежал. Иногда его приподнимали. Однажды он сказал: "Точно вознесение!" (когда его приподняли за руки).

Впрыскивания были болезненны, но он не жаловался. Только в один из последних дней сказал чуть слышно: "Отпустите меня" (умереть). И второй раз когда уже не мог говорить - показывал рукой на потолок и двери, как бы желая вырваться из комнаты.

Рассказ П. П. Крючковa дополняет О. Д. Черткова:

"Однажды ночью он проснулся и говорит: "А знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорил. Хочешь расскажу?" А мне неловко было его расспрашивать... 16-го [июня] мне сказали доктора, что начался отек легких. Я приложила ухо к его груди послушать - правда ли? Вдруг как он обнимет меня крепко, как здоровый, и поцеловал. Так мы с ним и простились. Больше он в сознание не приходил. Последнюю ночь была сильная гроза. У него началась агония. Собрались все близкие. Все время давали ему кислород. За ночь дали 300 мешков с кислородом, передавали конвейером прямо с грузовика, по лестнице, в спальню. Умер в 11 часов. Умер тихо. Только задыхался. Вскрытие производили в спальне, вот на этом столе. Приглашали меня. Я не пошла. Чтобы я пошла смотреть, как его будут потрошить? Оказалось, что у него плевра приросла, как корсет. И, когда ее отдирали, она ломалась, до того обызвестковалась. Недаром, когда его бывало брала за бока, он говорил: "Не тронь, мне больно!"

П. П. Крючков, присутствовавший при вскрытии, тоже говорит о том, что "состояние легких оказалось ужасное. Оба легких почти целиком "закостенели", равно как и бронхи. Чем жил и как дышал - непонятно. Доктора даже обрадовались, что состояние легких оказалось в таком плохом состоянии. С них снималась ответственность".

Нет, ответственность с них никто не снял. Позднее их все же обвинили - сначала в некомпетентности, а потом в прямом злоумышлении.

В принципе, большинство свидетельств говорит все-таки о том, что Горький умер от воспаления легких. Но нельзя отбрасывать и факты, говорящие в пользу версии об отравлении. Для объективности приведем их тоже.

1. В доме умирающего писателя зачем-то ошивался глава ГПУ. О. Д. Черткова, например, говорит, что когда Сталин посетил Горького, то в столовой увидел Г. Г. Ягоду. "А этот зачем здесь болтается? - якобы спросил Сталин.- Чтобы его здесь не было..." Может быть, Сталин боялся, что Ягода, слишком ревностно выполняя указание об отравлении, даст повод для нежелательных слухов.

2. Несмотря на плохие легкие, Горький был физически очень вынослив. В. Ф. Ходасевич, одно время близко знавший Горького и отмечавший, что "была связь между его последней болезнью и туберкулезным процессом, который у него обнаружился в молодости", далее писал: "Но этот процесс был залечен лет сорок тому назад, и если напоминал о себе кашлем, бронхитами и плевритами, то все же не в такой степени, как об этом постоянно писали и как думала публика. В общем он был бодр, крепок - недаром и прожил до шестидесяти восьми лет". А Н.П. Крючков свидетельствует, что у Горького было прекрасное сердце, которое на протяжении минуты выдерживало скачки от 60 до 160 ударов.

3. И Г. Ягода, и врачи, лечившие Горького, были уничтожены - возможно, как нежелательные свидетели. (Ягода, конечно, был уничтожен и в связи с другими "скользкими" делами.)

4. Сразу после смерти тело Горького было врачами "распотрошено". По рассказу П. П. Крючкова, когда он вошел в комнату, то увидел распластанное, окровавленное тело, в котором копошились врачи. Потом стали мыть внутренности. Зашили разрез кое-как простой бечевкой... Мозг положили в ведро, чтобы доставить в Институт мозга. У П. П. Крючкова осталось убеждение: если бы Горького не лечили, а оставили в покое, он, может быть, и выздоровел бы.

5. Советское правительство (то есть фактически Сталин) решило кремировать Горького. Е. П. Пешковой, которая просила Сталина выделить ей хотя бы частичку пепла для захоронения в одной могиле с сыном писателя Максимом, было в этом отказано - и отказано не через кого-нибудь, а через Ягоду.

6. На судебном процессе Ягоды, арестованного в апреле 1937 года, его секретарь Буланов показал, что Ягода имел особый шкаф ядов, откуда по мере надобности извлекал драгоценные флаконы и передавал их своим агентам с соответствующими инструкциями. Л. Д. Троцкий пишет, что "в отношении ядов начальник ГПУ, кстати сказать, бывший фармацевт, проявлял исключительный интерес. В его распоряжении состояло несколько токсикологов, для которых он воздвиг особую лабораторию, причем средства на нее отпускались неограниченно и без контроля. Нельзя, разумеется, ни на минуту допустить, чтоб Ягода соорудил такое предприятие для своих личных потребностей. Нет, и в этом случае он выполнял официальную функцию. В качестве отравителя он был, как и старуха Локуста при дворе Нерона, instrumentum reghi. Он лишь далеко обогнал свою темную предшественницу в области техники!

Рядом с Ягодой на скамье подсудимых сидели четыре кремлевских врача, обвинявшихся в убийстве Максима Горького и двух советских министров".

Далее Троцкий излагает свои соображения в пользу версии об убийстве. Он не считает, что врачей оклеветали,- по его мнению, они все-таки совершили отравление по приказу Ягоды. Но почему Сталину нужно было убивать "буревестника пролетариата"? Вот как это аргументирует Троцкий: "Максим Горький не был ни заговорщиком, ни политиком. Он был сердобольным стариком, заступником за обиженных, сентиментальным протестантом. Такова была его роль с первых дней октябрьского переворота. В период первой и второй пятилетки голод, недовольство и репрессии достигли высшего предела. Протестовали сановники, протестовала даже жена Сталина - Аллилуева. В этой атмосфере Горький представлял серьезную опасность. Он находился в переписке с европейскими писателями, его посещали иностранцы, ему жаловались обиженные, он формировал общественное мнение. Никак нельзя было его заставить молчать. Арестовать его, выслать, тем более расстрелять - было еще менее возможно. Мысль ускорить ликвидацию больного Горького "без пролития крови" через Ягоду должна была представиться при этих условиях хозяину Кремля как единственный выход...

Получив поручение, Ягода обратился к "своим" врачам. Он ничем не рисковал. Отказ был бы, по словам Левина, "нашей гибелью, т. е. гибелью моей и моей семьи".

"От Ягоды спасения нет, Ягода не отступит ни перед чем, он вас вытащит из-под земли". Почему, однако, авторитетные и заслуженные врачи Кремля не жаловались членам правительства, которых они близко знали как своих пациентов? В списке больных у одного доктора Левина значились 24 высоких сановника, сплошь члены Политбюро и Совета Народных Комиссаров! Разгадка в том, что Левин, как и все в Кремле и вокруг Кремля, отлично знал, чьим агентом является Ягода. Левин подчинился Ягоде, потому что был бессилен сопротивляться Сталину.

О недовольстве Горького, о его попытке вырваться за границу, об отказе Сталина в заграничном паспорте в Москве знали и шушукались. После смерти писателя сразу возникли подозрения, что Сталин слегка помог разрушительной силе природы. Процесс Ягоды имел попутной задачей очистить Сталина от этого подозрения. Отсюда повторные утверждения Ягоды, врачей и других обвиняемых, что Горький был "близким другом Сталина", "доверенным лицом", "сталинцем", полностью одобрял политику "вождя", говорил с "исключительным восторгом" о роли Сталина. Если б это было правдой хоть наполовину, Ягода никогда не решился бы взять на себя умерщвление Горького и еще менее посмел бы доверить подобный план кремлевскому врачу, который мог уничтожить его простым телефонным звонком к Сталину".

И все-таки, несмотря на многие внешне убедительные аргументы, версия об отравлении Горького представляется маловероятной. Ведь последние годы Горький действительно полностью принял сталинскую политику - в том числе и политику репрессий. Вспомним хотя бы посещение им лагеря на Соловках и участие в путешествии по Беломорканалу. Вспомним его знаменитую крылатую фразу:

"Если враг не сдается, его уничтожают". И в "исключительный восторг" Горький приходил очень часто по поводу явлений куда менее значительных, чем "гений всех народов". А зачем, спрашивается, Сталину нужно было трижды (siс!) в течение недели навещать больного писателя, если он уже отдал приказ о его уничтожении? Или это пример изощренного, садистского развлечения? Сплошные вопросы. В самый патетический момент история, как всегда, надевает непроницаемую маску. Подлинное выражение ее лица мы должны угадывать интуитивно.