Александр Дюма – биография, фото, личная жизнь, книги писателя. Биография Александра Дюма (отца) Писатель александр дюма биография

Биография, история жизни Дюма Александра

Годы юности

Французский писатель Александр Дюма родился 24-го числа в июле месяце 1802 года в городе Вилле-Котре. Отец Дюма был генералом, мать была дочерью хозяина гостиницы из Вилле-Котре. Одна из бабушек Александра была чернокожей рабыней, привезённой во Францию с острова Гаити, поэтому Дюма считался квартероном. Образования он не получил. Детство, отрочество и юность прошли в родном городе.

У Дюма был прекрасный почерк. Он приехал в Париж и получил должность в канцелярии герцога Орлеанского, когда ему было 20 лет. Для этой цели Александр воспользовался связями своего отца (ему помог генерал Фуа). Знакомые составили для него список книг, которые он должен был прочитать. Это были произведения классики, хроники и мемуары.

Дюма часто ходил в театры, он хотел стать драматургом. В последующем он сочинил пьесу-водевиль "Охота и любовь". Водевиль был поставлен театром Амбигю.

Победа романтизма

Однажды он написал драму "Кристина" на тему убийства Джованни Мональдески, которая была в романтическом стиле. Драму не приняли, так как котировался классический репертуар, любительницей которого была всесильная мадемуазель Марс. Ему предложили доработать пьесу, но Дюма отказался.

Ему очень требовались деньги, так как он содержал мать и незаконнорожденного сына Александра Дюма. Поэтому он написал ещё одну пьесу, новую драму "Генрих III и его королевский двор". После читки пьесы в театре "Комеди Франсез" актёры театра просили её принять. Театр, который был до этого времени опорой классицизма, впервые поставил романтическое произведение. Это была победа романтиков, представителей новой школы в театральном искусстве.

В скором времени завсегдатаи салона Нодье в Арсенале приняли Дюма, как своего. Дюма первый отважился коснуться в театре темы страсти. Накал страстей был свойственен эпохе Возрождения, по общепринятому мнению. Дюма наделил современного ему человека таким высоким накалом чувств, что с тех пор все его пьесы были успешны. Его имя на афише означало большие сборы, он умел держать зрителя в напряжении от первого и до самого последнего акта. Его пьесы не отличались совершенством с точки зрения художества, но он стал соавтором всех драматургов и мог привести к успеху самых неудачных авторов.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Когда произошла революция в Париже, в 1830 году, утвердившая власть буржуазии и свергнувшая короля Карла Х, Дюма тоже был среди тех, кто громил дворец Тюильри.

На престол Франции вступил герцог Орлеанский. Он стал королём под именем Луи-Филиппа. В 1832 году революционные события начались с похорон генерала Ламарка, Дюма его знал лично.

В скором времени началось восстание, в котором принимал участие и Дюма. Оно было жестоко подавлено. Газеты разнесли ложную весть, что Дюма расстрелян. На самом деле он бежал в Швейцарию и прожил там несколько месяцев.

В это время он работал над своим первым публицистическим произведением "Галлия и Франция", очерк был издан в 1833 году.

Личная жизнь

В 1840 году Дюма расстался со своей женой и женился на театральной актрисе Иде Ферьер. Продолжались его связи и с другими женщинами. Дюма вёл роскошный образ жизни, он зарабатывал много денег. Он создал свой театр, издавал журналы, но начинания были неудачны.

В 1851 году Дюма попал в опалу после переворота и бежал от кредиторов в Брюссель. Он начал писать книгу "Мемуары", которые по художественному достоинству не уступали его произведениям беллетристики.

Затем Дюма поехал в Петербург и жил в России с 1858 по 1859 год. Он путешествовал по Карелии, посетил остров Валаам, Москву, город Царицын, Закавказье. Под впечатлением от путешествий он написал книгу "Путевые впечатления. В России".

Дюма три года принимал участие в борьбе за освобождение Италии, как личное горе воспринял поражение французов в франко-прусской войне. Его настиг удар, во время которого его почти парализовало, но он всё-таки успел добраться до дома своего сына в Пюи, департамент Нижняя Сена. Тут Александр Дюма-отец и умер через несколько месяцев 5 декабря 1870 года.

Александр Дюма-отец был автором романа "Граф Монте-Кристо", серии романов "Три мушкетёра", "ХХ лет спустя" и "Виконт де Бражелон", романа "Королева Марго" и многих других. Дюма был необыкновенно плодовит и использовал труд литературных негров, его имя привлекало читателей.

Один из его сотрудников Жерар де Нерваль познакомил Дюма с Огюстом Маке. Дюма и Маке вместе написали множество исторических романов с продолжением. Маке не подписывал романы, он получал отступные. Вклад Маке остаётся до сих пор предметом дискуссий.

Вместе с Левеном, считавшим, что успеха легче добиться в лёгком жанре, Дюма сочинил водевиль «Охота и любовь », тот был принят к постановке театром Амбигю .

Однажды на одной из выставок ежегодного Салона Дюма обратил внимание на барельеф с изображением убийства Джованни Мональдески . Прочитав во «Всемирной биографии» статьи о Мональдески и шведской королеве Кристине , Дюма решил написать на эту тему драму. Сначала он предложил сотрудничество Сулье , однако в конце концов каждый решил написать свою «Кристину». Пьеса Дюма понравилась королевскому комиссару при Комеди Франсез барону Тейлору , с его помощью «Кристину» приняли при условии, что Дюма её доработает. Однако против постановки драмы возражала всесильная мадемуазель Марс , коньком которой был классический репертуар. Когда же молодой автор наотрез отказался внести по её просьбе исправления в пьесу, мадемуазель Марс сделала всё, чтобы «Кристина» не появилась на сцене Комеди Франсез.

Дюма, которому надо было содержать мать, а также незаконнорожденного сына Александра , написал пьесу на новую тему. Драма «Генрих III и его двор » была создана за два месяца. Актёры Комеди Франсез после читки пьесы, прошедшей в салоне Мелани Вальдор , просили принять её вне очереди. Премьера прошла успешно 10 февраля 1829 года, и это была победа романтиков в театре, до сих пор считавшемся опорой классицизма.

Дюма стал завсегдатаем знаменитого салона Нодье в Арсенале, где собирались представители новой школы - романтизма . Он одним из первых обратился к драме из современной жизни, отважился коснуться роли страсти в современном обществе. Новым было и то, что автор наделил современного человека таким накалом чувств, который, по общепринятому мнению, был скорее свойственен эпохе Возрождения. Его пьеса «Антони » была вызвана к жизни личными обстоятельствами - в то время Дюма переживал страстное увлечение поэтессой Мелани Вальдор , которую вывел в образе Адель д’Эрве. Премьера драмы состоялась 3 мая 1831 года в театре Порт-Сен-Мартен с Дорваль и Бокажем в главных ролях и «наделала не меньше шуму, чем премьера „Эрнани “»

Пьесы Дюма не отличались художественным совершенством , но он, как никто другой владел умением держать внимание публики с первого до последнего акта и сочинять эффектные реплики под занавес. Его имя на афише для директоров театров означало большие сборы, а для других драматургов он стал соавтором, способным привести к успеху самые неудачные пьесы.

Три года участвовал в борьбе за объединённую Италию , был лично знаком и близок с Гарибальди . Известие о первых поражениях французов во время франко-прусской войны Дюма воспринял как личное горе. Вскоре его настиг первый удар . Полупарализованный он успел добраться до дома сына, где и скончался через несколько месяцев.

В 2002 году прах Дюма был перенесён в парижский Пантеон .

Его произведения были переведены на множество языков и служили материалом для многочисленных театральных постановок и кинофильмов.

Творчество

Свою литературную деятельность писатель начинает во время Реставрации , когда восторжествовала монархия Бурбонов , пытавшаяся привлечь на свою сторону представителей буржуазии и осуществлявшая политику искоренения всех важнейших преобразований, совершённых во Франции в период буржуазной революции -1794 годов . Король Людовик XVIII , не имея возможности полностью восстановить дореволюционные порядки, был вынужден ввести конституцию. Новый французский парламент состоял из двух палат: в палате пэров заседали назначенные королём высокопоставленные лица, а палата депутатов избиралась самыми богатыми слоями населения Франции. Наиболее консервативные круги дворянства в ту пору добивались восстановления былых привилегий и боролись за полное торжество монархического деспотизма. Здесь же будущий автор «Графа Монте-Кристо» достаточно осмысленно воспринял курс государственной политики, дав о нём представление уже в первых главах своего произведения.

Была ли его пьеса исторической? Не больше и не меньше, чем романы Вальтера Скотта. История полна тайн. У Дюма всё оказалось ясным и определённым. Екатерина Медичи держала в руках нити всех интриг. Генрих III расстраивал планы герцога де Гиза. Впрочем, Дюма и сам отлично понимал, что в действительности все эти приключения были куда более сложными. Но какое это имело для него значение? Он хотел лишь одного - бурного действия. Эпоха Генриха III с её дуэлями, заговорами, оргиями, с разгулом политических страстей напоминала ему наполеоновскую эпоху. История в обработке Дюма была такой, какой её хотели видеть французы: весёлой, красочной, построенной на контрастах, где Добро было по одну сторону, Зло - по другую. Публика 1829 года, наполнявшая партер, состояла из тех самых людей, которые совершили великую революцию и сражались в войсках империи. Ей нравилось, когда королей и их дела представляли в «картинках героических, полных драматизма и поэтому хорошо им знакомых».

Вслед за «Генрихом III» Дюма пишет ряд известных драм и комедий , пользовавшихся в своё время громкой славой. К ним относятся: «Христина» , «Антони» , «Кин, гений и беспутство» , «Тайны Нельской башни » .

Александр Дюма расширил круг знаний благодаря изучению трудов известных французских историков П.Баранта , О.Тьерри, Ж.Мишле . Разрабатывая в своих произведениях национально-историческую тематику, он разделял во многом взгляды Огюстэна Тьерри , который в своих исследованиях стремился проследить закономерную последовательность происходивших в определённую эпоху событий, определить содержание сочинений, призванных стать подлинной историей страны.

Книга Дюма «Галлия и Франция» () свидетельствовала об осведомлённости автора в вопросах национальной истории. Рассказывая о ранней эпохе становления галльского племени, борьбе галлов с франками , Дюма цитирует многие труды по французской истории. В заключительной главе книги автор выразил критическое отношение к монархии Луи Филиппа. Он написал, что при новом короле трон поддерживает элита фабрикантов, землевладельцев, финансистов, предсказывал, что во Франции в будущем возникнет Республика как форма широкого народного представительства. Положительный отзыв об этом произведении Тьерри окрылил автора, и он с ещё большим усердием принялся за изучение многих трудов французских историков.

В 30-х годах у Дюма возник замысел воспроизвести историю Франции -XIX веков в обширном цикле романов, начало которому было положено романом «Изабелла Баварская» (). Исторической основой послужили «Хроника Фруассара» , «Хроника времён Карла VI» Ювенала Юрсина , «История герцогов Бургундских» Проспера де Баранта.

Историю Франции он также показал в двух исторических романах-жизнеописаниях: «Людовик XIV» и «Наполеон».

Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l"empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.

Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu"est ce que c"est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d"honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.

На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l"Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d"honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s"est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l"avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.

Дюма Александр (отец) (1802-1870 гг.)

Известный французский писатель, чьи приключенческие романы сделали его одним из самых читаемых французских авторов в мире. Также был драматургом и журналистом.
Отец Александра Дюма, Тома-Александр был сыном маркиза Дави де Да Пелетери и чернокожей рабыни Кессетты дю Ма. Однако в дальнейшем Тома-Александр поссорился со своим отцом и решил называться в память о своей матери «Дюма». Был генералом во французской республиканской армии.

Несмотря на бедность, семья все же имела хорошую репутацию и аристократические связи, которые помогли двадцатилетнему Александру получить должность в Пале-Рояле (Париж) в канцелярии при герцоге Орлеанском. Он начал писать статьи для журналов и пьесы. Первая пьеса, «Генрих III и его двор» имела большой успех, так же как и вторая «Кристина», и Дюма смог зарабатывать себе на жизнь творчеством. В 1835 г. в печати появился его первый исторический роман «Изабелла Баварская».

С тех пор в газетах печатались его многочисленные историко-авантюрные романы: трилогия «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя», «Виконт де Бражелон»; трилогия о Генрихе Наваррском «Королева Марго», «Госпожа Монсоро», «Сорок пять».
В1840 г. женился на актрисе Иде Ферьер, но продолжал связи с многими другими женщинами, результатом которых были три внебрачных ребенка (один из них тоже стал успешным писателем и драматургом).

Дюма зарабатывал много денег, но постоянно тратил их на роскошный образ жизни и женщин. Издавал журналы и создал свой театр - и то, и другое закончилось неудачно. После переворота 1851 г. бежал от кредиторов в Брюссель. Провел два года в России (1858-1859 гг.), три года участвовал в борьбе за объединение Италии.

Александр Дюма (фр. Alexandre Dumas, père; 24 июля 1802, Вилле-Котре - 5 декабря 1870, Пюи) - французский писатель, чьи приключенческие романы сделали его одним из самых читаемых французских авторов в мире. Также был драматургом и журналистом. Поскольку его сын также носил имя Александр и также был писателем, для предотвращения путаницы при его упоминании часто добавляют уточнение «-отец».

«Это не человек, а сила природы», - говорил о писателе историк Жюль Мишле. Гигант, живший не по средствам, широкая натура, тонкий знаток кулинарного искусства, неистощимый автор, которого всегда сопровождал успех, долги и женщины. В этом весь Александр Дюма. Более того, жизнь писателя - сплошной роман, вроде тех, что писал он сам, история о великане- обжоре, торопившемся съесть все и сразу; жизнь, в которой сменяли друг друга работа, приключения, размышления, мечты, любовь ко всем женщинам и в то же время ни к одной (за исключением, конечно, его матери Марии- Луизы).

Своё детство, отрочество и юность Дюма провёл в родном городе. Александр унаследовал от своего отца, сына небогатого маркиза Александра Антуана де Ла Пайетри и рабыни, «ветреной женщины», как говорили в Сан- Доминго (Гаити), гигантский рост, силу Геркулеса и мужественную внешность. У него было смуглое лицо и курчавая шевелюра. Всё это приводило женщин в экстаз и раздражало соперников. Один из завсегдатаев литературного салона, дерзнувший пошутить на тему родословной Дюма, получил от него резкий ответ: «Мой отец был мулатом, моя бабушка была негритянкой, а мои прадедушки и прабабушки вообще были обезьянами. Моя родословная начинается там, где ваша заканчивается». В 1806 году, когда умер отец писателя генерал Дюма, Александру было всего три с половиной года. Ребенок схватил ружье, сказав заплаканной матери, что идет на небо, чтобы «убить Боженьку, который убил папу».

Дюма решил непременно стать драматургом. Без денег и связей, надеясь лишь на старых друзей отца, он решил перебраться в Париж. Двадцатилетнему Александру, не имевшему образования (его козырем был лишь прекрасный почерк), дали должность в Пале-Рояле в канцелярии при герцоге Орлеанском, которую помог получить генерал Фуа. Дюма принялся пополнять своё образование. Прочитав статьи о Мональдески и шведской королеве Кристине, Дюма решил написать на эту тему драму «Кристина». Однако против постановки драмы возражала всесильная мадемуазель Марс- прима Комеди Франсез и «Кристина» не появилась на сцене театра.

В Париже первой женщиной Дюма стала белошвейка Мари-Катрин-Лор Лабе. Она жила в том же доме, в котором Дюма снимал свое первое жилище в городе своей мечты. Вскоре Катрин родила ему сына, тоже Александра (1824- 1895). Дюма снял для них более просторную квартиру и содержал, изредка навещая. Он помог Лабе открыть «кабинет для чтения», а повзрослевшего сына снабжал советами по части женщин. «Ты передаешь мне свои туфли и своих любовниц», - полушутя говорил Дюма- младший. Когда сын женился на княгине Надежде Нарышкиной, отец и мать встретились в мэрии и так тепло отнеслись друг к другу, что сын решил поженить престарелых родителей. Но не успел – мать вскоре умерла.

После рождения сына Дюма познакомился с поэтессой Мелани Вальдор. Дочь известного издателя, она была замужем за капитаном, но это не помешало ей влюбиться в начинающего писателя. Они слали друг другу послания в стихах, клялись в вечной любви и верности. Но Дюма не мог соблюсти клятвы, а Мелани жутко ревновала. Она решилась на самоубийство, составила завещание и отправила его своему доктору в надежде, что Дюма перехватит письмо и остановит ее. Так и случилось.

Дюма, которому надо было содержать мать, а также незаконнорожденного сына Александра, написал пьесу на новую тему. Драма «Генрих III и его двор» была создана за два месяца. Актёры Комеди Франсез после читки пьесы, прошедшей в салоне Мелани Вальдор, просили принять её вне очереди. Премьера прошла успешно 10 февраля 1829 года и это была победа романтиков в театре, до сих пор считавшемся опорой классицизма.

Вслед за «Генрихом III» Дюма пишет ряд известных драм и комедий, пользовавшихся в своё время громкой славой. Пьесы Дюма не отличались художественным совершенством, но он, как никто другой владел умением держать внимание публики с первого до последнего акта и сочинять эффектные реплики под занавес. Дюма написал пьесу «Антони» по мотивам собственного романа и пригласил Мелани на премьеру. Однако ушел из театра он в сопровождении другой - актрисы Мари Дорваль,которая сыграла на сцене Мелани. С ней он познакомился после премьеры своей драмы «Христина, или Стокгольм, Фонтенбло и Рим». Прямо на площади к нему подкатила коляска, и женщина крикнула оттуда: «Так это вы и есть месье Дюма? Садитесь ко мне и поцелуйте меня... Ах, какой же вы талантливый и как хорошо вам удаются женские образы!».

Бурный успех сопровождал пьесу «Нельская башня», премьера которой состоялась 22 мая 1832 года в театре «Порт-Сен-Мартен». К этому времени на сцене уже было поставлено семь пьес Дюма. И Александру стало скучно. Писатель нередко сравнивал театр и женщину: пылкая страсть вначале и безразличие потом, когда они сдавались. Поэтому вскоре Дюма отошел от театра, чтобы писать повести и рассказы, а затем и исторические романы. Одно за другим появлялись его выдающиеся литературные произведения: «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо», «Королева Марго», «Двадцать лет спустя», «Кавалер де ла Мэзон Руж», «Графиня де Монсоро», «Жозеф Бальзамо» и «Сорок пять».

Александр Дюма в 1842 году. Eugène Giraud.

Много времени писатель посвящал своим друзьям, женщинам и развлечениям. По словам современников, у Дюма было множество внебрачных детей, но признал он только Александра, да и то через 7 лет, и дочь Мари - Александрину (1831-?) от актрисы Белль Крельсамер (кроме них у Дюма больше нет официальных детей).

Дюма много путешествовал, охотился на косуль, проводил сеансы спиритизма. Как и любой прогрессивный человек, он принимал непосредственное участие во всех политических событиях. Так, в июле 1830 года Дюма вместе с восставшими воздвигал баррикады на улицах Парижа. По политическим убеждениям Александр был республиканцем, тем не менее это не мешало ему дружить с аристократами и восхищаться Империей, сочувствовать представителям младшей (Орлеанской) ветви династии Бурбонов. Провёл два года в России (1858-1859), посетил Петербург, достопримечательности Карелии, остров Валаам, Москву, Царицын, Закавказье. О своём путешествии в России Дюма написал книгу «Путевые впечатления. В России.»

Единственной женой Дюма была тоже актриса – Ида Феррье (Маргарита Жозефина Ферран). Это была «очень полная двадцатилетняя блондинка с кривыми зубами, ужасной дикцией и весьма посредственным талантом». Есть две версии, почему он вдруг решил жениться. По одной из них, Дюма прожил с Идой семь лет и в 1839 году рискнул представить ее герцогу Орлеанскому. Тот намекнул: «Я полагаю, вы представили мне свою супругу?». Дюма намек понял и повел любовницу в мэрию. По другой версии, Ида скупила все долговые Дюма и поставила ультиматум - либо свадьба, либо тюрьма. Дюма выбрал первое.

Подписание брачного контракта состоялось 1 февраля 1840 года; свидетелями со стороны жениха были сам великий Шатобриан и член Французской академии Вальмен. Этот странный брак изумил весь Париж, который знал, что у Дюма есть сын и дочь от разных женщин, а кроме того - бесчисленные любовницы. Путешествуя по Италии, он заводит полный страсти роман с певицей Каролин Унгер, который продолжается несколько месяцев. Впрочем, жена недолго была ему верна. Получив Дюма в мужья, она пустилась во все тяжкие.

Однажды Дюма застал ее с любовником- Роже де Бовуаром. За окном бушевала гроза, и Дюма великодушно предложил тому переночевать в кресле у камина. Голый любовник трясся от холода и стыда в кресле. А Дюма сидел рядом за столом и писал очередной роман. Потом он задул свечу, лег в постель к жене и кинул горе- любовнику одеяло. А утром взял того за руку, опустил ее на интимное место супруги и торжественно провозгласил: «Роже, примиримся, как древние римляне, на публичном месте». Этот случай как анекдот травили по всему Парижу. В 1841 году она встретила знатного сицилийского вельможу, князя Виллафранка, и стала его любовницей. В октябре 1844 года Александр Дюма и Ида Феррье расстались. Умерла Ида Феррье сорока восьми лет от роду в Генуе, унеся с собой в могилу, говоря словами князя, «половину его души». Но Александр Дюма навсегда вычеркнул ее из своего сердца.

Жорд Санд назвала Александра Дюма «гением жизни». К этой прекрасной характеристике вполне можно было бы прибавить слова «... и любви». По подсчетам биографов, у творца «Трех мушкетеров» было более 500 любовниц. Сам Дюма неоднократно говорил: «Поговаривают о моих „африканских страстях“. Много любовниц я завожу из человеколюбия; если бы у меня была одна любовница, то она умерла бы через неделю». Но для него было характерно и то, что он не требовал постоянства и от своих женщин.

Возраст любовниц Дюма постоянно снижается в противоположной пропорции с возрастом Дюма. Его новым пассиям, юным Эме Доз, Анриетте Лоранс и другим нет ещё и двадцати лет! Похоже, Дюма всегда предпочитал двадцатилетних – и в семнадцать, и в семьдесят. Дюма постоянно сочинял в честь своих любовниц эпиграммы и стихи непристойного содержания. Дамы нередко обижались, тогда он говорил так: «Все, что вышло из-под пера папаши Дюма, когда-нибудь будет стоить очень дорого». Молва гласила, что, когда Дюма- отца навещал подросший Дюма-сын, а подобные визиты были не редкостью, в доме поднимался переполох, отец в отчаянии метался по комнатам, пытаясь спрятать в чуланах и комнатах для слуг многочисленных полуодетых женщин.

Незабываемой для Дюма стала встреча с итальянской актрисой Фанни Гордоза. Первый муж Фанни так устал от ее сексуального аппетита, что заставлял ее носить обвязанное вокруг талии мокрое холодное полотенце, чтобы хоть как-то охладить жар любовный. Дюма же не испугался страстной актрисы, и полотенце ей завязывать больше не приходилось. Дюма, впрочем, вскоре выставил Фанни из дому: она, связавшись с учителем музыки, тем не менее ревновала его к другим женщинам. В 1851 рождается его второй сын - Анри Бауэр. Его мать – Анна Бауэр была замужней женщиной, и Анри всю жизнь носил фамилию мужа матери, но говорят, достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять, кто был его настоящим отцом.

В 1860 Дюма отправляется в плавание в сопровождении молоденькой актрисы Эмилии Кордье, которую он называл «мой адмирал». Днем она одевалась и выдавала себя за мальчика. Впрочем, об этом маскараде все знали. Вскоре «мальчик» оказался беременным. У «адмирала» в положенный срок родилась дочь Микаэла-Клелия-Жозефа-Элизабет, которую Дюма нежно любил. К большому огорчению, Эмилия не позволила Дюма официально объявить о своем отцовстве. Эмилия хотела брака, Дюма – нет.

Александр Дюма- отец с дочерью Мари - Александриной.

Затем Дюма развлекался со знаменитой танцовщицей Лолой Монтес, чьи выступления шокировали женщин и восхищали мужчин. Лола добавила Дюма к длинной череде своих знаменитых любовников, проведя с ним лишь две ночи. Сделала она это, впрочем, с необыкновенным изяществом. Под занавес собственной жизни Дюма сошелся с американкой Адой Менкен – лихой наездницей- циркачкой. В сохранившемся письме Дюма к Аде автор «Графа де Монте-Кристо» писал: «Если верно, что у меня есть талант - то верно, что у меня есть любовь, и они - принадлежат тебе». Ради забавы он даже согласился сняться вместе с ней в весьма фривольной позе. Открытки- фотографии принесли прибыль продавцам и немало огорчения детям Дюма.

Дюма- отец с Адой Менкен.

В 1870 году Александр Дюма вновь, в двадцатый раз в жизни, разорился. «Мне делают упреки в том, что я был расточителен, - говорил Дюма перед смертью своему сыну. - Я приехал в Париж с двадцатью франками в кармане. - И, указывая взглядом на свой последний золотой на камине, закончил: - И вот, я сохранил их... Смотри!» Через несколько дней, 6 декабря, его не стало. В своём завещании Дюма писал: «Желаю быть похороненным на прелестном кладбище городка Виллер- Котре, более похожем на лужайку, на которой могли бы играть дети». Александр Дюма был похоронен в Невиль-де-Полле, а когда война закончилась, сын перевез останки отца в Виллер- Котре и похоронил рядом с могилой генерала Дюма и Мари-Луизы Лабурэ. Мелани Вальдор, после смерти Александра Дюма писала его сыну: «Если существовал мужчина, который был неизменно добр и великодушен, то это, конечно, твой отец».

Останки писателя были эксгумированы 26 ноября 2002. Гроб с останками Александра Дюма при большом стечении народа был доставлен в Пантеон, его сопровождали четверо королевских мушкетёров. Президент Франции Жак Ширак, принимавший участие в торжестве, назвал Дюма «величайшим представителем мировой литературы» и «гордостью нации».

Ни для кого не секрет, что деятели искусств во все времена пытались одухотворить мертвую материю. Скульпторы высекали из мрамора пышущие жизнью статуи, истолченная смесь минералов под кистью художников превращалась в живописные картины, а литераторы, опережая труды ученых и философов, не только описывали в своих произведениях мир будущего, но и помогали простым обывателям взглянуть на события давно минувших лет «другими глазами».

Работы одного из самых читаемых французских авторов – Александра Дюма – и по сей день переворачивают мировосприятие людей с ног на голову.

Детство и юность

24 июля 1802 года у «черного дьявола» наполеоновской армии Тома Дюма и его жены Мари-Луизы Лабурэ родился сын, которого назвали Александром. Привилегированное семейство проживало в коммуне на севере Франции – Виллер-Котре.

Отец будущего романиста состоял на службе у и считался близким другом императора. Их тандем распался в момент, когда полководец, беспрекословно выполняющий любые поручения амбициозного правителя Франции, не поддержал его решение по поводу ввода войск в Египет.

Не терпевший критики Наполеон отомстил товарищу в свойственной ему манере. В 1801 году, когда генерал попал в плен, его высокопоставленный приятель не сделал ничего, чтобы освободить товарища из заключения. Только через два года пыток и истязаний Тома обменяли на австрийского генерала Мака.

Домой мужчина вернулся изможденным и больным. К раку желудка добавилась глухота и слепота на один глаз. Его звезда угасла так же стремительно, как и зажглась. Дюма старший умер в 1806 году, а семейство, впавшее в немилость императора, осталось без средств к существованию.

По этой причине детство будущего всемирно известного писателя прошло в атмосфере разрухи и нищеты. Его мать, тщетно пытавшаяся выбить у государства стипендию на обучение в лицее, познакомила горячо любимое чадо с основами грамматики и чтения, а сестра привила любовь к танцу.

Судьба смилостивилась над юным гением, и в итоге Александру все же удалось поступить в колледж аббата Грегуара, где парень освоил латынь и выработал каллиграфический почерк.

Первым местом работы Дюма стала контора нотариуса, в которой юноша примерил на себя амплуа клерка. Несмотря на стабильный заработок, молодому человеку в скором времени опостылели однотипные поручения и неустанно растущий ворох бумаг. Юноша собрал вещи и уехал в столицу Франции. Там по протекции бывшего соратника отца он устроился писцом в секретариат герцога Орлеанского (будущего короля Луи Филиппа).

В это же время Александр знакомится с местными литераторами и начинает создавать свои первые художественные произведения. В 1829 году в свет выходит пьеса «Генрих III и его двор», после постановки которой к писателю пришла слава. Уже через три года в театре «Порт-Сен-Мартен» на премьере «Нельской башни» был аншлаг. За неполных 16 месяцев на сцене было поставлено семь спектаклей.

Биография именитого журналиста сложилась таким образом, что Дюма принимал всяческое участие в жизни общества. Помимо того, что писатель руководил раскопками города Помпеи, он также был участником Великой июльской революции (1830 год), в ходе которой творца даже успели «похоронить». После очередного бунта среди населения в прессе появилось ложное сообщение о том, что писателя расстреляли. На самом деле создатель трилогии о «Трех мушкетерах» по совету друзей тогда покинул Париж и уехал в Швейцарию, где подготавливал к изданию очерк «Галлия и Франция».

Литература

С театром у Дюма все происходило как с женщинами: пылкая страсть вначале и безразличие потом. Когда сцена была покорена, Александр с головой ушел в литературу.

В 1838 году Дюма дебютировал как писатель. Роман-фельетон «Шевалье д"Арманталь» был опубликован в газете, которой требовалась увлекательная интрига, стремительность действия, сильные страсти, а главное – такое расположение глав, при котором напечатанный в каждом номере отрывок обещал бы еще более увлекательное продолжение в следующем номере.

Мало кто знает, но автором «Шевалье д"Арманталя» был молодой литератор Маке, но доработанное Александром произведение приобрело литературный блеск и издавалось под фамилией одного Дюма отнюдь не по его желанию, а по обязательному требованию заказчика, который считал, что настоящий успех роману обеспечит только знаменитое имя.

За четыре года Дюма на пару с «коллегой» выпустил в свет девять культовых произведений: «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо», «Виконт де Бражелон», «Королева Марго», «Двадцать лет спустя», «Кавалеpa де ла Мэзон Руж», «Графиня де Монсоро», «Жозеф Бальзам», «Две Дианы» и «Сорок пять».

Историк много путешествовал по Европе и мечтал попасть в Россию. В 1840 году вышел его роман «Учитель фехтования», главным героем которого стал декабрист Анненков. Несмотря на то, что на территории Российской империи произведение не прошло цензуру, скандальный шедевр втайне от мужа, прочла даже безропотная императрица .

Когда умер , драматургу разрешили въезд в империю. Оказавшись на родине , писатель был приятно удивлен тем, что местная аудитория не понаслышке знает, что такое французская литература и имеет представление о его творчестве. Странствуя, знаменитый литератор побывал и в Москве, и в Санкт- Петербурге, и в Калмыкии, и в Астрахани, и даже на Кавказе. На родине романиста Путевые заметки имели большой успех.

Публицист был еще и кулинаром. Во многих своих произведениях он подробно описывает приготовление тех или иных блюд.

В 1870 году он передал в печать рукопись, содержащую 800 новелл на кулинарную тему. «Большой кулинарный словарь» увидел свет в 1873 году, после смерти писателя. Позже вышла его сокращенная копия – «Малый кулинарный словарь». Дюма не был, ни гурманом ни чревоугодником. Мужчина просто придерживался здорового образа жизни, не употребляя алкоголь, табак и кофе.

Личная жизнь

Вопреки расхожему мнению, самой большой страстью именитого писателя была не охота, не фехтование и даже не архитектура. Наибольшую любовь публицист испытывал к женскому полу. О амурных похождениях темпераментного драматурга в литературных салонах того времени слагали легенды.

Среди превеликого множества историй, связанных с любовницами и женами деятеля искусств, одна выделялась особенно.

Дюма в то время жил на улице Риволи с Идой Феррье – актрисой, славившейся своим легкомысленным нравом. Молодые люди были соседями: девушка занимала квартиру на втором этаже, а начинающий писатель – три комнаты на пятом.

Однажды вечером драматург отправился на бал в Тюильри. По пути на увеселительное мероприятие мужчина поскользнулся и упал в лужу. Через час раздосадованный публицист вернулся домой весь в грязи, прошел в квартиру жены и с ругательствами ворвался в спальню Иды. Дабы забыть неприятный случай, Александр с головой ушел в работу.

Не прошло и получаса как дверь, ведущая в туалетную комнату распахнулась, и изумленный писатель увидел на пороге голого Роже де Бовуара, который сказал: «С меня хватит, я совершенно продрог!». Дюма, вскочив, с яростной бранью обрушился на любовника супруги. В оконцове именитый журналист сменил гнев на милость, заявив, что воспитание не позволяет ему выставить на улицу пусть и нежданного, но гостя.

В ту ночь супружеское ложе Дюма разделил с новым знакомым. Когда наступило утро, и все трое уже проснулись, Александр взял руку горе-кавалера, положил ее на интимное место супруги и торжественно провозгласил:

«Роже, примиримся, как древние римляне на публичном месте».

Первой привязанностью историка была портниха Лор Лабе, которая жила в одном с ним доме на площади Итальянцев. Женщина была старше Александра на 8 лет. Обольстителю не составило труда покорить сердце Мари, и уже 27 июля 1824 года она подарила ему сына Александра, который известен многим по роману «Дама с камелиями». Дюма-отец признал ребенка через семь лет с момента его рождения.

26 мая 1864 года бывшие возлюбленные встретились в мэрии на бракосочетании их сына с княгиней Надеждой Нарышкиной. У Дюма-сына возникла мысль поженить престарелых родителей, но желание его не вызвало у них никакого отклика.

По подсчетам биографов, у творца было порядка 500 любовниц. Сам Дюма неоднократно говорил, что женщин он менял как перчатки исключительно из человеколюбия, ведь если бы пришлось ограничиваться одной барышней, бедняжка умерла бы через неделю.

Смерть

Знаменитый писатель умер 5 декабря 1870 года. Тело было предано земле в Невиль-де-Полле. После войны сын классика мировой литературы совершил перезахоронение останков отца в Виллер-Котре рядом с его родителями.

После смерти публициста биографы выдвинули сенсационную гипотезу о том, что француз Дюма и русский «пророк» Александр Сергеевич Пушкин – это один и тот же человек.

Исследователи в своих трудах приводят ряд фактов, которые заставляются усомниться в подлинности кончины гения мировой литературы.

Несмотря на внешнее сходство и огромное количество «белых пятен» в биографии как одного творца, так и второго, официального заявления на этот счет никогда не было.

Память

Бестселлеры Дюма переиздаются и по сей день. Так в 2016 году издательство «Азбука» ограниченным тиражом выпустило в свет шедевр мировой литературы «Три мушкетера», а в 2017-ом «Графа Монте-Кристо».

Именем публициста названа одна из улиц города Ломоносова Петродворцового района Санкт-Петербурга.

Величественная гранитная глыба, на вершине которой восседает улыбающийся бронзовый Дюма, находится на площади Мальзерба в Париже.

Библиография

• «Королева Марго» (1845 год)
• «Графиня де Монсоро» (1846 год)
• «Сорок пять» (1847 год);
• «Ожерелье королевы» (1849-1850 год);
• «Анж Питу» (1853 год);
• «Графиня де Шарни» (1853-1855 год);
• «Шевалье де Мезон-Руж» (1845 год);
• «Асканио» (1843 год);
• «Две Дианы» (1846 год);
• «Паж герцога Савойского» (1852 год);
• «Предсказание» (1858 год);
• «Белые и синие» (1867 год);
• «Соратники Иегу» (1857 год);
• «Волонтер девяносто второго года» (1862 год);
• «Волчицы из Машкуля» (1858 год).