Вечно живой джереми бентам

Бентама считают родоначальником современного утилитаризма. Он был ведущим теоретиком в англо-американской правовой философии и политическим радикалом, чьи идеи повлияли на развитие велфаризма – политики, отстаивающей введение соцобеспечения, субсидирования цен, бесплатной медпомощи и т.д.

Иеремия Бентам родился 15 февраля 1748-го в Лондоне (London), в зажиточной семье, поддерживающей партию тори. Бентам был вундеркиндом. Как-то его обнаружили за отцовским столом, где едва научившийся ходить Иеремия зачитывался многотомником по истории Англии. Он начал изучать латынь в три года. Он был очень близок со своим братом Сэмюэлом (Samuel), будущим инженером-механиком.

Иеремия учился в Вестминстерской школе (Westminster School). В 1760-м, в возрасте 12 лет он был отослан отцом в Королевский колледж в Оксфорде (The Queen"s College, Oxford), где в 1763-м получил степень бакалавра, а в 1766-м – степень магистра. По сути, Бентам должен был заниматься юриспруденцией. В 1769-м он получил право адвокатской практики, но так им и не воспользовался. Иеремия глубоко разочаровался в запутанной английской правовой системе, которую прозвал "демоном крючкотворства".

В 1823-м Бентам вместе с Джеймсем Миллом (James Mill) основал журнал "Westminster Review", специально для "философских радикалов", группы своих молодых последователей, через которых Бентам оказал значительное влияние на британскую общественную жизнь. Одним из таких радикалов был писатель Эдвин Чедуик (Edwin Chadwick), который освещал темы гигиены, санитарии и полицейского патрулирования и помог становлению знаменитых Английских законов о бедных. Бентам нанял Чедуика на должность своего секретаря и завещал ему крупную сумму денег.

Бентам умер 6 июня 1832-го, на 85 году жизни, в Лондоне. До своего ухода Иеремия "тщательно подготовился" к вскрытию своего тела. Еще в 1769-м, когда Бентаму был 21 год, он составил завещание, согл

асно которому его тело предстояло анатомировать другу семьи, врачу и химику Джорджу Фордайсу (George Fordyce), чья дочь Мария София (Maria Sophia) вышла замуж за Сэмюэла Бентама. Согласно другому документу Иеремии, от 1830-го, Томас Саутвуд Смит (Thomas Southwood Smith), врач и реформатор санитарных норм, должен был позаботиться о дальнейшей судьбе останков Бентама.

Почти все свое состояние Бентам завещал Лондонской Больнице, но лишь при условии, что его тело будет присутствовать на всех собраниях членов правления. Томас Смит, экспериментировавший с мумификацией, заимствовал методику коренных народов Новой Зеландии (New Zealand), но Бентам после процедуры выглядел не лучшим образом – высушенный, с побледневшей кожей, натянутой на черепе. Из-за этого останки Бентама нарядили в костюм, напичкали сеном, а на голове сделали восковую маску.

При жизни Бентам выступал за индивидуальную и экономическую свободы, разделение церкви и государства, равные права для женщин, право на развод и декриминализацию гомосексуальных актов. Однополую привязанность Иеремия именовал как "неправильный сладострастный аппетит", за который не стоит преследовать.

Он призывал к отмене рабства, смертной казни, телесных наказаний, в том числе и для детей. Бентам был одним из первых, кто начал говорить о правах животных. Видя пользу в расширении отдельных юридических прав, Бентам, однако, был против самой идеи естественного права. Спокойный и доброжелательный, Иеремия своими суждениями привел в неистовство многих мыслителей. Один из них, Карл Макс (Karl Marx), вообще называл Бентама "гением буржуазной глупости"

Джереми Бентам
Jeremy Bentham

Дата рождения	15 февраля (1748-02-15 )
Место рождения	Лондон , Англия
Дата смерти	6 июня (1832-06-06 ) (84 года)
Место смерти	Лондон , Англия
Страна
Альма-матер	Школа Вестминстер [d] Королевский колледж
Язык(и) произведений	английский
Школа/традиция	утилитаризм
Направление	Европейская философия
Период	Эпоха Просвещения
Основные интересы	философия

Иеремия Бентам в Викицитатнике

Иеремия Бентам на Викискладе

Биография

Родился в семье адвоката. Брат - Сэмюэль Бентам (Samuel Bentham), английский инженер-механик. Изучал юриспруденцию в Оксфорде ( -). Учился в Вестминстерской школе, Куинз-колледже Оксфордского университета , затем поступил в школу права «Линкольнз инн». Завещал, чтобы его тело было сохранено для потомства. Его останки были одеты в костюм, а на лице сделана восковая маска. В таком виде учёный до сих пор выставлен в главном здании Университетского колледжа Лондона .

Этика

Частные, индивидуальные интересы рассматривал как единственно реальные, а общественные интересы сводил к их совокупности. Этическое учение изложено в произведении «Деонтология , или наука о морали» (т. 1-2, ). В основе этики Бентама лежит «принцип пользы», согласно которому действия людей, их отношения должны получать моральную оценку по приносимой ими пользе. В определении пользы принимаются во внимание частные интересы человека. Учение просветителей в трактовке Бентама перешло у него в принцип «наибольшего счастья наибольшего числа индивидуумов», в призыв к достижению личного преуспеяния, увеличивающего общую сумму счастья (см. статью Полезность). Критерием морали выступает «достижение пользы, выгоды, удовольствия, добра и счастья».

Указывается одним из первых, кто использовал слово «ответственность» (англ. responsibility ) - в сочинении «Фрагмент о правлении» (1776) под «responsibility of governors» («ответственностью правителей») он понимал их обязанность отвечать (отчитываться) перед гражданами за свои действия .

Воззрения

По политическим воззрениям являлся сторонником либерализма. Резко критиковал теорию общественного договора Ж. Ж. Руссо как возбуждающую дух восстания, однако защищал требования реформы английского парламента на основе расширения избирательного права. Отстаивал идею свободной торговли и ничем не стеснённой конкуренции, что, по его мнению, должно обеспечить спокойствие общества, справедливость, равенство. Был сторонником свободы слова , отделения церкви от государства, женского равноправия, права на развод, запрещения рабства , запрещения пыток и телесных наказаний, отмены наказания для гомосексуалов . Выступал за права животных.

Среди его приверженцев и последователей был, в частности, Вильям Джонсон Фокс .

Оценки

Марксистской историей философии расценивался как идеолог рыночной эпохи промышленного переворота в Великобритании . Одобрительно отзывался о «трезвом» рассудке, считая естественным и идеальным общественным режимом английский политический и экономический строй, а «разумным» человеком - представителя английского среднего класса.

Несмотря на спокойный и доброжелательный характер самого Бентама, его идеи вызывали самые резкие оценки. К. Маркс именовал его «…гением буржуазной глупости» .

Сочинения

Введение в основания нравственности и законодательства = An introduction to the principles of morals and legislation / И. Бентам. - М.: РОССПЭН, 1998. - 415 с. - (История полит. мысли). - ISBN 5-86004-166-7
Деонтология, или Наука о морали (Deontology, or The Science of Morality, v. 1-2, 1834)
Защита лихвы (Defence of Usury, 1787); (написана в России)
Избранные сочинения Иеремии Бентама / Пер. по англ. изд. Боуринга и фр. Дюмона, А. Н. Пыпина и А. Н. Неведомского. Т. 1-. - СПб.: Рус. книж. торговля, 1867. - (Библиотека классических западно-европейских писателей в русском переводе).
О судебных доказательствах: Трактат Иеремии Бентама / По изд. Дюмана, пер. с фр. И. Гороновичем. - Киев: тип. М. П. Фрица, 1876. - , VI, VI, 421, с.
О судоустройстве / Соч. Бентама; По фр. изд. Дюмона изл. А. Книрим. - СПб.: тип. Правительствующего сената, 1860. - , 222, с.
Рассуждение о гражданском и уголовном законоположении: С предварительным изложением начал законоположения и всеобщаго начертания полной Книги законов, и с присовокуплением опыта о влиянии времени и места относительно законов / Соч. английскаго юрисконсульта Иеремиа Бентама; Изданное в свет на французском языке Степ. Дюмоном по рукописям от автора ему доставленным.; Переведённое Михайлом Михайловым; С придобавлением дополнений от г-на Дюмона сообщенных.; По высочайшему повелению. - СПб.: тип. Шнора, 1805-1811.
Теория наказаний и наград (Theorie des peines et des recompenses, 1811).
Тактика законодательных собраний / Бентам; Пер. М. К. - СПб.: Л. А. Волихов, 1907. - 186, с. - (Политические опыты).
The works of J. Bentham / Published by J. Bowring. - Vol. 1-2. - Edinburgh, 1838-1843.
The correspondence of J. Bentham. V. 1-2. - L., 1968.

См. также

Примечания

идентификатор BNF : платформа открытых данных - 2011.
. Данный вариант передачи имени соответствует правилам практической транскрипции .
Bentham and UCL (англ.) . University College London
Auto-Icon (англ.) . University College London . Bentham Project (17 May 2018). Проверено 2 января 2019.
Аль-Ани Н.М. Ответственность и её классическая и неклассическая парадигмы (рус.) . Журнал Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук 182-187. Научное издательство «Институт стратегических исследований» (июль 2014). - «Во многих европейских языках слово «ответственность» восходит к латинскому глаголу «respondere», буквально означающему «обещать» или «давать взамен», а в более широком смысле - «отвечать». Абстрактное существительное от данного глагола, по-видимому, появилось не раньше второй половины XVIII столетия. Во всяком случае, одним из первых, кто использовал слово «responsibility» («ответственность») считается английский философ-моралист и правовед Иеремия Бентам (1748-1832), который в своем сочинении «Фрагмент о правлении» (1776) под «responsibility of governors» («ответственностью правителей») понимал их обязанность отвечать (отчитываться) перед гражданами за свои действия [см.: 2, p. 94, etc].». Проверено 2 января 2019.
//

Иеремия Бентам (Jeremy Bentham, 15 февраля 1748, Лондон — 6 июня 1832, Лондон) — английский социолог, юрист, один из крупнейших теоретиков политического либерализма, родоначальник одного из направлений в английской философии — утилитаризма.

Родился в семье адвоката. Брат — Сэмюэль Бентам (Samuel Bentham), английский инженер-механик. Изучал юриспруденцию в Оксфорде(1760-1763).Учился в Вестминстерской школе, Куинз-колледже Оксфордского университета, затем поступил в школу права «Линкольнз инн». Завещал все свое состояние Лондонской Больнице при условии, что его тело будет находиться на всех собраниях членов правления. Его останки были одеты в костюм, а на лице сделана восковая маска. В таком виде ученый до сих пор находится на всех собраниях.

Отстаивал идею свободной торговли и ничем не стеснённой конкуренции, что, по его мнению, должно обеспечить спокойствие общества, справедливость, равенство. Был сторонником свободы слова, отделения церкви от государства, женского равноправия, права на развод, запрещения рабства, запрещения пыток и телесных наказаний, отмены наказания для гомосексуалистов. Выступал за права животных.

Книги (3)

Введение в основания нравственности и законодательства

Иеремия Бентам принадлежит к числу тех классиков западного общества, о которых отечественный читатель немало слышал, но мало что подлинно знает. Мало знает потому, что труды Бентама после революции 1917 у нас не издавались, а до этого в XIX в. издавались без системы и нередко в весьма купированном виде.

Данное издание наиболее известной и влиятельной работы Бентама представляет собой публикацию расширенного и исправленного ее перевода, напечатанного в 1867.

В настоящем издании впервые на русском языке приводятся многие пространные сноски Бентама, важные для уяснения как его методологии, так и суждений по отдельным философским, юридическим, историческим вопросам, опущенные в публикации 1867 г. Вместе с тем сохраняются два фрагмента из работы Э.Дюмона, одного из ближайших сподвижников Бентама, включенные во «Введение в основы нравственности и законодательства» издателем эдинбургского собрания сочинений Бентама, печатавшегося в 1838-1843 гг.,но опущенные в позднейших публикациях.

Принципы законодательства

О влиянии условий времени и места на законодательство. Руководство по политической экономии.

Книга включает в себя работы выдающегося английского философа, экономиста и социолога Иеремии Бентама, в которых рассматриваются проблемы политической экономии и права.

В работе «Принципы законодательства» исследуются такие вопросы, как действие в области законодательства принципов пользы, аскетизма, симпатии и антипатии; различные виды удовольствий и страданий и их использование в качестве санкций; границы, отделяющие мораль от законодательства; примеры ложных приемов рассуждения в области законодательства.

В работе «О влиянии условий времени и места на законодательство» поднимаются проблемы необходимости осмотрительного отношения к существующим учреждениям, излагаются правила изменения и перенесения законов, рассматривается влияние времени на пользу законов. Третья работа представляет собой краткое руководство по политической экономии и посвящена исследованию вопросов о капиталах и их употреблении, о денежных ссудах, различных премиях, о конкуренции и прибыли в производстве.

265 лет назад родился Иеремия Бентам (англ. Jeremy Bentham ; 15 февраля 1748, Лондон — 6 июня 1832, Лондон) — английский социолог, юрист, один из крупнейших теоретиков политического либерализма, родоначальник одного из направлений в английской философии — утилитаризма (от лат. utilitas - польза, выгода), согласно которому моральная ценность поведения или поступка определяется его полезностью. Идеи Бентама оказали влияние на характер политических реформ в Великобритании в 1-й пол. 19 в., а также на теоретические взгляды многих британских мыслителей (Джеймса Милля, Дж. С. Милля, Д. Остина, Д. Грота и др.) и политиков.

Завещал все свое состояние Лондонской Больнице при условии, что его тело будет находиться на всех собраниях членов правления. Его останки были одеты в костюм, а на лице сделана восковая маска. В таком виде ученый до сих пор находится на всех собраниях...

Иеремия Бентам родился в семье потомственного адвоката. Брат - Сэмюэль Бентам (Samuel Bentham ), английский инженер-механик. Изучал юриспруденцию в Оксфорде (1760-1763). Учился в Вестминстерской школе, Куинз-колледже Оксфордского университета, затем поступил в школу права «Линкольнз инн». Получив квалификацию адвоката, вскоре отказался от практической работы, обнаружив в себе неспособность к компромиссам. В дальнейшем занимался вопросами, связанными с реформой права.

В 1776 опубликовал книгу «Фрагмент о правлении» (A Fragment on Government ), посвященную критике взглядов юриста У. Блэкстона, которые, по мнению Бентама, отличались чрезмерной приверженностью традиции и «антипатией к реформе». Работа привлекла внимание государственного деятеля либерального направления лорда Шельбёрна; начиная с 1781 Бентам бывает в его доме, где знакомится с либеральными политиками и юристами. В 1780-х гг. работал над сочинением «Теория наказаний и наград», опубликованном на французском языке (Theorie des peines et des recompenses , v. 1-2, 1811; англ. изд. The Rationale of Reward , 1825; The Rationale of Punishment , 1830).

Путешествие в Россию
В 1785 через Италию и Константинополь отправился в Россию к брату Сэмюэлю, служившему инженером в российской армии. Почти 2 года жил близ Кричева под Могилевом, написал здесь работу «Защита лихвы» (Defence of Usury , 1787), доказывая, что законы, ограничивающие величину процента на даваемые взаймы деньги, неоправданны и с экономической, и с юридической точки зрения; согласно Бентаму, всякий взрослый здравомыслящий человек вправе занять деньги на условиях, которые считает приемлемыми, и всякий человек вправе ссудить ему деньги на этих условиях. В последующих работах, порвященных политической экономии, защищал принцип невмешательства государства в экономическую деятельность граждан.

Во время пребывания в России создал план «паноптической» тюрьмы, надеясь, что им заинтересуется Екатерина II. Проект был опубликован («Panopticon, or: the Inspection House» , 1791). Бентам хотел придать тюрьме такую архитектурную форму, которая позволяла бы в любое время наблюдать за каждым заключенным из центральной башни, расположенной перед кругообразным тюремным зданием; при этом последнее должно быть построено по «келейному» принципу, а наблюдатель-оставаться невидимым.
Необходимость и характер реформы исправительных заведений, отличавшихся бесчеловечным обращением с заключенными и плохой/общей «экономии ей», Бентам обосновывает в ряде работ - «A View of the Hard Labour Bill» («Суждение о билле о каторжных работах»), «Panopticon yersus,New South Wales» («Паноптикон, или Новый Южный Уэльс»), «Principles of penal Law» («Основы уголовного права») и др.

И снова Англия, Франция...
В 1788 Бентам вернулся в Англию и вскоре принялся за строительство образцовой тюрьмы в Лондоне; постройка не была принята парламентской комиссией, и проект закончился неудачей.

Во время французской революции обратился к законодательному собранию Франции с предложениями о наилучшем устройстве парламентской деятельности. Связанные с этим проекты и мысли получили выражение в трактате «Опыт о политической тактике» (Essay on Political Tactics , 1791)- В «Книге о софизмах» (The Book of Fallacies , 1824) обобщил аргументы консерваторов против любой реформы, доказывая их несостоятельность, в т. ч. нравственную.
В 1792 за заслуги перед Францией Бентаму было даровано гражданстве французской республики.
В 1790-х гг. разрабатывал проекты улучшения положения бедных: «Situation and Relief of the Poor» («Положение бедных и облегчение его»), «Poor Laws and Pauper Management» («Законы о бедных и отношение к нищим»), которые были использованы при разработке закона о бедности (1834).

Взгляды Бентама повлияли также на характер первой парламентской реформы 1832 и некоторых законов (в частности, о тайном голосовании). В 1802 была опубликована «Теория законодательства» (The Theory of Legislation , впервые - на франц. яз.); в 1809 написал трактат «Катехизис парламентской реформы» (A Catechism of Parliamentary Reform , опубл. 1817), где отстаивал необходимость ежегодных выборов, равных избирательных округов, широкого избирательного права и тайного голосования; предложил парламенту ряд резолюций, которые были, составлены на основании «Катехизиса» и обсуждались в палате общин (1818).
В 1820-х гг. Бентам участвовал в издании парламентских дебатов, распределяя их по темам и сопровождая комментариями, указывающими на промахи ораторов.
В 1823. участвовал в учреждении журнала «Вестминстерское обозрение», ставшего влиятельным органом «философских радикалов»; на его страницах впоследствии обсуждал необходимость парламентской реформы, равноправия католиков, евреев, выступал за сокращение государственных расходов и по различным экономическим вопросам. Неоднократно обращался к главам государств с предложением о кодификации законов.

Целью Бентама была реформа законодательства, предполагавшая, по его мнению, реформу нравственности. В работах «Введение в основания нравственности и законодательства» (An Introduction to the Principles of Moral and Legislation , 1789) и «Деонтология, или Наука о морали» (Deontology or The Science of Morality , v. 1-2, опубл. посмертно в 1834) Бентам стремился освободить отношение к (законодательству от крайностей апатии и деклараций прав и поставить его на прочный базис эмпирически установленных нравственных начал, исходя из которых теория права должна была простираться до специальных разделов законодательства.

Этика Бентама
Частные, индивидуальные интересы рассматривал как единственно реальные, а общественные интересы сводил к их совокупности. Этическое учение изложено в произведении «Деонтология, или наука о морали» (т. 1-2, 1834). В основе этики Бентама лежит «принцип пользы», согласно которому действия людей, их отношения должны получать моральную оценку по приносимой ими пользе. В определении пользы принимаются во внимание частные интересы человека. Учение просветителей в трактовке Бентама перешло у него в принцип «наибольшего счастья наибольшего числа индивидуумов», в призыв к достижению личного преуспеяния, увеличивающего общую сумму счастья. Критерием морали выступает «достижение пользы, выгоды, удовольствия, добра и счастья».

Отказываясь от представления о «готовых» отвлеченных началах морали (и законодательства), Бентам пытался построить всеобъемлющую теорию человеческих действий на основании неоспоримых данных опыта с помощью эмпирического и аналитического метода, требовал ответственного употребления терминов.
Главным предметом законодательства, которое призвано регламентировать человеческое общежитие, является общественное благо, или общая польза. Бентам рассматривал общество как совокупность отдельных людей, считал «общественное тело» фикцией и ориентировался на благо индивидов. Люди как таковые существуют только в обществе, но преследуют прежде всего собственные частные интересы. Законодатель при устроении общества должен исходить из принципа наибольшей суммы счастья для наибольшего числа людей.

Определение того, что есть благо для индивида, требовало определения человеческой природы. Согласно Бентаму, главными движущими мотивами человека являются удовольствие и страдание. Они обусловливают все его суждения, решения и поступки. Человеку свойственно стремиться к удовольствию и избегать страдания. Принцип пользы учитывает оба этих мотива. Понятие пользы выражает свойство или способность какого-нибудь предмета предохранить от зла или доставить благо. Зло есть страдание или причина страдания; благо - удовольствие или причина удовольствия. Нет другого критерия различия между добром и злом, кроме принципа пользы.
Нравственное благо является таковым вследствие своей способности производить физическое благо, нравственное зло таково, поскольку производит физическое зло.

Бентам исходит из действительной организации человека и подразумевает страдания и удовольствия не только тела, но и души. Он видит четыре источника удовольствия и страдания: физический, политический, моральный и религиозный. Слова «справедливый», «несправедливый», «нравственный», «безнравственный» и пр. Бентам употребляет как собирательные выражения, заключающие в себе идеи страданий и удовольствий.
Бентам признавал психологический, онтологический и моральный: индивидуализм принадлежностью человеческой природы. Каждый индивид движим корыстным интересом, преобладающим над общественным интересом. Но разум заставляет индивида понять зависимость собственного благосостояния от благосостояния общественного. С одной стороны, чело век движим своекорыстным интересом, с другой - общестт во необходимо каждому индивиду, и потому интересы индивидов одинаковы. Разумная оценка собственных интересов должна заставить индивида отождествить их с интересам» общества. Принимая решение о совершении поступка, индивид должен исходить из расчета «наибольшей суммы счастья для наибольшего числа людей».

Политическая философия Бентама
По политическим воззрениям являлся сторонником либерализма. Резко критиковал теорию общественного договора Ж. Ж. Руссо как возбуждающую дух восстания, однако защищал требования реформы английского парламента на основе расширения избирательного права. Отстаивал идею свободной торговли и ничем не стеснённой конкуренции, что, по его мнению, должно обеспечить спокойствие общества, справедливость, равенство. Был сторонником свободы слова, отделения церкви от государства, женского равноправия, права на развод, запрещения рабства, запрещения пыток и телесных наказаний, отмены наказания для гомосексуалов. Выступал за права животных.

Замечу, что под термином "либерализм" подразумеваются вещи зачастую совершенно различные. Так вот, Бентам был представителем английского либерализма 18 в.

Политический радикализм Бентама связан с пониманием им своей роли в обновлении правовой системы, которая должна быть приведена в соответствие с новыми капиталистическими институтами. В политической философии Бентам исходит из того, что люди как таковые всегда жили в обществе и никакого «дообщественного» состояния не было.
Бентам считает необоснованными важные для предыдущей политической философии понятия, в т. ч. «естественное право», «естественное состояние», «общественный договор».
Отрицает также «естественность» свободы в смысле ее наличия у людей до общественного состояния. Бентам понимает свободу человека как отсутствие внешнего принуждения. Значимость проблемы свободы Бентам объясняет, с одной стороны, наличием различия между публичной и частной жизнью человека, с другой - ценностью свободы с т. зр. доставляемого ею удовольствия. Однако ограничивающий ее закон необходим и оправдан, поскольку обеспечивает порядок и хорошее управление, а тем самым отвечает личным интересам граждан. Наиболее детально понятие «естественных прав» как якобы присущих людям еще до их общественного состояния критикуется в работе «Анархические заблуждения» (Anarchical Fallacies , 1791- 95, опубл. в 1816 на франц. яз.).
Согласно Бентаму, право создается законом, а закон, поскольку Бентам понимает его как выражение воли правителя, уже предполагает правление и общежитие. Бентам считает, что понятие «естественное право» двусмысленно (ибо означает право вообще и тем самым упраздняет право), фигуративно (поскольку никакие права не предшествуют правлению, и с этой т. зр., в частности, теория общественного договора, предполагающая наличие у индивидов прав, которые отчуждаются при его заключении, лишена исторических оснований и вредна; ведь правление устанавливается либо как результат исторически сложившихся обстоятельств, либо посредством применения силы) и влечет анархические следствия (поскольку предполагает свободу от принуждения, в частности от правового: ведь естественное право предшествовало бы установлению закона).

По мнению Бентама, права могут быть только конкретными, они должны существовать, если они полезны для общества, и упраздняться в случае их бесполезности. Бентам отвергает и другие абстрактные понятия («отношение», «власть», «собственность», «естественная справедливость», «нравственное чувство», «истинный разум» и др.).
Бентам полагает, что соответствующие таким понятиям формы анализа нравственных и правовых проблем представляют собой скрытый догматизм, поскольку не придают им разумного смысла, а просто заменяют ими необходимое рассуждение и аргументацию.
Бентам подчеркивал свою приверженность разуму и рациональности, пренебрегая ролью чувств в жизни человека. Придавал большое значение воспитанию и образованию народа, которые считал важными как средства усовершенствования разума и мыслей людей, способное направить их эгоистические чувства в правильное русло. В 1816 вышла «Хрестоматия» (Chrestomathia) Бентама, посвященная образованию.

Если спросить, что получилось в результате этой уединенной, но многотрудной жизни, то должно обратиться к жизни государственной и жизни научной. В жизни государственной система Бентама в ее целом нигде не нашла себе применения, но Бентам дал первый толчок ко многим улучшениям, достигнутым законодательством. К нему сводятся улучшения в системе наказаний, в тюремной системе, в формах законодательства, в законах о лихве, в судоустройстве, в учении о судебных доказательствах и т. п. И вообще он содействовал большему водворению в общественной жизни логики, последовательности мысли и дела и притом на континенте сильнее, чем в Англии.
Несомненны заслуги Бентама и в области отвлеченной науки, хотя здесь последователи его преувеличивали значение своего учителя. В науке он занял видное место своим аналитическим методом исследования. Не он изобрел этот метод, но он дал блестящий образчик его применения, образчик более убедительный, чем самый глубокомысленный трактат о пригодности метода. Кроме того, исследования его по некоторым отделам государственного права почти исчерпали предмет и навсегда останутся классическими. Таковы его учение об истине и доказательствах в вопросах юридических и публичных, его политика наказаний и наград в государстве.

Бентам Иеремия

(Bentham) - знаменитый англ. публицист и философ, род. 15 февр. 1748 г. в Лондоне и с самого детства обнаруживал редкие дарования: трехлетний Б. интересовался историческими сочинениями, 8 лет писал уже латинские стихи, a 10 - письма на греческ. языке; 13-летним мальчиком Б. занесен был в списки королевской коллегии в Оксфорде, где главным образом посвятил себя изучению логики Сандерсона. В 1763 г. поступил в линкольнский интернат и к 20-летнему возрасту был уже magister artium и барристер (адвокат). Отец и дед его тоже были адвокатами, и в качестве старшего сына в семье Иеремия Б. предназначался к той же карьере. Но юридическая профессия в той форме, как она сложилась в Англии, внушала ему неодолимое отвращение: эта масса перепутанных, противоречащих законов, необходимость оказывать уважение к формам, совершенно утратившим свой смысл, необходимость лицемерия и уловок даже при защите правого дела - все это слишком шло вразрез с его характером и свойствами его ума. Право было для него интересно не практическою стороною своею, а философскою. Революционное движение во Франции окончательно заставило его предпочесть научные изыскания о счастье человечества, а независимое состояние, которое он получил по смерти отца (1792), доставило ему полную возможность спокойно предаться своим занятиям в тиши кабинета. Он поселился в совершенном уединении и неутомимо работал до самого конца своей долгой жизни. На литературное поприще он выступил в 1776 году с анонимно изданным "Fragment on Gouvernement" (Отрывок об управлении), в котором подвергался едкой критике недавно появившийся перед тем (1770) знаменитый труд Блекстона с его "счастливой конституцией" Англии. Сочинение это произвело сильное впечатление в англ. обществе и долгое время приписывалось разным знаменитым юристам и публицистам; когда же раскрылось имя автора, то оно доставило Б. доступ в высшие слои аристократии, и круг наблюдений молодого мыслителя, таким образом, расширился. Чтобы дать своим воззрениям более прочное основание, Б. стремился к непосредственному изучению различных народов и стран. Еще до Франц. революции он совершил 8 путешествий на континент. Самое значительное из них относится к 1784 г., когда он через Францию, Геную и Флоренцию отправился на Восток в Смирну и Константинополь, а оттуда в Россию. Целью его поездки в Россию было посещение брата - Самуила Б., который в 1774 году вызван был Потемкиным в качестве корабельного строителя и техника для насаждения разного рода производств в Белоруссии (умер в чине генерала русск. службы в 1831 г.). В половине января 1786 г. Иеремия Б. проездом был в Кременчуге, где обедал у губернатора, причем был поражен неопрятностью обывателей и страстью их к картежной игре. Вскоре он прибыл в Кричев, местечко на Ю от Мстиславля, в Могилевской провинции; в окрестностях Кричева расположено было образцовое имение Потемкина, которым управлял Самуил Б. и которое назначением своим имело пересадить британскую цивилизацию в Белоруссию. Почти все время пребывания у брата Иеремия провел в этом имении и здесь написал свои знаменитые письма о лихве и работал над "Паноптиконом", для которого он воспользовался мыслью своего брата Самуила. Дело в том, что Самуил, исполняя в Кричеве планы Потемкина - ввести в России различные мануфактурные производства и ремесла, придумал выстроить особенное здание вроде фабричной или ремесленной фаланстеры. Дело это не состоялось, но Б. применил мысль брата к своей тюремной системе. В Кричеве он прожил до октября или ноября 1787 г. и через Польшу, Пруссию и Голландию возвратился в Лондон. Еще несколько раз Б. путешествовал по континенту: в 1802 г. после Амиенского мира, когда он в Париже избран был членом института нравственных и политических наук, а затем в 1825 году.

Жизнь Б. - это его сочинения. Обозрение его трудов есть вместе с тем и изложение его стремлений, надежд и разочарований. В его сочинениях отразились все свойства этого великого ума и характера. Его глубокий и тонкий анализ стремится к разложению мыслей и фактов на их составные элементы, а в оценке этих элементов обнаруживается вся проницательность Б. и его знание человеческого духа. В своем анализе он заходит иногда слишком далеко, разлагает и расщепляет там, где это уж не может дать результатов, но зато можно быть уверенным, что ничто от него не ускользнуло. Не так силен он в синтезе. В его системе нередко замечается отсутствие законченности, да он к ней и не стремился. Большая часть его сочинений состоит из разрозненных отрывков, но тем более замечательно единство основной мысли и неуклонная последовательность в ее проведении. К этим качествам присоединяется то неподдельное человеколюбие, которым дышат его сочинения. Всю свою многостороннюю деятельность и неутомимую энергию он посвятил служению идее, что истинная цель законодательства заключается в пользе и счастье человечества. Во имя ее он преследовал всякое зло, которое он находил в праве. Свои взгляды высказывал с необыкновенным мужеством и прямотою: независимость, искренность и правдивость принадлежат к основным свойствам его характера. Б. много упрекали в тщеславии и самомнении, но в значительной степени пороки эти проистекали из чистого источника. Глубокое убеждение в справедливости своих взглядов вызывало в нем пренебрежение к взглядам других мыслителей, а искренняя любовь к человечеству и ревностное стремление служить ему делали его нетерпимым; но он никогда не уклонялся от критики и возражений, напротив, всеми силами вызывал их. К числу особенностей Б. принадлежит то, что при всей систематичности своих воззрений он никогда почти не обрабатывал своих сочинений. И это к лучшему: блестящий мыслитель, глубокий знаток изгибов человеческого духа, с математическим складом ума и геометрической правильностью мысли, он не владел даром литературного изложения, да и не особенно заботился об этом. Не только содержание его исследования, всегда строго методическое, доходящее обыкновенно от общей темы до всех ее подробностей одним путем анализа, но и самая внешняя форма, выбор слов, нередко вновь составленных для нужной ему терминологии, постройка фразы, отражающая в себе математическую постройку мысли и вследствие того нередко очень сложная, потому что в объеме одного периода автор всегда старается совместить и все объяснительные подробности мысли, - все это часто делает чтение Б. довольно трудным для обыкновенного читателя. Поэтому истинным счастьем для Б. было знакомство его с Дюмоном (с 1788 г.), в лице которого он нашел неоценимого редактора и издателя. Ревностный приверженец идей Б., связанный с ним личной дружбой, сам несомненно умный и талантливый писатель, Дюмон оказал великую услугу и самому Б., и европейской литературе, в которой благодаря Дюмону сочинения Б. приобрели популярность, какой трудно было бы достигнуть их подлинному тексту. В своих франц. переводах и переделках Дюмон придавал привлекательность сухому изложению Б., сообщал ему легкую, общедоступную форму, сокращал все то, что казалось ему более важным для методического развития мысли, чем нужным для непосредственного действия на умы. На английск. языке некоторые сочинения Б. были обработаны Боурингом, его посмертным издателем.

Все сочинения Б. могут быть разделены на два разряда. В первый разряд входят его теоретические, более или менее систематические труды, во второй - те многочисленные сочинения Б., которые примыкают к определенным событиям и к стремлениям его дать своим взглядам практическое осуществление в различных странах. Свои общие воззрения на вопросы нравственности и законодательства Б. впервые изложил в сочинении "Introduction to the principles of morals and legislation" (Введение в основание нравственности и законодательства), которое было уже напечатано в 1780 г., но явные недостатки формы, указанные друзьями и признанные самим автором, побудили Б. приостановить выход в свет этого трактата. Он появился только в 1789 г. в обработке Дюмона под заглавием "Pecipes de législation" (Пар.; немецкий перевод, Кельн, 1833). Детальное развитие изложенных здесь начал заключается в "Deontology on the Science of Morality" , обработанной Боурингом. Приложение основных начал Б. к законодательству и политике находим в "Traités de législation civile et pénal" (Пар., 1802, новое изд. Лонд., 1858; англ. перев. Hildreth"a 2 изд., Лонд., 1871), обработанных Дюмоном и в изданных самим Б. "Codification proposal to all nations" (Лонд., 1822) и "Constitutional Code for the use of all nations", первый том которого появился в 1830 г. Б. был убежден в несостоятельности метафизических представлений о праве, положенных в основу учений естественного права и пущенных в ход декларацией о правах человека и гражданина. Он решился построить философию права путем опытным и в своих стремлениях отыскать верховный принцип, которым законодатель должен руководствоваться в своих определениях, шел по пути, указанному Бэконом. Верховным принципом человеческой жизни Б. ставит начало пользы , которое конечное свое основание имеет во врожденных человеку чувствах удовольствия и страдания; к первому человек стремится, второго избегает. Являясь главным творцом утилитаризма (см. это сл.) как философской системы, Б. высоко ставит француз. писателей XVIII ст., которые в своих сочинениях проводили это начало пользы, особенно Гельвеция, которого Б. признает первым моралистом, постигшим настоящее значение этого начала. Начало пользы Б. кладет в основание всей своей системы как такой принцип, который уравновешивает самые разнообразные интересы и служит сильнейшим стимулом самосохранения на всех ступенях общественной жизни (начиная с отвлеченных стремлений аскета до чисто практических целей); это же начало он считает лучшим мерилом человеческих побуждений. В применении к действительности он требует изучения всех условий борьбы человека в обществе, чтобы отсюда заключать уже о настоящих мотивах его деятельности. Он дает возможно полную систему самых мотивов, по которым возможно то или другое направление человеческой воли. Тут уже нет речи ни о врожденных идеях, ни о роковой судьбе, а везде видно стремление Б. к научному исследованию психологических, физиологических и экономических причин, приводящих человека к известному результату. При такой постановке вопроса только известная часть дурных последствий может ложиться на человека, другая часть их должна пасть на общество, на окружающие обстоятельства. А выходя из такой точки зрения, законодательство должно заботиться более о предупреждении преступлений, нежели о карании их; оно должно более исправлять, нежели уничтожать. С другой стороны, законодательство должно употребить все средства, чтобы создать наилучшие условия для возможного счастья общества. Возможно большая сумма счастья для возможно большего числа людей - такова конечная цель государства, по учению Б., так оригинально названному им теорией максимации (maximum). К достижению этой именно цели должны стремиться три великие отрасли государственной жизни: 1) законодательство гражданское, которое регулирует распределение средств к счастью, 2) законодательство уголовное, которое удерживает людей от деяний, могущих вызвать у третьих лиц страдания, и удерживает именно путем причинения еще большего страдания самому преступнику и 3) конституция (основные государственные законы), которая имеет своей задачей организацию всех учреждений и обеспечение их правильного образа действия. По всем этим трем отраслям государственной жизни Б. проводит свой основной принцип пользы, в общих чертах для законодательства гражданского, с большими подробностями и необычайным остроумием в области законодательства уголовного, для которого он не только разъяснил конечное основание наказания со своей точки зрения, но с этой же точки зрения разработал цельную систему преступлений и отдельных видов наказания и установил правильное отношение их друг к другу; то же начало пользы Б. с большими подробностями и блестящей обработкой деталей проводит и в своем учении о конституции, в котором он выступает поборником представительной демократии как наиболее совершенной формы государственного устройства. Для ознакомления с общими воззрениями Б. необходимо и изучение монографий его: О лучшем составлении и обработке законов, О тактике совещательных учреждений, О политике наград в государстве (изд. Дюмоном "Théorie des peines et de récompenses", 2 т., Пар., 1812), но особенное значение имеет его монография о судебных доказательствах - это, несомненно, лучшее сочинение Б., над которым он работал с 1802 по 1812 гг. Обнародовано оно было в 1827 г. под заглавием "Rationale of judicial evidence specially applied to english practice" (5 т., Лонд.). Во франц. обработке Дюмона, которая вышла раньше под заглавием "Traité des preuves judiciaires" (Пар., 1823), все, касавшееся англ. практики и составлявшее большую половину всего сочинения, было выброшено. Хотя исследование имеет своим предметом вопросы специальные, но в этом именно и заключается особенность англ. публицистов, что, главным образом обращая внимание на положительное право, они в то же время по поводу вопросов специальнейших затрагивают основные проблемы права и политики. А учение о судебных доказательствах является в этом отношении особенно удобным. Действительно, к чему закон и право, когда неправильная постановка учения о доказательствах мешает их осуществлению! В учении о доказательствах находят себе обеспечение имущественные отношения граждан, здесь же гарантия неприкосновенности и свободы личности. С точки зрения законодательной, особенного внимания заслуживает в этом сочинении Б. 4-я книга (Of pre-appointed evidence), которая трактует об обеспечении доказательств при самом совершении сделки.

Сочинения Б. доставили ему обширную известность как в Англии, так и на континенте. В начале нынешнего столетия он считался как бы оракулом, к которому обращались и самодержавные монархи, и республиканские правительства, прося его советов и внося его теории в свои законодательные работы. Глубоко убежденный, что лишь его система может водворить всеобщее благоденствие на земле, и горя страстным желанием служить человечеству, он и сам обращался ко всем народам, предлагая им свои услуги для их законодательных работ. Особенное значение имели его теории для собственного его отечества, где рутинная привязанность к старине слишком часто преобладает над потребностью улучшений и где завещанные историей формы нередко прикрывали веками укоренившиеся злоупотребления. Б. будил в своем родном обществе сознание, что не одни только прецеденты могут служить критерием в общественных делах. Воззрения Б., отрешенные от всяких исторических основ, всего менее могли найти себе применение к англ. быту, хотя и выросли на английской чисто практической почве. Поэтому Б. как пророк менее всего признавался в своем отечестве. Всякий раз, когда в Англии ставились на очередь какие-нибудь общие реформы, Б. выступал с проектами, в которых проводил свои идеи; всякий раз эти проекты возбуждали большие толки и в обществе, и в парламенте и... отвергались. Не были приняты ни его проект избирательной реформы ("Bentham"s radical reform bill", Лонд., 1819), ни его предложения относительно шотландских судов, ни его воззрения на суды справедливости (equity courts). Один раз и по важному вопросу идеи Б. были близки к осуществлению. С отпадением Америки для Англии явился весьма серьезный вопрос о необходимости замены ссылки другим наказанием, так как ссылать преступников стало некуда. Б. выступил с своим проектом "Паноптикона" ("Panopticon, or the inspection house", 3 т., Лонд., 1791), в котором он, рассмотрев системы ссылки и плавучих тюрем и признав обе эти системы неудовлетворительными, предложил взамен их свой паноптикон, построенный на началах обязательной работы арестантских артелей, пользующихся известной степенью самоуправления, но под строгим, хотя и невидимым надзором тюремной администрации. Б. до такой степени был убежден в благотворности своей системы, что, предлагая ее правительству, изъявлял согласие быть поручителем своих узников по освобождении их. Биллем 1794 года принят предложенный В. контракт, и на постройку паноптикона отпущены значительные суммы. Он заложен был на том месте, где ныне стоит тюрьма Мильбанк. Но в конце концов система Б. была отвергнута, преимущество было отдано системе пенитенциариев, творцом которой был Говард, и Мильбанк был закончен по этой последней системе. При всех неудачах Б. влияние его было громадно, и он стал главою англ. радикализма, хотя никогда не играл непосредственной политической роли. Основанное им в 1823 г. "Вестминстерское обозрение" ("Westminster Review") шло во главе общественного мнения. Не одно только право, но все вопросы общественной жизни подвергались обсуждению Б. Предметом его изучения были и вопросы экономические, финансовые, вопросы школы и церкви. В англ. церкви Б. нападал на замену Библии катехизисом ("Church of Englandism examined", Лонд., 1818). Влияние Б. усилилось по обнародовании его трактата о судебных доказательствах. Отдельные недостатки англ. права, указанные в этом труде, были устранены реформами Пиля.

Франция со своими необычайными событиями давно привлекла к себе внимание Б. В своей первой значительной работе по поводу франц. событий, "Essay on political tactics" (1791, обработано Дюмоном по рукописям Бентама "Essai sur la tactique des assemblées législatives", 2 тома, Женева, 1815; нем. пер. Эрланген, 1817), он подверг обстоятельному обсуждению вопрос об организации и делопроизводстве законодательных собраний. Стремление Франции к изменению своей юрисдикции вызвало его "Draught of a code for the organization of the judicial establishment of France" (1792), которое первоначально появилось в журнале Мирабо "Courrier de Provence". Благодаря оппозиции Сийеса предложения Б. были отвергнуты. И это понятно. Во Франции, где юридическое образование стояло высоко, где носителями национальных идей являлись юристы, не могли иметь успеха предложения, которые в основании своем имели одно только умозрение. Впрочем, труды Б. были Францией оценены. Декретом 26 авг. 1792 г. национальное собрание дало ему право франц. гражданства вместе с несколькими другими замечательными современниками (Вашингтон, Песталоцци, Костюшко и др.).

Одно время Россия возбуждала в Б. сильные надежды на осуществление его идей. Вступление на престол Александра I открыло собою как бы новую эру для России. Сам император и его ближайшие друзья и советники, В. П. Кочубей, Новисильцев, П. А. Строганов, кн. Адам Чарторыжский, стали во главе брожения, вернее, были главными двигателями этого брожения. Преобразователи стремились поднять уровень русск. учреждений и образованности до тех образцов, какие представлялись им в Европе. Между прочим, одною из главных забот правительства было составление кодекса гражданских и уголовных законов. К содействию в этом важном деле император находил нужным пригласить иностранных юристов. В 1802 г. Чарторыжский по его приказанию составил проект письма к иностранным юристам, но советники Александра убедились, что пока трудно было приступить к составлению окончательного кодекса, так как предполагались большие перемены во всем, касающемся гражданского права. Чарторыжский полагал, что сначала "следует ограничиться собранием всех существующих у нас законов", для чего необходимо было образовать особую "комиссию составления законов". Император, по-видимому, согласился, но тем не менее считал нужным обратиться за советом к знаменитейшим европейским юристам. От них хотели, собственно, получить теоретическую программу, указания о методе труда и конспект для распределения материала. В это-то именно время (1802) вышло первое значительное собрание сочинений Б. во франц. обработке Дюмона. Это издание впервые познакомило европейскую публику с идеями английского публициста; через него же познакомилась с Б. и образованная часть русск. общества, в которой идеи его имели самый решительный успех. Они нашли себе почитателей среди наиболее влиятельных людей того времени: Кочубей, гр. А. Салтыков, Чарторыжский, Сперанский принадлежали к их числу, но самым ревностным из них был известный адмирал Н. С. Мордвинов. Некоторые из них лично познакомились с Б. и состояли с ним в переписке. Для большего распространения идей Б. в России Дюмон уже в 1802 г. отправился в Петербург, где встретил самый благосклонный прием в высшем обществе. Под его непосредственным руководством, а отчасти под наблюдением самого Б., сочинения англ. публициста переводились на русск. язык. Первоначально отдельные сочинения Б. появились в 1804 г. в "С.-Петербургском журнале", официальном издании министерства внутренних дел. Здесь были напечатаны статьи Б. о распространении познания законов, о пользе просвещения, о безопасности и др. Только перед статьей о безусловной свободе слова издатели поместили оговорку, смягчающую мнения автора. В следующем же 1805 г. вышел на русск. языке первый том сочинений Б., изданных по высочайшему повелению. Издание это носит следующее заглавие: "Рассуждение о гражданском и уголовном законоположении. С предварительным изложением начал законоположения и всеобщего начертания полной Книги Законов и с присовокуплением опыта о влиянии времени и места относительно Законов. Соч. английского юрисконсульта Иеремия Бентама. Изданное в свет на франц. языке Степ. Дюмоном, по рукописям, от автора ему доставленным. Переведенное Михайлом Михайловым, с прибавлением дополнений от г-на Дюмона сообщенных" (том I., По Высочайшему повелению, СПб., 1805; II-й т., СПб., 1806; III-й т., СПб., 1811). Состав издания тот же, что и в Дюмоновых "Traités de législation civile et pénal". Но русское издание отличается от франц. некоторыми незначительными прибавлениями Дюмона и прибавлением особой главы "О сохранении целости законов". С другой стороны, в русском издании урезана в III томе глава II четвертой части уголовного уложения, где речь идет о цензуре, о которой Б. отзывался с страстной нетерпимостью. Уже в 1803 г. Дюмон писал сэру Ромильи, что в Петербурге сочинений Б. было продано столько же экземпляров, как и в Лондоне. В другом письме он извещает о своем успехе у Сперанского, который чувствовал, что "реформа юстиции есть из всех благ главнейшее благо". "Они обращались к немец. юристам и одному английскому (Макинтошу), - прибавляет Дюмон, - и не были удовлетворены... Но с тех пор, как они открыли Б., они думают, что могут обойтись без всех остальных, и теперь почти решено, что обратятся прямо к нему". Но внешняя политики надолго отвлекла императора Александра от внутренних реформ. По падении Наполеона наступивший мир давал надежду на возможность осуществления прежних стремлений. В это-то время Б., который знал, что русское правительство обращалось ко многим иностранным юристам за содействием к составлению нового кодекса законов, и видел, что идеи его находили много сочувствия в русских правительственных сферах, решил, что наступил удобный момент для осуществления его заветных стремлений. В январе 1814 г. Б. препроводил Мордвинову письмо на имя государя, предоставляя Мордвинову окончательную редакцию его. В мае письмо было представлено государю. В этом письме Б. указывает на то, что он уже 50 лет занимается вопросами законодательства, что заслуги его в этой области признаны были в предисловии к франц. кодексу и в баварском кодексе, составленном Бексоном (вероятно, речь идет об одном из проектов баварского уложения 1813), и предлагает свои услуги для составления нового кодекса для России. В ответ на свои предложения Б. получил собственноручное письмо Александра I, писанное на французск. языке в Вене 10 апр. 1815 г. Император выразил полную готовность воспользоваться знаниями и опытностью Бентама и прибавил, что он предпишет комиссии, на которую возложено составление кодекса законов, "прибегать к его содействию и обращаться к нему с вопросами". В июле того же 1815 года Бентам написал императору свое второе и последнее письмо. В этом письме он наотрез отказывается от образа ведения дела, предложенного императором; он выражает уверенность, что комиссия, во главе которой стоит такой человек, как тогдашний ее председатель барон Розенкампф (см. это сл.), к нему с вопросами не обратится, а если и обратится, то лишь с целью одного формального исполнения императорского предписания. Да и в лучшем случае его ответы на отдельные разрозненные вопросы не могут принести никакой пользы. В своем длинном письме, напоминающем трактат, Б. настаивает на необходимости открытого образа действий, на необходимости гласного обсуждения законодательных вопросов, не терпящих канцелярской тайны. Лично для себя Б. вовсе не искал роли настоящего законодателя, облеченного внешним авторитетом. Единственно, к чему он стремился, это - участие в гласном обсуждении законодательных вопросов, участие наряду с каким угодно законоведом, участие открыто, на глазах какой угодно критики. Ему лично хотелось только дать тему, быть может, поставить лучше других вопросы, которые должны были подвергнуться обсуждению, высказать еще раз - со специальным назначением для русских условий - свои общие принципы, составлявшие труд его жизни. Но в то время уже обнаруживался поворот в направлении внутренней политики императора Александра и уже близко было время полного торжества Аракчеева, а в законодательных планах идеи Розенкампфа заменили проекты Сперанского. В своем письме Б. уже предвидел или предчувствовал реакцию. Самый тон письма заставляет предполагать, что у него было уже мало надежды на то, чтобы его предложения о наилучшем способе законодательства могли быть приняты. В своем письме он ставит решительную дилемму и не делает в ней никаких смягчений. Переписку с императором Александром Б. издал в "Papers relative to Codification and Public Instruction" (Лондон, 1817) и в "Supplement to Papers etc." (Лонд., 1817); в том же виде переписка вошла и в полное собрание его сочинений 1843 г. Русский перевод переписки в статье А. Пыпина "Русские отношения Бентама" ("Вестн. Европы", 1869 г., №№ 2 и 4), там же и дальнейшие подробности. Ср. В. Иконников, "Граф Н. С. Мордвинов" (Спб., 1873).

Франция и Россия были первыми государствами континента, в которых идеи Б. получили распространение. В остальных государствах они стали известны лишь с выходом второго издания Дюмоновых "Traités" (Пар., 1820). В Германии Б. не произвел большого впечатления. В области философии права немцам нечему было учиться у Б.; самое начало пользы в применении к государству не было для них новостью: оно было им хорошо известно и по теории Томазия, и по практике просвещенного абсолютизма. Но по вопросам уголовного права немцы нашли в сочинениях Б. много нового и поучительного. Ср. Нерр, "Grundsätze der Kriminalpolitik" (Тюбинг., 1839), и его же статью в "Kritische Zeitschrift für Rechtswissenschaft des Auslandes", т. XI. Но участие Б. в составлении баварского уголовного уложения, на которое он указывает в письме к императору Александру, едва ли относится к проекту Фейербаха, который получил силу закона. С большим сочувствием встречен был в Германии и трактат Б. о судебных доказательствах. При всем том известность Б. не шла дальше газет и журналов, хотя и появилась немецкая обработка его учения, принадлежащая Фр. Э. Бенеке. См. Benecke, "Grundsätze der Civil- und Criminalgesetzgebung" (Берлин, 1830).

Слава и идеи Б. перешли и за Пиренеи. Когда в 1821 г. в испанские кортесы внесен был проект уголовного кодекса, то граф Торено препроводил Б. законопроект при весьма лестном письме и с просьбой высказать свое мнение. Ответ Б. изложен в его "Letters to Count Toreno" (Лонд., 1822), преисполненных беспощадных нападок на дворянство и верхнюю палату, которые в то время были особенно популярны в Испании и Португалии. Благодаря этим нападкам письма Б. остались без всякого влияния, и впоследствии гр. Торено, по словам самого Б., и знать его не хотел. Ср. анонимно изданные "Essais sur la situation politique de l"Espagne" (Париж, 1823), там же и перевод писем Б. к гр. Торено.

Большого значения достигли идеи Б. в Сев. Америке. Под их несомненным влиянием складывались законодательства Нью-Йорка (с 1821 г.), Южной Каролины (с 1826 г.), Лузианы (1830 г.). Переписка Б. (1811-17) с президентом Штатов Мадисоном и с губернатором Пенсильвании напечатана в тех же "Papers relative to Codification etc". Здесь Б. указывает на то, что в Америке, за некоторыми изъятиями, был введен англ. common law, a это последнее представляется ему не народным правом, а бесформенным созданием королевских креатур, лишенных всякой идеи, - отзыв, который свидетельствует о недостаточном знакомстве Б. с историей его родного права.

До конца своей жизни Б. не терял надежды принять участие в практических реформах и в какой-нибудь стране доставить господство своим идеям. Его взоры обратились наконец на испан. Америку, в которой он по отпадении ее от метрополии нашел влиятельных поклонников. В числе их был и генерал Сантандер, президент республики Венесуэлы. И с временным правительством освобожденной Греции Б. вступил в сношения. Письмом от 22 июня 1823 г. Ад. Маврокордато просил его советов и защиты греческого дела.

Июльская революция во Франции возбудила новые надежды в 82-летнем старце. В то время имя Б. было очень популярно во Франции, и его идеи пропагандировались особым органом, "L"utilitaire", основанным в 1829 г. Революция вызвала письмо Б. о пэрстве (On houses of peers and Senates), в котором он повторял французам то же, что и в 1823 г. говорил испанцам и португальцам. "Ваши предки, - писал Б., - сделали меня французск. гражданином, выслушайте же меня. Так говорил я в 1792 г. Выслушайте меня, так говорю я во второй раз. Два великих вопроса стоят теперь на очереди. У вас существует палата пэров. Должна ли она быть уничтожена? Я говорю: да. У вас проектируется сенат. Должен ли он быть учрежден? Я говорю: нет. Если не обман является целью писателя, то прежде всего он должен ясно высказать убеждение, которое желает вселить читателям. Этого общего правила я придерживался всегда; этого правила, как видите, придерживаюсь я и теперь". В таком же стиле и с таким же неуспехом Б. ратовал перед французами за отмену смертной казни ("On death punishment", Лондон, 1831). Вскоре великого старца не стало. Б. † 6 июня 1832 г. на 85 году жизни, работая над 3 томом своего конституционного кодекса. Согласно его желанию тело его было вскрыто и набальзамировано и до сих пор находится в университетской коллегии в Лондоне.

Если спросить, что получилось в результате этой уединённой, но многотрудной жизни, то должно обратиться к жизни государственной и жизни научной. В жизни государственной система Б. в ее целом нигде не нашла себе применения, но Б. был, несомненно, одной из руководящих сил в области законодательства. Он дал первый толчок ко многим улучшениям, достигнутым современным законодательством. К нему сводятся улучшения в системе наказаний, в тюремной системе, в формах законодательства, в законах о лихве, в судоустройстве, в учении о судебных доказательствах и т. п. И вообще он содействовал большему водворению в общественной жизни логики, последовательности мысли и дела и притом на континенте сильнее, чем в Англии. Несомненны заслуги Б. и в области отвлеченной науки, хотя здесь последователи его преувеличивали значение своего учителя. В науке он занял видное место своим аналитическим методом исследования. Не он изобрел этот метод, но он дал блестящий образчик его применения, образчик более убедительный, чем самый глубокомысленный трактат о пригодности метода. Кроме того, исследования его по некоторым отделам государственного права почти исчерпали предмет и навсегда останутся классическими. Таковы его учение об истине и доказательствах в вопросах юридических и публичных, его политика наказаний и наград в государстве. Все это делает Б. великим учителем в жизни и науке.

Полное собрание сочин. Б. издано учеником его Боурингом: "The Works of Ieremy Bentham, published by John Bowring" (11 т. Эдинб., 1843), но в это собрание не вошли два мелких сочинения Б. и его Деонтология, которая помещена в менее полном собрании франц. сочинений: "Oeuvres de I. Bentham" (6 т., Брюссель, 1829-34). Некоторые сочинения Б. остались и в рукописях, которые хранятся в Британском музе. В начале прошлого царствования, когда на очередь стали обширные судебные реформы и велик был у нас авторитет Джона Стюарта Милля, ученика Б. и глубокомысленного защитника системы утилитаризма, вновь пробудился в нашем обществе интерес к сочинениям Б. А. Книрим издал по Дюмону соч. Б. "О судоустройстве" (Спб., 1860), а А. Н. Пыпин и А. Неведомский предприняли издание "Избранных сочинений И. Б." отчасти по Боурингу, отчасти по Дюмону, но издание это не пошло дальше первого тома, заключающего в себе "Введение в основание нравственности и законодательства. Основные начала гражданского кодекса. Основные начала уголовного кодекса" (Спб., 1867). Позднее появился перевод И. Гороновича "О судебных доказательствах. Трактат по изданию Дюмона" (Киев, 1876 год). Лучшее исследование о Б. принадлежит знаменитому Роберту Молю в его "Geschichte und Literatur der Statswissenchaften" (т. III, стр. 595-635, Эрланген, 1858). Оспаривая учение Б. в самой его основе и в частностях, Моль относится с глубоким уважением и симпатией к британскому мыслителю, чем исследование его резко отличается от соответствующей главы в соч. Б. Чичерина "История политических учений" (т. III, стр. 256-322, M., 1874). См. еще Birks, "Modern utilitarianism, or the Systems of Paley, B. and Mill" (Лонд., 1874), a на рус. Языке - А. Червяков, "Должно ли преследовать лихву законом. Популярное изложение учения Б. и Тюрго о лихве" (Спб., 1865) и К. Ярош, "Иеремия Бентам и его отношение к учению естественного права" (Харьков, 1889).

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон . 1890-1907 .