Квест сделать поддельных принцесс. Божественная Жанна — Маркиза де Помпадур. “Крестная мать” Вольтера, Руссо, Наполеона…

Э… Скажите любезный, хотели ли бы вы стать богатым? Детина задумался и спустя минуту, когда его собеседники стали уже нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, изрек.

Дык все этого хотят…

И вы тоже?

А как же! - согласился амбал.

Может, тогда вы не откажетесь хорошо подзаработать? - пробормотал мужчина с ребёнком, невольно отступив на шаг.

А чё, - одобрительно кивнул амбал, и в его глазах прорезался интерес. - Чё надо-то?

Ответить ему не успели. Личико ребёнка вдруг сморщилось, маленький рот открылся, и тишину хрустального утра прорезал пронзительный детский крик.

Приближался двадцать первый день рождения Розы, и к нему она готовилась, как к войне. Хотя почему как? Впереди девушку ждала именно война, причём на выживание. И то, что она, скорее всего, будет не физической, а моральной, сути дела не меняло. Ибо в отличие от большинства своих сверстниц, увлекающихся романтическим фэнтези, девушка точно знала, что другие миры существуют. А ещё, Роза была на двести процентов уверена, что в одном из них ждут, не дождутся, когда она наконец-то в него вернётся и займёт принадлежащий ей по праву рождения трон. Да, да, Роза была самой настоящей принцессой из иного мира. Она бы и рада отказаться от столь высокой чести, но факты, так сказать, неоспоримая вещь. Как бы ни хотелось этого Розе, усомниться в своем происхождении она не могла. Да и как это сделать, если каждый год девушка с приёмным отцом являлась на берег той самой реки, где двадцать лет тому назад её оставили на его попечении, и наблюдала появление из портала очередной группы проверяющих? А затем приходилось выслушивать восхваления в адрес одного из достойнейших людей этого мира и в свой собственный, перемежающиеся уверениями, что все жители королевства с нетерпением ждут, когда же наследница достигнет нужного возраста, чтобы забрать её обратно.

Вот только в благие намерения этих господ Роза не верила, и верить не собиралась. Уж слишком специфичным человеком был ее батюшка, как и обстоятельства выбора его в качестве приёмного отца для драгоценного младенца, то бишь самой Розы в возрасте всего пары недель от роду. И поверить в то, что люди, избравшие его опекуном, желают своей будущей правительнице добра и процветания у девушки никак не получалось.

Сама она считала очень большой удачей, что её отцом стал именно Борис, и иного опекуна и не желала. Но все же в том, что ежегодно видимые ею старички с первого взгляда определили наличие у него высоких моральных качеств, сильно сомневалась. Если бы это было действительно так, то не жались бы они при каждой встрече в сторонке, опасливо на него погладывая. Впрочем, это неудивительно - все, кто встречался с ним в первый раз, реагировали одинаково: пугались. Ибо бритоголовый амбал с лицом, не отягощённым печатью интеллекта, являл собой зрелище «браток классический, зверообразный», и другого впечатления ни на кого не производил.

Роза и сама, когда в возрасте двенадцати лет узнала, что у отца оказывается, высшее образование, да ещё и красный диплом МГУ по специальности экономиста, долго приходила в себя от удивления. Правда, по профессии он поработать не успел - страна распалась, и начался бардак. И пришлось Борису после возвращения в родной город стать именно братком, с которым его всегда путали - кроме всего прочего, Борис с детства самбо занимался. А что, семью кормить надо было, к тому времени он уже женился на хорошей женщине, сумевшей разглядеть под специфической внешностью настоящего Бориса.

Впрочем, историю, как её папа оказался на том самом бережку, да еще и в столь непрезентабельном виде, Роза услышала из первых уст - он ей сам об этом рассказал. - Понимаешь, дочка, я же знаю, как выгляжу, и тогда как раз три дня с ребятами отмечали на лоне природы переход в легальные бизнесмены, - сидя на кухне, вещал Борис, прихлёбывая крепкий до черноты чай из внушительной пол-литровой кружки. - Сама понимаешь, после такого я был с крепкого бодуна, и вид имел слегка помятый - он тихо хохотнул и снова стал серьёзным. - Ни один нормальный человек в здравом уме такому ребёнка не доверит, - назидательно произнёс он и поднял палец. - И уж тем более, не стал бы предлагать за твое воспитание огромные деньги. А их единственное условие - раз в год демонстрировать тебя, Роза - ну это же курам на смех! - Борис поморщился. - Никакой подстраховки на случай если бы я не пришёл в назначенное место или оказался на самом деле подонком и проходимцем, - приёмный отец пристально посмотрел в глаза пятнадцатилетней Розе. - Так себя те, кто в самом деле заботится о благе своей будущей правительницы, не ведут. Попомни моё слово, дочка, что-то здесь сильно нечисто, уж я-то секу в этом, - он покачал головой и продолжил. - Да и что значит, «пусть ни в чём не знает отказа»? «Исполнять все пожелания, ну, может, читать-писать и вышивать научите, а так, присматривать и всё»? Кто тогда вырастет, при таком подходе-то? - Борис неожиданно легонько коснулся кончика носа озадаченной Розы и подмигнул с ухмылкой.

В игре «Воспитание принцессы» прохождение забросит пользователя на Восток, во времена правления султанов. Проект в шутливом виде передает разные события, в том числе эротического характера. Часто игроку придется делать выбор или искать решение головоломок, а потому следует знать способы решения некоторых сложных загадок.

Начало игры

Начинается в игре «Воспитание принцессы» прохождение с прибытия в город и разговора с султаном Джафаром. Этот персонаж дает герою задачу по трем направлениям - организации свадьбы, склонению народа на его сторону и переубеждению принцессы Жасмин, которая не желает быть рабыней тирана. На все это герою дается 20 золотых, и их следует использовать для дальнейших заработков. После всех разговоров откроется карта города. Необходимо выбрать магазин в нижней левой части экрана и робу за 10 монет. После этого отправьте работать Жасмин на рынок. За первый день она окупит приобретение одежды в два раза.

Следующие квесты

Продолжается прохождение «Воспитания принцессы» с задания «пища для нищего». Игроку необходимо подойти к персонажу Крокусу, и он предложит информацию за еду. После этого шагайте на рынок, где купить фрукты можно по цене 50 золотых. Проблема в нехватке денег, а потому следует прокрутить еще несколько дней. Принесите фрукты бедняку, и он оценит Жасмин.

После череды разговоров откроется доступ к новой работе - уборке в домах квартала небогатых людей. На следующий день откроется новый квест «семейная вражда», который следует пройти для открытия новых условий работы для принцессы. На рынке Беслам попросит передать одну ценную коробку его брату, так как сам он не желает его видеть. Чтобы день не пропал без дохода, следует послать Жасмин сразу же на работу. По пути в курьерском задании игроку предложат открыть посылку. Делать этого не стоит, ведь торговец послал родственнику ловушку в виде прыскающей горючей жидкости. Маслаба вы можете предупредить об угрозе, тогда откроется новое задание уже от него.

Продолжение прохождения

Дальше в игре «Воспитание принцессы» Маслаб предложит забросать палатку его брата торговцам мусором. Игрок может согласиться помочь в этом деле, а наутро вернуться к Бесламу. Злой мужчина скажет, что его брат перешел черту и спросит мнение героя. Отвечать можно по желанию, так как это не влияет на дальнейшее развитие событий. Герою предложат ночью прийти к Бесламу, а он к тому времени подготовит новый сюрприз для брата из таверны.

После работы в этот день Жасмин ничего не заработает из-за в одном из домов. После прихода в указанное место Беслам даст уведомление о выселении его родича из любимого заведения. Его необходимо повесить на двери. На месте выполнения миссии вас радушно встретит Маслаб и скажет, что ему снова необходима помощь героя, так как ему надоели выходки брата. Он попросит прийти в следующий раз и обсудить с ним его план. Дальше в игре «Воспитание принцессы» прохождение от Акабура снова приведет в свой дом, где Жасмин сдаст отчет о дневной работе по уборке домов.

В проекте «Воспитание принцессы» прохождение не отличается большой разнообразностью. Пользователю придется выполнить тринадцать похожих между собой заданий, которые по большей части заключаются в диалогах с разными персонажами. Каждая успешно завершенная миссия откроет доступ к новой работе Жасмин. На некоторые из них придется покупать наряды в магазине, самый дорогой из них стоит три сотни золотых. По мере продвижения в проекте покорность принцессы будет расти, и количество ее заработков - также. Ее станут узнавать на улицах и терять к ней доверие. Таким образом, все три задачи султана можно выполнить, следуя намеченному пути. Прохождение одного квеста занимает примерно 15-20 минут, а значит, весь сюжет умещается в три часа игрового времени.

В 1881 году селекционер из Нормандии Armand Garçon назвал новую розу Le Bienhereux de la Salle, но позже переименовал ее в Madame Isaak Pereire в честь Фанни Перрье (Fanny Pereire). Под этим названием она и стала широко популярной. Многие питомники предлагают эту розу и сейчас. Кем же была Фанни Перье?

Исаак Перрье (Isaak Pereire) родился в 1806 году, а его старший брат Эмиль – в 1800 году. Оба они стали успешными банкирами, сколотившими состояние на финансировании строительства железных дорог в северо-восточной Франции. В 1852 году они основали инвестиционный банк Credit Mobilier.

Первая жена Исаака скончалась в 1837 году. А через три года, в возрасте 34 лет Исаак понял, что влюблен в Фанни Перрье, старшую дочь его брата Эмиля. Ей тогда было всего 16 лет. Исаак и Фанни хотели вступить в официальный брак, и Эмиль, скрепя сердце, с этим согласился. Из-за близкого кровного родства для свадьбы требовалось также специальное государственное разрешение. Однако, когда оно было получено, Эмиль изменил свое решение. Позже он снова уступил просьбам Исаака и Фанни, но отношения братьев дали трещину. Тем не менее, на бизнес это не повлияло.

Мать Фанни, Рахель Родригез (Rachel Rodriguez) была красавицей испанских кровей. Дочь пошла в нее, что видно на портрете французского художника Александра Кабанеля (Alexandre Cabanel), написанном, возможно, в 1870-е годы. Фанни родила Исааку трех детей. Со смертью Эмиля в 1875 году и Исаака в 1880-м – за год до появления розы – эта знатная дама взвалила на себя роль главы двух семейств. Скончалась Фанни в 1910 году в возрасте 85 лет.

Крупные «растрепанные» насыщенно розово-пурпурные цветки повторно цветущей бурбонской розы Мадам Исаак Перрье (Rosa Madame Isaak Pereire) источают опьяняющий аромат. Куст большой, мощный и очень колючий. Цветки могут быть деформированными, но это не сильно влияет на общую гармонию этой розы. Можно выращивать как небольшую плетистую розу. Выносит частичное затенение и бедные почвы. Подвержена мучнистой росе и черной пятностости.

Н.К. Рерих.Тайна Розы. 1933

Ю.Ю. Будникова, зам. директора
Музея-института семьи Рерихов,
г. Санкт-Петербург.

Е. П. Маточкин, Доктор Искусствоведения,
Член-корреспондент Российской
Академии Художеств, г.Новосибирск.

В статье «Благоухание» Николай Константинович Рерих писал: «…Когда однажды меня спросили, какая разница между Востоком и Западом, я сказал: «Лучшие розы Востока и Запада одинаково благоухают ». Действительно, во всём мире с дивной красотой и чарующим ароматом этого цветка люди связывают всё самое сокровенное: с распусканием бутона — лучшие надежды, с увяданием — мысли о закате жизни. Не случайно художник одну из своих загадочных и самых многоплановых картин назвал «Тайна Розы» (1933, Государственный музей Востока). В ней нашла отражение необычайно богатая символика розы. Она — символ завершённости, полноты и совершенства, символ вечно меняющегося и открывающегося новыми гранями мира. С ней ассоциируется идея мистического центра (Роза мира), сердца, Рая. В Древнем Египте роза — священный цветок «царицы богов» — богини Исиды. В еврейской Каббале Роза — сердце творения, образ единства. В античной мифологии это священный цветок Афродиты. Вместе с тем в Греции, Риме, Китае и позже в ряде германоязычных стран роза стала символом времени, смерти и воскрешения.

В христианстве роза обретает особую символическую ёмкость: милосердие, милость, всепрощение, божественная любовь, мученичество, победа. Розовый сад — Небесный Иерусалим. Венок из роз — небесное блаженство праведных душ. Красная (пурпурная) роза — символ страданий Христа и жертвенной любви. Церковная иконография сделала розу символом Царицы Небесной и девственности.

В индуизме роза — колыбель богини красоты Лакшми, священный цветок, охраняющий божественную тайну, а шипы служат ему защитой. В буддизме роза — тройственная истина, символизируемая также лотосом. В мусульманстве белая роза возникла из капель пота, выступившего на Мухаммеде на его пути к небу. Это знак божественной мудрости и любви. Роза, в соответствии с мистическими представлениями суфизма, становится символом космической силы .

Тексты Учения Живой Этики касаются самых высоких значений этого символа, объясняя, почему в разных культурах именно роза стала обозначать духовный центр, как в отношении человека, так и всего мира.

«Мужество родится из чистого сердца. Можно сравнить его с розою, где смысл цветка во множестве лепестков, но обрыв их нарушает самый цветок. Так храните защиту сердца. Мудро понять, что лишь владыка цветка имеет доступ ко всем лепесткам» (Сердце, § 15).

Вспомним, например, что в «Божественной комедии» Данте роза означает завершение странствий души, постижение духовной любви, осуществлённую вечность. На высшем плане Неба, в Раю, поэт видит огромную пламенеющую Розу, лепестки которой — праведные души, достигшие блаженства, а в центре — Царица Небесная.

Алхимики, масоны, розенкрейцеры и другие сообщества активно использовали этот символ во всём многообразии значений. Роза означала преображение материи в дух, «экстаз бесстрастия». Однако в те времена сакральное значение розы было взято ещё из греческой культуры, где она считалась символом молчания и тайны, откуда появилось и выражение Sub rosa dictum. В древности роза рисовалась или изображалась барельефом на потолках залов или комнат для совещаний, символизируя, что всё сказанное sub rosa — «под розой» — является конфиденциальным. В дальнейшем тайные общества помечали розой свои книги, сосуды, одежду и предметы культа.

Диптих Н.К. Рериха «Тайна Розы» посвящён сокровенному единению двух сердец в служении Высшему. По своей лирической интонации, художественной выразительности и духовной глубине оно перекликается с творениями дученто* и треченто** — того времени, когда Данте Алигьери писал «Новую жизнь», проповедующую возвышенную любовь к женщине, и величественную «Божественную комедию», когда под чудесным воздействием святого Франциска Ассизского и святой Клары, объятых божественной любовью, среди белоснежной пустыни расцветали ярко-алые розы. В те же годы учреждался таинственный Орден «Розы и Креста» и создавался знаменитый «Роман о Розе» , главным героем которого был Поэт, влюблённый в Розу. К XIII веку относит действие драмы «Роза и крест» Александр Блок, утверждавший в ней любовь и высшие этические принципы через «очищение страданием».

Н.К. Рерих во многих своих творениях стремился к ценностям эстетики средневековья, которая возводила в ранг красоты не столько реальное, земное, сколько первородное, божественную идею, высший свет. «Свет предшествует красоте. Он является причиной прекрасного», — писал немецкий теолог XIII века Ульрих Страссбургский. Рериха необычайно привлекала также эпоха раннего Возрождения, идеи итальянских гуманистов, связывающих любовь с христианской духовностью, отождествлявших Бога с высшим светом и воспринимавших Его как творца красоты. И это не было возвратом к архаике; замысел художника был созвучен и современным ему представлениям. П. Флоренский, рассуждая о том, что означает «красота духовная, ослепительная красота лучезарной, светоносной личности», пишет: «…красота — свет, и свет — красота. Абсолютный же свет есть абсолютно-прекрасное, — сама Любовь в её законченности». Как высшее духовное богатство человека Рерих воспринимает саму способность любить и выражать свою любовь. В этом его замысел сближается исканиями русских символистов. Многие из них были очарованы возвышенным культом «Вечной Женственности» Владимира Соловьёва (вспомним его цикл «Rosarium» в сборнике «Cor ardens», 1911).

В средневековье роза символизировала как земную любовь, так и небесную. В соответствии с этой двойственной поэтикой Рерих в своём полотне разделяет мир на пространство земное, написанное в гамме холодных тонов, и небесное, сияющее тёплыми солнечными красками. И хотя формально оба пространства разъяты, однако земля и небо спаяны здесь единой идеей любви, находящей своё осмысление в сюжетах, связанных с символикой розы. К тому же, как оказывается при более глубоком рассмотрении, пространство небесное образами святых и подвижников устремлено к земному, а земное с влюблёнными героями — к небесному. Быть может, в этом взаимопроникновении миров дольнего и горнего и заключается таинственная суть произведения Рериха.

Розой в готическом искусстве именовался также витраж особой формы, восходящий к «Мистической Розе» средневекового богословия. На полотне Рериха о ней напоминают два окна с композициями из цветных стёкол. Эти окна, кажется, блестят и излучают горний свет. Картина словно прозрачное пламя, её краски создают иллюзию свечения, подобно готическим витражам, несущим эманации божественной энергии. Графический же ритм тёмных линий, имитирующих свинцовые спайки цветных стёкол, сообщает его «небесным окнам» особый динамизм и «земную» жизнь. В то же время влюблённые герои на переднем плане, охваченные чувством возвышенной любви, хотя и стоят на земле, но приобщаются небесному блаженству. «Тот свет, который в небесах разлит, пылает в нас», — этими словами Данте можно охарактеризовать состояние героев . И христианская святая любовь, побеждающая смерть, и земная, человеческая, дарованная Богом, сливаются в глубокой художественной взаимосвязи.

Земное и небесное в их синтезе и противопоставленности прослеживается также в самом оформлении рериховского произведения. Это, прежде всего, подчёркивает бордюр между полом и витражами, украшенный девятью кругами, в которые вписаны ромбы. Ромб с древности (эту традицию прочтения продолжило и христианство) был принят как символ земли и земной жизни, плодородия, его разновидность — квадрат — символ материального мира, а круг всегда символизировал бесконечность и совершенство, солнце, круговорот времени и Абсолют. Готический арочный свод — это вовсе не живопись, а элемент рамы, включённый так органично, как если бы всё это было реальностью — и деревянная колонна, и живописный витраж, и идущие навстречу друг другу влюблённые.

Пространственно-временная организация произведения полна скрытой динамики и глубокого внутреннего смысла. Композиционное движение начинается от крайних приподнятых фигур и спускается вниз. Эти наполовину срезанные рамой персонажи, олицетворяющие полярные ипостаси розы — любовь и смерть, словно злой рок, довлеют над влюблёнными героями. Они же, пламенеющие любовью, шагают навстречу неизвестности. Здесь, в месте сближения, свершится их земная судьба, быть может, трагическая. Но главный исход жизни — в другом. Горизонтальный путь, сжимающийся роковыми обстоятельствами, тут резко поворачивает и устремляется ввысь в виде вертикальной колонны. Этот ясно ощутимый деревянный столб, как Древо Жизни или мировое древо, символизирует теперь их духовный путь. Левая его ветвь ведёт к Святому Духу, правая — к родившемуся Христу. Расходящиеся в разные стороны арочные своды, обозначенные ярким красным, оканчиваются возле крайних фигур. И взгляд начинает ещё раз скользить по этим двум круговым орбитам, заложенным автором в структуре композиции. Закрученные в противоположных направлениях вихревые движения, подобные биению пульса влюблённых сердец, встречаются лишь на объединяющем их пути — по вертикальной колонне — к небесному служению.

Знаменательно, что этот высший путь художник раскрывает уже не в плоскости картины, а в умозрительном ощущении её глубины. Так, и находящаяся рядом с божественным Младенцем колонна, похожая на разделительный столб, но уменьшенная в размере, и арочный свод под яслями, в миниатюре повторяющий внешний контур витража, создают иллюзию удаляющегося пространства, символизируя тем самым бесконечный путь к христианскому идеалу. На другом витраже летящий голубь — Святой Дух — и два ангела, напротив, кажется, приближают свет Истины.

Кто же они, герои «Тайны Розы»? На земном плане их четверо. Крайний левый силуэт — это, возможно, статуя Афродиты, стоящая на пьедестале. (Платон в «Пире» противопоставляет небесному божеству — Афродите Урании «всенародную» Афродиту Пандемос. Надо полагать, именно она изображена у Рериха в образе тёмной скульптуры. Зловещая фигура справа, следящая за свиданием, может напомнить о вражде Монтекки и Капулетти и трагической судьбе Ромео и Джульетты. Облик юноши близок персонажу из иллюстраций XIV века к «Роману о Розе» , а девушка в монашеском одеянии — метерлинковской сестре Беатрисе с эскизов Рериха.

Изображённые под монастырскими сводами влюблённые воскрешают в воображении прославленную историю средневековья — любовь Элоизы и Абеляра — двух сердец, воссоединившихся в служении Богу. Однако не стоит, пожалуй, искать в героях Рериха конкретные прототипы: его искусство всегда неоднозначно. Конечно, прежде всего, возникают ассоциации с Данте и Беатриче, Петраркой и Лаурой (вспомним, что основоположник европейского гуманизма впервые увидел даму своего сердца под сводами собора). Эти итальянские поэты довели в своём творчестве до совершенства рыцарский кодекс служения Прекрасной Даме и систему ценностей поэзии трубадуров. Самоотверженная и бескорыстная любовь к женщине, наделённой внешней и внутренней красотой, возвышенное чувство, обретающее после смерти возлюбленной ещё большую силу и утончённость, становятся у них путём непосредственного познания Божественного. Именно Беатриче является проводницей Данте по Раю и приводит его к созерцанию Мистической Розы.

Не исключено, что, как это нередко бывает у Рериха, в сюжетах картин он воплощает и нечто автобиографическое. На это не указывается прямо, об этом не говорится во всеуслышание, что подчёркивается самим названием картины, вызывающим в памяти известное выражение Sub rosa dictum. Известны царившие в семье Рерихов духовное единение и большая взаимная любовь. Письма Елены Ивановны помогают понять, как осознавалось ими это высокое чувство: «…Любовь по Платону есть чистое устремление и вдохновение, освобождённое от всего низменно чувственного, причём любовь эта была направлена преимущественно к познанию идей и именно высшей среди них, к идее добра. Платон в любви ко благу видел и наивысшее назначение и блаженство человека… Любовь для Платона была великим ведущим Началом. Потому понять эту платоническую любовь могут лишь те, которые преисполнены устремления к самому Прекрасному. Никакие земные проявления любви для них не существуют и отталкивают своею грубостью. Некоторые святые испытывали такую платоническую любовь в своём устремлении к Высшему. Даже иногда такая любовь связывала некоторых из них между собою, но какая чистота сияла в сердцах таких избранников! Вспомним Абеляра и Элоизу или Св. Клару и Св. Франциска и пр. Как редко они встречались на земном плане, но души их пребывали в полном созвучии и духовной радости. Так Абеляр и Элоиза, находясь в разных местностях, даже умерли в один и тот же день» (14.06.1939).

В трудах Рерихов постоянно подчёркивается идея равновесия двух начал — мужского и женского. В «Тайне Розы» она проявляется в гармонии художественных образов, соединяющих в себе реальное и ирреальное, чувственно созерцаемое и интуитивно постигаемое, и композиционно воплощается по двум взаимоперекрещивающимся направлениям. Одно из них горизонтальное, на земном уровне связано с главными героями. Словно отталкиваемые от роковых заблуждений и земных влечений, олицетворённых в стоящих за их спинами крайних фигурах (кстати, следующих принципу равновесия: за героиней находится мужская фигура, за героем — женская), они ещё сильнее притягиваются магнетической силой высокой любви. Второе направление вертикальное, осознаваемое в мифологическом пространстве.

Не стоит забывать, что, как писал П.П. Муратов, Беатриче дантовой поэмы — это идея любви. Эту идею, укоренённую в сознании человечества гениальными творениями литературы и искусства, Н.К. Рерих возвышает до идеала божественной любви и воплощает свой замысел с помощью живописи витражей. В картине их два: одно связано с появлением жизни, второе — с её утверждение в вечности, в соответствии с символикой розы. Краски цветных стёкол напоминают о распустившемся под голубым небом алом бутоне розы, а льющийся свет, как мыслилось со времён готического искусства, отождествляется со светом христианского знания. На правом витраже представлена композиция Рождества Христова. Он, младенец в яслях, крестная роза, принёсший в мир христианскую любовь, поднят в пространстве картины на высоту небес. Крупные фигуры Пречистой Богоматери, почитаемой в христианстве как «роза Небес» и «роза без шипов», и Иосифа обрисованы столь отчётливо, что кажутся не менее реальными, чем изображённые ниже люди.

Левый витраж посвящён легендарной личности — Христиану Розенкрейцу. Всё, что связано с ним и основанным им Братством, окружено особой тайной. Бытуют сведения, что истинное Братство Розенкрейцеров, состоящее из «сверхлюдей» (очень похожих на легендарных индийских Махатм), существует не в видимом мире, но в его духовном двойнике . Согласно легендам, что Христиан Розенкрейц родился в Германии в ХIV веке. После семи лет обучения у мудрецов Востока он перевёл священную книгу «М» и создал Братство Розы и Креста, целью которого было постижение Божественной мудрости, раскрытие тайн природы и оказание помощи людям. Христиан Розенкрейц ушёл из жизни в конце XV века. Его гробница была вскрыта лишь через сто двадцать лет. Рерих как раз изображает этот эпизод, удивление четырёх членов Ордена, когда они обнаружили, что тело их Учителя чудесным образом оказалось абсолютно не тронутым тленом. Рядом находились некие предметы и писания. С небес в этот момент изливалась благодать Святого Духа и спускались ангелы с божественным венцом. Этот сюжет в картине «Тайна Розы» появился не случайно, поскольку после Данте духовное избранничество, этическое совершенство, творческий порыв в философских утопиях розенкрейцеров всё чаще символизируют розой .

Более того, вместе с правым витражом левая композиция раскрывает ещё одну тайну, связанную с символикой розы. Если при первом взгляде правый витраж читается как окно, посвящённое рождению жизни, а левый — смерти, то при дальнейшем осмыслении обнаруживается их амбивалентный смысл. Земная жизнь Христа завершилась Распятием, а Розенкрейца — обретением рукописей, возродивших его имя. Дуализм рождения и умирания в картине Рериха следует дантовскому единству идеи любви и идеи смерти. В таком единстве воспринимаются образы Беатриче и Лауры, легенды о Франческе да Римини, о Ромео и Джульетте. Как заключают исследователи: «Беатриче должна умереть, чтобы сподобиться небесного блаженства, но и прежний Данте должен умереть, чтобы духовно возродиться».

Связь героев с расположенной за ними декорацией читается именно в таком контексте. Неземная любовь юной послушницы — это следование примеру Девы Марии, таинствам её жизни; таков путь к царству небесному, избранному ею, — «Розовому саду» и небесным радостям. На эту мысль наводит изображение героини на фоне витража с композицией «Рождества Христова». Вспоминаются в этой связи и слова Данте, страдающего по утрате возлюбленной: «…призванная ныне Господней волей к вечной благостыне на небеса, где Приснодева с ней» .

Герои рериховского полотна идут по этой «небесной» дороге. Роза в руках юноши осознаётся как символ не только земной, но и христианской любви к людям, стремления посвятить свою жизнь, подобно Розенкрейцу, постижению мудрости и помощи страждущим. Не блоковский путь «очищения страданием», а духовное совершенствование под лучом божественной любви — таково цветение, увядание и возрождение души в аллегорическом сравнении с розой.

Символика картины Рериха, подобно символической ёмкости розы, необычайно глубока. Исторически сложившиеся разнополярные представления об этом цветке обусловили и поразительный синтез контрастов в образности живописного произведения. В нём сочетаются тонкий лиризм и вечносущие вопросы о смысле жизни, традиции готики и современный язык искусства, реальность и метафизика света. «Тайна Розы» всегда будет увлекать своей красотой и неразгаданной тайной

__________________________________________

1. Рерих Н. К . Листы дневника. В 3 т.- М.: МЦР, Фирма «Бисан-Оазис», 1995. Т. 1. С. 286.
2. Веселовский А. Н. Из поэтики розы // Избранные статьи. Л.: Художественная литература, 1939. С. 132 -139.
3. Цит. по кн.: История эстетики. Памятники мировой этической мысли. В 5 т. Т. 1. М.: Изд-во Академии художеств СССР, 1962. С. 298.
4. Флоренский П.А . Столп и утверждение истины: В 2т. Т. 1. М.: Правда, 1990. - С. 98-99.
5. Данте Алигьери. Новая жизнь. Пер. с итал. А. Эфроса. - Божественная комедия. Пер. с итал. М. Лозинского. М.: Художественная литература, 1967. С. 396.
6. Рерих Е. И . Письма 1932-1955 гг. - Новосибирск, 1993. С. 435.
7. Муратов П.П . Образы Италии. М.: Республика, 1994. С. 106.
8. Об этом см.: Холл М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. - Новосибирск: ВО «Наука», 1993. C. 511.
9. См. Топоров В.Н. Роза // Мифы народов мира. В 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1982. Т.2. С. 386 - 387.
10. Аверинцев С., Михайлов А. Примечания // Данте Алигьери. Новая жизнь. С. 538.
11. Данте Алигьери. Новая жизнь. С. 65.

1 289

Пожилая дама с отечным лицом и тяжелыми мешками под глазами с трудом, наваливаясь на перила, взбирается по винтовой лестнице. Камера фокусируется на потухших глазах и седой пряди, придающей благородство ее облику. И мы узнаем в героине Симону Синьоре — это одна из последних и лучших ее ролей. Знаменитая актриса здесь в роли мадам Розы, ушедшей на покой постаревшей проститутки из парижского квартала Бельвилль, где живут арабы, негры — и еще евреи, такие, как она.

За эту роль актриса была удостоена главной французской кинопремии «Сезар». Режиссер Моше Мизрахи — израильтянин, родившийся в Александрии и с середины 1970‑х работавший во Франции, снимавший, среди прочего, картины с Анни Жирардо и Шарлем Азнавуром, — тоже собрал за эту свою картину богатый урожай наград, от «Оскара» за лучший фильм на иностранном языке (обойдя бунюэлевский «Смутный объект желания») до «Давида ди Донателло» и премии Ассоциации кинокритиков США. Роман же, по которому сделан фильм, принес своему автору единственную в истории французской литературы Гонкуровскую премию, присужденную одному и тому же писателю дважды.

Это была знаменитая мистификация: автором романа «La vie devant soi» значился некий Эмиль Ажар, якобы племянник писателя Ромена Гари. Когда же пришло время получать премию, Гари, у которого уже была одна Гонкуровская премия — за роман «Корни неба», пришлось сознаться в авторстве.

На всякий случай сообщу, что настоящее имя Гари — Роман Кацев, это важно знать для понимания сюжета. Был он сыном провинциальной еврейской актрисы, которая кочевала по черте оседлости, пока не перебралась в Париж, где и вырастила своего сына, ни минуты не сомневаясь в его гениальности. И не давая усомниться в том всем вокруг. Сын стал летчиком, героем войны, а потом писателем. Он посвятил матери свой самый удивительный, трогательный, восторженный до абсурда роман «Обещание на рассвете». Эту книгу сразу вспоминаешь, когда смотришь фильм «Вся жизнь впереди».

Герой здесь, впрочем, не еврейский мальчик, а, напротив, араб, воспитанный еврейкой. В квартирке под крышей мадам Роза содержит приют для детей окрестных проституток. Мухаммед, или Момо, — старший среди них. Ему 14, но мадам Роза убедила его, что ему 11, чтобы продлить общение и уберечь ребенка от ужасов реальной жизни. Мальчик, наделенный воображением, чувствительный и храбрый, совершающий необъяснимые, порой отчаянные поступки, — ее отражение, только у него «…вся жизнь впереди». Не везде, впрочем, фильм назывался так. В Великобритании его показывали под двумя названиями: «A Life Ahead» («Жизнь впереди») и вторым, «Life Before Him» («Жизнь до него»), которое тоже уместно. Момо — единственная любовь мадам Розы, которая досталась ей под занавес и не осталась без ответа. В книге и рассказ ведется от лица Момо.

«…На свой седьмой мы топали пешком, и в этом мадам Роза со всеми ее килограммами и одной разнесчастной парой ног полной ложкой черпала повседневную жизнь со всеми ее горестями и заботами. Она напоминала нам об этом всякий раз, когда не жаловалась еще на что‑нибудь, потому что в придачу ко всему была еврейкой».

Картина Моше Мизрахи очень близка по стилю и по духу роману, эта экранизация вообще на редкость адекватна. Может быть, дело в том, что сценарий вместе с режиссером писал сам Ромен Гари. Эти диалоги можно просто слушать, не глядя на экран.

- Что это за место? Почему вы иногда сюда приходите посреди ночи?

- Это моя дача, мое еврейское убежище. Здесь я прячусь, когда мне страшно.

- Кого вы боитесь, мадам Роза?

- Как будто для страха нужен повод.

Текст был создан специально для Симоны Синьоре: ей, в то время уже очень больной, грузной, тяжелой на подъем женщине, не приходилось притворяться. И еврейку не надо было из себя делать — она ею и была, по отцу, чья фамилия была Каминкер. Ее участие в фильме израильского режиссера не случайно: и она, и Ив Монтан, ее знаменитый муж и тоже еврей, были в Израиле своими людьми. Впервые они попали туда в 1959‑м, а позже участвовали в концертах солидарности с советскими евреями. Вполне возможно, что и с Моше Мизрахи Симона Синьоре была знакома со времен своего первого посещения Израиля и уже после картины «Вся жизнь впереди» снялась у него в картине «Дорогая незнакомка» (1980).

Здесь же, в фильме «Вся жизнь впереди», мы знаем о героине Синь­оре лишь то, что в молодости она была чудо как хороша («Вы тоже торговали своей задницей, когда были молоды и прекрасны?» — спрашивает ее Момо). А после войны не смогла вернуться к прежней профессии — по эстетическим соображениям, как признается сама мадам. Момо рассуждает: «Это потому, что она была в Освенциме».

Освенцим здесь больше чем просто лагерь смерти, а мадам Роза — больше чем просто еврейка. Напомню, это 1977 год, в Европе тема Холокоста, за редким исключением, почти не звучит в кино, мир еще не знает о велодроме «Вель д’Ив», на который сгоняли парижских евреев, прежде чем отправить в концлагеря. И когда мадам забывается и начинает бессвязно бормотать: «Они отвезут нас на стадион. Cказали, что с собой надо взять только самое необходимое», — никто кроме французов не понимает, о каком стадионе идет речь.

Но фильм не про войну, а про мир, про мирную жизнь. Про справедливость, которой нет, про равенство, о котором можно мечтать, про терпимость по отношению к другим: «Когда тебе плохо, неважно, еврей ты или араб». Все перемешано в этой жизни: в одной фразе — «Шма Исраэль», в соседней — «Иншалла, Момо, я умираю». Прежде всего, фильм про любовь, которой покорны все.

«Это Феликс Блюменталь, — комментирует мадам старую фотографию, — я подарила ему свою любовь, а он сбежал со всеми моими сбережениями. Потом он сдал меня как еврейку французским полицейским. Но, естественно, это плохо для него закончилось — его выслали в Германию, и он больше никогда здесь не появлялся».

У мадам есть тайная комната — «еврейское убежище», в нем — менора и проигрыватель, на котором она крутит пластинку с песнями на идише. И это намекает на нездешнее, не парижское происхождение мадам. Она воспитывает детей в духе истинной толерантности, не зная такого слова. И, сама не желая того, делает из арабского мальчика Момо еврея — а кем еще она могла его воспитать?

Для очистки совести мадам Роза пыталась воспитать в нем доброго мусульманина — Момо ходит к слепому старому мсье Хамилю, но тот читает мальчику вместо Корана «Отверженных» и иногда называет Мухаммеда Виктором. В квартире, помимо Момо, живет еще два мальчика, младшие. Одного, вьетнамца, мадам пристроит во вьетнамскую семью, другого, Моше, отправит к евреям: «Есть одна семья, они хотят тебя взять на испытательный срок, у них кошерный магазин — во всяком случае, тебе будет что есть».

А на Момо она давно не получает денежных переводов. И уже непонятно, кто за кем ухаживает — теперь уже, скорее, он за ней.

Этот фильм словно набор мизан­сцен, как в театре. Разглядывать их можно долго и подробно, возвращаясь и пересматривая вновь. Тонкий, изящный профиль мальчика, крупное одутловатое лицо Симоны Синьоре — мадам Розы, готовой ради Момо на все…

Когда за ним является отец, оставивший его на руках мадам Розы младенцем, она понимает, что не хочет, не может отдать ребенка этому чудовищу. И говорит, что перепутала детей: еврея Моше воспитала как мусульманина, а Мухаммеда — как еврея. Но папаше не нужен еврейский ребенок, и он отказывается от наследника. А Момо и рад.

«Мадам Роза, а откуда вы знаете, что я араб, а не еврей, как вы?»

Прозвучи эта фраза в картине сегодня, она могла бы вызвать как минимум недовольство местных мусульман. Но дело было почти 40 лет назад. Живы были свидетели войны и Катастрофы. А после «Оскара» никто и пикнуть против фильма не посмел.