Н.м. карамзин как историк и его методы исследоввания прошлого. Карамзин Н. Первый русский историк Карамзин как государственный деятель 18 века кратко
(1 декабря 1766, родовое поместье Знаменское Симбирского уезда Казанской губернии (по другим данным - село Михайловка (Преображенское), Бузулукский уезд, Казанская губерния) - 22 мая 1826, Санкт-Петербург)
Биография
Детство, учение, окружение
Родился в семье помещика среднего достатка Симбирской губернии М. Е. Карамзина. Рано потерял мать. С самого раннего детства начал читать книги из библиотеки своей матери, французские романы, «Римскую историю» Ш. Роллена, сочинения Ф. Эмина и др. Получив первоначальное образование дома, учился в дворянском пансионе в Симбирске, затем - в одном из лучших частных пансионов профессора Московского университета И. М. Шадена, где в 1779-1880 изучал языки; слушал также лекции в Московском университете.
В 1781 начал службу в Преображенском полку в Петербурге, где подружился с А. И. и И. И. Дмитриевыми. Это - время не только напряженных интеллектуальных занятий, но и удовольствий светской жизни. После смерти отца Карамзин вышел в отставку в 1784 поручиком и более никогда не служил, что воспринималось в тогдашнем обществе как вызов. После недолгого пребывания в Симбирске, где он вступил в масонскую ложу, Карамзин переехал в Москву и был введен в круг Н. И. Новикова, поселился в доме, принадлежавшем новиковскому Дружескому ученому обществу (1785).
1785-1789 - годы общения с Новиковым, в это же время он также сблизился с семьей Плещеевых, а с Н. И. Плещеевой его долгие годы связывала нежная платоническая дружба. Карамзин издает свои первые переводы и оригинальные сочинения, в которых отчетливо виден интерес к европейской и русской истории. Карамзин - автор и один из издателей первого детского журнала «Детское чтение для сердца и разума» (1787-1789), основанного Новиковым. Чувство благодарности и глубокого уважения к Новикову Карамзин сохранит на всю жизнь, выступая в последующие годы в его защиту.
Европейское путешествие, литературная и издательская деятельность
Карамзин не был расположен к мистической стороне масонства, оставаясь сторонником его деятельно-просветительского направления. Возможно, охлаждение к масонству стало одной из причин отъезда Карамзина в Европу, в которой он провел более года (1789-90), посетив Германию, Швейцарию, Францию и Англию, где он встречался и беседовал (кроме влиятельных масонов) с европейскими «властителями умов»: И. Кантом, И. Г. Гердером, Ш. Бонне, И. К. Лафатером, Ж. Ф. Мармонтелем и др., посещал музеи, театры, светские салоны. В Париже он слушал в Национальном собрании О. Г. Мирабо, М. Робеспьера и др., видел многих выдающихся политических деятелей и со многими был знаком. Видимо, революционный Париж показал Карамзину, насколько сильно на человека может воздействовать слово: печатное, когда парижане с живейшим интересом читали памфлеты и листовки, газеты; устное, когда выступали революционные ораторы и возникала полемика (опыт, которого нельзя было приобрести в России).
Об английском парламентаризме Карамзин был не слишком восторженного мнения (возможно, идя по стопам Руссо), но очень высоко ставил тот уровень цивилизованности, на котором находилось английское общество в целом.
«Московский журнал» и «Вестник Европы»
Вернувшись в Москву, Карамзин начал издавать «Московский журнал», в котором опубликовал повесть «Бедная Лиза» (1792), имевшую необыкновенный успех у читателей, затем «Письма русского путешественника» (1791-92), поставившие Карамзина в ряд первых русских литераторов. В этих произведениях, а также в литературно-критических статьях выражалась эстетическая программа сентиментализма с его интересом к человеку независимо от сословной принадлежности, его чувствам и переживаниям. В 1890-е годы возрастает его интерес к истории России; он знакомится с историческими сочинениями, основными опубликованными источниками: летописными памятниками, записками иностранцев и т. п.
Откликом Карамзина на переворот 11 марта 1801 года и восшествие на престол Александра I стало воспринимавшееся как собрание примеров молодому монарху «Историческое похвальное слово Екатерине Второй» (1802), где Карамзин выразил свои взгляды о существе монархии в России и обязанностях монарха и его подданных.
Интерес к истории мировой и отечественной, древней и новой, событиям сегодняшнего дня превалирует в публикациях первого в России общественно-политического и литературно-художественного журнала «Вестник Европы», издававшегося Карамзиным в 1802-03. Он опубликовал здесь и несколько сочинений по русской средневековой истории («Марфа Посадница, или Покорение Новагорода», «Известие о Марфе Посаднице, взятое из жития св. Зосимы», «Путешествие вокруг Москвы», «Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице» и др.), свидетельствующих о замысле масштабного исторического труда, а читателям журнала предлагались отдельные его сюжеты, что позволяло изучать читательское восприятие, совершенствовать приемы и методы исследования, которые затем будут использованы в «Истории государства Российского».
Исторические труды
В 1801 Карамзин женился на Е. И. Протасовой, умершей через год. Вторым браком Карамзин был женат на сводной сестре П. А. Вяземского, Е. А. Колывановой (1804), с которой прожил счастливо до конца дней, найдя в ней не только преданную жену и заботливую мать, но и друга и помощника в исторических занятиях.
В октябре 1803 Карамзин добился от Александра I назначения историографом с пенсией в 2000 руб. для сочинения российской истории. Для него были открыты библиотеки и архивы. До последнего дня жизни Карамзин был занят писанием «Истории государства Российского», оказавшей значительное влияние на русскую историческую науку и литературу, позволяющей видеть в ней одно из заметных культурно-формирующих явлений не только всего 19 в., но и 20. Начав с древнейших времен и первых упоминаний о славянах, Карамзин успел довести «Историю» до Смутного времени. Это составило 12 томов текста высоких литературных достоинств, сопровождавшихся более чем 6 тыс. исторических примечаний, в которых были опубликованы и проанализированы исторические источники, сочинения европейских и отечественных авторов.
При жизни Карамзина «История» успела выйти двумя изданиями. Три тысячи экземпляров первых 8 томов первого издания были раскуплены меньше чем за месяц - «пример единственный в нашей земле», по словам Пушкина. После 1818 Карамзин опубликовал 9-11 тома, последний, 12 том вышел уже после смерти историографа. «История» несколько раз издавалась в 19 в., а в конце 1980-1990-х годов вышло более десяти современных изданий.
Взгляд Карамзина на обустройство России
В 1811 по просьбе великой княгини Екатерины Павловны Карамзин написал записку «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», в которой изложил свои представления об идеальном устройстве Российского государства и подверг резкой критике политику Александра I и его ближайших предшественников: Павла I, Екатерину II и Петра I. В 19 в. эта записка не была ни разу опубликована полностью и расходилось в рукописных списках. В советское время она воспринималась как реакция крайне консервативного дворянства на реформы М. М. Сперанского, однако при первой полной публикации записки в 1988 Ю. М. Лотман вскрыл ее более глубокое содержание. Карамзин в этом документе выступил с критикой неподготовленных реформ бюрократического характера, проводимых сверху. Записка остается в творчестве Карамзина самым полным выражением его политических взглядов.
Карамзин тяжело пережил кончину Александра I и особенно восстание декабристов, которому был свидетелем. Это отняло последние жизненные силы, и медленно угасавший историограф скончался в мае 1826.
Карамзин являет собой едва ли не единственный в истории отечественной культуры пример человека, о котором у современников и потомков не осталось каких-либо двусмысленных воспоминаний. Уже при жизни историограф воспринимался как высочайший нравственный авторитет; это отношение к нему остается неизменным до сих пор.
Библиография
Произведения Карамзина
* «Остров Борнгольм» (1793)
* «Юлия» (1796)
* «Марфа-посадница, или покорение Новагорода», повесть (1802)
* «Осень»
Память
* Именем писателя назван:
* Проезд Карамзина в Москве.
* Установлен: Памятник Н. М. Карамзину в Симбирске/Ульяновске
* В Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура Н. М. Карамзина
Биография
Карамзин Николай Михайлович, знаменитый писатель и историк, родился 12 декабря 1766 г. в Симбирске. Вырос в усадьбе отца, среднепоместного симбирского дворянина, потомка татарского мурзы Кара-Мурза. Учился у сельского дьячка, позднее, в 13 лет, Карамзина определили в московский пансион профессора Шадена. Параллельно он посещал занятия в университете, где изучал русский, немецкий, французский языки.
Окончив пансион Шадена, Карамзин в 1781 г. поступил на службу в петербургский гвардейский полк, но вскоре вышел в отставку за недостатком средств. Ко времени военной службы относятся первые литературные опыты (перевод идиллии Гесснера «Деревянная нога» (1783) и др.). В 1784 г. он вступил в масонскую ложу и переехал в Москву, где сблизился с кружком Новикова, сотрудничал в его изданиях. В 1789-1790 гг. путешествовал по Западной Европе; затем стал издавать «Московский Журнал» (до 1792 г.), где были опубликованы «Письма русского путешественника», «Бедная Лиза», принесшие ему известность. Сборники, изданные Карамзиным, ознаменовали начало эпохи сентиментализма в русской литературе. Ранняя проза Карамзина оказала влияние на творчество В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, молодого А. С. Пушкина. Разгром масонства Екатериной, равно как и жестокий полицейский режим павловского царствования, вынудили Карамзина свернуть свою литературную деятельность, ограничиться перепечаткой старых изданий. Воцарение Александра I он встретил хвалебной одой.
В 1803 г. Карамзина назначают официальным историографом. Александр I поручает Карамзину написать историю России. С этого времени и до конца дней Николай Михайлович работает над главным трудом своей жизни. С 1804 г. он взялся за составление «Истории государства российского» (1816-1824 гг.). Двенадцатый том был напечатан уже после его смерти. Тщательный подбор источников (многие были открыты самим Карамзиным) и критические примечания придают особую ценность этому труду; риторический язык и постоянное морализирование порицались уже современниками, хотя нравились большой публике. Карамзин в это время был склонен к крайнему консерватизму.
Значительное место в наследии Карамзина занимают произведения, посвященные истории и современному состоянию Москвы. Многие из них стали результатом прогулок по Москве и поездок по ее окрестностям. Среди них - статьи «Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице», «О московском землетрясении 1802 года», «Записки старого московского жителя», «Путешествие вокруг Москвы», «Русская старина», «О легкой одежде модных красавиц девятого-надесять века». Умер в Петербурге 3 июня 1826 г.
Биография
Николай Михайлович Карамзин родился около Симбирска в семье отставного капитана Михаила Егоровича Карамзина среднепоместного дворянина, потомка крымско-татарского мурзы Кара-Мурза. Получил домашнее образование, с четырнадцати лет обучался в Москве в пансионе профессора Московского университета Шадена, одновременно посещая лекции в Университете. В 1783 году, по настоянию отца, поступил на службу в петербургский гвардейский полк, но вскоре вышел в отставку. К этому времени относятся первые литературные опыты.
В Москве Карамзин сблизился с писателями и литераторами: Н. И. Новиковым, А. М. Кутузовым, А. А. Петровым, участвовал в издании первого русского журнала для детей - «Детское чтение для сердца и разума», переводил немецких и английских сентиментальных авторов: пьесы У. Шекспира и Г.Э. Лессинга и др. В течение четырёх лет (1785-1789) был членом масонской ложи «Дружеское учёное общество». В 1789-1790 гг. Карамзин совершил путешествие в Западную Европу, где познакомился со многими видными представителями Просвещения (Кантом, Гердером, Виландом, Лафатером и др.), был в Париже во время великой французской революции. По возвращении на родину Карамзиным были опубликованы «Письма русского путешественника» (1791-1792), сразу сделавшие его известным литератором. До конца XVII века Карамзин вел деятельность в качестве профессионального писателя и журналиста, издавал «Московский журнал» 1791-1792 (первый русский литературный журнал), выпустил ряд сборников и альманахов: «Аглая», «Аониды», «Пантеон иностранной словесности», «Мои безделки». В этот период им написано множество стихотворений и повестей, наиболее известная из которых: «Бедная Лиза». Деятельность Карамзина сделала сентиментализм ведущим направлением русской литературы, а самого писателя – призванным лидером этого направления.
Постепенно интересы Карамзина смещаются из области литературы в область истории. В 1803 году он публикует повесть «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода» и в результате получает звание императорского историографа. В следующем году писатель практически прекращает литературную деятельность, сосредоточившись на создании фундаментального труда «История государства Российского». До издания первых 8 томов Карамзин жил в Москве, откуда выезжал только в Тверь к великой княгине Екатерине Павловне и в Нижний, на время занятия Москвы французами. Лето он обыкновенно проводил в Остафьеве, имении князя Андрея Ивановича Вяземского, на дочери которого, Екатерине Андреевне, Карамзин женился в 1804 г. (первая жена Карамзина, Елизавета Ивановна Протасова, умерла в 1802 г.). Первые восемь томов «Истории государства российского» поступили в продажу в феврале 1818 года, трёхтысячный тираж разошёлся в течение месяца. По признаниям современников Карамзин открыл им историю родной страны, как Колумб открыл миру Америку. А.С. Пушкин назвал его труд не только созданием великого писателя, но и «подвигом честного человека». Над своим главным сочинением Карамзин работал до конца жизни: 9-й том «Истории…» вышел в 1821 г, 10 и 11 – в 1824, а последний 12-й – уже после смерти писателя (в 1829). Последние 10 лет жизни Карамзин провел в Петербурге и сблизился с царской семьей. Карамзин скончался в Санкт-Петербурге, в результате осложнений после перенесенного воспаления легких. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
Интересные факты из жизни
Карамзину принадлежит самая краткая характеристика общественной жизни в России. Когда во время его путешествия в Европу русские эмигранты спросили Карамзина, что происходит на родине, писатель ответил одним словом: «Воруют».
Некоторыми филологами считается, что современная русская литература ведёт свой отсчёт с книги Карамзина «Письма русского путешественника».
Награды писателя
Почётный член Императорской Академии наук (1818), действительный член Императорской Российской академии (1818). Кавалер орденов Св. Анны 1-й степени и Св. Владимира 3-й степени/
Библиография
Художественная литература
* Письма русского путешественника (1791–1792)
* Бедная Лиза (1792)
* Наталья, боярская дочь (1792)
* Сиерра-Морена (1793)
* Остров Борнгольм (1793)
* Юлия (1796)
* Моя Исповедь (1802)
* Рыцарь нашего времени (1803)
Исторические и историко-литературные сочинения
* Марфа-посадница, или Покорение Новагорода (1802)
* Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях (1811)
* История государства Российского (т. 1–8 - в 1816–1817, т. 9 - в 1821, т. 10–11 - в 1824, т. 12 - в 1829)
Экранизации произведений, театральные постановки
* Бедная Лиза (СССР, 1978), кукольный мультфильм, реж. Идея Гаранина
* Бедная Лиза (США, 2000) реж. Слава Цукерман
* История Государства Российского (ТВ) (Украина, 2007) реж. Валерий Бабич [на эту ленту на Кинопоске есть рецензия от пользователя BookMix Mikle_Pro]
Биография
Русский историк, писатель, публицист, основоположник русского сентиментализма. Николай Михайлович Карамзин родился 12 декабря (по старому стилю - 1 декабря) 1766 в селе Михайловка Симбирской губернии (Оренбургская область), в семье симбирского помещика. Знал немецкий, французский, английский, итальянский языки. Вырос в деревне отца. В 14 лет Карамзин был привезен в Москву и отдан в частный пансион профессора Московского университета И.М. Шадена, в котором учился с 1775 по 1781. Одновременно посещал лекции в университете.
В 1781 (в некоторых источниках указан 1783) по настоянию отца Карамзин был определен в лейб-гвардии Преображенский полк в Петербурге, куда записан был еще малолетним, но в начале 1784 вышел в отставку и уехал в Симбирск, где вступил в масонскую ложу "Золотого венца". По совету И.П. Тургенева, являвшегося одним из основателей ложи, в конце 1784 Карамзин переехал в Москву, где вступил в масонское "Дружеское ученое общество", членом которого был и Н.И. Новиков, оказавший большое влияние на формирование взглядов Николая Михайловича Карамзина. Одновременно он сотрудничал с журналом Новикова "Детское чтение". Членом масонской ложи Николай Михайлович Карамзин был до 1788 (1789). С мая 1789 до сентября 1790 он объехал Германию, Швейцарию, Францию, Англию, побывав в Берлине, Лейпциге, Женеве, Париже, Лондоне. Вернувшись в Москву, стал издавать "Московский Журнал", имевший по тем временам весьма значительный успех: уже в первый год у него было 300 "субскрибентов". Журнал, не имевший штатных работников и наполнявшийся самим Карамзиным, просуществовал до декабря 1792. После ареста Новикова и печати оды "К милости", Карамзин едва не попал под следствие по подозрению в том, что за границу его отправили масоны. В 1793-1795 большую часть времени провел в деревне.
В 1802 умерла первая жена Карамзина - Елизавета Ивановна Протасова. В 1802 он основал первый в России частный литературно-политический журнал "Вестник Европы", для редакции которого выписывал 12 лучших иностранных журналов. К сотрудничеству в журнале Карамзин привлек Г.Р. Державина, Хераскова, Дмитриева, В.Л. Пушкина, братьев А.И. и Н.И. Тургеневых, А.Ф. Воейкова, В.А. Жуковского. Несмотря на многочисленный состав авторов, Карамзину приходится много работать самостоятельно и, чтобы его имя не так часто мелькало перед глазами читателей, он изобретает массу псевдонимов. В это же время он становится популяризатором Бенджамина Франклина в России. "Вестник Европы" просуществовал до 1803.
31 октября 1803, при посредстве товарища министра народного просвещения М.Н. Муравьева, указом императора Александра I Николай Михайлович Карамзин был назначен официальным историографом с жалованием в 2000 рублей для написания полной истории России. В 1804 Карамзин женился на побочной дочери князя А.И. Вяземского Екатерине Андреевне Колывановой и с этого момента поселился в московском доме князей Вяземских, в котором жил до 1810. С 1804 он начал работу над "Историей Государства Российского", составление которой стало его главным занятием до конца жизни. В 1816 были изданы первые 8 томов (второе издание вышло в 1818-1819), в 1821 был напечатан 9 том, в 1824 - 10 и 11. 12 том "Истории..." так и не был дописан (после смерти Карамзина его изал Д.Н. Блудов). Благодаря литературной форме "История Государства Российского" стала популярна среди читателей и поклонников Карамзина, как литератора, но уже тогда лишала ее серьезного научного значения. Все 3000 экземпляров первого издания разошлись за 25 дней. Для науки того времени гораздо большее значение имели обширные "Примечания" к тексту, содержавшие множество выписок из рукописей, большей частью впервые опубликованных Карамзиным. Некоторые из этих рукописей теперь уже не существуют. Карамзин получил практически неограниченный доступ к архивам государственных учреждений Российской империи: материалы брались в Московском архиве министерства иностранных дел (в то время коллегии), в Синодальном хранилище, в библиотеке монастырей (Троицкой лавры, Волоколамского монастыря и других), в частных собраниях рукописей Мусина-Пушкина, канцлера Румянцева и А.И. Тургенева, составившего коллекцию документов папского архива. Были использованы Троицкая, Лаврентьевская, Ипатьевская летописи, Двинские грамоты, Судебники. Благодаря "Истории Государства Российского" читательской публике стали известны "Слово о Полку Игореве", "Поучение Мономаха" и множество других литературных произведений древней Руси. Несмотря на это, уже при жизни писателя появились критические работы по поводу его "Истории...". Историческая концепция Карамзина, являвшегося сторонником норманской теории происхождения Русского государства, стала официальной и поддерживаемой государственной властью. В более позднее время положительно "Историю..." оценивали А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, славянофилы, отрицательно - декабристы, В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский. Николай Михайлович Карамзин являлся инициатором организации мемориалов и установления памятников выдающимся деятелям отечественной истории, одним из которых был памятник К.М. Минину и Д.М. Пожарскому на Красной площади в Москве.
До издания первых восьми томов Карамзин жил в Москве, откуда выезжал только в 1810 в Тверь к великой княгине Екатерине Павловне, чтобы через нее передать государю свою записку "О древней и новой России", и в Нижний, когда французы заняли Москву. Лето Карамзин обыкновенно проводил в Остафьево, имении тестя - князя Андрея Ивановича Вяземского. В августе 1812 Карамзин жил в доме главнокомандующего Москвы графа Ф.В. Ростопчина и выехал из Москвы за несколько часов до вступления французов. В результате московского пожара погибла личная библиотека Карамзина, которую он собирал четверть века. В июне 1813, после возвращения семьи в Москву, он поселился в доме издателя С.А. Селивановского, а затем - в доме московского театрала Ф.Ф. Кокошкина. В 1816 Николай Михайлович Карамзин переехал в Петербург, где провел последние 10 лет жизни и сблизился с царской семьей, хотя император Александр I, не любивший критики своих действий, относился к писателю сдержанно со времени подачи "Записки". Следуя желанию императриц Марии Федоровны и Елизаветы Алексеевны, лето Николай Михайлович проводил в Царском Селе. В 1818 Николай Михайлович Карамзин был избран почетным членом Петербургской Академии наук. В 1824 Карамзин стал действительным статским советником. Кончина императора Александра I потрясла Карамзина и подорвала его здоровье; полубольной, он ежедневно бывал во дворце, беседуя с императрицей Марией Федоровной. В первые месяцы 1826 Карамзин пережил воспаление легких и решился, по совету докторов, ехать весной в Южную Францию и Италию, для чего император Николай дал ему денежные средства и предоставил в его распоряжение фрегат. Но Карамзин был уже слишком слаб для путешествия и 3 июня (по старому стилю 22 мая) 1826 скончался в Петербурге.
Среди произведений Николая Михайловича Карамзина - критические статьи, рецензии на литературные, театральные, исторические темы, письма, повести, оды, стихотворения: "Евгений и Юлия" (1789; повесть), "Письма русского путешественника" (1791-1795; отдельное издание - в 1801; письма, написанные во время путешествия по Германии, Швейцарии, Франции и Англии, и отразившие жизнь Европы накануне и во время Французской революции), "Лиодор" (1791, повесть), "Бедная Лиза" (1792; повесть; напечатана в "Московском Журнале"), "Наталья, боярская дочь" (1792; повесть; напечатана в "Московском Журнале"), "К милости" (ода), "Аглая" (1794-1795; альманах), "Мои безделки" (1794; 2-е издание - в 1797, 3-е - в 1801; сборник статей, напечатанных ранее в "Московском Журнале"), "Пантеон иностранной словесности" (1798; хрестоматия по иностранной литературе, долго не проходившая через цензуру, запрещавшую печатать Демосфена, Цицерона, Саллюстия, т.к. они были республиканцами), "Историческое похвальное слово императрице Екатерине II" (1802), "Марфа Посадница, или Покорение Новгорода" (1803; напечатана в "Вестнике Европы; историческая повесть"), "Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях" (1811; критика проектов государственных преобразований М.М. Сперанского), "Записка о московских достопамятностях" (1818; первый культурно-исторический путеводитель по Москве и ее окрестностям), "Рыцарь нашего времени" (повесть-автобиография напечатана в "Вестнике Европы"), "Моя Исповедь" (повесть, обличавшая светское воспитание аристократии), "История государства Российского" (1816-1829: т. 1-8 - в 1816-1817, т. 9 - в 1821, т. 10-11 - в 1824, т. 12 - в 1829; первая обобщающая работа по истории России), письма Карамзина к А.Ф. Малиновскому" (издано в 1860), к И.И. Дмитриеву (издано в 1866), к Н.И Кривцову, к князю П.А. Вяземскому (1810-1826; издано в 1897), к А.И Тургеневу (1806-1826; издано в 1899), переписка с императором Николаем Павловичем (издано в 1906), "Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице" (статья), "О московском землетрясении 1802 года" (статья), "Записки старого московского жителя" (статья), "Путешествие вокруг Москвы" (статья), "Русская старина" (статья), "О легкой одежде модных красавиц девятого-надесять века" (статья).
Биография
Выходец из богатой дворянской семьи, сын отставного армейского офицера.
В 1779-81 обучался в московском пансионе Шадена.
В 1782-83 служил в гвардейском Преображенском полку.
В 1784/1785 поселился в Москве, где в качестве автора и переводчика тесно сблизился с масонским кружком сатирика и издателя Н.И.Новикова.
В 1785-89 - член московского кружка Н. И. Новикова. Масонскими наставниками Карамзина были И. С. Гамалея и А. М. Кутузов.Выйдя в отставку и вернувшись в Симбирск, познакомился с масоном И. П. Тургеневым.
В 1789-1790 гг. совершил путешествие в Западную Европу, где познакомился со многими видными представителями Просвещения (Кантом, Гердером, Виландом, Лафатером и др.). Испытал влияние идей двух первых мыслителей, а также Вольтера и Шефтсбери.
По возвращении на родину опубликовал "Письма русского путешественника" (1791-1795) с размышлениями о судьбах европейской культуры и основал «Московский журнал» (1791–1792), литературно-художественное периодическое издание, где публиковал сочинения современных западноевропейских и российских авторов. После восшествия на престол в 1801 императора Александра I предпринял издание журнала "Вестник Европы"(1802-1803) (девиз которого был "Россия есть Европа"), первого из многочисленных российских литературно-политических журналов-обозрений, где были поставлены задачи формирования национального самосознания путем усвоения Россией цивилизационного опыта Запада и, в особенности, опыта новоевропейской философии (от Ф.Бэкона и Р.Декарта до И.Канта и Ж.-Ж.Руссо).
Общественный прогресс Карамзин связывал с успехами просвещения, развитием цивилизации, совершенствованием человека. В этот период писатель, в целом находясь на позициях консервативного западничества, положительно оценивал принципы теории общественного договора и естественного права. Являлся сторонником свободы совести и утопических идей в духе Платона и Т. Мора, считал, что во имя гармонии и равенства граждане могут отказаться от личной свободы. По мере роста скепсиса в отношении утопических теорий у Карамзина крепло убеждение в непреходящей ценности индивидуальной и интеллектуальной свободы.
Повесть «Бедная Лиза» (1792), в которой утверждается самоценность человеческой личности как таковой вне зависимости от сословной принадлежности, принесла Карамзину немедленное признание. В 1790-х годах он был главой российского сентиментализма, а также вдохновителем движения за раскрепощение русской прозы, находившейся в стилистической зависимости от церковнославянского богослужебного языка. Постепенно его интересы переместились из области литературы в область истории. В 1804 ушел с поста редактора журнала, принял должность императорского историографа и до самой смерти был занят почти исключительно сочинением «Истории государства Российского», первый том которой появился в печати в 1816. В 1810–1811 Карамзин по личному заказу Александра I составил «Записку о древней и новой России», где с консервативных позиций московского дворянства резко критиковал внутреннюю и внешнюю российскую политику. Умер Карамзин в Петербурге 22 мая (3 июня) 1826.
К. призывал к освоению европейского философского наследства во всем его многообразии - от Р. Декарта до И. Канта и от Ф. Бэкона до К. Гельвеция.
В социальной философии он был поклонником Дж. Локка и Ж. Ж. Руссо. Придерживался убеждения, что философия, избавившись от схоластического догматизма и спекулятивной метафизики, способна быть "наукою природы и человека". Сторонник опытного знания (опыт "привратник мудрости"), он вместе с тем верил в силу разума, в творческий потенциал человеческого гения. Выступая против философского пессимизма и агностицизма, он считал, что ошибки науки возможны, но они "суть, так сказать, чуждые ей наросты". В целом для него характерна религиозная и философская терпимость к др. взглядам: "Тот есть для меня истинный философ, кто со всеми может ужиться в мире; кто любит и несогласных с его образом мысли".
Человек - общественное существо ("мы рождены для общества"), способное к общению с др. ("наше "я" видит себя только в другом "ты"), следовательно, к интеллектуальному и нравственному совершенствованию.
История, по мнению К., свидетельствует, что "род человеческий возвышается к духовному совершенству". Золотой век человечества не позади, как утверждал Руссо, обожествивший невежественного дикаря, а впереди. Т. Мор в своей "Утопии" многое предугадал, но все же это - "мечта доброго сердца".
Большую роль в совершенствовании человеческой природы К. отводил искусству, которое указывает человеку достойные пути и средства достижения счастья, а также формы разумного наслаждения жизнью - через возвышение души ("Нечто о науках, искусствах и просвещении").
Наблюдая в Париже события 1789 г., слушая в Конвенте речи О. Мирабо, беседуя с Ж. Кондорсе и А. Лавуазье (возможно, что Карамзин посещал М. Робеспьера), окунувшись в атмосферу революции, он приветствовал ее как "победу разума". Однако позже он осудил санкюлотизм и якобинский террор как крушение идей Просвещения.
В идеях Просвещения Карамзин видел окончательное преодоление догматизма и схоластики Средневековья. Критически оценивая крайности эмпиризма и рационализма, он, в то же время, подчеркивал познавательную ценность каждого из этих направлений и решительно отвергал агностицизм и скептицизм.
По возвращении из Европы К. переосмысливает свое философское и историческое кредо и обращается к проблемам исторического знания, методологии истории. В "Письмах Мелодора и Филалета" (1795) он обсуждает принципиальные решения двух концепций философии истории - теорию исторического круговорота, идущую от Дж. Вико, и неуклонного социального восхождения человечества (прогресса) к высшей цели, к гуманизму, берущую начало от И. Г. Гердера, которого ценил за интерес к языку и истории славянства, ставит под сомнение идею автоматического прогресса и приходит к выводу, что надежда на неуклонный прогресс человечества более шатка, чем это казалось ему прежде.
История представляется ему как "вечное смешение истин с заблуждениями и добродетели с пороком", "смягчение нравов, прогресс разума и чувства", "распространение духа общественности", как лишь отдаленная перспектива человечества.
Первоначально для писателя был характерен исторический оптимизм и вера в неизбежность социального и духовного прогресса, однако с конца 1790-х гг. развитие общества Карамзин связывает с волей Провидения. С этого времени для него характерен философский скептицизм. Писатель все больше склоняется к рациональному провиденциализму, стремясь согласовать его с признанием свободы воли человека.
С гуманистических позиций развивая идею единства исторического пути России и Европы Карамзин то же время постепенно убеждался в существовании особого для каждого народа пути развития, что и подвело его к мысли обосновать это положение на примере истории России.
В самом нач. XIX в. (1804) он приступает к делу всей своей жизни - систематическому труду по рус. истории, собирая материалы, обследуя архивы, сличая летописи.
Карамзин довел историческое повествование до начала 17 в., при этом он использовал многие первоисточники, прежде обойденные вниманием (некоторые до нас не дошли), и ему удалось создать интересную повесть о прошлом России.
Методология исторического исследования была разработана им в предшествующих трудах, в частности в "Рассуждении философа, историка и гражданина" (1795), а также в "Записке о древней и новой России" (1810-1811). Разумное истолкование истории, считал он, основано на уважении к источникам (в рус. историографии - на добросовестном изучении прежде всего летописей), но не сводится к простому переложению их.
"Историк не летописец". Он должен стоять на почве объяснения действий и психологии субъектов истории, преследующих свои и сословные интересы. Историк обязан стремиться к пониманию внутренней логики происходящих событий, выделять самое существенное и важное в событиях, описывая их, "должен ликовать и горевать со своим народом. Он не должен, руководимый пристрастием, искажать факты, преувеличивать или умалять в своем изложении бедствия; он должен быть прежде всего правдив".
Основные идеи Карамзина из "Истории государства Российского" (книга вышла в 11 т. в 1816 -1824 гг., последний - 12 т. - в 1829 г. после смерти автора) можно назвать консервативно - монархическими. В них реализовались консервативно-монархические убеждения Карамзина как историка, провиденциализм и этический детерминизм его как мыслителя, его традиционное религиозно-нравственное сознание. Карамзин сосредоточен на национальных особенностях России, в первую очередь - это самодержавие, свободное от деспотических крайностей, где государь должен руководствоваться законом Божиим и совестью.
Историческое назначение русского самодержавия он усматривал в поддержании общественного порядка, стабильности. С патерналистских позиций писатель оправдывал крепостное право и социальное неравенство в России.
Самодержавие, по мнению Карамзина, будучи властью внесословной, - "палладиум" (хранитель) России", гарант единства и благополучия народа. Сила, самодержавного правления не в формальном праве и законности по западному образцу, а в совести, в "сердце" монарха.
Это - отеческое правление. Самодержавие должно неуклонно следовать правилам такого правления, постулаты же правления таковы: "Всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости". "Требуем более мудрости охранительной, нежели творческой". "Для твердости бытия государственного безопаснее порабощать людей, нежели дать им не вовремя свободу".
Истинный патриотизм, считал К., обязывает гражданина любить свое отечество, невзирая на его заблуждение и несовершенства. Космополит, по К., "существо метафизическое".
Карамзин занял важное место в истории русской культуры благодаря удачно сложившимся для него обстоятельствам, а также своему личному обаянию и эрудиции. Истинный представитель века Екатерины Великой, он сочетал западничество и либеральные устремления с политическим консерватизмом. Историческое самосознание русского народа многим обязано Карамзину. Пушкин отметил это, сказав, что "Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Коломбом".
Среди произведений Николая Михайловича Карамзина – критические статьи и рецензии на литературные, театральные, исторические темы;
Письма, повести, оды, стихотворения:
* "Евгений и Юлия" (1789; повесть),
* "Письма русского путешественника" (1791-1795; отдельное издание - в 1801;
* письма, написанные во время путешествия по Германии, Швейцарии, Франции и Англии, и отразившие жизнь Европы накануне и во время Французской революции),
* "Лиодор" (1791, повесть),
* "Бедная Лиза" (1792; повесть; напечатана в "Московском Журнале"),
* "Наталья, боярская дочь" (1792; повесть; напечатана в "Московском Журнале"),
* "К милости" (ода),
* "Аглая" (1794-1795; альманах),
* "Мои безделки" (1794; 2-е издание - в 1797, 3-е - в 1801; сборник статей, напечатанных ранее в "Московском Журнале"),
* "Пантеон иностранной словесности" (1798; хрестоматия по иностранной литературе, долго не проходившая через цензуру, запрещавшую печатать Демосфена, Цицерона, Саллюстия, т.к. они были республиканцами).
Историко-литературные сочинения:
* "Историческое похвальное слово императрице Екатерине II" (1802),
* "Марфа Посадница, или Покорение Новгорода" (1803; напечатана в "Вестнике Европы; историческая повесть"),
* "Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях" (1811; критика проектов государственных преобразований М.М. Сперанского),
* "Записка о московских достопамятностях" (1818; первый культурно-исторический путеводитель по Москве и ее окрестностям),
* "Рыцарь нашего времени" (повесть-автобиография напечатана в "Вестнике Европы"),
* "Моя Исповедь" (повесть, обличавшая светское воспитание аристократии),
* "История государства Российского" (1816-1829: т. 1-8 - в 1816-1817, т. 9 - в 1821, т. 10-11 - в 1824, т. 12 - в 1829; первая обобщающая работа по истории России).
Письма:
* Письма Карамзина к А.Ф. Малиновскому" (издано в 1860),
* к И.И. Дмитриеву (издано в 1866),
* к Н.И Кривцову,
* к князю П.А. Вяземскому (1810-1826; издано в 1897),
* к А.И Тургеневу (1806-1826; издано в 1899),
* переписка с императором Николаем Павловичем (издано в 1906).
Статьи:
* "Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице" (статья),
* "О московском землетрясении 1802 года" (статья),
* "Записки старого московского жителя" (статья),
* "Путешествие вокруг Москвы" (статья),
* "Русская старина" (статья),
* "О легкой одежде модных красавиц девятого - надесять века" (статья).
Источники:
* Ермакова Т. Карамзин Николай Михайлович [Текст] / Т. Ермакова// Философская энциклопедия: в 5 т. Т.2.: Дизъюнкция – Комическое / Ин-т философии Академии наук СССР; научный совет: А. П. Александров [и др.]. – М.: Советская энциклопедия, 1962. – С. 456;
* Малинин В. А. Карамзин Николай Михайлович [Текст] / В. А. Малинин // Русская философия: словарь / под общ. ред. М. А. Маслина - М.: Республика, 1995. - С. 217 - 218.
* Худушина И. Ф. Карамзин Николай Михайлович [Текст] / И. Ф. Худушина // Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т.2.: Е – М / Ин-т философии Рос. акад. наук, Нац. обществ. - науч. фонд; науч.-ред. совет.: В. С. Степин [и др.]. – М.: Мысль, 2001. – С.217 – 218;
Библиография
Сочинения:
* Сочинения. Т.1-9. – 4 изд. – Спб., 1834-1835;
* Переводы. Т.1-9. – 3 изд. – Спб.,1835;
* Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. – СПб., 1866;
* Нечто о науках, искусствах и просвещении. - Одесса, 1880;.
* Письма русского путешественника. - Л., 1987;
* Записка о древней и новой России. - М., 1991.
* История государства Российского, т. 1-4. - М, 1993;
Литература:
* Платонов С. Ф. Н. М. Карамзин... - Спб., 1912;
* Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 1. - М., 1955. - С. 277 – 87;
* Очерки по истории русской журналистики и критики. Т. 1. Гл. 5. -Л., 1950;
* Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. Ст. 2. // Полное собрание сочинений. Т. 7. - М., 1955;
* Погодин М.П. Н.М. Карамзин, по его сочинениям, письмам и отзывам современников. Ч. 1-2. - М.,1866;
* [Гуковский Г.А.] Карамзин // История русской литературы. Т. 5. - М. – Л., 1941. – С. 55-105;
* Лекабристы-критики «Истории Государства Российского» Н.М. Карамзина // Литературное наследство. Т. 59. - М., 1954;
* Лотман Ю. Эволюция мировоззрения Карамзина // Ученые Записки Тартуского государственного университа». – 1957. - Вып. 51. – (Труды историко-филологического факультета);
* Мордовченко Н.И. Русская критика первой четверти XIX в. - М. – Л., 1959. – С.17-56;
* Шторм Г.П. Новое о Пушкине и Карамзине // Известия АН СССР, Отд. литературы и языка. – 1960. - Т. 19. - Вып. 2;
* Предтеченский А.В. Общественно-политические взгляды Н.М. Карамзина в 1790-х годах // Проблемы русского просвещения в литературе XVIII в.- М.-Л., 1961;
* Макогоненко Г. Литературная позиция Карамзина в XIX веке, «Рус. литература», 1962, № 1, с. 68-106;
* История философии в СССР. Т. 2. - М., 1968. - С. 154-157;
* Кислягина Л. Г. Формирование общественно-политических взглядов Н. М. Карамзина (1785-1803). - М., 1976;
* Лотман Ю. М. Карамзин. - М., 1997.
* Wedel E. Radiśćev und Karamzin // Die Welt der Slaven. – 1959. - H. 1;
* Rothe H. Karamzin-studien // Z. slavische Philologie. – 1960. - Bd 29. - H. 1;
* Wissemann H. Wandlungen des Naturgefühls in der neuren russischen Literatur // там же. - Bd 28. - H. 2.
Архивы:
* РО ИРЛИ, ф. 93; РГАЛИ, ф. 248; РГИА, ф. 951; ОР РГБ, ф. 178; РОРНБ, ф. 336.
Биография (Католическая энциклопедия. EdwART. 2011, К. Яблоков )
Вырос в деревне отца, симбирского помещика. Начальное образование получил дома. В 1773-76 учился в Симбирске в пансионе Фовеля, затем в 1780-83 - в пансионе проф. Московского ун-та Шадена в Москве. Во время учебы посещал также лекции в Московском ун-те. В 1781 поступил на службу в Преображенский полк. В 1785 после отставки сблизился с масонским кружком Н.И. Новикова. В этот период на формирование мировоззрения и лит. взглядов К. оказала большое влияние философия эпохи Просвещения, а также творчество англ. и нем. писателей-сентименталистов. Первый лит. опыт К. связан с журналом Новикова Детское чтение для сердца и разума, где в 1787-90 он напечатал свои многочисл. переводы, а также повесть Евгений и Юлия (1789).
В 1789 К. порвал с масонами. В 1789-90 путешествовал по Зап. Европе, побывал в Германии, Швейцарии, Франции и Англии, встречался с И. Кантом и И.Г. Гердером. Впечатления от поездки стали основой его соч. Письма русского путешественника (1791-92), в котором, в частности, К. выразил свое отношение к Французской революции, которую считал одним из ключевых событий XVIII в. Период якобинской диктатуры (1793-94) разочаровал его, и в переиздании Писем... (1801) рассказ о событиях Франц. революции К. сопроводил комментарием о гибельности для государства любых насильственных потрясений.
После возвращения в Россию К. издавал Московский журнал, в котором публиковал и собственные худож. произведения (осн. часть Писем русского путешественника, повести Лиодор, Бедная Лиза, Наталья, боярская дочь, стихотворения Поэзия, К милости и др.), а также критич. статьи и лит. и театральные рецензии, пропагандируя эстетические принципы рус. сентиментализма.
После вынужденного молчания в царствование имп. Павла I К. вновь выступил как публицист, обосновывая в новом журнале Вестник Европы программу умеренного консерватизма. Здесь была опубликована его ист. повесть Марфа Посадница, или Покорение Новгорода (1803), утверждавшая неизбежность победы самодержавия над вольным городом.
Лит. деятельность К. сыграла большую роль в совершенствовании худож. средств изображения внутр. мира человека, в развитии рус. лит. языка. В частности, ранняя проза К. оказала влияние на творчество В.А. Жуковского, К.Н. Батюшкова, молодого А.С. Пушкина.
С сер. 1790 определился интерес К. к проблемам методологии истории. Один из осн. тезисов К.: «Историк - не летописец», он обязан стремиться к пониманию внутр. логики происходящих событий, должен быть «правдив», и никакие пристрастия и представления не могут служить оправданием искажения ист. фактов.
В 1803 К. был назначен на должность придворного историографа, после чего начал работу над своим гл. произведением - Историей государства Российского (т. 1-8, 1816-17; т. 9, 1821; т. 10-11, 1824; т. 12, 1829), которое стало не только значительным ист. трудом, но и крупным явлением рус. худож. прозы и важнейшим источником для рус. ист. драматургии начиная с пушкинского Бориса Годунова.
При работе над Историей государства Российского К. использовал не только практически все доступные в его время списки рус. летописей (более 200) и изд. памятников древнерус. права и лит-ры, но и многочисл. рукописные и печатные западноевроп. источники. Рассказ о каждом периоде истории рус. гос-ва сопровождается множеством ссылок и цитат из соч. европ. авторов, причем не только писавших собственно о России (как Герберштейн или Козьма Пражский), но и др. историков, географов, хронистов (от античных до современников К.). Кроме того, История... содержит множество важных для рус. читателя сведений по истории Церкви (от Отцов Церкви до Церковных анналов Барония), а также цитаты из папских булл и др. документов Св. Престола. Одной из осн. концепций работы К. была критика ист. источников в соответствии с методами историков Просвещения. История... К. содействовала повышению интереса к отечественной истории в различных слоях рус. общества. Ист. концепция К. стала офиц. концепцией, поддерживаемой гос. властью.
Взгляды К., выраженные в Истории государства Российского, основаны на рационалистическом представлении о ходе обществ. развития: история человечества - это история всемирного прогресса, основу которого составляет борьба разума с заблуждением, просвещения - с невежеством. Гл. движущей силой ист. процесса К. считал власть, гос-во, отождествляя историю страны с историей гос-ва, а историю гос-ва - с историей самодержавия.
Решающую роль в истории, по К., играют личности («История есть священная книга царей и народов»). Психологический анализ действий ист. персоналий является для К. осн. методом объяснения ист. событий. Назначение истории, согласно К., заключается в регулировании обществ. и культ. деятельности людей. Гл. институт по поддержанию порядка в России - это самодержавие, укрепление монархической власти в гос-ве позволяет сохранять культ. и ист. ценности. Церковь должна взаимодействовать с властью, но не подчиняться ей, т.к. это ведет к ослаблению авторитета Церкви и веры в гос-ве, а девальвация рел. ценностей - к разрушению ин-та монархии. Сферы деятельности гос-ва и Церкви, в понимании К., не могут пересекаться, но для сохранения единства гос-ва их усилия должны быть объединены.
К. был сторонником рел. толерантности, однако, по его мнению, каждая страна должна придерживаться выбранной религии, поэтому в России важно сохранять и поддерживать Правосл. Церковь. Католическую Церковь К. рассматривал как постоянного противника России, стремившегося «насадить» новую веру. По его мнению, контакты с Католической Церковью только наносили ущерб культ. самобытности России. Наибольшей критике К. подверг иезуитов, в частности за их вмешательство во внутр. политику России в период Смутного времени нач. XVII в.
В 1810-11 К. составил Записку о древней и новой России, где с консервативных позиций критиковал внутр. и внеш. рос. политику, в частности проекты гос. преобразований М.М. Сперанского. В Записке... К. отошел от своих первоначальных взглядов на ист. развитие человечества, утверждая, что существует особый путь развития, характерный для каждой нации.
Соч.: Сочинения. СПб., 1848. 3 т.; Сочинения. Л., 1984. 2 т.; Полное собрание стихотворений. М.-Л., 1966; История государства Российского. СПб., 1842-44. 4 кн.; Письма русского путешественника. Л., 1984; История государства Российского. М., 1989-98. 6 т. (изд. не завершено); Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991.
Лит-ра: Погодин М.П. Николай Михайлович Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам современников. М., 1866. 2 ч.; Эйдельман Н.Я. Последний летописец. М., 1983; Осетров Е.И. Три жизни Карамзина. М., 1985; Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И. Сквозь «умственные плотины». М., 1986; Козлов В.П. «История Государства Российского» Н.М. Карамзина в оценках современников. М., 1989; Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. М., 1997.
О некоторых пушкинских отсылках к публицистике и прозе Н.М. Карамзина (Л.А. Месеняшина (Челябинск) )
Говоря о вкладе Н.М. Карамзина в русскую культуру, Ю.М. Лотман отмечает, что, кроме всего прочего, Н.М. Карамзин создал «еще две важнейшие фигуры в истории культуры: русского Читателя и русскую Читательницу» [Лотман, Ю.М. Сотворение Карамзина [Текст] / Ю.М. Лотман. – М.: Книга, 1987. С. 316]. Вместе с тем, когда мы обращаемся к такому хрестоматийному русскому чтению, как «Евгений Онегин», иногда становится заметно, что современному русскому читателю недостает именно «читательской квалификации». Речь идет прежде всего об умении видеть интертекстуальные связи романа. На важность роли «чужого слова» в романе «Евгений Онегин» указывали практически все исследователи пушкинского творчества. Ю.М.Лотман, давший подробную классификацию форм представления «чужой речи» в «Евгении Онегине», отмечает, со ссылкой на труды З.Г. Минц, Г. Левинтона и др., что «цитаты и реминисценции составляют один из основных структурообразующих элементов в самой ткани повествования романа в стихах Пушкина» [Лотман, Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин» [Текст] / Ю.М. Лотман // Лотман, Ю.М. Пушкин. – Санкт-Петербург: Искусство-СПБ, 1995. С. 414]. Среди многообразных функций цитаты Ю.М. Лотман уделяет особое внимание т.н. «скрытым цитатам», выделение которых «достигается не путем графики и типографских знаков, а отождествлением некоторых мест текста «Онегина» с текстами, хранящимися в памяти читателей» [Там же]. Такие «скрытые цитаты», говоря языком современной теории рекламы, осуществляют «сегментацию аудитории», с «многоступенчатой системой приближения читателя к тексту» [Там же]. И далее: «…Цитаты, актуализируя определенные внетекстовые связи, создают некоторый «образ аудитории» данного текста, что косвенно характеризует и самый текст» [Там же, с. 416]. Изобилие собственных имен (Ю.М.Лотман насчитывает их около 150) «поэтов, художников, деятелей культуры, политики, исторических персонажей, а также названий произведений искусства и имен литературных героев» (там же) превращает роман, в известном смысле, в светскую беседу об общих знакомых («Онегин – «добрый мой приятель»).
Особое внимание Ю.М. Лотман уделяет перекличке пушкинского романа с текстами Н.М. Карамзина, указывая, в частности, на то, что к коллизии «Мать Татьяны Лариной – «Грандисон» («гвардии сержант») – Дмитрий Ларин» ближайшей оказывается ситуация из «Рыцаря нашего времени» Н.М. Карамзина [Лотман, Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин» [Текст] / Ю.М. Лотман// Лотман, Ю.М. Пушкин. – Санкт-Петербург: Искусство-СПБ, 1995. С. 391 – 762]. Тем более в этом контексте оказывается удивительным факт незамеченности исследователями еще одной «скрытой цитаты», точнее аллюзии в ХХХ строфе второй главы «Евгения Онегина». Под аллюзией, вслед за А.С. Евсеевым, будем понимать «отсылку к преждеизвестному, взятому в своей единичности факту (протосистеме), сопровождающуюся парадигматическим приращением метасистемы» (семиотической системы, содержащей репрезентант аллюзии) [Евсеев, А. С. Основы теории аллюзии [Текст]: автореф. дис. …канд. филол. наук: 10.02.01/ Евсеев Александр Сергеевич. – Москва, 1990. С. 3].
Напомним, что, характеризуя известный либерализм родителей Татьяны по отношению к кругу ее чтения, Пушкин мотивировал его, в частности, тем, что мать Татьяны «была сама от Ричардсона без ума». И далее следует хрестоматийное:
«Она любила Ричардсона
Не потому, чтобы прочла,
Не потому, чтоб Грандисона
Она Ловласу предпочла…»
Сам А.С. Пушкин в примечании к этим строкам указывает: «Грандисон и Ловлас, герои двух славных романов» [Пушкин, А.С. Избранные сочинения [Текст]: в 2 т. / А.С. Пушкин. – М.: Художественная литература, 1980. - Т.2. С. 154]. В ставшем не менее хрестоматийным «Комментарии к роману «Евгений Онегин» Ю. М. Лотмана в примечаниях к этой строфе, в дополнение к указанному выше пушкинскому примечанию добавлено: «Первый – герой безукоризненной добродетели, второй – коварного, но обаятельного зла. Имена их сделались нарицательными» [Лотман, Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин» [Текст] / Ю.М. Лотман// Лотман, Ю.М. Пушкин. – Санкт-Петербург: Искусство-СПБ, 1995. С. 605].
Скупость такого комментария была бы вполне оправданна, если бы можно было забыть о «сегментирующей роли» аллюзий в этом романе, Согласно классификации Ю.М. Лотмана, из числа тех читателей, кто может «соотнести содержащуюся в пушкинском тексте цитату с определенным внешним текстом и извлечь смыслы, вытекающие из этого сопоставления» [Там же. С. 414], лишь самый узкий, дружеский кружок знает «домашнюю семантику» той или иной цитаты.
Для правильного понимания этого четверостишия современникам Пушкина вовсе не требовалось входить в самый узкий кружок. Достаточно было совпадать с ним по кругу чтения, а для этого достаточно было быть знакомым с текстами «Ричардсона и Руссо», во-первых, и Н.М. Карамзина, во-вторых. Потому что всякий, для кого соблюдены эти условия, без труда заметит в данном четверостишии полемическое, но почти дословное цитирование фрагмента «Писем русского путешественника». Так, в письме, помеченном «Лондон, июля…1790» Н.М. Карамзин описывает некую девицу Дженни, служанку в комнатах, где остановился герой «Писем», успевшую рассказать ему «тайную историю своего сердца»: «В восемь часов утра приносит она мне чай с сухарями и разговаривает со мною о Фильдинговых и Ричардсоновых романах. Вкус у нее странный: например, Ловелас кажется ей несравненно любезнее Грандисона»…. Таковы лондонские служанки!» [Карамзин, Н.М. Рыцарь нашего времени [Текст]: Поэзия, проза. Публицистика/ Н.М. Карамзин. – М. : Парад, 2007. С. 520].
На то, что перед нами не случайное совпадение, указывает и еще одно существенное обстоятельство. Напомним, что данному четверостишию у Пушкина предшествует строфа
«Ей [Татьяне] рано нравились романы;
Они ей заменяли всё…».
Для наших современников эта характеристика означает лишь вполне похвальную любовь героини к чтению. Между тем, Пушкин подчеркивает, что это не любовь к чтению вообще, а именно к чтению романов, что не одно и то же. На то, что любовь к чтению романов со стороны юной благородной девицы отнюдь не однозначно положительная характеристика, свидетельствует весьма характерный пассаж из статьи Н.М. Карамзина «О книжной торговле и любви к чтению в России» (1802 г.): «Напрасно думают, что романы могут быть вредны для сердца…» [Там же. С. 769], «Одним словом, хорошо, что наша публика и романы читает!» [Там же. С. 770]. Сама необходимость такого рода аргументации свидетельствует о наличии в общественном мнении прямо противоположного убеждения, и оно небезосновательно, если учесть тематику и сам язык европейских романов эпохи Просвещения. Ведь даже при самой горячей защите романов Н.М. Карамзин нигде не утверждает, что это чтение – самое подходящее именно для юных девиц, ибо «Просвещение» последних в некоторых сферах, по крайней мере в глазах русского общества того времени, граничило с прямым развращением. И то, что Пушкин называет очередной том романа, находящегося под подушкой у Татьяны, «тайным», не случайно.
Правда, Пушкин подчеркивает, что скрывать «тайный том» именно Татьяне-то и не было никакой надобности, поскольку ее отец, «простой и добрый барин», «книги почитал пустой игрушкой», а его жена, несмотря на все свои прежние претензии, и в девичестве читала меньше английской служанки.
Таким образом, обнаружение карамзинских строчек, к которым отсылает нас ХХХ пушкинская строфа, добавляет новый яркий оттенок к пониманию этого романа в целом. Нам становится более понятен и образ «просвещенной русской барыни» вообще и отношение к нему автора в особенности. Новые краски в этом контексте получает и образ Татьяны. Если в такой семье вырастает Татьяна, то это действительно незаурядная личность. А с другой стороны, именно в такой семье «просвещенная» (излишне просвещенная?) барышня может остаться «русской душою». Нам сразу становится ясно, что строки из ее письма: «Вообрази: я здесь одна…» не только романический штамп, но и суровая реальность, а само письмо – не только готовность следовать романическим прецедентам, но и отчаянный поступок, направленный на поиск близкой души ЗА пределами круга, очерченного заранее заданной схемой.
Итак, мы видим, что пушкинский роман – действительно целостная художественная система, каждый элемент ее «работает» на конечный замысел, интертекстуальность романа – важнейшая составляющая этой системы, и именно поэтому нельзя упускать из виду ни одной из интертекстуальных связей романа. Вместе с тем риск утраты понимания этих отношений возрастает по мере увеличения временного разрыва между автором и читателем, поэтому восстановление интертекстуальности романа Пушкина остается актуальной задачей.
Биография (К.В. Рыжов )
Николай Михайлович Карамзин родился в декабре 1766 г. в селе Михайловка Симбирской губернии в семье дворянина средней руки. Образование он получил дома и в частных пансионах. В 1783 г. юный Карамзин отправился в Петербург, где некоторое время служил подпрапорщиком в гвардейском Преображенском полку. Военная служба, впрочем, мало увлекала его. В 1784 г., узнав о смерти отца, он вышел в отставку, поселился в Москве и с головой окунулся в литературную жизнь. Центром ее в то время был знаменитый книгоиздатель Новиков. Несмотря на свою молодость, Карамзин вскоре сделался одним из его деятельнейших сотрудников и много трудился над переводами.
Постоянно читая и переводя европейских классиков, Карамзин страстно мечтал и сам побывать в Европе. Его желание осуществилось в 1789 г. Накопив денег, он отправился за границу и почти полтора года колесил по разным странам. Это паломничество по культурным центрам Европы имело огромное значение в формировании Карамзина как писателя. Он возвратился в Москву, имея множество планов. Прежде всего он основал «Московский журнал», с помощью которого намеревался знакомить соотечественников с русской и зарубежной литературой, прививая вкус к лучшим образцам поэзии и прозы, представлять «критические рассматривания » выходящих книг, сообщать о театральных премьерах и о всем другом, что связано с литературной жизнью в России и Европе. Первый номер вышел в январе 1791 г. В нем помещалось начало «Писем русского путешественника», написанных по впечатлениям заграничной поездки и представлявших собой интереснейший путевой дневник, в форме посланий к друзьям. Сочинение это имело огромный успех у читающей публики, которая восхищалась не только увлекательным описанием жизни европейских народов, но и легким, приятным слогом автора. До Карамзина в русском обществе распространено было твердое убеждение, что книги пишутся и печатаются для одних «ученых» и потому содержание их должно быть как можно более важным и дельным. На деле это приводило к тому, что проза получалась тяжелой и скучной, а язык ее - громоздким и велеречивым. В художественной литературе продолжали употребляться многие старославянские слова, давно уже вышедшие из употребления. Карамзин первым из русских прозаиков сменил тон своих произведений с торжественного и поучающего на задушевно-располагающий. Он также совершенно отказался от высокопарного вычурного стиля и стал пользоваться живым и естественным языком, приближенным к разговорной речи. Вместо дремучих славянизмов он смело ввел в литературный оборот множество новых заимствованных слов, до этого употреблявшихся только в устной речи европейски образованными людьми. Это была реформа огромной важности - можно сказать, наш современный литературный язык впервые зародился на страницах журнала Карамзина. Складно и интересно написанный, он с успехом прививал вкус к чтению и стал тем изданием, вокруг которого впервые объединилась читающая публика. «Московский журнал» стал знаменательным явлением и по многим другим причинам. Помимо своих собственных сочинений и творений известных русских писателей, кроме критического разбора произведений, бывших у всех на слуху, Карамзин помещал в нем обширные и подробные статьи об известных европейских классиках: Шекспире, Лессинге, Буало, Томасе Море, Гольдони, Вольтере, Стерне, Ричардсоне. Он же стал родоначальником театральной критики. Разборы пьес, постановок, игры актеров - все это явилось неслыханным новшеством в русской периодике. По словам Белинского, Карамзин первый дал русской публике истинно журнальное чтение. Причем везде и во всем он был не только преобразователем, но и творцом.
В следующих номерах журнала кроме «Писем», статей и переводов Карамзин напечатал несколько своих стихотворений, а в июльском номере поместил повесть «Бедная Лиза». Это небольшое сочинение, занявшее всего несколько страниц, стало настоящим открытием для нашей молодой литературы и явилось первым признанным произведением русского сентиментализма. Жизнь человеческого сердца, впервые так ярко развернувшаяся перед читателями, была для многих из них ошеломляющим откровением. Простая, и в общем, незамысловатая история любви простой девушки к богатому и легкомысленному дворянину, закончившаяся ее трагической гибелью, буквально потрясала современников, которые зачитывались ей до самозабвения. Глядя с высоты нашего сегодняшнего литературного опыта, после Пушкина, Достоевского, Толстого и Тургенева, мы, конечно, не можем не видеть многих недостатков этой повести - ее вычурности, излишней экзальтированности, слезливости. Однако важно отметить, что именно здесь, впервые в русской литературе, состоялось открытие душевного мира человека. Это был еще робкий, туманный и наивный мир, но он возник, и весь дальнейший ход нашей литературы шел в направлении его постижения. Новаторство Карамзина проявилось и в другой области: в 1792 г. он опубликовал одну из первых русских исторических повестей «Наталья, боярская дочь», которая служит как бы мостиком от «Писем русского путешественника» и «Бедной Лизы» к поздним произведениям Карамзина - «Марфе Посаднице» и «Истории государства Российского». Сюжет «Натальи», разворачивающийся на фоне исторической обстановки времен царя Алексея Михайловича, отличается романтической остротой. Здесь есть все - внезапная любовь, тайное венчание, бегство, поиски, возвращение и счастливая жизнь до гробовой доски.
В 1792 г. Карамзин прекратил издание журнала и уехал из Москвы в деревню. Вновь он вернулся к журналистике только в 1802 г., когда стал выпускать «Вестник Европы». С первых же номеров этот журнал стал популярнейшим в России периодическим изданием. Число его подписчиков за несколько месяцев перевалило за 1000 человек - по тем временам цифра очень внушительная. Круг затрагиваемых в журнале проблем был очень значительным. Помимо литературоведческих и исторических статей Карамзин помещал в своем «Вестнике» политические обозрения, разнообразную информацию, сообщения из области науки, искусства и просвещения, а также занимательные произведения изящной словесности. В 1803 г. он опубликовал в нем свою лучшую историческую повесть «Марфа Посадница, или Покорение Новагорода», рассказывавшую о великой драме смиряемого русским самодержавием города, о вольности и непокорстве, о сильной и властной женщине, величие которой проявилось в самые тяжкие дни ее жизни. В этой вещи творческая манера Карамзина достигла классической зрелости. Слог «Марфы» ясный, сдержанный, строгий. Здесь нет даже следа слезливости и умиления «Бедной Лизы». Речи героев полны достоинства и простоты, каждое слово их весомо и значимо. Важно подчеркнуть также, что русская старина была здесь уже не просто фоном, как в «Наталье», - она сама явилась объектом осмысления и изображения. Было видно, что автор много лет вдумчиво занимался изучением истории и глубоко чувствовал ее трагический, противоречивый ход.
В самом деле, из многих писем и упоминаний о Карамзине известно, что на рубеже столетий русская древность все более затягивала его в свои глубины. Он с увлечением читал летописи и старинные акты, доставал и изучал редкие манускрипты. Осенью 1803 г. Карамзин окончательно пришел к решению возложить на себя великую ношу - взяться за написание труда по отечественной истории. Задача эта давно назрела. К началу XIX в. Россия оставалась едва ли не единственной европейской страной, которая до сих пор не имела полного печатного и общедоступного изложения своей истории. Конечно, существовали летописи, но читать их могли только специалисты. К тому же большая часть летописных списков оставалась неизданной. Точно так же множество исторических документов, рассеянных по архивам и частным коллекциям, оставались за пределами научного оборота и были совершенно недоступными не только читающей публике, но и историкам. Карамзину предстояло собрать воедино весь этот сложный и разнородный материал, критически осмыслить его и изложить легким современным языком. Хорошо понимая, что задуманное дело потребует многолетних изысканий и полной сосредоточенности, он попросил финансовой поддержки у императора. В октябре 1803 г. Александр I назначил Карамзина на специально созданную для него должность историографа, дававшую права свободного доступа во все российские архивы и библиотеки. Тем же указом ему был положен ежегодный пенсион в две тысячи рублей. Хотя «Вестник Европы» давал Карамзину втрое больше, он без колебания простился с ним и всецело посвятил себя работе над своей «Историей государства Российского». По словам князя Вяземского, он с этого времени «постригся в историки». Со светским общением было покончено: Карамзин перестал появляться в гостиных и избавился от многих не лишенных приятности, но докучливых знакомств. Жизнь его теперь протекала в библиотеках, среди полок и стеллажей. К своему труду Карамзин отнесся с величайшей добросовестностью. Он составлял горы выписок, читал каталоги, просматривал книги и рассылал во все концы света письма-запросы. Объем материала, поднятый и просмотренный им, был огромен. Можно с уверенностью утверждать, что никто и никогда до Карамзина не погружался так глубоко в дух и стихию русской истории.
Цель, поставленная перед собой историком, была сложной и во многом противоречивой. Ему предстояло не просто написать обширное научное сочинение, кропотливо исследуя каждую рассматриваемую эпоху, целью его было создать национальное, общественно значимое сочинение, которое не требовало бы для своего понимания специальной подготовки. Другими словами, это должна была быть не сухая монография, а высокохудожественное литературное произведение, предназначенное для широкой публики. Карамзин много работал над стилем и слогом «Истории», над художественной обработкой образов. Не добавляя ничего в перелагаемые им документы, он скрасил их сухость своими горячими эмоциональными комментариями. В результате из-под его пера вышло яркое и сочное произведение, которое не могло оставить равнодушным ни одного читателя. Сам Карамзин однажды назвал свой труд «исторической поэмой». И в самом деле, по силе слога, занимательности рассказа, по звучности языка это, несомненно, лучшее творение русской прозы первой четверти XIX века.
Но при всем этом «История» оставалась в полном смысле «историческим» сочинением, хотя и достигнуто это было в ущерб общей его стройности. Желание сочетать легкость изложения с его основательностью заставило Карамзина почти каждую свою фразу снабжать особым примечанием. В эти примечания он «упрятал» огромное количество обширных выписок, цитат из источников, пересказы документов, свою полемику с сочинениями предшественников. В результате «Примечания» по своему объему фактически сравнялись с основным текстом. Ненормальность этого хорошо сознавал сам автор. В предисловии он признавался: «Множество сделанных мною примечаний и выписок устрашает меня самого...» Но придумать какой-либо другой способ познакомить читателя с массой ценного исторического материала он не смог. Таким образом, «История» Карамзина как бы делиться на две части - «художественную», предназначенную для легкого чтения, и «ученую» - для вдумчивого и глубокого изучения истории.
Работа над «Историей государства Российского» заняла без остатка последние 23 года жизни Карамзина. В 1816 г. он отвез в Петербург первые восемь томов своего труда. Весной 1817 г. «Историю» начали печатать сразу в трех типографиях - военной, сенатской и медицинской. Однако правка корректур отнимала массу времени. Первые восемь томов появились в продаже только в начале 1818 г. и породили неслыханный ажиотаж. Ни одно сочинение Карамзина до этого не имело такого потрясающего успеха. В конце февраля первое издание уже было распродано. «Все, - вспоминал Пушкин, - даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Колумбом. Несколько времени ни о чем ином не говорили...»
С этого времени каждый новый том «Истории» становился общественным и культурным событием. 9-й том, посвященный описанию эпохи Грозного, вышел в 1821 г. и произвел на современников оглушительное впечатление. Тирания жестокого царя и ужасы опричнины были описаны здесь с такою эпическою мощью, что читатели просто не находили слов для выражения своих чувств. Известный поэт и будущий декабрист Кондратий Рылеев писал в одном из писем: «Ну, Грозный! Ну, Карамзин! Не знаю, чему больше удивляться, тиранству ли Иоанна или дарованию нашего Тацита». 10-й и 11-й тома появились в 1824 г. Описанная в них эпоха смуты, в связи с недавно пережитым французским нашествием и пожаром Москвы, чрезвычайно интересовала как самого Карамзина, так и его современников. Многие не без основания находили эту часть «Истории» особенно удачной и сильной. Последний 12-й том (автор собирался окончить свою «Историю» воцарением Михаила Романова) Карамзин писал уже тяжело больным. Закончить его он не успел.
Великий писатель и историк умер в мае 1826 г.
Биография (ru.wikipedia.org )
Почётный член Императорской Академии наук (1818), действительный член Императорской Российской академии (1818). Создатель «Истории государства Российского» (тома 1-12, 1803-1826 гг.) - одного из первых обобщающих трудов по истории России. Редактор «Московского журнала» (1791-1792) и «Вестника Европы» (1802-1803).
Николай Михайлович Карамзин родился 1 (12) декабря 1766 года около Симбирска. Вырос в усадьбе отца - отставного капитана Михаила Егоровича Карамзина (1724-1783) среднепоместного симбирского дворянина. Получил домашнее образование. В 1778 году был отправлен в Москву в пансион профессора Московского университета И. М. Шадена. Одновременно посещал в 1781-1782 годах лекции И. Г. Шварца в Университете.
Начало карьеры
В 1783 году, по настоянию отца, поступил на службу в петербургский гвардейский полк, но вскоре вышел в отставку. Ко времени военной службы относятся первые литературные опыты. После отставки некоторое время жил в Симбирске, а потом - в Москве. Во время пребывания в Симбирске вступил в масонскую ложу «Золотого венца», а после приезда в Москву в течение четырёх лет (1785-1789) был членом «Дружеского учёного общества».
В Москве Карамзин познакомился с писателями и литераторами: Н. И. Новиковым, А. М. Кутузовым, А. А. Петровым, участвовал в издании первого русского журнала для детей - «Детское чтение для сердца и разума».
Поездка в Европу В 1789-1790 годы предпринял поездку в Европу, в ходе которой посетил Иммануила Канта в Кёнигсберге, был в Париже во время великой французской революции. В результате этой поездки были написаны знаменитые «Письма русского путешественника», публикация которых сразу же сделала Карамзина известным литератором. Некоторыми филологами считается, что именно с этой книги ведёт свой отсчёт современная русская литература. С тех пор его считают одним из её главных деятелей.
Возвращение и жизнь в России
По возвращении из поездки в Европу, Карамзин поселился в Москве и начал деятельность в качестве профессионального писателя и журналиста, приступив к изданию «Московского журнала» 1791-1792 (первый русский литературный журнал, в котором среди других произведений Карамзина появилась упрочившая его славу повесть «Бедная Лиза»), затем выпустил ряд сборников и альманахов: «Аглая», «Аониды», «Пантеон иностранной словесности», «Мои безделки», которые сделали сентиментализм основным литературным течением в России, а Карамзина - его признанным лидером.
Император Александр I именным указом от 31 октября 1803 даровал звание историографа Николаю Михайловичу Карамзину; к званию тогда же было добавлено 2 тыс. руб. ежегодного жалования. Титул историографа в России после смерти Карамзина не возобновлялся.
С начала XIX века Карамзин постепенно отошёл от художественной литературы, а с 1804 г., будучи назначенным Александром I на должность историографа, он прекратил всякую литературную работу, «постригаясь в историки». В 1811 году он написал «Записку о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях», в которой отражались взгляды консервативных слоёв общества, недовольных либеральными реформами императора. Своей задачей Карамзин ставил доказательство того, что никаких преобразований проводить в стране не нужно.
«Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях» сыграла также роль набросков к последующему огромному труду Николая Михайловича по русской истории. В феврале 1818 года Карамзин выпустил в продажу первые восемь томов «Истории государства российского», трёхтысячный тираж которых разошёлся в течение месяца. В последующие годы вышли ещё три тома «Истории», появился ряд переводов её на главнейшие европейские языки. Освещение русского исторического процесса сблизило Карамзина с двором и царём, поселившим его подле себя в Царском селе. Политические воззрения Карамзина эволюционировали постепенно, и к концу жизни он являлся убеждённым сторонником абсолютной монархии.
Незаконченный XII том был издан после его смерти.
Карамзин скончался 22 мая (3 июня) 1826 г. в Санкт-Петербурге. Смерть его явилась результатом простуды, полученной 14 декабря 1825 года. В этот день Карамзин был на Сенатской площади[источник не указан 70 дней]
Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
Карамзин - писатель
«Влияние Карамзина на литературу можно сравнить с влиянием Екатерины на общество: он сделал литературу гуманною», - писал А. И. Герцен.
Сентиментализм
Публикация Карамзиным «Писем русского путешественника» (1791-1792) и повести «Бедная Лиза» (1792; отдельное издание 1796) открыли в России эпоху сентиментализма.
Лиза удивилась, осмелилась взглянуть на молодого человека, - ещё более закраснелась и, потупив глаза в землю, сказала ему, что она не возьмёт рубля.
- Для чего же?
- Мне не надобно лишнего.
- Я думаю, что прекрасные ландыши, сорванные руками прекрасной девушки, стоят рубля. Когда же ты не берёшь его, вот тебе пять копеек. Я хотел бы всегда покупать у тебя цветы; хотел бы, чтоб ты рвала их только для меня.
Доминантой «человеческой природы» сентиментализм объявил чувство, а не разум, что отличало его от классицизма. Сентиментализм идеалом человеческой деятельности полагал не «разумное» переустройство мира, а высвобождение и совершенствование «естественных» чувств. Его герой более индивидуализирован, его внутренний мир обогащается способностью сопереживать, чутко откликаться на происходящее вокруг.
Публикация этих произведений имела большой успех у читателей того времени, «Бедная Лиза» вызвала множество подражаний. Сентиментализм Карамзина оказал большое влияние на развитие русской литературы: от него отталкивался[источник не указан 78 дней], в том числе, романтизм Жуковского, творчество Пушкина.
Поэзия Карамзина
Поэзия Карамзина, развившаяся в русле европейского сентиментализма, кардинально отличалась от традиционной поэзии его времени, воспитанной на одах Ломоносова и Державина. Наиболее существенными были следующие отличия:
Карамзина интересует не внешний, физический мир, а внутренний, духовный мир человека. Его стихи говорят «на языке сердца», а не разума. Объект поэзии Карамзина составляет «простая жизнь», и для её описания он использует простые поэтические формы - бедные рифмы, избегает обилия метафор и других тропов, столь популярных в стихах его предшественников.
«Кто же милая твоя?»
Я стыжусь; мне, право, больно
Странность чувств моих открыть
И предметом шуток быть.
Сердце в выборе не вольно!..
Что сказать? Она… она.
Ах! нимало не важна
И талантов за собою
Не имеет никаких;
…
(Странность любви, или бессонница (1793))
Другое отличие поэтики Карамзина состоит в том, что мир для него принципиально не познаваем, поэт признаёт наличие разных точек зрения на один и тот же предмет:
Один голос
Страшно в могиле, хладной и тёмной!
Ветры здесь воют, гробы трясутся,
Белые кости стучат.
Другой голос
Тихо в могиле, мягкой, покойной.
Ветры здесь веют; спящим прохладно;
Травки, цветочки растут.
(Кладбище (1792))
Произведения Карамзина
* «Евгений и Юлия», повесть (1789)
* «Письма русского путешественника» (1791-1792)
* «Бедная Лиза», повесть (1792)
* «Наталья, боярская дочь», повесть (1792)
* «Прекрасная царевна и счастливый карла» (1792)
* «Сиерра-Морена», повесть (1793)
* «Остров Борнгольм» (1793)
* «Юлия» (1796)
* «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода», повесть (1802)
* «Моя исповедь», письмо к издателю журнала (1802)
* «Чувствительный и холодный» (1803)
* «Рыцарь нашего времени» (1803)
* «Осень»
Реформа языка Карамзина
Проза и поэзия Карамзина оказали решительное влияние на развитие русского литературного языка. Карамзин целенаправленно отказывался от использования церковнославянской лексики и грамматики, приводя язык своих произведений к обиходному языку своей эпохи и используя в качестве образца грамматику и синтаксис французского языка.
Карамзин ввёл в русский язык множество новых слов - как неологизмов («благотворительность», «влюблённость», «вольнодумство», «достопримечательность», «ответственность», «подозрительность», «промышленность», «утончённость», «первоклассный», «человечный»), так и варваризмов («тротуар», «кучер»). Также он одним из первых начал использовать букву Ё.
Изменения в языке, предлагаемые Карамзиным, вызвали бурную полемику в 1810-х годах. Писатель А. С. Шишков при содействии Державина основал в 1811 году общество «Беседа любителей русского слова», целью которого была пропаганда «старого» языка, а также критика Карамзина, Жуковского и их последователей. В ответ в 1815 году образовалось литературное общество «Арзамас», которое иронизировало над авторами «Беседы» и пародировало их произведения. Членами общества стали многие поэты нового поколения, в том числе Батюшков, Вяземский, Давыдов, Жуковский, Пушкин. Литературная победа «Арзамаса» над «Беседой» упрочила победу языковых изменений, которые ввёл Карамзин.
Несмотря на это, позже произошло сближение Карамзина с Шишковым, и, благодаря содействию последнего, Карамзин в 1818 году был избран членом Российской академии.
Карамзин - историк
Интерес к истории возник у Карамзина с середины 1790-х годов. Он написал повесть на историческую тему - «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода» (опубликовано в 1803). В этом же году указом Александра I он был назначен на должность историографа, и до конца своей жизни занимался написанием «Истории государства российского», практически прекратив деятельность журналиста и писателя.
«История» Карамзина не была первым описанием истории России, до него были труды В. Н. Татищева и М. М. Щербатова. Но именно Карамзин открыл историю России для широкой образованной публики. По словам А. С. Пушкина «Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Колумбом». Это произведение вызвало также и волну подражаний и противопоставлений (например, «История русского народа» Н. А. Полевого)
В своём труде Карамзин выступал больше как писатель, чем историк - описывая исторические факты, он заботился о красоте языка, менее всего стараясь делать какие-либо выводы из описываемых им событий. Тем не менее высокую научную ценность представляют его комментарии, которые содержат множество выписок из рукописей, большей частью впервые опубликованных Карамзиным. Некоторые из этих рукописей теперь уже не существуют.
В известной эпиграмме, чьё авторство приписывается А. С. Пушкину освещение Карамзиным истории России подвержено критике:
В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута.
Карамзин выступал с инициативой организации мемориалов и установления памятников выдающимся деятелям отечественной истории, в частности, К. М. Минину и Д. М. Пожарскому на Красной площади (1818).
Н. М. Карамзин открыл «Хождение за три моря» Афанасия Никитина в рукописи XVI века и опубликовал его в 1821 году. Он писал:
«Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века … Оно (путешествие) доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей (en:Jean Chardin), менее просвещённых, но равно смелых и предприимчивых; что индийцы слышали об ней прежде нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время как Васко да Гамма единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара …»
Карамзин - переводчик
В 1792 году Н. М. Карамзин перевёл замечательный памятник индийской литературы (с английского) - драму «Сакунтала» («Шакунтала»), автором которой является Калидаса. В предисловии к переводу он написал:
«Творческий дух обитает не в одной Европе; он есть гражданин вселенной. Человек везде - человек; везде имеет он чувствительное сердце, и в зеркале воображения своего вмещает небеса и землю. Везде Натура есть его наставница и главный источник его удовольствий. Я чувствовал сие весьма живо, читая Саконталу, драму, сочинённую на индейском языке, за 1900 лет перед сим, Азиатским поэтом Калидасом, и недавно переведенную на английской Виллиамом Джонсом, бенгальским судьею…»
Семья
* Николай Михайлович Карамзин
* ? 1. Елизавета Ивановна Протасова (ум. 1802)
* Софья (1802-56)
* ? 2. Екатерина Андреевна, урожд. Колыванова (1780-1851), по отцу сестра П. А. Вяземского
* Екатерина (1806-1867) ? Пётр Иванович Мещерский
* Владимир (1839-1914)
* Андрей (1814-54) ? Аврора Карловна Демидова. Внебрачная связь: Евдокия Петровна Сушкова (Ростопчина):
* Ольга Андреевна Андреевская (Голохвастова) (1840-1897)
* Александр (1815-88) ? Наталья Васильевна Оболенская
* Владимир (1819-79) ? Александра Ильинична Дука
* Елизавета (1821-91)
Память
Именем писателя названы:
* Проезд Карамзина в Москве
* Областная клиническая психиатрическая больница в Ульяновске.
В Ульяновске установлен памятник Н. М. Карамзину.
В Великом Новгороде на памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура Н. М. Карамзина
Карамзинская общественная библиотека в Симбирске, созданная в честь знаменитого земляка, открылась для читателей 18 апреля 1848 года.
Адреса в Санкт-Петербурге
* Весна 1816 года - дом Е. Ф. Муравьёвой - набережная реки Фонтанки, 25;
* весна 1816-1822 год - Царское Село, Садовая улица, 12;
* 1818 - осень 1823 года - дом Е. Ф. Муравьёвой - набережная реки Фонтанки, 25;
* осень 1823-1826 год - доходный дом Мижуева - Моховая улица, 41;
* весна - 22.05.1826 года - Таврический дворец - Воскресенская улица, 47.
Введённые неологизмы
промышленность, моральный, эстетический, эпоха, сцена, гармония, катастрофа, будущность, влиять на кого или на что, сосредоточить, трогательный, занимательный
Труды Н. М. Карамзина
* История государства Российского (12 томов, до 1612 года, библиотека Максима Мошкова) Стихотворения
* Карамзин, Николай Михайлович в библиотеке Максима Мошкова
* Николай Карамзин в Антологии русской поэзии
* Карамзин, Николай Михайлович «Полное собрание стихотворений». Библиотека ImWerden.(См. на этом сайте и другие произведения Н. М. Карамзина.)
* Карамзин, Николай Михайлович «Письма Ивану Ивановичу Дмитриеву» 1866 - факсимильное переиздание книги
* «Вестник Европы», издаваемый Карамзиным, факсимильное pdf воспроизведение журналов.
* Николай Карамзин. Письма русского путешественника, М. «Захаров», 2005, информация об издании ISBN 5-8159-0480-5
* Н. М. Карамзин. Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях
* Письма Н. М. Карамзина. 1806-1825 гг.
* Карамзин Н. М. Письма Н. М. Карамзина к Жуковскому. (Из бумаг Жуковского) / Примеч. П. А. Вяземского // Русский архив, 1868. - Изд. 2-е. - М., 1869. - Стб. 1827-1836.
Примечания
1. Венгеров С. А. А. Б. В. // Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней). - СПб.: Семеновская Типо-Литография (И. Ефрона), 1889. - Т. I. Вып. 1-21. А. - С. 7.
2. Замечательные питомцы Московского университета.
3. Карамзин Николай Михайлович
4. Эйдельман Н.Я. Пример единственный // Последний летописец. - М.: «Книга», 1983. - 176 с. - 200 000 экз.
5. http://smalt.karelia.ru/~filolog/herzen/texts/htm/herzen07.htm
6. В. В. Одинцов. Лингвистические парадоксы. Москва. «Просвещение», 1982.
7. Авторство Пушкина часто подвергается сомнению, эпиграмма включена не во все полные собрания сочинений. Подробнее про аттрибуцию эпиграммы смотри здесь: Б. В. Томашевский. Эпиграммы Пушкина на Карамзина.
8. А. С. ПУШКИН КАК ИСТОРИК | Великие россияне | ИСТОРИЯ РОССИИ
9. Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IV, гл. VII, 1842, стр. 226-228.
10. Л. С. Гамаюнов. Из истории изучения Индии в России / Очерки по истории русского востоковедения (Сборник статей). М. , Изд-во вост. Лит., 1956. С.83.
11. Карамзин Николай Михайлович
Литература
* Карамзин Николай Михайлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.
* Карамзин, Николай Михайлович - Биография. Библиография. Высказывания
* Ключевский В.О. Исторические портреты (О Болтине, Карамзине, Соловьёве). М., 1991.
* Юрий Михайлович Лотман. «Поэзия Карамзина»
* Захаров Н. В. У истоков русского шекспиризма: А. П. Сумароков, М. Н. Муравьёв, Н. М. Карамзин (Шекспировские штудии XIII). - М.: Издательство Московского гуманитарного университета, 2009.
* Эйдельман Н.Я. Последний летописец. - М.: «Книга», 1983. - 176 с. - 200 000 экз.
* Погодин М. П. Мое представление историографу. (Отрывок из записок). // Русский архив, 1866. - Вып. 11. - Стб. 1766-1770.
* Сербинович К. С. Николай Михайлович Карамзин. Воспоминания К. С. Сербиновича // Русская старина, 1874. - Т. 11. - № 9. - С. 44-75; № 10. - С. 236-272.
* Сиповский В. В. О предках Н. М. Карамзина // Русская старина, 1898. - Т. 93. - № 2. - С. 431-435.
* Смирнов А.Ф. Книга-монография «Николай Михайлович Карамзин» («Российская газета, 2006»)
* Смирнов А.Ф. вступительная и заключительная статьи в издании 4-х томника Н. М. Карамзина «История государства Российского» (1989)
* Сорникова М. Я. «Жанровая модель новеллы в „Письмах русского путешественника“ Н. М. Карамзина»
* Серман И. З. Где и когда создавались «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина // XVIII век. СПб., 2004. Сб. 23. С. 194-210. pdf
Краткая биография изложена в этой статье.
Николай Карамзин краткая биография
Николай Михайлович Карамзин - историк, крупнейший русский литератор эпохи сентиментализма. Создатель «Истории государства Российского»
Родился 12 декабря (1 декабря по ст. ст.) 1766 г. в усадьбе, находящейся в Симбирском уезде в дворянской семье. Сначала получил домашнее образовании, после чего продолжил учиться сначала в симбирском дворянском пансионе, затем с 1778 г. — в пансионе профессора Шадена (г. Москва). На протяжении 1781-1782 гг. Карамзин посещал университетские лекции.
С 1781 года, по настоянию отца, служил в Преображенском полку, где и начал писать. В 1784 г. после смерти отца выйдя в отставку в чине поручика, окончательно расстался с военной службой. Живя в Симбирске, вступил в масонскую ложу.
С 1785 г. переезжает в Москву, где знакомится с Н.И. Новиковым и другими писателями, вступает в «Дружеское ученое общество», принимает участие в выходе журнала «Детское чтение для сердца и разума», ставшего первым русским журналом для детей.
На протяжении года (1789-1790) Карамзин путешествовал по Европе, где встречался не только с видными деятелями масонского движения, но и великими мыслителями, в частности, с Кантом, И.Г. Гердером, Ж. Ф. Мармонтелем. Впечатления от поездок легли в основу будущих знаменитых «Писем русского путешественника», которая принесла автору известность.
Повесть «Бедная Лиза» (1792) упрочила литературный авторитет Карамзина. Выпущенные впоследствии сборники и альманахи «Аглая», «Аониды», «Мои безделки», «Пантеон иностранной словесности» открыли в русской литературе эпоху сентиментализма.
Новый период в жизни Карамзина связан с вступлением на престол Александра I. В октябре 1803 г. император назначает писателя официальным историографом, и перед Карамзиным ставится задача запечатлеть историю Российского государства. О его неподдельном интересе к истории, о приоритете этой тематики над всеми остальными свидетельствовал характер публикаций «Вестника Европы» (этот первый в стране общественно-политический и литературно-художественный журнал Карамзин издавал в 1802-1803 гг.).
В 1804 г. литературно-художественная работа была полностью свернута, и писатель начинает трудиться над «Историей государства Российского» (1816-1824), ставшей главным трудом в его жизни и целым явлением в русской истории и литературе. Первые восемь томов увидели свет в феврале 1818 г. За месяц было продано три тысячи экземпляров. Очередные три тома, опубликованные в следующие годы, были быстро переведены на несколько европейских языков, а 12-ый, заключительный, том увидел свет уже после смерти автора.
12 декабря (1 декабря по ст. стилю) 1766 года родился Николай Михайлович Карамзин – русский писатель, поэт, редактор «Московского журнала» (1791-1792) и журнала «Вестник Европы» (1802-1803), почётный член Императорской Академии наук (1818), действительный член Императорской Российской академии, историк, первый и единственный придворный историограф, один из первых реформаторов русского литературного языка, отец-основатель отечественной историографии и русского сентиментализма.
|
|
Вклад Н.М. Карамзина в русскую культуру трудно переоценить. Вспоминая всё, что успел сделать этот человек за краткие 59 лет своего земного существования, невозможно пройти мимо того факта, что именно Карамзин во многом определил лицо русского XIX века – «золотого» века русской поэзии, литературы, историографии, источниковедения и других гуманитарных направлений научного знания. Благодаря лингвистическим поискам, направленным на популяризацию литературного языка поэзии и прозы, Карамзин подарил своим современникам русскую литературу. И если Пушкин – это «наше всё», то Карамзина смело можно назвать «нашим Всем» с самой большой буквы. Без него вряд ли были бы возможны Вяземский, Пушкин, Баратынский, Батюшков и другие поэты так называемой «пушкинской плеяды».
«К чему ни обратись в нашей литературе – всему начало положено Карамзиным: журналистике, критике, повести, роману, повести исторической, публицизму, изучению истории,» - справедливо замечал впоследствии В.Г. Белинский.
«История государства Российского» Н.М. Карамзина стала не просто первой русскоязычной книгой по истории России, доступной широкому читателю. Карамзин подарил русским людям Отечество в полном смысле этого слова. Рассказывают, что, захлопнув восьмой, последний том, граф Фёдор Толстой по прозванию Американец воскликнул: «Оказывается, у меня есть Отечество!» И он был не один. Все его современники вдруг узнали, что живут в стране с тысячелетней историей и им есть, чем гордиться. До этого считалось, что до Петра I, прорубившего «окно в Европу», в России не было ничего хоть сколько-нибудь достойного внимания: тёмные века отсталости и варварства, боярское самовластие, исконно русская лень и медведи на улицах…
Многотомный труд Карамзина не был закончен, но, выйдя в свет в первой четверти XIX века, он полностью определил историческое самосознание нации на долгие годы вперёд. Вся последующая историография так и не смогла породить ничего более отвечающего сложившемуся под влиянием Карамзина «имперскому» самосознанию. Взгляды Карамзина оставили глубокий, неизгладимый след во всех областях русской культуры XIX–XX веков, сформировав основы национального менталитета, которые, в конечном итоге, определили пути развития русского общества и государства в целом.
Показательно, что в XX веке, развалившееся было под нападками революционных интернационалистов здание российской великодержавности к 1930-м годам вновь возродилось – под другими лозунгами, с другими лидерами, в другой идеологической упаковке. но… Сам подход к историографии отечественной истории, как до 1917 года, так и после, во многом остался по-карамзински ура-патриотическим и сентиментальным.
Н.М. Карамзин – ранние годы
Родился Н.М.Карамзин 12 декабря (1 ст.ст.) 1766 года в селе Михайловка Бузулукского уезда Казанской губернии (по другим данным – в родовом поместье Знаменское Симбирского уезда Казанской губернии). О его ранних годах мало что известно: не осталось ни писем, ни дневников, ни воспоминаний самого Карамзина о своём детстве. Он даже точно не знал своего года рождения и почти всю жизнь считал, что родился в 1765 году. Только под старость, обнаружив документы, «помолодел» на один год.
Вырос будущий историограф в усадьбе отца - отставного капитана Михаила Егоровича Карамзина (1724-1783), среднепоместного симбирского дворянина. Получил хорошее домашнее образование. В 1778 году был отправлен в Москву в пансион профессора Московского университета И.М. Шадена. Одновременно посещал в 1781-1782 годах лекции в университете.
Окончив пансион, в 1783 году Карамзин поступил на службу в Преображенский полк в Петербурге, где познакомился с молодым поэтом и будущим сотрудником своего «Московского журнала» Дмитриевым. Тогда же опубликовал свой первый перевод идиллии С. Геснера «Деревянная нога».
В 1784 году Карамзин вышел в отставку поручиком и более никогда не служил, что воспринималось в тогдашнем обществе как вызов. После недолгого пребывания в Симбирске, где он вступил в масонскую ложу «Золотого венца», Карамзин переехал в Москву и был введён в круг Н. И. Новикова. Он поселился в доме, принадлежавшем новиковскому «Дружескому учёному обществу», стал автором и одним из издателей первого детского журнала «Детское чтение для сердца и разума» (1787-1789), основанного Новиковым. В это же время Карамзин сблизился с семьёй Плещеевых. С Н. И. Плещеевой его долгие годы связывала нежная платоническая дружба. В Москве Карамзин издаёт свои первые переводы, в которых отчётливо виден интерес к европейской и русской истории: «Времена года» Томсона, «Деревенские вечера» Жанлиса, трагедия У. Шекспира «Юлий Цезарь», трагедия Лессинга «Эмилия Галотти».
В 1789 году в журнале «Детское чтение...» появилась первая оригинальная повесть Карамзина «Евгений и Юлия». Читатель её практически не заметил.
Путешествие в Европу
Как утверждают многие биографы, Карамзин не был расположен к мистической стороне масонства, оставаясь сторонником его деятельно-просветительского направления. Если сказать точнее, к концу 1780-х годов масонской мистикой в её русском варианте Карамзин уже «переболел». Возможно, охлаждение к масонству стало одной из причин его отъезда в Европу, в которой он провёл более года (1789-90), посетив Германию, Швейцарию, Францию и Англию. В Европе он встречался и беседовал (кроме влиятельных масонов) с европейскими «властителями умов»: И. Кантом, И. Г. Гердером, Ш. Бонне, И. К. Лафатером, Ж. Ф. Мармонтелем, посещал музеи, театры, светские салоны. В Париже Карамзин слушал в Национальном собрании О. Г. Мирабо, М. Робеспьера и других революционеров, видел многих выдающихся политических деятелей и со многими был знаком. Видимо, революционный Париж 1789 года показал Карамзину, насколько сильно на человека может воздействовать слово: печатное, когда парижане с живейшим интересом читали памфлеты и листовки; устное, когда выступали революционные ораторы и возникала полемика (опыт, которого нельзя было приобрести в то время России).
Об английском парламентаризме Карамзин был не слишком восторженного мнения (возможно, идя по стопам Руссо), но очень высоко ставил тот уровень цивилизованности, на котором находилось английское общество в целом.
Карамзин – журналист, издатель
Осенью 1790 года Карамзин возвратился в Москву и вскоре организовал издание ежемесячного «Московского журнала» (1790-1792), в котором была напечатана большая часть «Писем русского путешественника», повествующих о революционных событиях во Франции, повести «Лиодор», «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Флор Силин», очерки, рассказы, критические статьи и стихотворения. К сотрудничеству в журнале Карамзин привлёк всю литературную элиту того времени: своих друзей Дмитриева и Петрова, Хераскова и Державина, Львова, Нелединского-Мелецкого и др. Статьи Карамзина утверждали новое литературное направление - сентиментализм.
У «Московского журнала» было всего 210 постоянных подписчиков, но для конца XVIII века - это всё равно, что стотысячный тираж в конце XIX столетия. Тем более, что журнал читали именно те, кто «делал погоду» в литературной жизни страны: студенты, чиновники, молодые офицеры, мелкие служащие различных государственных учреждений («архивные юноши»).
После ареста Новикова власти всерьёз заинтересовались издателем «Московского журнала». На допросах в Тайной экспедиции спрашивают: не Новиков ли с «особенным заданием» посылал «русского путешественника» за границу? Новиковцы были людьми высокой порядочности и, разумеется, Карамзина выгородили, но из-за этих подозрений журнал пришлось прекратить.
В 1790-е годы Карамзин издавал первые русские альманахи - «Аглая» (1794 -1795) и «Аониды» (1796 -1799). В 1793 году, когда на третьем этапе Французской революции была установлена якобинская диктатура, потрясшая Карамзина своей жестокостью, Николай Михайлович отказался от некоторых своих прежних взглядов. Диктатура возбудила в нём серьёзные сомнения в возможности человечества достичь благоденствия. Он резко осудил революцию и все насильственные способы преобразования общества. Философия отчаяния и фатализма пронизывает его новые произведения: повести «Остров Борнгольм» (1793); «Сиерра-Морена» (1795); стихотворения «Меланхолия», «Послание к А. А. Плещееву» и др.
В этот период к Карамзину приходит настоящая литературная слава.
Фёдор Глинка: «Из 1200 кадет редкий не повторял наизусть какую-нибудь страницу из „Острова Борнгольма"» .
Имя Эраст, до этого совершенно непопулярное, всё чаще встречается в дворянских списках. Ходят слухи об удачных и неудачных самоубийствах в духе Бедной Лизы. Ядовитый мемуарист Вигель припоминает, что важные московские вельможи уж начали обходиться «почти как с равным с тридцатилетним отставным поручиком» .
В июле 1794 года жизнь Карамзина едва не оборвалась: по дороге в имение, в степной глуши, на него напали разбойники. Карамзин чудом спасся, получив две лёгкие раны.
В 1801 году – женился на Елизавете Протасовой, соседке по имению, которую знал с детства – на момент свадьбы они были знакомы почти 13 лет.
Реформатор русского литературного языка
Уже в начале 1790-х годов Карамзин серьёзно задумывается над настоящим и будущим русской литературы. Он пишет другу: «Я лишён удовольствия читать много на родном языке. Мы еще бедны писателями. У нас есть несколько поэтов, заслуживающих быть читанными». Конечно, русские писатели были и есть: Ломоносов, Сумароков, Фонвизин, Державин, но значительных имён не более десятка. Карамзин одним из первых понимает, что дело стало не за талантами – талантов в России не меньше, чем в любой другой стране. Просто русская литература никак не может отойти от давно устаревших традиций классицизма, заложенных в середине XVIII века единственным теоретиком М.В. Ломоносовым.
Реформа литературного языка, проведённая Ломоносовым, как и созданная им теория «трёх штилей», отвечала задачам переходного периода от древней к новой литературе. Полный отказ от употребления привычных церковнославянизмов в языке был тогда ещё преждевременным и нецелесообразным. Но эволюция языка, начавшаяся ещё при Екатерине II, активно продолжалась. «Три штиля», предложенные Ломоносовым, опирались не на живую разговорную речь, а на остроумную мысль писателя-теоретика. И эта теория часто ставила авторов в затруднительное положение: приходилось употреблять тяжёлые, устаревшие славянские выражения там, где в разговорном языке они давно уже были заменены другими, более мягкими и изящными. Читатель подчас не мог «продраться» сквозь нагромождения устаревших славянизмов, употребляемых в церковных книгах и записях, чтобы понять суть того или иного светского произведения.
Карамзин решил приблизить литературный язык к разговорному. Поэтому одной из главных его целей было дальнейшее освобождение литературы от церковнославянизмов. В предисловии ко второй книжке альманаха «Аониды» он писал: «Один гром слов только оглушает нас и никогда до сердца не доходит».
Вторая черта «нового слога» Карамзина состояла в упрощении синтаксических конструкций. Писатель отказался от пространных периодов. В «Пантеоне российских писателей» он решительно заявлял: «Проза Ломоносова вообще не может служить для нас образцом: длинные периоды его утомительны, расположение слов не всегда сообразно с течением мыслей».
В отличие от Ломоносова, Карамзин стремился писать короткими, легко обозримыми предложениями. Это и по сей день является образцом хорошего слога и примером для подражания в литературе.
Третья заслуга Карамзина заключалась в обогащении русского языка рядом удачных неологизмов, которые прочно вошли в основной словарный состав. К числу нововведений, предложенных Карамзиным, относятся такие широко известные в наше время слова, как «промышленность», «развитие», «утончённость», «сосредоточить», «трогательный», «занимательность», «человечность», «общественность», «общеполезный», «влияние» и ряд других.
Создавая неологизмы, Карамзин использовал главным образом метод калькирования французских слов: «интересный» от «interessant», «утончённый» от «raffine», «развитие» от «developpement», «трогательный» от «touchant».
Мы знаем, что ещё в петровскую эпоху в русском языке появилось множество иностранных слов, но они большей частью заменяли уже существовавшие в славянском языке слова и не являлись необходимостью. Кроме того, эти слова часто брались в необработанном виде, поэтому были очень тяжелы и неуклюжи («фортеция» вместо «крепость», «виктория» вместо «победа», и т.п.). Карамзин, напротив, старался придавать иностранным словам русское окончание, приспосабливая их к требованиям русской грамматики: «серьёзный», «моральный», «эстетический», «аудитория», «гармония», «энтузиазм» и т.д..
В своей реформаторской деятельности Карамзин делал установку на живую разговорную речь образованных людей. И это было залогом успеха его творчества - он пишет не учёные трактаты, а путевые заметки («Письма русского путешественника»), сентиментальные повести («Остров Борнгольм», «Бедная Лиза»), стихи, статьи, переводит с французского, английского и немецкого.
«Арзамас» и «Беседа»
Не удивительно, что большая часть молодых литераторов, современных Карамзину, приняла его преобразования «на ура» и охотно последовала за ним. Но, как и у всякого реформатора, у Карамзина были убеждённые противники и достойные оппоненты.
Во главе идейных противников Карамзина встал А.С. Шишков (1774- 1841) – адмирал, патриот, известный государственный деятель того времени. Старовер, поклонник языка Ломоносова, Шишков на первый взгляд был классицистом. Но эта точка зрения нуждается в существенных оговорках. В противовес европеизму Карамзина Шишков выдвинул идею народности литературы - важнейший признак далёкого от классицизма романтического мироощущения. Получается, что Шишков тоже примыкал к романтикам , но только не прогрессивного, а консервативного направления. Его взгляды могут быть признаны своеобразной предтечей позднейшего славянофильства и почвеничества.
В 1803 году Шишков выступил с «Рассуждением о старом и новом слоге российского языка». Он упрекал «карамзинистов» в том, что они поддались соблазну европейских революционных лжеучений и ратовал за возвращение литературы к устному народному творчеству, к народному просторечию, к православной церковнославянской книжности.
Шишков не был филологом. Проблемами литературы и русского языка он занимался, скорее, как любитель, поэтому нападки адмирала Шишкова на Карамзина и его сторонников-литераторов подчас выглядели не столько научно обоснованными, сколько бездоказательно-идеологическими. Языковая реформа Карамзина казалась Шишкову, воину и защитнику Отечества, непатриотичной и антирелигиозной: «Язык есть душа народа, зеркало нравов, верный показатель просвещения, неумолчный свидетель дел. Где нет в сердцах веры, там нет в языке благочестия. Где нет любви к отечеству, там язык не изъявляет чувств отечественных» .
Шишков упрекал Карамзина за неумеренное употребление варваризмов («эпоха», «гармония», «катастрофа»), ему претили неологизмы («переворот» как - перевод слова «revolution»), резали ухо искусственные слова: «будущность», «начитанность» и т.д.
И надо признать, что иногда критика его была меткой и точной.
Уклончивость и эстетическая жеманность речи «карамзинистов» очень скоро устарели и вышли из литературного употребления. Именно такое будущее предсказывал им Шишков, считая, что вместо выражения «когда путешествие сделалось потребностью души моей» можно сказать просто: «когда я полюбил путешествовать»; изысканную и напичканную перифразами речь «пестрые толпы сельских ореад сретаются с смуглыми ватагами пресмыкающихся фараонид» можно заменить всем понятным выражением «деревенским девкам навстречу идут цыганки» и т.д.
Шишков и его сторонники сделали первые шаги в изучении памятников древнерусской письменности, увлечённо штудировали «Слово о полку Игореве», занимались фольклором, выступали за сближение России со славянским миром и признавали необходимость сближения «словенского» слога с простонародным языком.
В споре с переводчиком Карамзиным Шишков выдвинул веский аргумент об «идиоматичности» каждого языка, о неповторимом своеобразии его фразеологических систем, делающих невозможным дословный перевод мысли или подлинного смыслового значения с одного языка на другой. Например, при дословном переводе на французский выражение «старый хрен» теряет переносный смысл и «означает токмо самую вещь, а в метафизическом смысле никакого круга знаменования не имеет».
В пику карамзинской Шишков предложил свою реформу русского языка. Недостающие в нашем обиходе понятия и чувства он предлагал обозначать новыми словами, образованными из корней не французского, а русского и старославянского языков. Вместо карамзинского «влияние» он предлагал «наитие», вместо «развитие» - «прозябение», вместо «актёр» - «лицедей», вместо «индивидуальность» - «яйность», «мокроступы» вместо «калоши» и «блуждалище» вместо «лабиринт». Большинство его нововведений в русском языке не прижилось.
Нельзя не признать горячей любви Шишкова к русскому языку; нельзя не признать и того, что увлечение всем иностранным, особенно французским, зашло в России слишком далеко. В конечном итоге это привело к тому, что язык простонародный, крестьянский стал сильно отличаться от языка культурных классов. Но нельзя отмахнуться и от того факта, что естественный процесс начавшейся эволюции языка невозможно было остановить. Невозможно было насильно вернуть в употребление уже устаревшие в то время выражения, которые предлагал Шишков: «зане», «убо», «иже», «яко» и другие.
Карамзин даже не отвечал на обвинения Шишкова и его сторонников, зная твёрдо, что ими руководили исключительно благочестивые и патриотические чувства. Впоследствии сам Карамзин и наиболее талантливые его сторонники (Вяземский, Пушкин, Батюшков) последовали весьма ценному указанию «шишковцев» на необходимость «возвращения к своим корням» и примерам собственной истории. Но тогда понять друг друга они так и не смогли.
Пафос и горячий патриотизм статей А.С. Шишкова вызвал сочувственное отношение у многих литераторов. И когда Шишков вместе с Г. Р. Державиным основали литературное общество «Беседа любителей российского слова» (1811) с уставом и своим журналом, к этому обществу сразу примкнули П. А. Катенин, И. А. Крылов, а позднее В. К. Кюхельбекер и А. С. Грибоедов. Один из активных участников «Беседы...» плодовитый драматург А. А. Шаховской в комедии «Новый Стерн» злобно высмеял Карамзина, а в комедии «Урок кокеткам, или Липецкие воды» в лице «балладника» Фиалкина создал пародийный образ В. А. Жуковского.
Это вызвало дружный отпор со стороны молодёжи, поддерживавшей литературный авторитет Карамзина. Д. В. Дашков, П. А. Вяземский, Д. Н. Блудов сочинили несколько остроумных памфлетов в адрес Шаховского и других членов «Беседы...». В «Видении в Арзамасском трактире» Блудов дал кружку юных защитников Карамзина и Жуковского название «Общество безвестных арзамасских литераторов» или попросту «Арзамас».
В организационной структуре этого общества, основанного осенью 1815 года, царил весёлый дух пародии на серьезную «Беседу...». В противоположность официальной напыщенности здесь господствовала простота, естественность, открытость, большое место отводилось шутке и игре.
Пародируя официальный ритуал «Беседы...», при вступлении в «Арзамас» каждый должен был прочитать «надгробную речь» своему «покойному» предшественнику из числа ныне здравствующих членов «Беседы...» или Российской Академии наук (графу Д. И. Хвостову, С. А. Ширинскому-Шихматову, самому А. С. Шишкову и др.). «Надгробные речи» были формой литературной борьбы: они пародировали высокие жанры, высмеивали стилистическую архаику поэтических произведений «беседчиков». На заседаниях общества оттачивались юмористические жанры русской поэзии, велась смелая и решительная борьба со всякого рода официозом, формировался тип независимого, свободного от давления всяких идеологических условностей русского литератора. И хотя П. А. Вяземский – один из организаторов и активных участников общества - в зрелые годы осуждал юношеское озорство и непримиримость своих единомышленников (в частности – обряды «отпевания» живых литературных противников), он справедливо назвал «Арзамас» школой «литературного товарищества» и взаимного творческого обучения. Общества «Арзамас» и «Беседа» вскоре превратились в центры литературной жизни и общественной борьбы первой четверти XIX века. В «Арзамас» входили такие известные люди, как Жуковский (псевдоним – Светлана), Вяземский (Асмодей), Пушкин (Сверчок), Батюшков (Ахилл) и др.
«Беседа» распалась после смерти Державина в 1816 году; «Арзамас», утратив основного оппонента, прекратил своё существование к 1818 году.
Таким образом, к середине 1790-х Карамзин стал признанным главой русского сентиментализма, открывавшего не просто новую страницу в русской литературе, а русскую художественную литературу вообще. Русские читатели, поглощавшие до этого лишь французские романы, да сочинения просветителей, с восторгом приняли «Письма русского путешественника» и «Бедную Лизу», а русские писатели и поэты (как «беседчики», так и «арзамасцы») поняли, что можно и должно писать на родном языке.
Карамзин и Александр I: симфония с властью?
В 1802 - 1803 годах Карамзин издавал журнал «Вестник Европы», в котором преобладали литература и политика. Во многом благодаря противостоянию с Шишковым, в критических статьях Карамзина появилась новая эстетическая программа становления русской литературы как национально-самобытной. Ключ самобытности русской культуры Карамзин, в отличие от Шишкова, видел не столько в приверженности обрядовой старине и религиозности, сколько в событиях русской истории. Наиболее яркой иллюстрацией его взглядов стала повесть «Марфа Посадница или покорение Новагорода».
В своих политических статьях 1802-1803 годов Карамзин, как правило, обращался с рекомендациями к правительству, главной из которых было просвещение нации во имя процветания самодержавного государства.
Эти идеи в целом были близки императору Александру I – внуку Екатерины Великой, которая в своё время тоже мечтала о «просвещённой монархии» и полной симфонии между властью и европейски образованным обществом. Откликом Карамзина на переворот 11 марта 1801 года и восшествие на престол Александра I стало «Историческое похвальное слово Екатерине Второй» (1802), где Карамзин выразил свои взгляды о существе монархии в России, а также обязанностях монарха и его подданных. «Похвальное слово» было одобрено государем, как собрание примеров для молодого монарха и благосклонно принято им. Александра I, очевидно, заинтересовали исторические изыскания Карамзина, и император справедливо решил, что великой стране просто необходимо вспомнить своё не менее великое прошлое. А если не вспомнить, так хотя бы создать заново…
В 1803 году через посредство царского воспитателя М. Н. Муравьёва – поэта, историка, педагога, одного из образованнейших людей того времени – Н.М. Карамзин получил официальное звание придворного историографа с пенсией в 2000 руб. (Пенсия в 2000 рублей в год назначалась тогда чиновникам, имеющим по Табели о рангах чины не ниже генеральских). Позднее И. В. Киреевский, ссылаясь на самого Карамзина, писал о Муравьёве: «Кто знает, может быть, без его благомысленного и теплого содействия Карамзин не имел бы средств совершить своего великого дела».
В 1804 году Карамзин практически отходит от литературной и издательской деятельности и приступает к созданию «Истории государства Российского», над которой работал до конца своих дней. Своим влиянием М.Н. Муравьёв сделал доступными для историка многие из ранее неизвестных и даже «секретных» материалов, открыл для него библиотеки и архивы. О таких благоприятных условиях для работы современные историки могут только мечтать. Поэтому, на наш взгляд, говорить об «Истории государства Российского», как о «научном подвиге» Н.М. Карамзина, не совсем справедливо. Придворный историограф находился на службе, добросовестно выполнял работу, за которую ему платили деньги. Соответственно, он должен был написать такую историю, которая была в данный момент необходима заказчику, а именно – государю Александру I, проявлявшему на первом этапе царствования симпатии к европейскому либерализму.
Однако под влиянием занятий российской историей уже к 1810 году Карамзин стал последовательным консерватором. В этот период окончательно сложилась система его политических воззрений. Заявления Карамзина о том, что он «республиканец в душе» могут быть адекватно истолкованы только в том случае, если учесть, что речь идёт о «Платоновой республике мудрецов», идеальном общественном устройстве, основанном на государственной добродетели, строгой регламентации и отказе от личной свободы. В начале 1810 года Карамзин через своего родственника графа Ф. В. Ростопчина познакомился в Москве с лидером «консервативной партии» при дворе - великой княгиней Екатериной Павловной (сестрой Александра I) и начал постоянно посещать её резиденцию в Твери. Салон великой княгини представлял центр консервативной оппозиции либерально-западническому курсу, олицетворяемому фигурой М. М. Сперанского. В этом салоне Карамзин читал отрывки из своей «Истории...», тогда же познакомился с вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной, которая стала одной из его покровительниц.
В 1811 году по просьбе великой княгини Екатерины Павловны Карамзин написал записку «О древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях», в которой изложил свои представления об идеальном устройстве Российского государства и подверг резкой критике политику Александра I и его ближайших предшественников: Павла I, Екатерины II и Петра I. В XIX веке записка ни разу не была опубликована полностью и расходилась только в рукописных списках. В советское время мысли, изложенные Карамзиным в его послании, воспринимались как реакция крайне консервативного дворянства на реформы М. М. Сперанского. Сам автор был заклеймён «реакционером», противником освобождения крестьянства и других либеральных шагов правительства Александра I.
Однако при первой полной публикации записки в 1988 году Ю. М. Лотман вскрыл её более глубокое содержание. В этом документе Карамзин выступил с обоснованной критикой неподготовленных реформ бюрократического характера, проводимых сверху. Восхваляя Александра I, автор записки в то же самое время обрушивается на его советников, имея в виду, конечно, Сперанского, стоявшего за конституционные преобразования. Карамзин берёт на себя смелость обстоятельно, со ссылками на исторические примеры, доказывать царю, что к отмене крепостного права и ограничению самодержавной монархии конституцией (по примеру европейских держав) Россия не готова ни исторически, ни политически. Некоторые из его доводов (например, о бесполезности освобождения крестьян без земли, невозможности в России конституционной демократии) и сегодня выглядят вполне убедительными и исторически верными.
Наряду с обзором российской истории и критикой политического курса императора Александра I в записке содержалась цельная, оригинальная и весьма сложная по своему теоретическому содержанию концепция самодержавия как особого, самобытно-русского типа власти, тесно связанного с православием.
При этом Карамзин отказывался отождествлять «истинное самодержавие» с деспотизмом, тиранией или произволом. Он считал, что подобные отклонения от норм обусловлены волей случая (Иван IV Грозный, Павел I) и быстро ликвидировались инерцией традиции «мудрого» и «добродетельного» монархического правления. В случаях резкого ослабления и даже полного отсутствия верховной государственной и церковной власти (например, во время Смуты), эта мощная традиция приводила в течение короткого исторического срока к восстановлению самодержавия. Самодержавие явилось «палладиумом России», главной причиной её могущества и процветания. Поэтому основные принципы монархического правления в России, по мнению Карамзина, должны были сохраняться и впредь. Их следовало дополнить лишь должной политикой в области законодательства и просвещения, которая вела бы не к подрыву самодержавия, а к его максимальному усилению. При таком понимании самодержавия всякая попытка его ограничения являлась бы преступлением перед русской историей и русской народом.
Первоначально записка Карамзина вызвала лишь раздражение молодого императора, не любившего критики своих действий. В этой записке историограф проявил себя plus royaliste que le roi (большим роялистом, чем сам король). Однако впоследствии блестящий «гимн российскому самодержавию» в изложении Карамзина, несомненно, возымел своё действие. После войны 1812 года победитель Наполеона Александр I свернул многие свои либеральные прожекты: реформы Сперанского не были доведены до конца, конституция и сама мысль об ограничении самодержавия остались лишь в умах будущих декабристов. А уже в 1830-е годы концепция Карамзина фактически легла в основу идеологии Российской империи, обозначенной «теорией официальной народности» графа С. Уварова (Православие-Самодержавие-Народность).
До издания первых 8 томов «Истории…» Карамзин жил в Москве, откуда выезжал только в Тверь к великой княгине Екатерине Павловне и в Нижний Новгород, на время занятия Москвы французами. Лето он обыкновенно проводил в Остафьеве, имении князя Андрея Ивановича Вяземского, на внебрачной дочери которого, Екатерине Андреевне, Карамзин женился в 1804 году. (Первая жена Карамзина, Елизавета Ивановна Протасова, умерла в 1802 г.).
В последние 10 лет жизни, которые Карамзин провёл в Петербурге, он очень сблизился с царской семьёй. Хотя император Александр I со времени подачи «Записки» относился к Карамзину сдержанно, Карамзин часто проводил лето в Царском Селе. По желанию императриц (Марии Фёдоровны и Елизаветы Алексеевны), он не раз вёл с императором Александром откровенные политические беседы, в которых выступал как выразитель мнения противников резких либеральных преобразований. В 1819 -1825 годах Карамзин с жаром восставал против намерений государя относительно Польши (подал записку «Мнение русского гражданина»), осуждал повышение государственных налогов в мирное время, говорил о нелепой губернской системе финансов, критиковал систему военных поселений, деятельность министерства просвещения, указывал на странный выбор государем некоторых важнейших сановников (например, Аракчеева), говорил о необходимости сокращения внутренних войск, о мнимом исправлении дорог, столь тягостном для народа и постоянно указывал на необходимость иметь твёрдые законы, гражданские и государственные.
Конечно, имея за плечами таких заступниц, как обе императрицы и великая княгиня Екатерина Павловна, можно было и покритиковать, и поспорить, и проявить гражданское мужество, и попытаться наставить монарха «на путь истинный». Только недаром императора Александра I и современники, и последующие историки его царствования называли «загадочным сфинксом». На словах государь соглашался с критическими замечаниями Карамзина относительно военных поселений, признавал необходимость «дать коренные законы России», а также пересмотреть некоторые аспекты внутренней политики, но так уж повелось в нашей стране, что на деле - все мудрые советы государственных людей остаются «бесплодны для любезного Отечества»…
Карамзин как историк
Карамзин есть первый наш историк и последний летописец.
Своею критикой он принадлежит истории,
простодушием и апофегмами - хронике.
А.С. Пушкин
Даже с точки зрения современной Карамзину исторической науки, назвать 12 томов его «Истории государства Российского», собственно, научным трудом никто не решился. Уже тогда всем было понятно, что почётное звание придворного историографа не может сделать литератора историком, дать ему соответствующие знания и надлежащую подготовку.
Но, с другой стороны, Карамзин изначально не ставил себе задачи брать на себя роль исследователя. Новоиспечённый историограф не собирался писать научный трактат и присваивать себе лавры прославленных предшественников – Шлёцера, Миллера, Татищева, Щербатова, Болтина и т.д.
Предварительная критическая работа над источниками для Карамзина - только «тяжкая дань, приносимая достоверности». Он был, прежде всего, писателем, а потому хотел приложить свой литературный талант к уже готовому материалу: «выбрать, одушевить, раскрасить» и сделать, таким образом, из русской истории «нечто привлекательное, сильное, достойное внимания не только русских, но и иностранцев». И эту задачу он выполнил блестяще.
Сегодня невозможно не согласиться с тем, что в начале XIX века источниковедение, палеография и другие вспомогательные исторические дисциплины находились в самом зачаточном состоянии. Поэтому требовать от литератора Карамзина профессиональной критики, а также чёткого следования той или иной методике работы с историческими источниками – просто смешно.
Нередко можно услышать мнение, что Карамзин просто красиво переписал написанную давно устаревшим, трудным для чтения слогом «Историю Российскую с древнейших времён» князя М.М.Щербатова, внёс с неё кое-какие свои мысли и тем самым создал книгу для любителей увлекательного чтения в семейном кругу. Это не так.
Естественно, что при написании своей «Истории…» Карамзин активно использовал опыт и труды своих предшественников – Шлёцера и Щербатова. Щербатов помог Карамзину ориентироваться в источниках русской истории, существенно повлияв и на выбор материала, и на его расположение в тексте. Случайно или нет, но «История государства Российского» доведена Карамзиным именно до того места, что и «История» Щербатова. Однако, помимо следования уже отработанной его предшественниками схеме, Карамзин приводит в своём сочинении массу ссылок на обширнейшую иностранную историографию, почти незнакомую российскому читателю. Работая над своей «Историей…», он впервые ввёл в научный оборот массу неизвестных и ранее неизученных источников. Это византийские и ливонские хроники, сведения иностранцев о населении древней Руси, а также большое количество русских летописей, которых ещё не касалась рука историка. Для сравнения: М.М. Щербатов использовал при написании своего труда только 21 русскую летопись, Карамзин активно цитирует более 40. Помимо летописей Карамзин привлёк к исследованию памятники древнерусского права и древнерусской художественной литературы. Специальная глава «Истории…» посвящена «Русской правде», а ряд страниц – только что открытому «Слову о полку Игореве».
Благодаря усердной помощи директоров Московского архива министерства (коллегии) иностранных дел Н. Н. Бантыш-Каменского и А. Ф. Малиновского, Карамзин смог воспользоваться теми документами и материалами, которые не были доступны его предшественникам. Много ценных рукописей дало Синодальное хранилище, библиотеки монастырей (Троицкой лавры, Волоколамского монастыря и другие), а также частные собрания рукописей Мусина-Пушкина и Н.П. Румянцева. Особенно много документов Карамзин получил от канцлера Румянцева, собиравшего исторические материалы в России и за границей через своих многочисленных агентов, а также от А. И. Тургенева, составившего коллекцию документов папского архива.
Многие из источников, использованных Карамзиным, погибли во время московского пожара 1812 года и сохранились только в его «Истории…» и обширных «Примечаниях» к её тексту. Таким образом, труд Карамзина в какой-то мере и сам обрёл статус исторического источника, на который имеют полное право ссылаться историки-профессионалы.
Среди основных недостатков «Истории государства Российского» традиционно отмечается своеобразный взгляд её автора на задачи историка. По мнению Карамзина, «знание» и «учёность» в историке «не заменяют таланта изображать действия». Перед художественной задачей истории отступает на второй план даже моральная, какую поставил себе покровитель Карамзина, М.Н. Муравьёв. Характеристики исторических персонажей даны Карамзиным исключительно в литературно-романтическом ключе, характерном для созданного им направления русского сентиментализма. Первые русские князья у Карамзина отличаются «пылкой романтической страстью» к завоеваниям, их дружина – благородством и верноподданническим духом, «чернь» иногда проявляет недовольство, поднимая мятежи, но в конечном итоге соглашается с мудростью благородных правителей и т.д., и т.п.
Между тем, предшествовавшее поколение историков под влиянием Шлёцера давно выработало идею критической истории, и среди современников Карамзина требования критики исторических источников, несмотря на отсутствие чёткой методологии, были общепризнанными. А следующее поколение уже выступило с требованием философской истории – с выявлением законов развития государства и общества, распознанием основных движущих сил и законов исторического процесса. Поэтому излишне «литературное» творение Карамзина сразу же было подвергнуто вполне обоснованной критике.
По представлению, прочно укоренившемуся в русской и зарубежной историографии XVII - XVIII веков, развитие исторического процесса находится в зависимости от развития монархической власти. Карамзин не отходит от этого представления ни на йоту: монархическая власть возвеличила Россию в киевский период; раздел власти между князьями был политической ошибкой, которая была исправлена государственной мудростью московских князей - собирателей Руси. Вместе с тем, именно князьями исправлены были и её последствия - раздробление Руси и татарское иго.
Но прежде, чем упрекать Карамзина в том, что он ничего нового не внёс в развитие отечественной историографии, следует вспомнить, что автор «Истории государства Российского» вовсе не ставил перед собой задач философского осмысления исторического процесса или слепого подражания идеям западноевропейских романтиков (Ф. Гизо, Ф.Минье, Ж. Мешле), уже тогда заговоривших о «классовой борьбе» и «духе народа» как основной движущей силе истории. Исторической критикой Карамзин не интересовался вовсе, а «философское» направление в истории сознательно отрицал. Выводы исследователя из исторического материала, как и его субъективные измышления, кажутся Карамзину «метафизикой», которая не годится «для изображения действия и характера».
Таким образом, со своими своеобразными взглядами на задачи историка Карамзин, по большому счёту, остался вне господствующих течений русской и европейской историографии XIX и XX веков. Безусловно, он участвовал в её последовательном развитии, но лишь в виде объекта для постоянной критики и ярчайшего примера того, как историю писать не нужно.
Реакция современников
Современники Карамзина – читатели и поклонники – с восторгом приняли его новое «историческое» сочинение. Первые восемь томов «Истории государства Российского» были напечатаны в 1816-1817 годах и поступили в продажу в феврале 1818 года. Огромный для того времени трехтысячный тираж разошёлся за 25 дней. (И это несмотря на солидную цену – 50 рублей). Тут же потребовалось второе издание, которое было осуществлено в 1818-1819 годах И. В. Слёниным. В 1821 году был издан новый, девятый том, а в 1824 году следующие два. Автор не успел закончить двенадцатый том своего труда, который увидел свет в 1829 году, спустя почти три года после его смерти.
«Историей…» восхищались литературные друзья Карамзина и обширная публика читателей-неспециалистов, которые вдруг обнаружили, подобно графу Толстому-Американцу, что у их Отечества есть история. По словам А.С.Пушкина, «все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка- Колумбом».
Либеральные интеллигентные кружки 1820-х годов находили «Историю…» Карамзина отсталой по общим взглядам и излишне тенденциозной:
Специалисты-исследователи, как уже было сказано, отнеслись к сочинению Карамзина именно как к сочинению, подчас даже принижая его историческое значение. Многим казалось чересчур рискованным само предприятие Карамзина – взяться писать столь обширный труд при тогдашнем состоянии российской исторической науки.
Уже при жизни Карамзина появились критические разборы его «Истории…», а вскоре после смерти автора сделаны были попытки определить общее значение этого труда в историографии. Лелевель указывал на невольное искажение истины, вследствие патриотических, религиозных и политических увлечений Карамзина. Арцыбашев показал, в какой мере вредят написанию «истории» литературные приёмы историка-непрофессионала. Погодин подвел итог всем недостаткам «Истории», а Н.А. Полевой усмотрел общую причину этих недостатков в том, что «Карамзин есть писатель не нашего времени». Все его точки зрения, как в литературе, так и в философии, политике и истории, устарели с появлением в России новых влияний европейского романтизма. В противопоставление Карамзину, Полевой вскоре написал свою шеститомную «Историю русского народа», где полностью отдался во власть идей Гизо и прочих западноевропейских романтиков. Современники оценили этот труд как «недостойную пародию» на Карамзина, подвергнув автора довольно злобным, и не всегда заслуженным нападкам.
В 1830-х годах «История…» Карамзина становится знаменем официально «русского» направления. При содействии того же Погодина производится её научная реабилитация, вполне соответствующая духу «теории официальной народности» Уварова.
Во второй половине XIX века на основе «Истории…» была написана масса научно-популярных статей и других текстов, положенных в основу известных учебных и учебно-методических пособий. По мотивам исторических сюжетов Карамзина создано множество произведений для детей и юношества, целью которых долгие годы являлось воспитание патриотизма, верности гражданскому долгу, ответственности молодого поколения за судьбу своей Родины. Эта книга, на наш взгляд, сыграла решающую роль в формировании взглядов не одного поколения русских людей, оказав значительное влияние на основы патриотического воспитания молодёжи в конце XIX – начале XX веков.
14 декабря. Финал Карамзина.
Кончина императора Александра I и декабрьские события 1925 года глубоко потрясли Н.М. Карамзина и отрицательно сказались на его здоровье.
14 декабря 1825 года, получив известие о восстании, историк идёт на улицу: «Видел ужасные лица, слышал ужасные слова, камней пять-шесть упало к моим ногам».
Карамзин, конечно, расценивал выступление дворянства против своего государя как мятеж и тяжкое преступление. Но среди мятежников было столько знакомых: братья Муравьёвы, Николай Тургенев, Бестужев, Рылеев, Кюхельбекер (он переводил «Историю» Карамзина на немецкий).
Через несколько дней Карамзин скажет о декабристах: «Заблуждения и преступления этих молодых людей суть заблуждения и преступления нашего века».
14 декабря, во время своих перемещений по Петербургу, Карамзин сильно простудился и заболел воспалением лёгких. В глазах современников он был еще одной жертвой этого дня: рухнуло его представление о мире, утеряна вера в будущее, а на престол взошёл новый царь, очень далёкий от идеального образа просвещённого монарха. Полубольной, Карамзин ежедневно бывал во дворце, где беседовал с императрицей Марией Фёдоровной, от воспоминаний о покойном государе Александре переходя к рассуждениям о задачах будущего царствования.
Писать Карамзин больше не мог. XII том «Истории…» замер на междуцарствии 1611 - 1612 года. Последние слова последнего тома - о маленькой российской крепости: «Орешек не сдавался». Последнее, что реально успел сделать Карамзин весной 1826 года - вместе с Жуковским уговорил Николая I вернуть из ссылки Пушкина. Спустя несколько лет, император пытался передать поэту эстафету первого историографа России, но «солнце русской поэзии» в роль государственного идеолога и теоретика как-то не вписалось...
Весной 1826 года Н.М. Карамзин, по совету докторов, решил отправиться на лечение в Южную Францию или Италию. Николай I согласился спонсировать его поездку и любезно предоставил в распоряжение историографа фрегат императорского флота. Но Карамзин был уже слишком слаб для путешествия. Он скончался 22 мая (3 июня)1826 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
Николай Михайлович Карамзин – известный российский литератор и историк, прославившийся реформами русского языка. Он создал многотомную «Историю государства российского» и написал повесть «Бедная Лиза». Николай Карамзин родился недалеко от Симбирска 12 декабря 1766 года. Отец в это время находился в отставке. Мужчина принадлежал к дворянскому роду, который, в свою очередь, происходил из древней татарской династии Кара-мурзы.
Учиться Николай Михайлович начал в частном пансионе, но в 1778 году родители направили мальчика в пансион профессора Московского университета И.М. Шадена. У Карамзина было желание учиться и развиваться, поэтому в течение почти 2 лет Николай Михайлович посещал лекции И.Г. Шварца в учебном заведении Москвы. Отец хотел, чтобы Карамзин - младший пошел по его стопам. Писатель согласился с родительской волей и поступил на службу в Преображенский гвардейский полк.
Недолго Николай был военным, вскоре подал в отставку, но кое-что положительное из этого периода жизни вынес – появились первые литературные работы. После отставки выбирает новое место проживания – Симбирск. Карамзин в это время становится членом масонской ложи «Золотой венец». Надолго в Симбирске Николай Михайлович не задержался – вернулся в Москву. В течение четырех лет состоял в «Дружеском ученом обществе».
Литература
На заре литературной карьеры Николай Карамзин отправился в Европу. Писатель встретился с , посмотрел на Великую французскую революцию. Итогом путешествия стали «Письма русского путешественника». Эта книга принесла известность Карамзину. Подобных произведений до Николая Михайловича еще не писали, поэтому философы считают творца родоначальником современной русской литературы.
Вернувшись в Москву, Карамзин начинает активную творческую жизнь. Он не только пишет истории и рассказы, но и руководит «Московским журналом». Издание публиковало произведения молодых и известных авторов, в том числе и самого Николая Михайловича. В этот период времени из-под пера Карамзина выходят «Мои безделки», «Аглая», «Пантеон иностранной словесности» и «Аониды».
Проза и стихи чередовались с рецензиями, разборами театральных постановок и критическими статьями, которые можно было прочитать в «Московском журнале». Первая рецензия, созданная Карамзиным, появилась в издании в 1792 году. Писатель делился впечатлениями от ироикомической поэмы «Виргилиева Енеида, вывороченная наизнанку», написанной Николаем Осиповым. В этот период творец пишет повесть «Наталья, боярская дочь».
Карамзин добился успехов в поэтическом искусстве. Поэт использовал европейский сентиментализм, который не вписывался в традиционную поэзию того времени. Никаких од или , с Николая Михайловича начался новый этап развития поэтического мира в России.
Карамзин восхвалял духовный мир человека, оставляя без внимания физическую оболочку. «Язык сердца» использовал творец. Логичные и простые формы, скудные рифмы и практически полное отсутствие троп – вот что представляла собой поэзия Николая Михайловича.
В 1803 году Николай Михайлович Карамзин стал официально историком. Соответствующий указ подписал император . Писатель стал первым и последним историографом страны. Вторую половину жизни Николай Михайлович посвятил изучению истории. Государственные посты Карамзина не интересовали.
Первым историческим произведением Николая Михайловича стала «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». Карамзин представил консервативные слои общества, выразил их мнение относительно либеральных реформ императора. Писатель творчеством пытался доказать, что Россия не нуждается в преобразованиях. Эта работа представляет набросок к масштабному труду.
Только в 1818 году Карамзин издал свое главное творение – «Историю государства российского». Она состояла из 8 томов. Позже Николай Михайлович выпустил еще 3 книги. Эта работа помогла сближению Карамзина с императорским двором, в том числе с царем.
Отныне историк проживает в Царском селе, где государь выделил ему отдельное жилье. Постепенно Николай Михайлович переходил на сторону абсолютной монархии. Последний, 12-й том «Истории государства российского» так и не был завершен. В таком виде книгу опубликовали после смерти писателя. Карамзин не был основоположником описаний истории России. По мнению исследователей, Николай Михайлович первым смог достоверно описать жизнь страны.
«Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - », - заявил .
Популярность книг по истории обусловлена тем, что Карамзин выступил больше писателем, чем историком. Он соблюдал красоту языка, но не предлагал читателям личных оценок случившихся событий. В специальных рукописях к томам Николай Михайлович делал пояснения и оставлял комментарии.
Карамзин известен в России как писатель, поэт, историк и критик, но о переводческой деятельности Николая Михайловича осталось мало информации. В этом направлении он трудился недолго.
В числе трудов - перевод оригинала трагедии « », написанной . Эта книга, переведенная на русский язык, не прошла цензуру, поэтому была отправлена на сожжение. К каждой работе Карамзин прикреплял предисловия, в которых давал оценку произведению. На протяжении двух лет Николай Михайлович работал над переводом индийской драмы «Сакунтала» авторства Калидаса.
Русский литературный язык менялся под влиянием творчества Карамзина. Писатель специально игнорировал церковнославянскую лексику и грамматику, придавая произведениям налет жизненности. За основу Николай Михайлович брал синтаксис и грамматику французского языка.
Благодаря Карамзину русская словесность пополнилась новыми словами, в том числе появились «достопримечательность», «благотворительность», «промышленность», «влюбленность». Варваризмам тоже нашлось место. Впервые Николай Михайлович ввел в язык букву «ё».
Карамзин как реформатор вызывал много споров в литературной среде. А.С. Шишков с Державиным создали сообщество «Беседа любителей русского слова», участники которого пытались сохранить «старый» язык. Любили члены сообщества критиковать Николая Михайловича, и других новаторов. Соперничество Карамзина с Шишковым завершилось сближением двух литераторов. Именно Шишков способствовал избранию Николая Михайловича членом Российской и Императорской Академии наук.
Личная жизнь
В 1801 году Николай Михайлович Карамзин впервые сочетался законным браком. Супругой писателя стала Елизавета Ивановна Протасова. Молодая женщина была давней возлюбленной историка. По признанию Карамзина, Елизавету он любил в течение 13 лет. Жена Николая Михайловича слыла образованной гражданкой.
Она при необходимости помогала супругу. Единственное, что беспокоило Елизавету Ивановну – здоровье. В марте 1802 года родилась Софья Николаевна Карамзина, дочь литератора. Протасова страдала послеродовой горячкой, которая оказалась смертельной. По мнению исследователей, произведение «Бедная Лиза» было посвящено первой жене Николая Михайловича. Дочь Софья служила фрейлиной, дружила с Пушкиным и .
Будучи вдовцом, Карамзин познакомился с Екатериной Андреевной Колывановой. Девушка считалась внебрачной дочерью князя Вяземского. В этом браке родилось 9 детей. В юном возрасте умерло трое потомков, в том числе две дочери Натальи и сын Андрей. В 16-летнем возрасте скончался наследник Николай. В 1806 году в семье Карамзиных случилось пополнение – родилась Екатерина. В 22 года девушка вышла замуж за подполковника в отставке князя Петра Мещерского. Сын супругов Владимир стал публицистом.
В 1814 году родился Андрей. Молодой человек учился в Дерптском университете, но после уехал за границу из-за проблем со здоровьем. Андрей Николаевич подал в отставку. Женился на Авроре Карловне Демидовой, но в браке дети не появились. Однако внебрачные наследники у сына Карамзина имелись.
Через 5 лет в семье Карамзиных вновь случилось пополнение. Сын Владимир стал гордостью отца. Остроумный, находчивый карьерист – так описывали наследника Николая Михайловича. Он был остроумным, находчивым, достиг серьезных высот в карьере. Владимир работал в консультации при министре юстиции, сенатором. Владел имением Ивня. Женой стала Александра Ильинична Дука – дочь известного генерала.
Фрейлиной стала дочь Елизавета. Даже пенсию женщина получала за родство с Карамзиным. После того, как мать скончалась, Елизавета переехала к старшей сестре Софии, которая в то время обитала в доме княгини Екатерины Мещерской.
Судьба у фрейлины была непростой, но девушку знали как добродушную и отзывчивую, умную личность. Даже считал Елизавету «примером самоотвержения». В те годы фото были редкостью, поэтому портреты членов семьи рисовали специальные художники.
Смерть
Весть о смерти Николая Михайловича Карамзина облетела Россию 22 мая 1826 года. Трагедия произошла в Санкт-Петербурге. В официальной биографии писателя сказано, что причиной гибели стала простуда.
Историк заболел после посещения Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Похороны Николая Карамзина проходили на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
Библиография
- 1791-1792 – «Письма русского путешественника»
- 1792 – «Бедная Лиза»
- 1792 – «Наталья, боярская дочь»
- 1792 – «Прекрасная царевна и счастливый карла»
- 1793 – «Сиерра-Морена»
- 1793 – «Остров Борнгольм»
- 1796 – «Юлия»
- 1802 – «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода»
- 1802 – «Моя исповедь»
- 1803 – «Чувствительный и холодный»
- 1803 – «Рыцарь нашего времени»
- 1816-1829 – «История государства российского»
- 1826 – «О дружбе»
Русский писатель, основоположник русского сентиментализма. Создатель «Истории государства Российского» (1803 - 1826), первого обзорного труда, открывшего историю широкой общественности.
Первые восемь томов «Истории», ставшей главным научным и культурным подвигом Н. М. Карамзина, увидели свет в 1818 году. В 1821 году вышел 9-й том, посвященный царствованию Ивана IV Грозного, в 1824 году - 10-й и 11-й, о Федоре I Ивановиче и Борисе Годунове. Смерть Н. М. Карамзина 22 мая (3 июня) 1826 года в оборвала его работу над 12-м томом «Истории», который был издан только в 1829 году.
Литературная деятельность Н. М. Карамзина сыграла большую роль в разработке русской литературой проблемы личности, в совершенствовании художественных средств изображения внутреннего мира человека, в развитии русского литературного языка. Его ранняя проза оказала значительное влияние на творчество , К. Н. Батюшкова, молодого . «История государства Российского» стала не только значительным историческим трудом, но и крупным явлением русской художественной прозы, послужила основным источником для пушкинского «Бориса Годунова» и русской исторической драматургии 1830-х годов.
