Раману Махарши считают последним истинным духовным учителем нашего времени. Он родился в 1879 году и на шестнадцатом году жизни достиг просветления. Сразу же после этого события он, следуя внутреннему влечению, поселился на священной горе Аруначала. В ашраме, который был создан для него, он учил чистой форме Адвайта Веданты, или недуальности, достижимой посредством простейшей практики самовопрошания - вихары. Будучи отшельником, Рамана Махарши пребывал в том духовном Центре, откуда просвечивают и языки, и образы, и центральные концепты всех культур.

Он учил простому пути, ведущему к просветлению, не основанному на какой-либо специфической культуре, но учение его коренится в том изначальном сознании "Я есмь", которое лежит в основе всех культур.
Жизнь Раманы Махарши предельно проста, она делится на два периода: первые семнадцать лет до его отшельничества и переселения на гору Аруначала и последующие годы до смерти в 1951 году, связанные со святой горой Аруначала.

Он вырос в семье, где религиозность была главным образом ритуалистической и где поколение индуистским богам и богиням было частью ежедневного существования. Рамана посещал местную школу в городе Диндуккал. Когда его отец, адвокат, скончался, Рамане было 12 лет, и он и его брат переселись в город Мадурай и начали посещать школу при американской миссии. Рамана мало выделялся среди сверстников, разве что интересом к спорту и еще одной чертой - способностью погружаться в необычайно глубокий сон.

Друзья носили сонного Раману с места на место, тормошили его, однако им не удавалось ею разбудить. Проснувшись, он не знал ничего из того, что с ним происходило, пока он спал. Важная перемена произошла а Раманой в 16 лет перед окончанием школы, когда он под впечатлением смерти родственника прошел через тяжелый опыт страха перед смертью. Он решил преодолеть этот страх и испытать смерть. Раздевшись, он лег на полу своей комнаты и представил себя мертвым, закрыл глаза и погрузился в состояние, сходное с глубочайшим сном.

При этом он внимательно наблюдал за собой, своим умиранием: и своей смертью. И тут он испытал просветление, полное безвременное изначальное сознание, которое лежит в основе существования, то абсолютное сознание, которое является истоком всего. Он понял, что смерть означает лишь разрушение тела. Он понял то, что впоследствии выразил в словах: "Я по-прежнему существую и сияю. Я есмь неразрушимое "Я".

Вот так Рамана Махарши сам описывал впоследствии это событие: "Примерно за шесть недель до того; как я покинул Мадурай (город, где Рамана Махарши учился в школе американской миссии.- А.Р.), в моей жизни произошло серьезное событие. Оно произошло неожиданно. Я сидел один в комнате на первом этаже в доме моею дяди. Я редко болел, и в этот день я себя чувствовал нормально, но неожиданно мною овладел страх смерти.

Мое здоровье не грозило мне ничем, и я не пробовал понять причину этого страха. Я почувствовал, что я умру, я начал думать, что мне делать. Я не подумал о том, что можно обратиться к доктору, к старшим или к друзьям. Я чувствовал, что должен сам справиться с этой ситуацией и сам найти ответ, сам найти решение этой ситуации, не откладывая. Страх смерти обратил мой ум в глубину меня самого. И я сказал, обращаясь к самому себе практически без слов: "Вот пришла смерть. Что это значит? Что значит умереть? Умирает тело. Но является ли мое тело мною?

Оно безмолвно и инертно. Я же чувствую всю силу моей личности. А также голод "Я" во мне самом, которое отлично от "Я". Таким образом, я являюсь духом, который больше, чем тело. Тело умирает, но дух, который выше тела, не может быть тронут смертью. Это значит, что "Я" есть бессмертный дух". Это было не просто мыслью, это было открытием, которое хлынуло в меня, как живая истина, и которое я воспринял непосредственно, без размышления. "Я" было чем-то реальным, единственной реальной вещью в этом состоянии.

И вся сознательная деятельность, связанная с моим телом, шла от этого "Я". С этого момента "Я" привлекло к себе мое внимание и стало объектом моих непрерывных размышлений, моего постоянного удивления. Страх смерти исчез раз и навсегда. "Я" поглотило все мое внимание, вся моя жизнь была теперь посвящена этому "Я"."
То, что произошло с Раманой, было не просто единичным трансом или единичным переживанием, всплески этого переживания продолжались и воспринимались Раманой в состоянии бодрствования, сна, сновидений. Он ощущал центр этого состояния в том, что позже назвал "правосторонним сердцем", т.е. мистическим сердцем, расположенным не слева, а в правой стороне груди.

Однако Рамана не понимал до конца смысл происходящего. Он чувствовал состояние благодати, блаженства, которое начиналось в "правостороннем сердце" и охватывало все его существо. Он чувствовал целебную всепоглощающую силу этого тока, однако не пробовал интерпретировать его в религиозных понятиях. В месяцы, последовавшие за этим просветлением, Рамана начал посещать храмы бога . Здесь, перед образом Шивы, он медитировал, прося у Шивы покровительства. Иногда он просто сидел в тишине перед Шивой, испытывая обволакивающую благодать высшего сознания, которое Шива и он радиировали. Это состояние единства с Шивой постепенно становилось обычным для него.

По мере развития и укрепления в нем сознания себя как предвечного "Я" его интерес к внешним, мирским событиям становился все слабее. Шри Садку Ом пишет о нем: "Для него жизнь, связанная с мирскими интересами, потеряла смысл, стала пустой и не реальной, как это бывает с тем, кто проснулся и для кого сон становится бесполезным, пустым и нереальным".
К тому времени в нем оформилось стремление поселиться на горе Аруначала, которая была местом поселения святых и отшельников на протяжении многих веков и которая, как он потом осознал, всегда влекла к себе его сердце. Рамана испытывал ощущение острого жжения в теле, и только мысли о горе Арунахала облегчали эти ощущения. И действительно он покинул свой дом и стал отшельником - садху. Рамана Махарши отправился в Тируваннамалаи - город, расположенный у подножия горы Аруначала.

Как только он достиг горы, жжение и неприятные ощущения покинули его. Он сбрил волосы с головы, снял с себя одежду, оставив только набедренную повязку. Таким образом, он поставил себя ниже неприкасаемых, которым было во что одеться. Какой-то период он жил в пещере на вершине торы неподалеку от храма Шивы, а потом поселился в городе Тируваннамалаи у подножия горы Аруначала.

Рамана Махарши говорил: "Если рука знающего истину порезана ножом, он испытывает боль, как и любой другой человек. Но поскольку ум ею находится в состоянии блаженства, он не воспримет эту боль так остро, как ее воспринимают другие”. Блаженство, о котором говорит Рамана Махарши,v это осознание ума как аспекта предвечного Сознания. Это осознание причастности к высшему Сознанию. Рамана Махарши является тем предвечным Сознанием, которым являемся и все мы. И жизнь его - это некий символ нашей жизни. Символ и стимул для нашего пробуждения.

В возрасте 70 лет у Раманы Махарши в руке обнаружилась опухоль, которую несколько раз оперировали и которая, тем не менее, возобновлялась снова и снова. Рамана Махарши относился к своей болезни и к боли, сопутствующей ей, как мудрец к предмету исследования. Он хотел понять природу боли, природу болезни, природу смерти. Он воспринимал боль как форму предвечного Сознания.

Во время операций Рамана Махарши отказывался от анестезии, несмотря на боль. Когда его спросили, испытывает ли он боль, Рамана Махарши ответил: "Боль нельзя отделить от "Я”. Друзья его беспокоились о нем. Он же успокаивал их, говоря: "Тело само есть болезнь, которая насылается на нас. Если болезнь нападает на болезнь, разве это не хорошо? Разве в этом есть что-то плохое?”. В другой раз он заметил: "Как корова идет, не зная, привязана ли гирлянда с цветами к ее рогам или она потеряла эту гирлянду, так человек не знает, на нем ли его одежда или нет, так и джнани (знающий) не знает, живо его тело или мертво”.

Видео:

Мудрец Аруначалы (рутрекер)

Книги:

В ходе одного из сатсангов Муджи (ученик ученика Раманы Махарши) сказал: «Когда есть большое желание постичь истину, иногда вместе с ним возникает страх. Многие из вас слышали о Рамане Махарши, который также известен как Мудрец Аруначалы. Он являлся воплощением чистой истины. Есть история о том, как один великий человек с Запада, Карл Юнг, который много говорил о Рамане Махарши и читал его книги, что-то чувствовал в словах Раманы и был глубоко влеком этими словами, отправился в Индию и достаточно близко подъехал к Тируваннамалаи, где жил этот мудрец. И знаете, что произошло? Он сбежал. У него была отличная возможность воочию увидеть этого великого мудреца, чьи слова он читал, восхищался ими. И я уверен, что это была одна из причин, по которым Карл Юнг отправился в Индию. Но когда возможность появилась, он сбежал. Может быть, он думал что-то вроде: если я встречу этого Махарши, я не смогу жить как прежде, быть великим Карлом Юнгом. Что-то в нем чувствовало угрозу. Не сердце. А что-то в уме. История говорит о том, что Карл Юнг так и не повстречался с Раманой Махарши. Что-то в нас напоминает Карла Юнга. Нас влечет истина, но есть и сопротивление. Этот страх не свойствен нам изначально, он никак не связан с нашей изначальной природой, он связан с нашими представлениями о себе, с тем, кем мы хотели бы быть. А это все не истина».

Позже Юнг написал целую «объяснительную записку», пытаясь ответить (в первую очередь самому себе) на вопрос, почему же он все-таки не доехал до Раманы, хотя был уже всего в двух часах езды от него. «Вероятно, мне все-таки следовало посетить Шри Раману. Но я боялся (здесь и далее курсив наш, — ред.), что если когда-нибудь снова приеду в Индию, дабы наверстать упущенное, то все произойдет точно так же: несмотря на уникальность и неповторимость этого, без сомнения, значительного человека, я не смогу собраться с силами , чтобы увидеть его самому. Дело в том, что я сомневаюсь в его уникальности: он типичен, а этот тип был и будет. Поэтому-то у меня и не было необходимости навещать его; я видел его в Индии повсюду – в образе Рамакришны, в его учениках, в буддистских монахах и в бесчисленных иных формах индийской будничной жизни, а слова его мудрости суть некое «sous-entendu» (подоплека, фр.) индийской душевной жизни».

То он говорит о его «уникальности и неповторимости», то вдруг в следующем же предложении начинает в этой уникальности сомневаться. Словом, очевидны борения… Но ключевое в этом отрывке из письма Юнга это, конечно, «но я боялся, что» — и далее следует довольно в целесообразности визита к Рамане и попытка философского объяснения учения Раманы, из которой становится ясно, что Юнг просто позволил уму обвести себя вокруг пальца. Юнг действительно просто боялся.

Мы начали вступление к сборнику цитат Раманы Махарши с этого исторического эпизода для того, чтобы показать, насколько может быть изощренной работа ума, пытающегося скрыть истину и в то же время пытающегося открыть ее. Это «сопротивление» может выражаться в непосредственном страхе или в других его проявлениях – цинизме, надменности («да я знаю все это!»), софистике. Но в конечном счете все это – только признак того, что ум «видит» угрозу и пытается ее нейтрализовать. Сам Рамана, полностью отрицая возможность постичь при помощи ума истину, лежащую вне ума, говорил по этому поводу так: «Просить ум убить ум – всё равно, что брать вора в качестве полицейского, чтобы поймать вора, которым он сам и является. Он пойдет с вами, притворяясь, что ловит вора, но результата не будет». Поэтому метод самоисследования («атма вичара»), который можно назвать главным в учении Раманы, вовсе не сводится к логическим построениям, но связан с непосредственным видением, созерцанием.

Шри Рамана Махарши (урождённый Венкатараман Айяр) родился 30 декабря 1879 года в селении Тиручули (Индия, штат Тамилнаду) в семье брамина. В возрасте 16 лет он внезапно ощутил приход физической смерти и «сдался» этому переживанию полностью, результатом чего стала прямая реализация того, что он не тело, а бессмертный дух. После этого он покинул дом и отправился к священной горе Аруначале, считающейся воплощением Шивы или Абсолюта, в город Тируваннамалаи. Более 20 лет жил в пещерах на горе, соблюдая молчание и питаясь подношениями местных жителей, стал известен на весь мир силой своего безмолвного присутствия (достаточно было просто сидеть рядом с ним, чтобы непосредственно ощущать благодать Истинного Я). Затем у подножия горы был построен ашрам, в который Рамана переселился и куда к нему стали стекаться паломники со всего мира. Его стали называть Бхагаван Шри Рамана Махарши (Бхагаван — благословенный Господь, Шри – учитель, Рамана - сокращение от Венкатараман, Махарши - южноиндийское произношение слова «Махариши», что означает «великий мудрец»). Несмотря на то, что он оставил тело 14 апреля 1950 г., сила его присутствия ощущается в Тируваннамалаи и сейчас.

ЦИТАТЫ

Познайте сначала, кто вы. Это не требует чтения священных писаний или изучения наук. Это просто переживание. Состояние Бытия постоянно присутствует здесь и сейчас. Окончательная Истина так проста. Она – не что иное, как пребывание в своем первоначальном, естественном состоянии, которое не требует ни чтения священных писаний, ни выполнения каких-либо практик. Бытие постоянно присутствует Здесь и Сейчас. Ты и есть – само Бытие.

Вопрос: Разве мы не должны быть патриотами?

Махарши: Ваш долг - БЫТЬ, а не быть этим или тем. «Я ЕСМЬ СУЩИЙ» заключает всю Истину, а метод практики суммируется двумя словами: «БЫТЬ СПОКОЙНЫМ».
И что означает Тишина? Она означает: «Уничтожьте себя», ибо любое имя и форма являются причиной волнения. «Я - Я» - Самость… «Я есть это» - эго. Когда „Я” сохраняется только как „Я”, это и есть Самость. Когда оно внезапно отклоняется от себя и говорит «я - это и то, я - такой-то и такой-то» - это уже эго.

В: Как мне достичь Самости?

М: He существует достижения Самости. Если бы Самость была достижима, то это означало бы, что Самости нет здесь и теперь, но что ОНА еще должна быть получена.
Приобретенное вновь будет также и утрачено, а значит, оно будет непостоянным. Что непостоянно, то не заслуживает приложения усилий. Поэтому я и говорю, что Самость не достигается. Вы уже являетесь Самостью, вы уже есть ТО.
Факт состоит в том, что вы не знаете о своем истинном состоянии, полном блаженства, так как неведение словно покрывало, закрывает чистую Самость, которая есть Блаженство. Практические усилия направляются только на удаление этой завесы неведения, являющейся просто ошибочным знанием. Ошибочное знание - это ложное отождествление Самости с телом, умом и т.д. Оно должно уйти, и тогда остается только Самость.
Следовательно, Самоосознание уже имеет место для каждого и не делает различия между искателями. Сомнения в возможности осознания и идея «Я-еще-не-Осознал» сами являются препятствиями. Будьте свободны от этих препятствий.

В: Как я могу достичь Самосознания (Самореализации)?

М: Самоосознание не есть нечто такое, что должно быть завоевано вновь, ибо оно уже здесь. Все, что необходимо, это отбросить мысль «я еще не осознал».

Спокойствие, или Мир, есть Осознание. Самость всегда здесь. Поскольку имеет место сомнение и чувство не-Осознания, то должны предприниматься попытки освободиться от этих мыслей, вызванных отождествлением Самости и не-Самости. Когда не-Самость исчезает, остается только Самость, так же как для освобождения места в комнате достаточно просто убрать часть загромождающей ее мебели: свободное место не надо приносить откуда-то извне.

В: Может ли женатый человек осознать Самость?

М: Конечно. Женатый или холостой - человек может осознать Самость, ибо ТО существует здесь и сейчас. Если бы ОНО таковым не было, а достигалось определенным усилием за некоторое время, или если бы ОНО было чем-то новым, что должно быть приобретено, то к НЕМУ не стоило бы и стремиться, ибо не естественное не может быть и неизменным. Но я утверждаю, что ваша Истинная Природа, Самость, неизменно пребывает здесь и сейчас и Сама по Себе.

Изменение среды вам не поможет. Ум - это единственное препятствие, и он должен быть превзойден - дома ли, в лесу ли. Если вы можете сделать это в лесу, то почему не дома? Следовательно, зачем менять окружение? Ваши усилия могут предприниматься даже сейчас, при любом окружении.

Что такое правильность и неправильность? Не существует мерила, чтобы оценивать одно как правильное, а другое – как неправильное. Мнения различаются соответственно природе индивидуальности и согласно окружающей обстановке. Они только представления и ничего более. Не терзайтесь ими, но взамен – отбросьте мысли. Если вы всегда остаётесь в Истине, то она будет преобладать в мире.

Самореализация это не приобретение чего-то нового, это не какие-то новые способности. Это просто удаление камуфляжа.

У нас нет двух “Я”, одно из которых познавало бы другое. Поэтому Самопознание – познание Себя, Атмана, – есть не что иное, как состояние бытия Собой, Атманом, истинным Я. Простое сознание собственного существования – “Я есмь”, свободное от чувства “я знаю” и “я не знаю”, одно есть истинное Знание.

То, что мир иллюзорен, каждый может узнать непосредственно в состоянии Реализации, являю­щемся определённой формой опыта восприятия собствен­ной сущности, которая есть Блаженство.

Видеть Бога значит БЫТЬ Богом. Не существует «всего» отдельно от Бога, ибо Он проникает все. Только Он, на самом деле, ЕСТЬ.

Нет ни творения, ни разрушения, ни судьбы, ни свободной воли, ни пути, ни достижения; Такова конечная Истина.

Нет более великого обмана, чем вера в то, что освобождение, которое всегда представлено как твоя собственная природа, будет достигнуто на какой-то более поздней стадии.

Бог — это не объект, который можно увидеть.
Он абсолютный субъект.
Его нельзя увидеть.
Он Видящий.

Невозмутимо примите всё, что происходит, ибо наслаждение и страдание это лишь ви­доизменения ума, которые не имеют отношения к объективной реальности.

Единственная похвальная цель данного рождения – обратиться вовнутрь и достичь Реализации. Больше здесь делать нечего.

В: Как долго следует практиковать, чтобы достичь Освобождения?

М: Освобождение не достигается в будущем. Освобождение присутствует вечно, здесь и теперь.

В.: Каким образом увидеть Бога?

М.: Где увидеть Бога? Для начала, можете ли вы увидеть себя? Если можете увидеть себя, вы можете увидеть Бога. Может кто-нибудь увидеть свои собственные глаза? Поскольку их невозможно увидеть, можно ли сказать: «У меня нет глаз»? Точно так же, несмотря на то что это видение присутствует всегда, мы не можем видеть Бога. Отказ от мысли, что мы чужды Богу, и есть видение Бога. Самое удивительное в этом мире - это мысль: «Я отличен от Бога». Нет ничего удивительней этого.

Один посетитель спросил Бхагавана: “Что понимается под Самореализацией? Материалисты говорят, что нет такой вещи, как Бог или Я”.

Бхагаван сказал: «Не думайте о том, что говорят материалисты или другие; и не беспокойтесь о Я или Боге. Существуете ли вы или нет? Какое у вас представление о себе? Что вы подразумеваете под “Я”?»

Посетитель, задавший вопрос, ответил, что он понимает под “Я” не своё тело, а нечто внутри него.

Бхагаван продолжил: «Вы признаёте, что “Я” является не телом, а чем-то внутри него. Наблюдайте, возникает ли оно и исчезает или всегда присутствует. Вы согласитесь, что имеется некое “Я”, которое появляется, как только вы просыпаетесь, видит это тело, мир и всё остальное и перестаёт существовать, когда вы крепко спите; и что есть другое “Я”, существующее отдельно от тела, независимо от него, которое одно находится с вами, когда тело и мир для вас не существуют, как, например, в глубоком сне. Затем спросите себя, не являетесь ли вы одним и тем же “Я” в глубоком сне и в течение других состояний. Имеются ли два “Я”? Вы всегда один и тот же человек. Какое же “Я” может быть реальным: то “Я”, которое приходит и уходит, или то, которое пребывает всегда? Тогда вы постигнете, что являетесь Истинным Я. Это именуется Самореализацией. Самореализация, однако, не является чуждым вам состоянием, где-то далеко от вас, которое должно быть вами достигнуто. Вы всегда пребываете в этом состоянии. Вы забыли это и отождествляете себя с умом и его творениями. Прекратить отождествлять себя с умом – это всё, что требуется. Мы так долго отождествляли себя с не-Я, что находим трудным рассматривать себя Истинным Я. Отбрасывание этого отождествления с не-Я – это всё, что подразумевается под Самореализацией. Как реализовать, т.е. сделать реальным, Истинное Я? Мы реализовали, т.е. рассматриваем в качестве реального, то, что нереально. Отбросить такую ложную реализацию – это Самореализация».

После прояснения одного сомнения появляется дру­гое, которое, будучи разрешенным, прокладывает дорогу сле­дующему и так далее. Поэтому все сомнения развеять невозможно. Ищите, для кого они возникают. Идите к их ис­точнику и пребывайте в нем. Тогда они перестанут появлять­ся. Вот как следует прояснять сомнения.

Вопрос: Я могу понять, что главные события человеческой жизни, такие, как место рождения, национальность, семья, карьера или профессия, брак, смерть и т. п., обусловлены его кармой, но предопределены ли все детали жизни, вплоть до самых мелочей? Вот я кладу этот веер на пол. Возможно ли, чтобы уже заранее было решено, что в такой–то день и такой–то час я сделаю определенное движение и положу его сюда?

Рамана Махарши: Конечно. Всё, что это тело должно сделать, и все переживания, через которые оно должно пройти, уже предрешены в самом начале его существования.

Рамана Махарши: Человек свободен только в том, чтобы бороться и приобретать джняну (знание), которая даст ему возможность не отождествлять себя с телом. Оно неизбежно пройдет через действия, предопределенные прарабдхой (кармой), но человек свободен либо отождествлять себя с телом и привязываться к плодам его действий, либо быть независимым от тела, выступая простым свидетелем его активностей.

Вопрос: Пусть так, но вот чего я не понимаю. Вы говорите, что «я» сейчас является ложным. Как уничтожить это ложное «я»?

Рамана Махарши: Вам не нужно уничтожать ложное «я». Как может «я» уничтожить себя? Всё, что вам нужно сделать, это найти его источник и пребывать там. Ваши усилия могут простираться только до этих пор. Потом Потустороннее возьмет заботы на себя. Вы уже беспомощны там. Никакое ваше усилие не может достичь ТО.

Вопрос: Если Я есть всегда, здесь и теперь, то почему я не чувствую этого?

Рамана Махарши: Вот что. Кто говорит, что Оно не чувствуется? Говорит ли это Я или «я»? Исследуйте, и вы обнаружите, что это голос ложного «я», которое и есть препятствие. Его надо удалить, чтобы Я могло быть открыто. Чувство «я еще не осознал» само препятствует Реализации. Фактически Оно уже осознано, и нет более ничего для осознания. В противном случае Реализация будет чем-то новым. Если она не присутствует до сих пор, то должна иметь место в будущем. Но что рождено – также и умрет. Если Реализация не вечна, то грош ей цена. Следовательно, мы ищем совсем не то, что должно явиться чем-то новым. Она – единственное, что вечно, но сейчас неизвестна из-за препятствий. Она – то, которое мы ищем. Всё, что требуется сделать, – это удалить препятствие. Бытие вечного неизвестно вследствие неведения. Неведение – это препятствие. Покончите с неведением, и всё будет хорошо.

Неведение тождественно «я»-мысли. Найдите ее источник, и она исчезнет.
Сама «я»-мысль напоминает дух, хотя и не осязаемый, но поднимающийся одновременно с телом, расцветающий и исчезающий с ним. Сознание тела – это «я». Откажитесь от этого сознания поиском источника «я». Тело не говорит: «я есть». Это вы говорите: «я есть тело». Найдите, кто есть этот «я». При поиске его источника оно пропадет.

Вопрос: Существует ли такая вещь, как свободная воля?

Махарши: Чья эта воля? Чувство наслаждения и свободной воли присутствует, пока есть чувство делания, но если благодаря практике вичары оно утрачено, то действовать и руководить ходом событий будет Божественная воля. Рок побеждается джняной, Самопознанием, которая лежит по ту сторону воли и судьбы.

Вопрос: Я могу понять, что главные события человеческой жизни, такие, как место рождения, национальность, семья, карьера или профессия, брак, смерть и т. п., обусловлены его кармой, но предопределены ли все детали жизни, вплоть до самых мелочей? Вот я кладу этот веер на пол. Возможно ли, чтобы уже заранее было решено, что в такой-то день и такой-то час я сделаю определенное движение и положу его сюда?

Махарши: Конечно. Всё, что это тело должно сделать, и все переживания, через которые оно должно пройти, уже предрешены в самом начале его существования.

Вопрос: В чем же тогда состоит свобода человека и ответственность за свои действия?

Махарши: Человек свободен только в том, чтобы бороться и приобретать джняну, которая даст ему возможность не отождествлять себя с телом. Оно неизбежно пройдет через действия, предопределенные прарабдхой, но человек свободен либо отождествлять себя с телом и привязываться к плодам его действий, либо быть независимым от тела, выступая простым свидетелем его активностей.

Вопрос: Поэтому свободная воля – миф?

Махарши: Свободная воля удерживает позиции только в соединении с индивидуальностью. Пока отдельное бытие сохраняется, свободная воля есть. Все Писания основаны на этом обстоятельстве и советуют направлять ее в правильное русло. Узнайте, кого затрагивает судьба или свободная воля, откуда они приходят, и пребывайте в их источнике. Сделав это, вы превзойдете и то и другое. Такова единственная цель обсуждения вопросов о судьбе и свободной воле. Для кого возникают эти вопросы? Выясните и пребывайте в Мире.

Вопрос: Если предопределенное обязательно случится, то в чем польза усилия или молитвы? Может быть, следует оставаться праздным?

Махарши: Есть только два способа победить судьбу, или стать независимым от нее. Первый – исследовать, кому она принадлежит, и обнаружить, что судьбой ограничено только эго, а не Атман, и что эго не существует. Другой – убить эго полной отдачей себя Господу, осознав свою беспомощность и постоянно повторяя «Не я, но Ты, Господи», полностью отбрасывая чувства «я» и «мое» и предоставляя Ему делать с вами все, что Он пожелает. Отдача не может считаться совершенной до тех пор, пока преданный хочет от Господа того или иного. Истинная отдача есть любовь к Богу ради самой любви, а не чего-то еще, даже не ради Освобождения. Другими словами, чтобы победить судьбу, необходимо полностью стереть эго – либо само-исследованием, либо посредством бхакти марги.

По мере того как вы упорно продолжаете практику Самоисследования, ум приобретает все большую способность и силу пребывать в своем Источнике.

В: Но Бог знает всё?

Махарши: Веды провозгласили Бога всезнающим только для тех, кто невежественно считает себя людьми малого знания. Но если человек достигает и познаёт Его тем, кем Он действи­тельно является, то обнаружит, что Бог ничего не знает, ибо Его природа есть вечнореальное Целое и нет другого для по­знавания

Концепция наличия цели и пути к ней ошибочна. Мы есть цель, или покой, всегда. Все, что требуется, — это избавиться от представления, что мы не есть Тишина.

До тех пор пока человек не отправится в этот поиск истинного Себя, сомнение и неуверенность будут сопутствовать любым его шагам в этой жизни. Величайшие цари и государственные деятели пытаются управлять другими, хотя в тайниках своих сердец знают, что не могут управлять собой.

Чему не суждено случиться, не случится. Что должно случиться, случится, несмотря на любые попытки это предотвратить. Здесь нет сомнений.
А потому тишина – лучше всего.

Все, что нужно сделать, делается Богом. В надлежащее время. И в надлежащем месте. И надлежащим образом.

Хорошо известно и признано, что только с помощью ума можно убить ум. Однако вместо разговоров о том, что существует ум и вы собираетесь его убить, вы начинаете искать источник ума и обнаруживаете, что ума вообще нет. Ум, обращенный вовне, результируется в мыслях и объектах; обращенный вовнутрь, он сам становится Атманом.

В: Почему концентрация не эффективна?

М: Просить ум убить ум – всё равно, что брать вора в качестве полицейского, чтобы поймать вора, которым он сам и является. Он пойдет с вами, притворяясь, что ловит вора, но результата не будет. Поэтому вы должны обратиться вовнутрь, увидеть, откуда ум возникает, и тогда он прекратит существование.

…Вот пример. Индусские свадьбы часто длятся пять-шесть дней. На одной из них посторонний человек был ошибочно принят стороной невесты за почетного гостя, и ему стали оказывать особые знаки внимания. Видя это, сторона жениха тоже посчитала его какой-то важной персоной и начала демонстрировать свое уважение. Незнакомец чувствовал себя прекрасно, но всё время сознавал сложившуюся ситуацию. Как только сторона жениха решила выяснить, кто этот человек, посторонний сразу почувствовал опасность и словно испарился. Точно так же и с эго. Если искать, то оно исчезает, а если нет – продолжает причинять беспокойство.

В: Человек должен очистить эго до истинного Я.

М: Эго вообще не существует.

В: Тогда почему оно беспокоит нас?

М: Для кого существует это беспокойство? Волнение – также плод воображения. Горе и удовольствие существуют только для эго.

В: Что такое эго и как оно связано с истинным Я?

М: Эгоистическое «я» возникает и исчезает и является временным, тогда как истинное Я постоянно. Хотя в действительности вы являетесь подлинным Я, но неправильно отождествляете истинное Я с эгоистическим «я».

В.: Мир, таким образом, ничем не лучше, чем сновидения?

М.: В чем ошибка вашего чувства реальности в процессе сновидений? Вы можете видеть во сне совершенно невозможное, например дружескую встречу с умершим человеком. Как раз в этот момент вы можете усомниться в сновидении, сказав себе: «Разве он не умер?», но почему-то ваш ум примиряется со сновидением, и умерший человек кажется во сне живым. Другими словами, само сновидение как сновидение не позволяет вам усомниться в его реальности. Точно так же вы не сомневаетесь в реальности мира вашего бодрствующего переживания, ибо как может ум, который сам создал этот мир, считать его нереальным? Именно с этой точки зрения можно отождествить мир бодрственного опыта и мир сновидения, поскольку оба являются лишь творениями ума, и до тех пор, пока ум погружен в одно из этих двух состояний, он не способен отказаться от реальности мира сновидений в процессе сна и бодрствующего мира в период бодрствования. Если, наоборот, вы полностью удалите свой ум от мира, повернете его вовнутрь и будете пребывать в этом состоянии, то есть если вы всегда пробуждены и открыты для Самости, являющейся Субстратом всех переживаний, то обнаружите мир, который вы сейчас единственно сознаете, таким же нереальным, как и мир, в котором жили в своем сновидении.

М.: Если вы ищете Истину и только Истину, то для вас нет иной альтернативы, кроме принятия мира как нереального.

В.: Почему?

М.: По той простой причине, что если вы не откажетесь от идеи реальности мира, то ваш ум всегда будет действовать согласно ей. Если вы принимаете кажимость за реальность, то никогда не познаете Саму Реальность, хотя именно Реальность есть то, что единственно существует. Этот момент иллюстрируется аналогией со „змеей в веревке”. До тех пор, пока вы видите змею, вы не сможете увидеть веревку как таковую. Несуществующая змея реальна для вас, в то время как реальная веревка кажется абсолютно несуществующей.

В.: Когда в работе проявляется активность, то мы не яв­ляемся ни теми, кто осуществляет работу, ни теми, кто наслаждается её плодами. Активность же осуществляется тремя орудиями (т. е. умом, речью и телом). Можем ли мы оставаться (непривязанными), думая так?

Рамана Махарши: После того как ум заставили пребывать в Атмане, который есть его Божество, и стать безразличным к эмпи­рическому опыту, поскольку он не отклоняется от Атмана, то разве ум может думать так, как упомянуто выше? Разве такие мысли не создают зависимость? Когда такие мыс­ли возникают из-за остаточных впечатлений (васан), нужно удерживать ум от течения в этом направлении, пытаясь вернуть его в состояние истинного Я и поворачивая его к безразличию в вопросах эмпирического опыта. Нельзя ос­тавлять место в уме для таких мыслей, как “Это хоро­шо?” или “То хорошо?”, или “Можно ли сделать это?”, “Можно ли сделать то?”. Следует сохранять бдительность, замечая эти мысли ещё до того, как они возникли, и за­ставлять ум оставаться в чистом состоянии. Если уму будет оставлено даже малое место, то такой (обеспокоенный) ум повредит нам, хотя и будет строить из себя нашего друга; подобно врагу, кажущемуся другом, он повергнет нас. Раз­ве не потому, что забывается Атман, возникают подоб­ные мысли и причиняют всё больше и больше зла? По­скольку истинно, что мышление через различение: “Я ни­чего не выполняю; все действия совершаются инструмен­тами” - средство предохранить ум от течения по васанам мысли, то разве отсюда не следует, что сразу же, как мы заметим, что ум начинает блуждать по васанам, он дол­жен быть удержан посредством указанного ранее разли­чения? Разве может ум, находящийся в состоянии Атмана, думать о себе: “я” или же: “я в своем опыте действую так”? При любых обстоятельствах постепенно следует пытаться не забывать Атман, который есть Бог. Если это достигнуто, то достигнуто всё. Ум не следует на­правлять ни к какому другому объекту. Даже если дей­ствия выполняются словно безумным – действия, являю­щиеся результатом прарабдха-кармы, – следует удержи­вать ум в состоянии Атмана, не позволяя возникать мысли “я делаю”.

В: Я вижу, что Вы что-то делаете. Почему же тогда Вы говорите, что никогда не совершаете действий?

М: Радиоприемник поет и говорит, но если вы вскроете его, то внутри никого не обнаружите. Подобным образом мое существование напоминает пространство, и хотя это тело говорит подобно радио, внутри него нет делателя.

Ограничением является чувство делателя, а не сами действия.

Книга «Будь тем, кто ты есть», диалоги Раманы с учениками —

Документальный фильм на русском языке о Шри Рамане

Официальный русскоязычный сайт, посвященный Рамане

Будь тем, кто ты есть!

От издателя

Учение Бхагавана Шри Раманы Махарши открывает заинтересованным умам и сердцам все «тайны» их бытия в мире и показывает прямой путь к подлинному вечному Бытию, Атману – истинной природе человека.

Центральный пункт духовной практики – самоисследование: спрашивай себя: «Кто я?», а не интересуйся тысячей других вещей Все, что человек должен делать, – это БЫТЬ СОБОЙ, пребывать в своем вечном, естественном, всегда присущем ему состоянии Бытия–Сознания–Блаженства. Именно в этом Состоянии Бхагаван находился с того дня, когда в 16 лет самопроизвольно, без помощи внешнего Наставника постиг Себя, осознал Атман, бесконечность и вечность своего Я.

Наша первая книга на русском языке «Шри Рамана Махарши: Весть Истины и Прямой Путь к Себе», изданная в Санкт–Петербурге (Ленинграде) в 1991 году, духовно означала приход Бхагавана в Россию, к русскоязычному читателю, и была посвящена общему знакомству с Ним и сутью Его Учения.

В новой книге, которую вы держите в руках, представлена сжатая, но очень содержательная, строго ориентированная на потребности духовной практики картина Учения Бхагавана в целом. От аналогичных собраний наставлений Шри Раманы ее отличает композиция, учитывающая уровень духовной зрелости читателя, и сам подбор наставлений, который наиболее адекватно передает Учение и опирается на большое число заслуживающих доверия первоисточников. Составитель книги Дэвид Годман вот уже 16 лет является постоянным членом Шри Раманашрама, активным духовным практиком. Он много сделал для интерпретации тонких вопросов Учения и распространения его в мировом масштабе. В частности, эта книга известна во всех англоязычных странах и переведена на основные европейские языки. Мы надеемся, что она будет благосклонно принята и духовными искателями, говорящими по–русски.

Пусть они читают «Будь тем, кто ты есть!», готовя себя к принятию высших наставлений Учителя, передаваемых посредством Тишины, живущей в сердце каждого из нас!

Т. Н. ВЕНКАТАРАМАН

ШРИ РАМАНАШРАМ

Тируваннамалай, Индия

Введение

В 1896 году шестнадцатилетний школьник ушел из дома и, ведомый внутренним побуждением, медленно проделал путь к Аруначале, священной горе и центру паломничества в Южной Индии. По прибытии он выбросил все свои деньги и пожитки и отдал себя недавно открытому им переживанию, что его действительная природа – бесформенное, присущее ему сознание. Погруженность в это переживание была настолько интенсивной, что он полностью забыл о своем теле и окружающем мире: насекомые нещадно впивались в его кожу, тело истощилось, ибо он редко находился в сознании, позволяющем принимать пищу, а длина волос и ногтей на пальцах стала такой, что с ними ничего нельзя было сделать. После двух или трех лет подобного состояния началось медленное возвращение к физической норме, и для полного завершения этого процесса потребовались годы. Его восприятие себя как сознания не затрагивалось подобным физическим переходом и в дальнейшем оставалось непрерывным и непотускневшим. Согласно индуистской терминологии, он «реализовал Атман», то есть осознал в прямом опыте, что ничего не существует отдельно от неделимого и всеобщего Сознания, переживаемого в непроявленной форме как Бытие, или Сознавание, а в проявленном виде как появление вселенной.

Обычно такое Сознавание возникает только после длительной и ревностной духовной практики, но в данном случае всё произошло спонтанно, без предварительного усилия или желания. Шестнадцатилетний юноша Венкатараман находился один в комнате дома своего дяди в Мадурае (штат Тамилнад, южная оконечность Индии), когда был неожиданно охвачен сильнейшим страхом смерти. В следующие несколько минут он прошел через воспроизведение переживания смерти, когда впервые осознал, что его реальная природа неразрушима и что она не имеет отношения к телу, уму или личности. Многие люди сообщали о подобном переживании, но оно почти всегда было временным. В случае с Венкатараманом это переживание оказалось постоянным и необратимым. С того момента его сознание бытия индивидуальной личности исчезло и больше никогда не возникало.

Венкатараман никому не сказал о своем переживании и в течение шести недель сохранял видимость поведения обыкновенного школьника. Однако это оказалось невыносимо трудным, и в конце шестой недели он оставил дом и направился прямо к священной горе Аруначале.

Выбор Аруначалы был далеко не случайным. До этого он всегда связывал имя Аруначалы с Богом, и для него стало большим откровением узнать, что это имя относится не к какому–либо небесному царству, а имеет осязаемую земную сущность. Сама гора издавна почиталась индусами как проявление Шивы, индуистского Бога, а позднее Венкатараман часто говорил, что именно эта духовная сила Аруначалы привела его к Само–реализации. Любовь к горе была столь велика, что со дня прибытия туда в 1896 году и до смерти в 1950 году его никогда нельзя было уговорить удалиться от ее подножия более чем на две мили.

После нескольких лет жизни на склонах Аруначалы внутреннее осознание Венкатарамана начало проявляться как внешнее духовное сияние. Это привлекло небольшой круг последователей, и он вступил на стезю учительства, хотя большую часть времени сохранял молчание. Один из наиболее ранних почитателей, пораженный очевидной святостью и мудростью юноши, решил называть его Бхагаваном Шри Раманой Махарши (Бхагаван значит Господь, или Бог, Шри – индийская форма выражения почтения, Рамана – сокращение имени Венкатараман, а Махарши на санскрите означает «великий мудрец»). Это имя понравилось другим его последователям и вскоре превратилось в титул, под которым он стал известен всему миру.

На этой стадии жизни Шри Рамана говорил очень мало и передавал свои наставления в необычной манере. Вместо выдачи устных предписаний он постоянно излучал безмолвную Силу, или Энергию, которая успокаивала умы людей, настроенных на нее, а порой даже давала им прямое переживание состояния, в которое Бхагаван сам был постоянно погружен. В последующем он стал более расположен давать устные наставления, но даже и тогда безмолвные предписания Махарши оказывались всегда доступны способным воспользоваться ими. В течение всей жизни Шри Рамана настаивал, что этот беззвучный поток Силы представляет его наставления в наиболее прямой и концентрированной форме. Важность, которую он придавал этому, видна из частых утверждений Шри Раманы, что устные разъяснения давались только тем, кто не мог понять его Молчания.

(Венкатараман Айяр)

Духовный Учитель традиции Адвайта-Веданты

Место рождения: деревня Тиручили южноиндийского штата Тамилад, Индия

Основное место деятельности и жительства :

Тируванамалаи, гора Аруначала

Его биографию можно описать на нескольких страницах. Но его жизнь не вместит ни одно повествование. Неиссякаемый источник духовности Махарши был в этом мире божественным “неподвижным перводвигателем”, а история его духовного подвига заставила многих людей пойти его путем – путем принятия Самого Себя.

Духовное достижение Шри Раманы Махарши является уникальным, ибо он в 16 лет без помощи внешнего Наставника пережил Абсолют, Вечную Истину, Величайшее Я, осуществил в себе Высочайшее состояние, в котором постоянно пребывал. Его называют Бхагаван (Единый с Богом) и Махарши (Великий Мудрец) и относят к десяти самым выдающимся Учителям Индии за всю ее духовную историю. Он открыл миру практику Само-исследования «Кто я?», позволяющую быть Собой всегда, вне зависимости от внешнего окружения.

Махарши, является представителем Адвайта-Веданты. Он прославился силой безмолвного Присутствия, святой жизнью и бескомпромиссным учением о самопознании и самореализации. Его основной метод – медитативное самоисследование-размышление над вопросом «Кто есть Я?». Для постижения Истины и проявления чистой «Атмы» ученик, прежде всего, должен успокоить свой ум и отказаться от привязанностей. Рамана утверждает, что прежде, чем пытаться познать окружающий мир – необходимо познать самого себя.

Биография из книги “Шри Рамана Махарши: Весть Истины и Прямой Путь к Себе”
Шри Рамана Махарши родился 30 декабря 1879 года. Его отец Сундарам Айяр был родом из Тиручули – деревни, лежащей в 30 милях юго-восточнее Мадурая. Респектабельный адвокат, относившийся с уважением и любовью ко всем, он был женат на Алагаммале, глубоко религиозной индуске, преданной жене и замечательной хозяйке. Ребенка назвали Венкатараманом. Несколько лет мальчик учился в школе Тиручули, а затем в Диндигуле и Мадурае. Считалось, что в школе Он особенно не отличался и в спорте достиг гораздо больших успехов, чем в учебе, ибо был физически сильнее большинства друзей и товарищей, но впоследствии Он Сам говорил, что на самом деле был безразличен и к занятиям, и к спорту в равной мере.

В Его жизни не было ничего значительного вплоть до ноября 1895 года, когда один из родичей рассказал о своем возвращении из Аруначалы (другое имя города Тируваннамалая). Это название по какой-то необъяснимой причине возымело на Него странное и глубокое воздействие, вызвав восхищение, благоговение и любовь одновременно, хотя Он услышал его не впервые. Бхагаван рассказывал мне: “С ранних лет имя Аруначалы было “сияющим и звучащим” внутри меня, была спхурана (пульсация) этого имени”, а на мой вопрос, какой была спхурана, Он ответил, что она несла в себе как звук, так и свет, звук и видение, воспринимаемые не ушами, но только Сердцем, психическим Сердцем. Немного позднее Он познакомился с книгой “Пэрия Пуранам”, рассказывающей о жизни величайших тамильских святых, и был глубоко тронут ею.
В июле 1896 года, когда Ему было 16 лет, произошло самое важное событие в Его жизни. Я сидел один в комнате на первом этаже дома моего дяди. Я редко болел и в этот день, как обычно, чувствовал себя хорошо, но вдруг сильный страх смерти овладел мной. Ничто в состоянии моего здоровья не могло послужить поводом к этому, да я и не пытался найти объяснение или причину страха. Просто ощутил, что «я собрался умереть», и стал думать, что надо делать в этом случае. У меня не было даже мысли посоветоваться с доктором, моими родственниками или друзьями, так как я чувствовал, что должен решить эту проблему сам, здесь и теперь.

Шок страха смерти заставил мой ум обратиться вовнутрь, и я мысленно сказал себе: «Сейчас пришла смерть, но что же это значит? Что есть то, что умирает? Это умирает тело». И я сразу инсценировал приход смерти. Я лежал, жестко вытянув члены, как бы умерщвляя плоть, имитируя труп, чтобы возможно более реально провести исследование. Я задержал дыхание и плотно сжал губы, так что ни один звук не мог вырваться наружу, и ни слово «я», ни другое слово не было произнесено. «Ладно, – мысленно сказал я себе, – это тело умерло. Оно будет отвезено, как труп, к месту кремации, сожжено и превратится в прах. Но умру ли Я со смертью тела? Разве тело – это Я? Оно безмолвно и инертно, но я продолжаю чувствовать полную силу своей индивидуальности и даже слышать голос «Я» внутри себя, отдельно от него. Значит, Я – Дух, превосходящий тело. Тело умирает, но Дух, превосходящий его, не может быть затронут смертью. Это означает, что Я – бессмертный Дух». Все это не было тусклой мыслью, а вспыхнуло во мне ярко, как живая Истина, которую я воспринял непосредственно, почти без участия мыслительного процесса. «Я» было чем-то очень реальным, единственной реальной вещью в моем состоянии, и вся сознательная активность, связанная с моим телом, была сконцентрирована на этом «Я». С этого момента «Я», или Самость, мощным очарованием сфокусировало на себе мое внимание. Страх смерти исчез раз и навсегда. С того времени погружение в Самость не утрачивается. Другие мысли могут приходить и уходить, как различные музыкальные тона, но «Я» остается словно основной тон шрути, на который опираются и с которым смешиваются все остальные. Занято ли тело разговором, чтением или чем-нибудь еще, я постоянно сосредоточен на Истинном Я. До этого кризиса я не имел ясного восприятия моей Самости или сознательного влечения к НЕЙ. Я не чувствовал ощутимого или ясного интереса в НЕЙ, а еще менее какой-либо наклонности к постоянному пребыванию в НЕЙ.

Последствия нового сознавания скоро стали замечаться в моей жизни. Раньше всего я утратил тот маленький интерес, что имел к внешним связям с друзьями и родственниками, и стал учиться механически. Я обычно держал перед собой открытую книгу, чтобы удовлетворить родственников моим чтением, когда на самом деле мое внимание было далеко в стороне от такого поверхностного занятия. В общении с людьми я стал мягким и покорным. Если прежде мне давали больше работы, чем другим мальчикам, то я мог пожаловаться, а если кто-нибудь из мальчишек досаждал, то я, бывало, отвечал тем же. Никто из них не отваживался подшутить надо мной или позволить себе вольности со мной. Сейчас все это изменилось. Какую бы работу ни давали, каких бы приставаний или надоеданий ни было, я обычно спокойно примирялся с этим. Прежнее эго, которое негодовало и мстило, исчезло. Я прекратил выходить на игры с друзьями и предпочитал уединение. Я, бывало, часто сидел один, особенно в позе, удобной для медитации, и погружался в Атман, Дух, силу, или струю, которая составляла меня. Я, бывало, оставался в НЕМ несмотря на язвительные замечания моего старшего брата, который обычно саркастически называл меня „мудрец” или „йог” и советовал удалиться в джунгли подобно древним мудрецам, риши.

Другим изменением было то, что я больше не имел каких-либо симпатий и антипатий в отношении к пище. Что бы ни давали, вкусное или безвкусное, хорошее или плохое, я проглатывал с равным безразличием.

Одной из характерных черт моего нового состояния стало изменившееся отношение к Храму Минакши. Прежде я обычно ходил туда очень редко, с друзьями, чтобы посмотреть на образы, нанести священный пепел и киноварь на лоб и возвратиться домой почти незатронутым. Но после Пробуждения я отправлялся туда почти каждый вечер. Я привык ходить один и стоял неподвижно длительное время перед кумиром Шивы, или Минакши, или Натараджи и 63 святых, и пока я стоял там, волны эмоций затопляли меня. Душа перестала держаться за тело, когда отреклась от идеи „Я-есть-тело”, и это был поиск некоего нового якоря спасения. Отсюда частые посещения храма и слезы - изливание души. Это Бог играл с душой. Я стоял перед Ишварой, Господином вселенной и Предопределителем всего, Всеведущим и Вездесущим, иногда молил, чтобы Его Милость снизошла на меня, дабы моя преданность смогла увеличиться и стать вечной - как у 63 святых. Чаще я не молился совсем, но молчаливо позволял самому сокровенному внутри течь и вливаться в самое сокровенное вовне. Слезы, отмечавшие этот разлив души, не обозначали какого-либо особенного удовольствия или боли. Я не был пессимистом, ничего не знал о жизни, о том, что она полна горя. Меня не побуждали к действию ни какое-либо желание избежать перерождения, или искать Освобождения, или даже получить бесстрастие или Спасение. Я не читал никаких книг, кроме Перия Пуранам, Библии и кусочков из Таю-манавара или Деварама. Мое понимание Ишвары было подобно найденному в Пуринах. Я никогда не слышал о Брахмане, самсаре и т. п. Я еще не знал, что есть Сущность и Безличная Реальность, лежащая в основе всего, и что Ишвара и я оба идентичны с Ней. Позднее, в Тируваннамалае, при слушании Рибху Гиты и других священных книг я узнал все это и обнаружил, что они анализировали и давали имена вещам, которые я уже интуитивно прочувствовал без всякого анализа или именования. На языке этих книг мне следовало бы описать свое состояние после Пробуждения как шуддха манас, или виджняна, или как интуиция просветленного.

Это осознание было таким глубоким и затрагивающим Его суть, что оно никогда уже ни на мгновение не оставляло Его. Переживание, которое, возможно, длилось не более получаса, полностью и навсегда изменило мальчика. Он утратил интерес к занятиям, друзьям, родственникам, даже к пище и стал часто посещать главный храм Мадурая, где проводил долгие часы перед святынями, моля Господа о Милости, которая сделала бы его похожим на кого-нибудь из 63 святых в “Пэрия Пуранам”. Но в основном Он пребывал в состоянии божественного блаженства внутри себя, в то время как слезы ручьем катились из глаз. Наблюдая эти изменения в мальчике, взрослые и особенно старший брат постоянно упрекали Его. Наконец, 29 августа 1896 года наступил кризис. Когда старший брат не выдержал: “Зачем человеку, погруженному в созерцание, нужны книги, школа и дом?”, то юный Венкатараман сказал себе: “Да, это абсолютно правильно. Какое мне дело до всех этих вещей?” – и решил сразу оставить дом и отправиться к Аруначале. Он обратился к старшему брату: “Я должен сейчас идти в школу”, на что тот ответил: “Тогда возьми пять рупий и по пути заплати за меня в колледже”. Духовно устремленный юноша принял эти деньги как Божий дар для поездки к Аруначале. В старом атласе Он нашел местонахождение Тируваннамалая и подумал, что трех рупий ему должно хватить, чтобы доехать туда. Поэтому Он взял только три рупии и отправился на железнодорожную станцию, оставив на видном месте записку: “Я ушел, чтобы найти своего Отца и подчиниться Его приказу. Это становится на добрый путь, а поэтому не следует ни горевать, ни тратить деньги на поиски этого. Оставляю две рупии”. Он прибыл на станцию, опоздав более чем на час ко времени отхода поезда по расписанию, но, к счастью, поезд тоже опоздал, и поэтому мальчику удалось сесть в него. Он взял билет только до Тиндиванама, ибо, согласно старому атласу, через Тируваннамалай поезда не ходили, а ближайшей к нему железнодорожной станцией и был Тиндиванам. Но старик мусульманин, сидящий в купе, поинтересовался, куда направляется юноша с блестящими глазами, и рассказал о недавно открытой ветке Виллупурам-Катпади, проходящей через Тируваннамалай. Следуя совету мусульманина, юноша сошел в Виллупураме и после ряда событий, не представляющих особого интереса, достиг Арайянайналлура. Обнаружив храм (а это был храм Атуланатха Ишвары), Он вошел в него и сел при тусклом свете одной чуть мерцающей лампады. Будучи поглощенным самадхи, Он вдруг обнаружил чистое пространство, заполненное ярким светом. С изумлением юный преданный смотрел в направлении гарбха гриха (сокровенной святыни), чтобы увидеть, откуда появляется свет. Но источник света найти не удалось, так как свет быстро исчез. На месте, где видение открылось юному Свами, прославленный святой Тирунянасамбандар некогда имел видение Господа Аруначалы и тоже в форме света. Здесь он установил лингам Господа Аруначалы, почитаемый живой традицией и поныне.

Из Арайянайналлура юноша окончательно прибыл в Тируваннамалай утром 1 сентября 1896 года и сразу отправился в Храм Господа Аруначалы. Хотя Он пришел в Храм в необычное время, после утренней пуджи, все двери, ведущие к сокровенным святыням, были открыты. Он направился прямо туда и сказал: “Отец, я пришел по Твоей команде, да исполнится Твоя воля”. После этих слов жжение в теле, которое Он чувствовал в течение нескольких дней, исчезло. Проведя некоторое время в поклонении, Он вышел из Храма, пошел в город и вернулся обритый наголо, с набедренной повязкой в качестве единственной одежды. Первоначально Он жил в Тысячеколонном Зале Храма. Чтобы избежать помех со стороны толп людей, привлеченных необычным зрелищем юноши, почти мальчика, погруженного в такую глубокую медитацию, Он должен был перемещаться с места на место как внутри, так и вне Храма. Не менее трех лет прошло в поддержании абсолютного молчания и в глубоком, всепоглощающем погружении в себя. Когда Он сидел у святыни Патала Лингама, в темном углу подземелья Тысячеколонного Зала, на Него набрасывались ядовитые насекомые так, что кровь и гной сочились из ран, однако Он пребывал в себе, не ощущая боли и неудобств, не сознавая случившегося с телом. Поклонники собрались вокруг и пытались спасти Его физическое тело. Один такой поклонник, Аннамалай Тамбиран, начал почитать молодого Свами, предлагая фрукты, цветы и фимиам жженой камфоры, как если бы Он был священной статуей в храме. Первый день этого странного почитания прошел без протеста, но когда Тамбиран назавтра пришел вновь, снова принеся пищу и собираясь повторить свое почитание, то увидел рядом на стене такую надпись на тамили, сделанную древесным углем: “Это (пища) – достаточная служба для этого (тела)”. Отсюда стало ясно, что юный Свами грамотен. Позднее другой почитатель выполнил сатьяграху и принудил Свами написать, что его зовут Венкатараман и что он родом из Тиручули.
Таким образом родные узнали о местопребывании юноши, и дядя Нелайаппа Айяр приехал, чтобы забрать Свами домой, но не получил от Него никакого ответа. Позднее мать и старший брат пытались вернуть Свами опять безуспешно: юноша молчал. Наконец, уступив мольбе одного из поклонников, Свами написал им по-тамильски на клочке бумаги: “Правитель всего управляет судьбами душ в соответствии с их прошлыми деяниями, их прарабдха кармой. Чему не суждено случиться, не случится. Что должно случиться, случится, несмотря на любые попытки это предотвратить. Здесь нет сомнений. А потому тишина – лучше всего”.
Итак, мать и брат уехали ни с чем, а Брахмана Свами, как Его стали называть, остался у подножия Горы, хотя и менял здесь одно место пребывания на другое.
В 1907 году Кавьякантха Ганапати Муни, знаменитый поэт, писавший на санскрите, который в течение ряда лет практиковал интенсивную садхану, стал преданным последователем Брахманы Свами. Именно он и его ученики были первыми, кто начал его называть Шри Раманой Махарши.
Бхагаван Рамана жил в большом Храме и рядом с ним около года, в течение следующих двух лет на расстоянии мили к востоку от Храма и затем около 15 лет вблизи и в самой пещере Вирупакша на большой Горе Святого Сигнального Пламени. После этого Он шесть лет оставался в ашраме, который был построен для Него группой энтузиастов-поклонников. Это была скалистая местность.
В период пребывания Бхагавана в пещере Вирупакша Его мать приехала к Нему и занялась приготовлением пищи. До этого преданные (ученики и почитатели) Бхагавана просили пищу на улицах (Тируваннамалая) и делили ее между всеми, кому случилось быть тогда в ашраме. Бхагаван перебрался в Скандашрам в 1916 году. Мать была там с Ним и умерла в мае 1922 года. Ее тело было захоронено в месте, где ныне стоит Храм Матхрубхутешвара. Бхагаван имел обыкновение посещать это место. Однажды, в декабре 1922 года, Он, как обычно, пошел туда, но уже больше не вернулся в Скандашрам и прожил там до Своего махасамадхи (смерти физического тела) в апреле 1950 года, то есть более 27 лет.
Бхагаван был доступен всем. Он существовал, двигался и разговаривал подобно любому из нас. Казалось, Он жил в мире, но, однако, Его реальное бытие было вне мира. Он жил без какой-либо привязанности к своему окружению. Это состояние бытия в книгах сравнивают с состоянием человека, крепко спящего в повозке. Для него безразлично, движется повозка или останавливается, выпрягаются ли волы из упряжи. Джняни, чье “я” уничтожено, чей ум или эго убито и кто спит в Себе, то есть погружен в Самость, не озабочен тем, что он может или не может делать в этой жизни. Другими словами, Махарши жил в Тируваннамалае как сахаджа ништха, легко доступный любому, кто хотел прийти и видеть Его. Он давал мало словесных наставлений, предпочитая метод Дакшинамурти, который учил Тишиной, однако молчание Махарши не было мрачным, словно на похоронах. Напротив, оно было динамичным, вибрирующим, насыщенным силой, что подтверждено переживаниями многих среди тысяч постоянных посетителей Его обители. Тишина могла очаровывать – безмолвие и спокойствие ума гораздо сильнее влияли на них, чем чьи-либо самые красноречивые слова. Махарши говорит всем искренним искателям Истины: “На каждом шагу и по любому поводу вы говорите “я”, “я”: “я хочу узнать это”, “я чувствую это”, “я думаю это” и так далее. Спросите себя, кто есть этот “я”, откуда эта “я”-мысль возникает, что является ее источником. Сохраняйте свой ум твердо установленным на этой мысли, чтобы исключить все остальные мысли, и этот процесс рано или поздно приведет вас к осуществлению Самости, вашего Истинного Я”.
Прямой метод, рекомендованный Махарши, является единственным в своем роде. Возможно, он не покажется легким, но своим собственным опытом Махарши гарантирует нам, что это кратчайший, безопаснейший и наиболее надежный метод.
Заключается он в следующем. Вы спрашиваете себя: “Кто я?” и пытаетесь удержать целиком весь ум сконцентрированным на получении ответа на этот вопрос. Правда, внутри вас будут возникать различные незваные мысли и пытаться отвлечь ваше внимание. Однако для всех этих мыслей “я”-мысль является источником и пищей. Поэтому как только та или иная мысль появляется, спрашивайте, не допуская ее развития: “Кто получает эту мысль?” Ответ будет: “я”. Тогда спросите себя: “Кто этот “я” и откуда?” Махарши говорит: “Не будьте обескуражены разнообразием и множественностью мыслей, которые пытаются отвлечь вас. Следуйте описанному методу с верой и надеждой, и вы наверняка достигнете цели”. И Он дает пример. Вы осадили крепость. Каждого защитника, покидающего ее для вылазки, вы будете сражать ударом меча. Убив последнего из них, вы захватите крепость. До тех пор, пока все мысли не будут уничтожены, они продолжают выход. Убивайте их всех мечом Исследования “Кто я?”, и в конце концов крепость будет взята. Но победа достигается не путем простого бормотания слов “Кто я?”, обращенных к себе. Интенсивное усилие ума, полная интроверсия всех способностей, тотальное погружение в поиск источника возникновения “я” – все это необходимо для успеха. В одном из своих стихов Махарши говорит:
“Ныряйте глубоко внутрь себя, в сокровенные глубины своего Сердца, как искатель жемчуга, сдерживая речь и дыхание, ныряет глубоко в воду, и, таким образом, достаньте с помощью бдительного ума сокровище Самости внутри себя”. Когда все мысли исчезнут, то и центральная, или коренная, мысль – “я”, ум или эго – также перестанет существовать, и Самость (то есть Истинное Я) в Сердце будет одиноко сиять как осознание “Я – Я” – безмолвно, самопроизвольно, не описуемо умом, нечто такое, что может быть пережито лишь после того, как ум перестает существовать. Пребывать в Самости, поскольку эго исчезло полностью, без остатка, как сгоревшая камфора или как река, ставшая единой с океаном, – это Мудрецы и называют Освобождением.

Рамана Махарши

Главная | Риши, сидхи и просветленные мастера йоги | Просветленные мастера | Рамана Махарши

Шри Рамана Махарши

1879-1950

В 16 лет, в период учебы в колледже, Он прошел через переживание смерти, которое привело Его к осознанию, что Он — не тело, а бессмертный Дух. Это полностью изменило Его. Он сразу покинул дом и отправился к священной горе Аруначале, считавшейся воплощением Абсолюта, где и оставался до своей физической смерти 14 апреля 1950 г.

Именно Бог Аруначала — воплощение Абсолюта — явился внутренним Учителем, внутренним Гуру тамильского юноши Венкатарамана, который в 1907 г. стал известен как Бхагаван Шри Рамана Махарши — Благословенный Господь Рамана, великий Мудрец. Вокруг Него вырос ашрам, из которого и распространялось Учение, что естественное, первоначальное состояние человека — Освобождение, которое он может обрести самоисследованием «Кто я?».

Раману Махарши считают последним истинным духовным учителем нашего времени. Он родился в 1879 году и на шестнадцатом году жизни достиг просветления. Сразу же после этого события он, следуя внутреннему влечению, поселился на священной горе Арунахала. В ашраме, который был создан для него, он учил чистой форме Адвайта Веданты, или недуальности, достижимой посредством простейшей практики самовопрошания - вихары. Будучи отшельником, Рамана Махарши пребывал в том духовном Центре, откуда просвечивают и языки, и образы, и центральные концепты всех культур. Он учил простому пути, ведущему к просветлению, не основанному на какой-либо специфической культуре, но учение его коренится в том изначальном сознании «Я есмь», которое лежит в основе всех культур.

Жизнь Раманы Махарши предельно проста, она делится на два периода: первые семнадцать лет до его отшельничества и переселения на и последующие годы до смерти в 1951 году, связанные со святой горой Арунахала.

Он вырос в семье, где религиозность была главным образом ритуалистической и где поколение индуистским богам и богиням было частью ежедневного существования. Рамана посещал местную школу в городе Диндуккал. Когда его отец, адвокат, скончался, Рамане было 12 лет, и он и его брат переселись в город Мадурай и начали посещать школу при американской миссии. Рамана мало выделялся среди сверстников, разве что интересом к спорту и еще одной чертой - способностью погружаться в необычайно глубокий сон. Друзья носили сонного Раману с места на место, тормошили его, однако им не удавалось ею разбудить. Проснувшись, он не знал ничего из того, что с ним происходило, пока он спал.

Важная перемена произошла с Раманой в 16 лет перед окончанием школы, когда он под впечатлением смерти родственника прошел через тяжелый опыт страха перед смертью. Он решил преодолеть этот страх и испытать смерть. Раздевшись, он лег на полу своей комнаты и представил себя мертвым, закрыл глаза и погрузился в состояние, сходное с глубочайшим сном. При этом он внимательно наблюдал за собой, своим умиранием: и своей смертью. И тут он испытал просветление, полное безвременное изначальное сознание, которое лежит в основе существования, то абсолютное сознание, которое является истоком всего. Он понял, что смерть означает лишь разрушение тела. Он понял то, что впоследствии выразил в словах: «Я по-прежнему существую и сияю. Я есмь неразрушимое «Я».

Вот так Рамана Махарши сам описывал впоследствии это событие: «Примерно за шесть недель до того; как я покинул Мадурай (город, где Рамана Махарши учился в школе американской миссии.- А.Р.), в моей жизни произошло серьезное событие. Оно произошло неожиданно. Я сидел один в комнате на первом этаже в доме моею дяди. Я редко болел, и в этот день я себя чувствовал нормально, но неожиданно мною овладел страх смерти. Мое здоровье не грозило мне ничем, и я не пробовал понять причину этого страха. Я почувствовал, что я умру, я начал думать, что мне делать. Я не подумал о том, что можно обратиться к доктору, к старшим или к друзьям. Я чувствовал, что должен сам справиться с этой ситуацией и сам найти ответ, сам найти решение этой ситуации, не откладывая. Страх смерти обратил мой ум в глубину меня самого. И я сказал, обращаясь к самому себе практически без слов: «Вот пришла смерть. Что это значит? Что значит умереть? Умирает тело. Но является ли мое тело мною? Оно безмолвно и инертно. Я же чувствую всю силу моей личности. А также голод «Я» во мне самом, которое отлично от «Я». Таким образом, я являюсь духом, который больше, чем тело. Тело умирает, но дух, который выше тела, не может быть тронут смертью. Это значит, что «Я» есть бессмертный дух». Это было не просто мыслью, это было открытием, которое хлынуло в меня, как живая истина, и которое я воспринял непосредственно, без размышления. «Я» было чем-то реальным, единственной реальной вещью в этом состоянии. И вся сознательная деятельность, связанная с моим телом, шла от этого «Я». С этого момента «Я» привлекло к себе мое внимание и стало объектом моих непрерывных размышлений, моего постоянного удивления. Страх смерти исчез раз и навсегда. «Я» поглотило все мое внимание, вся моя жизнь была теперь посвящена этому «Я».

То, что произошло с Раманой, было не просто единичным трансом или единичным переживанием, всплески этого переживания продолжались и воспринимались Раманой в состоянии бодрствования, сна, сновидений. Он ощущал центр этого состояния в том, что позже назвал «правосторонним сердцем», т.е. мистическим сердцем, расположенным не слева, а в правой стороне груди.

Однако Рамана не понимал до конца смысл происходящего. Он чувствовал состояние благодати, блаженства, которое начиналось в «правостороннем сердце» и охватывало все его существо. Он чувствовал целебную всепоглощающую силу этого тока, однако не пробовал интерпретировать его в религиозных понятиях.

В месяцы, последовавшие за этим просветлением, Рамана начал посещать храмы бога Шивы. Здесь, перед образом Шивы, он медитировал, прося у Шивы покровительства. Иногда он просто сидел в тишине перед Шивой, испытывая обволакивающую благодать высшего сознания, которое Шива и он радиировали. Это состояние единства с Шивой постепенно становилось обычным для него.

По мере развития и укрепления в нем сознания себя как предвечного «Я» его интерес к внешним, мирским событиям становился все слабее. Шри Садку Ом пишет о нем: «Для него жизнь, связанная с мирскими интересами, потеряла смысл, стала пустой и не реальной, как это бывает с тем, кто проснулся и для кого сон становится бесполезным, пустым и нереальным».

К тому времени в нем оформилось стремление поселиться на горе Арунахала, которая была местом поселения святых и отшельников на протяжении многих веков и которая, как он потом осознал, всегда влекла к себе его сердце. Рамана испытывал ощущение острого жжения в теле, и только мысли о горе Арунахала облегчали эти ощущения. И действительно он покинул свой дом и стал отшельником - садху. Рамана Махарши отправился в Тируваннамалаи - город, расположенный у подножия горы Арунахала. Как только он достиг горы, жжение и неприятные ощущения покинули его. Он сбрил волосы с головы, снял с себя одежду, оставив только набедренную повязку. Таким образом, он поставил себя ниже неприкасаемых, которым было во что одеться. Какой-то период он жил в пещере на вершине торы неподалеку от храма Шивы, а потом поселился в городе Тируваннамалаи у подножия горы Арунахала.

Духовный энтузиазм молодого Раманы был столь велик, а его ощущение предвечного «Я» было столь интенсивно, что для заботы о собственном теле просто не оставалось места. Он проводил долгие ночи без сна, без еды, в состоянии транса, и в этом состоянии внешний мир представал перед ним как пена или дым на краю его сознания - в нем не оставалось места для внимания к миру, окружающему его, и даже к самому себе. И не будь помощи и заботы со стороны монаха-отшельника, жившего в соседней пещере, который поначалу кормил и поил Раману Махарши, он вряд ли прошел бы этот период первоначальных жестких погружений. Однажды он был найден в пещере неподалеку от храма Шивы, где сидел уже долгое время в полной неподвижности, погруженный в самадхи, в ощущение предвечного «Я». Он был в таком глубоком трансе, что практически сросся со мхом, на котором сидел, а насекомые разъели его бедра. Когда нашедшие его оторвали от земли, они сняли коросту с его бедер и кровь хлынула потоком. Потрясенные люди увидели в Рамане воскресшего древнего мудреца, великого Риши, который в состоянии транса не видит и не чувствует, что происходит с его телом. Эта безжалостность к себе, эта степень презрения и невнимания к телу напомнила им тех святых, в теле которых муравьи прорывали ходы и поселялись в них, а птицы вили в их бородах гнезда.

Первые поклонники Раманы представляли его себе богом, живущим среди них. Они заботились о нем, пробовали кормить в течение долгих дней и недель его транса. Мало-помалу слава об этом святом распространилась по окрестностям, и к нему началось паломничество. Люди поражались, как много он может сказать, не говоря ни слова. Он молчал большую часть времени. Никогда не пробовал проповедовать. Тем более не пытался писать или диктовать какие-либо поучения человечеству.

Только время от времени он отвечал на вопросы, иногда в стихах. Монахи, отшельники, духовные практики, жившие на горе Арунахала и в окрестностях ее, предполагали, что Рамана Махарши наложил на себя духовную епитимью молчания и потому воздерживался от речи. Однако он воздерживался от еды, от питья, от сна и от речи не по какой-либо искусственной причине, а потому, что не испытывал в них нужды, будучи погружен в состояние совершенного глубочайшего единства с предвечным Сознанием. Интерес к вербальному выражению своего опыта, а также к людям и объектам пробудился в нем так же естественно и спонтанно, как и все, что происходило с ним до и после. Однажды в пещере, где он жил, несколько отшельников начали рассуждать о трудном месте в Упанишадах. Рамана неожиданно приблизился к ним и объяснил глубокий смысл этого места. После этого случая к Рамане стали обращаться за разъяснениями вопросов практического и теологического характера как отшельники, так и жители близлежащих сел. Рамана Махарши радостно отвечал на вопросы и начал рассказывать о своем собственном мистическом опыте. Завершилась стадия, в течение которой он не делал различий между собой и другими, между живыми и неживыми, когда он был погружен в чистое Самосознание. Теперь опыт его расширился и включил людей, мысли и объекты. Находясь непрерывно в глубинах Самосознания, Рамана Махарши стал одновременно доступен и открыт людям, которые нуждались в нем.

Постепенно вокруг него возник маленький ашрам, и люди, которые приходили к нему, становились объектом его неустанных забот и духовного попечения. Те, кто хотел видеть его, говорить с ним, находиться в его обществе, совершали довольно длительное и трудное восхождение на гору. И когда друзья попросили Раману поселиться в доме, построенном для него у подножия горы, он согласился на это из сострадания и симпатии к тем, кто хотел его видеть. Его спуск к подножию горы означал фактически углубление его духовного опыта и явился следствием другой цепи причин в его жизни.

Среди первых людей, которые нашли его, была его мать, которая, услышав о необычайном мудреце, о новом молодом отшельнике, помогавшем людям, пришла к нему для того, чтобы узнать у него о судьбе своего пропавшего сына. Узнав сына, она стала его первой последовательницей и жила рядом с ним, пока не скончалась у него на руках. Он проводил ее в последний путь, держа свою руку на ее голове и на ее правостороннем сердце, помогая ей в трудной трансформации, называемой смертью. Он помог ей пройти через темные сферы, очищая для нее: путь и отводя препятствия, которые были на ее пути к совершенному Сознанию. С его помощью она достигла реализации в высшем Сознании. Она была погребена у подножия горы, будучи причисленной к святым.

Рамана, живший в то время на склоне Арунахалы, каждый день спускался к подножию горы, навещая ее могилу. При одном из посещений он остался у этой могилы, у подножия горы, и поселился здесь, чувствуя привязанность к этому месту. Для него мать была уже не просто его человеческой матерью, а Божественной матерью. Гора Арунахала была непросто горой, она была воплощением Шивы, Божественной Трансцендентности, а могила матери стала воплощением Шакти, Божественной Имманентности, которая воспринимается в индуистской традиции как женская ипостась. Бог Шива или гора Арунахала, изначально влекли Раману к себе. Теперь в центре Арунахалы находилась воплощенная Шакти, или Божественная Женственность, которая открылась ему через посредство его человеческой матери, а через него открылась человечеству. И Рамана Махарши благодаря этому соединению мужского и женского в горе Арунахала и в могиле матери, благодаря их слиянию стал доступен людям, которые стали стекаться к месту его нового жительства, к подножию горы.

Все эти элементы биографии, естественность чередования периодов и трансформаций, происходивших в нем: первоначальная слепота относительно своей миссии в юности, духовное пробуждение и просветление в результате опыта встречи со смертью, стремление к Шиве (сначала через опыт посещения храмов: Шивы и медитации в этих храмах, а затем благодаря влечению к горе Арунахала), открытие Божественного Женского принципа в матери, не знавшей, что юный отшельник на горе Арунахала, заслуживший любовь и поклонение многих, является ее сыном, смерть матери на руках Раманы Махарши, духовная помощь, которую он оказал ей при смерти, ее погребение рядом со святыми и, наконец, спуск Раманы к подножию горы, к последнему своему земному пристанищу - все эти стадии внешнего и внутреннего опыта Раманы носят характер архетипического описания жизни святого, в них либо стерт элемент индивидуального, либо индивидуальное доведено до уровня архетипического, агиографического, до жития. Именно так была увидена жизнь Раманы Махарши теми, кто, осмысливал ее, не огрубляя и не упрощая, а, напротив, высветляя ее, подчеркивая существенное и отметая второстепенное, делая эту фигуру иконописной и духовно значимой. Такими духовно значимыми являются не только жизни Будды и Христа, но и жизнь аль-Халладжа и св. Франциска, Баал Шем Това и Г.И.Гурджиева.

Опыт канонизации Раманы Махарши особенно интересен нам потому, что он - наш современник. Можно представить себе Раману Махарши жившим сто, тысячу, пять тысяч лет тому назад. Можно архетипическим, вечным заслонить его историческое, конкретное существование. Но можно и наоборот - через сходный, родственный опыт Раманы Махарши и тех, кто был с ним связан, увидеть вечное, архетипичное. Так или иначе это наш современник, живший в Индии в первой половине нынешнего века, учившийся в школе американской миссии, живший среди треволнений нашего времени.

В 1907 году, на одиннадцатом году жизни Раманы Махарши на горе Арунахала, его посетил санскритский поэт Кавья Канта Ганапати Састри. Этот поэт и певец, известный исполнением мантр, т.е. инкантациями священных слов и священных писаний, пришел к Рамане Махарши для того, чтобы выяснить в разговоре с ним природу наложенной им на себя религиозной аскезы. Он сказал Рамане Махарши: «Я изучил все «Веды», я исполнял мантры, я прошел через посты и аскезу. И все-таки я до сих пор не понимаю, что означает аскеза. Объясни мне, пожалуйста».

Рамана Махарши ответил:» Если смотреть туда, где начинается «Я», там исчезает разум. Это и есть аскеза». Ганапати Састри спросил его снова: «Можно ли достичь того же состояния через мантры, т.е. через повторную медитацию или инкантацию?» Рамана Махарши ответил: «Когда мантра или священное слово произносятся, если смотреть туда, где начинается звук, там исчезает, растворяется разум. Это и есть аскеза». Шри Кавья Канта Ганапати Састра сказал о Рамане Махарши: «Это не обычная душа. Он совершенный в знании гуру. Поскольку он пребывает в своей естественной Самости, он истинно есть Бхагаван Махарши». И он посвятил ему стихи как Бхагавану Шри Рамане Махарши. С этого времени Рамана Махарши стал известен как Бхагаван Шри Рамана Махарши.

Хотя Рамана Махарши был духовным руководителем сотен, а может быть, и тысяч людей, которые навещали его в его ашраме у подножия горы Арунахала, Рамана никого из них не признавал своим учеником. Многие считали себя учениками Раманы или хотели бы быть его учениками. И все посещавшие его с большой пользой для себя получали от него указания и советы, связанные с их духовными затруднениями. Но Рамана ясно заявил, что у него нет учеников. Он неустанно повторял, что только предвечное Сознание является истинным учителем. «Гуру,- говорил он,- это то предвечное Сознание, которое расположено в сердце человека, в правой части груди. И этот гуру, это предвечное Сознание может быть достигнуто только лишь через первичное ощущение «Я есмь».

Если наше внимание целиком поглощается потоком предвечного Сознания, этого сознания «Я есмь», то все индивидуализированные телесные ощущения и всякое индивидуальное сознание растворяется в нем и не остается никакой локальной фиксации этого ощущения. Когда это предвечное Сознание поглощает человека целиком, то о нем нельзя сказать, что оно расположено в правой части груди, а следует сказать, что оно нигде и везде, то есть, оно непространственно.

И тем не менее Рамана Махарши часто замечал, что когда люди говорят о себе, когда они употребляют слова «я», «мое», «мне», то они пальцем правой руки указывают место их духовного сердца в правой части груди. И даже левша, когда говорит «я», замечал Рамана Махарши, показывает на правую сторону груди и тычет пальцем в «правое сердце». Он рассказывал, что однажды он с друзьями шел по тропинке на отроге горы Арунахала и вдруг испытал неожиданное острое ощущение, будто свет перешел из левой в правую часть его груди. Он упал без сознания, недвижимый, и дыхание его прекратилось. Он весь посинел. Несколько минут не было никаких признаков жизни, не было дыхания. Он не мог ни говорить, ни слышать. Друзья в ужасе подумали, что он умер. Однако он был в полном сознании и чувствовал, что его сознание радиирует из правой стороны его груди. Через некоторое время он почувствовал, как поток энергии или света переместился с правой стороны в левую сторону груди. Его физическое сердце снова начало биться, и Рамана пришел в себя и ожил.

Настаивая на том, что он не гуру и у него нет учеников, Рамана Махарши дал многим духовное посвящение, и характер этого посвящения был таков, что человек обращался не к Рамане, а к своему собственному духовному центру. Человек начинал слышать свое правостороннее сердце, из которого радиировал свет высшей ясности. Рамана обладал способностью давать духовное посвящение способствовать трансформации в человеке через прикосновение или взгляд. Иной раз, сидя с друзьями, он поворачивался к человеку и взглядом передавал ему посвящение. Сила этого взгляда была столь мощной, что человек, испытавший его на себе, действительно находил в своем собственном «Я есмь» гуру.

Рамана умел давать посвящение также и в снах. Многие видели Раману приходящим к ним в сновидениях, глядящим им прямо в глаза. И снова речь шла не о Рамане Махарши, не о превращении его самого в идола, в объект поклонения. Рамана служил ключом, открывающим в человеке его собственные глубочайшие ресурсы, ведущие его к самореализации.

Рамана Махарши рассматривал сон и бодрствование как два вида сна. Он называл сон первым сном, а бодрствование - вторым сном. И он являлся людям, ищущим у него помощи, и в сновидениях, и в состоянии бодрствования, обладая техникой отделения себя от своего образа и умея общаться с теми, кто находился на расстоянии в десятки и сотни миль от него. Как правило, Рамана Махарши скромно затенял свои духовные способности, ибо его задачей было вернуть человека к его собственному «Я есмь».

Сострадание было одной из основных движущих сил, определяющих его деятельность, его проявления, его жизнь. Оно не было сентиментальным, а органично расширяло его собственную жизнь до включения в ее круг и других жизней. Результатом было универсальное Сознание, проявляющее себя во всем множестве явленного. Рамана Махарши ставит под сомнение убеждение, что человек должен жить своею жизнью и должен предоставить Богу заботиться о других людях, о бесконечном множестве манифестаций. Это самоограничение человека есть просто ею замыкание в собственном эго.

Один случай очень характерен для Раманы Махарши. Когда его ашрам у подножия торы Арунахала разросся и мною людей приходило в дом, где он жил, Рамана однажды заметил, что только те, кто постоянно приходит к нему, кто считает себя его учеником и другом, получают кофе в определенные часы, а случайных посетителей и тех, кто сидит в дальних уголках, кофе не угощают. Заметив это, Рамана Махарши отказывается от кофе и до конца своей жизни никогда уже его не пьет. Такого рода ненавязчивое проявление благородства, достоинства, внутренней красоты очень для него характерно.

Учение Рамана Махарши

Махарши относят к представителям Он прославился силой безмолвного Присутствия, святой жизнью и бескомпромиссным учением о самопознании и самореализации. Его основной метод — медитативное самоисследование—размышление над вопросом «Кто есть я?» - Рамана утверждает, что прежде, чем пытаться познать окружающий мир, необходимо познать самого себя.

Ваш долг — БЫТЬ, а не быть этим или тем. «Я ЕСМЬ СУЩИЙ» заключает всю Истину, а метод практики суммируется двумя словами: «БЫТЬ СПОКОЙНЫМ». И что означает Тишина? Она означает «Уничтожьте себя», ибо любое имя и форма являются причиной волнения. «Я есмь Я» — , ваша истинная природа. «Я есть это или то» — эго, ваша иллюзорная природа. Когда Я сохраняется только как Я, это и есть Атман . Когда оно внезапно отклоняется от себя и говорит «Я — это и то» — это уже эго.

Прямой метод, рекомендованный Бхагаваном, является единственным в своем роде. Возможно, он не покажется легким, но своим собственным опытом Учитель гарантирует, что это кратчайший, безопаснейший и наиболее надежный метод.

Следуя методу Махарши и вопрошая «Кто же это „я“?», искатель исследует происхождение, природу и источник самой . Он обнаруживает, что «я», которое, по общему мнению, проводит все эти практики, является не существующим, а только видимостью. В итоге он обнаруживает свою подлинную природу — что единственной Реальностью является Атман, Единое-без-второго, чья природа есть Сат-Чит-Ананда (Бытие-Сознание-Блаженство).

Вы спрашиваете себя: «Кто я?» и пытаетесь удержать целиком весь ум сконцентрированным на получении ответа на этот вопрос. Правда, внутри вас будут возникать различные незваные мысли и пытаться отвлечь ваше внимание. Однако для всех этих мыслей мысль «я» является источником и пищей. Поэтому, как только та или иная мысль появляется, спрашивайте, не допуская ее развития: «Кто получает эту мысль?» Ответ будет: «я». Тогда спросите себя: «Кто этот ‘я’ и откуда?»; при этом происходит успокоение возникшей мысли. По мере возникновения мыслей их следует разрушать, используя само-исследование «Кто я?» Когда все мысли исчезнут, то и центральная, или коренная, мысль — «я», ум или эго — также перестанет существовать, и истинная природа, истинное «Я», будет одно сиять — безмолвно, самопроизвольно, не описуемо умом, нечто такое, что может быть пережито лишь после того, как ум перестает существовать. Пребывать в своей истинной природе (санскр. А т м а н), поскольку эго, мысль «Я есть тело», исчезла полностью, без остатка, как река, ставшая единой с океаном, — это Мудрецы и называют Освобождением.

Учение Раманы Махарши коренится в понятии «self». Английское слово «self» переводится как «сам» или «самость». Однако речь здесь идет скорее о том, что мы назвали бы душой или «Я». Реализация «Я» - вот цель каждого существа. Реализация «Я» - это самоуглубление, проникновение в глубину самого себя, в субстрат, в основание, в фундамент всею, что мы думаем. делаем, переживаем, видим, испытываем, в то, что лежит в основе нашей жизни, нашего опыта.

Это самоуглубление, субъективизация, по учению Раманы Махарши, является самым коротким путем, мостом, соединяющим субъективное, сокровенное, внутреннее человека с субъективным, сокровенным, внутренним Бога. В глубине «Я» человек теряет ощущение дискретности, обособленности - и своей собственной, и окружающих объектов, и людей - и погружается в нечто глубокое, общее всему существующему - в «Я», или «self», или Атман. И только находясь на этой глубине, человек может жить так, как живет Рамана Махарши, благожелательно, терпеливо, сострадательно относясь ко всему единичному, ко всему, что является пеной на поверхности Предельной глубины Субъективности, в которой Рамана Махарши пребывал всю свою жизнь, начиная с момента просветления или раскрытия этого «Я».

Рамана Махарши не проповедовал какую-либо религию или свою собственную религию. Ему была чужда мысль о преимуществах или исключительности одной религии по сравнению с другой. Он говорил: «С верой и любовью следуй той религии, в какую ты веришь, и обратись внутрь себя. Не стремись наружу. Не стремись к внешним вещам, критикуя и споря с другими религиями в пользу своей собственной». Он был в каком-то смысле типичным древним мудрецом и спокойно учил, как быть счастливым. Он считал, что стремление к счастью - это благородное стремление. Однако он пробовал объяснить своим друзьям и последователям, что мы ошибочно обращаемся к внешним объектам и людям в ожидании, что они принесут нам счастье, удовлетворение. Мы обращаемся к тем, кого мы любим, мы стремимся к обретению, денег, влияния. В то время как на самом деле счастье и удовлетворение находятся внутри нас. Эти мысли мы могли бы услышать от Сенеки и Марка Аврелия, и не только от стоиков, но и от эпикурейцев, которые учили находить счастье в самих себе, а не во внешних объектах. И сегодня так же трудно жить в соответствии с ними, как во времена Сенеки и Эпикура.

Учение Рамана Махарши не содержит элементов традиционной религиозности, которые считаются необходимыми для любой духовной доктрины. В частности, он почти не говорит о Боге или об Абсолюте вне человека. Напротив, он постоянно подчеркивает, что просветление идет изнутри и что оно вырастает или раскрывается на почве нашего «я». Рамана Махарши обращает внимание на то, что слово «я» произносится людьми чаще любого другого слова. Каждый день мы произносим это слово многократно: «я хочу», «я иду», «я читаю», «я люблю» и так далее. И вот это «я» из ограничивающего, замыкающего нас в себе, отделяющего от других людей и предметов, согласно Рамана Махарши, может стать дверью в царство предвечного Сознания. Нужно только лишь отказаться от привязок («я есть то» или «я есть это») и сконцентрировать внимание на некой первичной интуиции «Я есмь», которая предшествует всем другим утверждениям, таким как «я - человек», «я - учитель», «я - поэт» и так далее.

Первичная интуиция «Я есмь» является центральным моментом в учении Раманы Махарши. Метод, который позволяет человеку прийти к этому опыту, к этому ощущению, к этому предельному Сознанию, называется «вихара». Вихара означает вопрошание и состоит из простого вопроса «кто Я?». Цель вопроса - не ограничить индивидуальное «я», а проследить, спускаясь к корням, туда, где это индивидуальное «я» превращается в универсальное «Я есмь». В целом вихара может быть представлена в виде вопроса: «Кто есть думающий, воспринимающий или испытывающий то, что я сейчас испытываю, воспринимаю, думаю?». Попробуем разделить мот вопрос на несколько вопросов. Вихара, или вопрошание Раманы Махарши может принимать такую форму: «Кто это думает то, что я сейчас думаю?» или «Кто это испытывает то, что я сейчас испытываю?», или «Кто это поступает так, как я сейчас поступаю?», то есть каждый раз мысль человека, его восприятие, его впечатление, его действия, его состояние - связывается с вопросом: «Кто на самом деле имеет эти мысли, получает эти впечатления, испытывает эти состояния или совершает те или иные действия? Кто этот «Я», это «self»? Вихара не предполагает никакой иной формы и никакого иного интеллектуального или эмоционального содержания. Это чистое вопрошание, и больше ничего. Например, Раману Махарши спросили, должен ли человек, стремящийся к просветлению, медитировать по поводу ведантийского утверждения: «я есмь Тот», с тем чтобы стимулировать ощущения единства субъективного и объективного, Атмана и Брахмана. Рамана на это отвечал: «Выясните сначала, кто есть человек, который собирается медитировать на тему «я есмь Тот».

Есть два пути, ведущие к просветлению. Один путь - через служение Богу. А другой - через самоуглубление, самоиспытание, самовопрошание «кто Я?». Преданность, покорность Богу означают отказ от «эго», от нашего малого «я» в пользу того истинного «Я», которое и является Божественным, или Предвечным Сознанием. И поэтому оба пути - через «Я» и через Бога - ведут к одной цели и фактически неотличимы.

Рамана Махарши учил достижению самореализации, реализации высшего, истинного «Я» через вихару или через вопрошание: «кто я?». При этом Рамана Махарши не отрицал других путей. Естественно, он не отрицал религий, не отбрасывал йогу. Он только утверждал, что и религии, и йога пробуют исправить те грехи, которые порождены нашей судьбой, нашей жизнью, нашим сознанием, в то время как на самом деле все эти наслоения рассеиваются, когда человек обращается к истоку всех истоков. Он говорит о том, что можно пилить ветку за веткой большого дерева, а можно, срубив дерево у корня, решить сразу все проблемы. Медитация на каком-либо объекте только отвлекает человека от истоков, от духовной основы, которая заложена в нем самом. Единственный действительный путь, ведущий к освобождению и просветлению,- это обращение к истоку.

Он не поощрял формальных молитв или медитации. Напротив, чем бы человек ни занимался, он должен - по учению Махарши - постоянно задавать себе вопрос о субъективном начале в основе этого занятия. Если человек произносит мантры или молится или медитирует, ему следует постоянно обращаться к той точке, где его медитация, его мантра, его молитва соприкасаются с тем субъективным началом, с тем «Я», откуда проистекает это действие. Человек должен спрашивать: «кто молится?», «кто медитирует?», «кто читает мантры?».

Практика вихары, практика вопрошания «кто Я?» позволяет человеку проникать в ту область существования, где естественно растворяется, рассыпается все индивидуальное и где возникает некое гравитационное поле этого предвечного Сознания, которое интенсифицируется за счет вопрошания «кто Я?» и, в свою очередь, усиливает эту вихару, это вопрошание. Рамана Махарши говорил: «Поиск этого «Я»... это прямой метод, ибо в тот миг, когда вы действительно захвачены этим поиском, когда вы действительно входите в этот поиск все глубже и глубже, подлинное «Я» ждет вас и уже готово принять вас. И тогда то, что должно совершиться, совершается не вами, а помимо вас. Как индивидуум вы к этому не имеете никакого отношения». То есть, когда человек практикует вихару и когда он погружается глубоко в самого себя, он встречается там с определенной реальностью, которая уже сама продолжает и завершает процесс освобождения человека, и индивидуальное «я», наше маленькое «я», которое было индикатором этой вихары, уступает место работе того большого «Я», предвечного, или Божественного Сознания, которое изнутри соприкасается с индивидуальным, частным сознанием и завершает процесс, начатый индивидуумом.

Испытав состояние освобождения, просветления, когда все индивидуальное воспринимается нами как предвечное универсальное Сознание, если нас все еще привлекает традиционная форма почитания Христа или Кришны или другого Божества, то это наша кармическая привязанность, и тогда наша индивидуальная жизнь, наш частный опыт окрашены, высветлены изнутри этим предвечным Сознанием, и индивидуальное поднимается до архетипического, до универсального. Сам Рамана Махарши ясно ощущал свою индивидуальную судьбу: не случайно ею влечение на гору Арунахала, которая затем предстала перед ним в виде бога Шивы, или трансцендентной мудрости. Точно так же Рамакришна был кармически связан с Божественной матерью Хали, а Франциск Ассизский - с Христом. Этот индивидуальный опыт, согласно Рамане Махарши, не исчезает в момент просветления, а наоборот, различные формы, различные языки духовной жизни продолжают реализовывать себя, не вступая, однако, в конфликт с жизнью вихары, ибо самоуглубление, происходящее в процессе вопрошания, ведет нас к знанию или к переживанию, у которого нет формы, нет места и которое абсолютно безмолвно.

Вслед за Августином, который когда-то сказал: «Полюби Бога и делай что хочешь», Рамана Махарши замечает: «Жизненные правила: часы пробуждения, мантры, соблюдение ритуалов и т.д.- это все для людей, которые не причастны к вихаре. Но те, кто практикует вихару, для них правила и дисциплина не нужны». Он утверждал, что, практикуя вихару, человек достигает такого состояния, когда вихара больше не единичный акт и не акт сознания, а некое постоянное самосознание, или постоянньй поток сознания, который естественно работает в человеке и постоянно, как стрелка магнита, направляет его к истоку. Чтобы такой человек ни делал: читает ли, ест ли, гуляет ли,- каждое действие побуждает его задавать вопрос: кто читает? Кто это гуляет? Кто это поет? И таким образом вихара оказывается силой, которая разбивает преграду между нашей повседневной жизнью, нашими действиями, ощущениями и - предвечным Сознанием. «Кто Я?» - это не мантра, не молитва, не логический вопрос, на который можно получить ответ. Это состояние сознания, которое не выражается ни в какой форме. О нем можно сказать только лишь, что оно есть.

Раману Махарши спрашивали, каков ответ на вопрос «кто Я?», на что Рамана Махарши отвечал: «Перестаньте спрашивать». Вопрос «кто Я?» сам является ответом. Еще точнее, вопрос и ответ сливаются в вихаре. Вихара отличается от молитвы, от йогической практики, от медитации, как бытие отличается от делания. Вихара - это значит «быть», а молиться, медитировать и заниматься йогическими упражнениями - это «делать».

Индивидуальные действия создают определенные мелодические линии на фоне предвечного Сознания, первичного ощущения существования. Слушая музыку, мы слышим либо мелодию, либо фоновый аккомпанемент. Фон, или музыка на заднем плане, создают пространство, в котором звучит мелодия или тема музыкального произведения. Обычно наше внимание целиком поглощено мелодией, музыкальной темой, а фон оказывается на периферии внимания, а то и вообще за пределами его. Первичное Сознание Рамана Махарши сравнивал с фоном, в то время как наше «эго», наше индивидуальное объектное сознание сравнивается им с мелодией. Фон не зачеркивает мелодию. Музыкальный фон существует для тех, кто может и хочет к нему прислушаться, и на него накладываются, из него вырастают мелодические и тематические элементы. Фон гармонизирует мелодию, и в нем живут ее элементы.

Просветление или освобождение,- это обретение фона, который обычно оказывается вне поля внимания человека, увлеченного причудливой игрой объективного мира. Рамана Махарши часто отождествлял понятие ума с понятием «эго» и говорил о том, что ум человеческий должен раствориться в предвечном Сознании. Он сравнивал ум человеческий с луной, которая исчезает на дневном небе при ярком свете солнца, приравнивая наше предвечное Сознание к свету солнца. Мудрец же отдает себе отчет в том, что луна может быть на небе в дневное время, и он пользуется умом в определенном конвенциональном смысле для того, чтобы рассуждать об обычных земных конвенциональных объектах, не забывая при этом, что луна несет к нам лишь отраженный свет и что ум несет в себе отраженный свет предвечного Сознания.

С «эго» трудно бороться. Оно принимает различные формы и появляется там, где его не ждешь, и постоянно возвращается и заявляет о своих правах. Рамана Махарши сравнивал человеческое «эго» с вором, который оделся в форму полицейского для того, чтобы появиться там, где ему нужно. Вместо того, чтобы вступать в борьбу с мирским «эго», вооружая против нею мощное духовное «Я», Рамана Махарши советовал преодолевать «эго», игнорируя его. Когда его не замечают, когда его ставят на место, «эго» само являет свою пустоту и свою вторичность и предстает перед нами в своей подлинной природе отраженного света. Свет луны - это всею лишь отраженный свет солнца, и поэтому, строго говоря, нет никакого света луны. Рамана говорит: «Вместо того, чтобы говорить: есть ум, есть «эго» или «я хочу убить их», «я хочу их уничтожить», вам следует исследовать природу ума и «эго» и понять, что они попросту не существуют... Когда ум настойчиво исследует свою собственную природу, то он убеждается, что нет такой вещи, как ум. Это прямой путь для каждого... Факт состоит в том, что ум - это всего горстка мыслей... Обратись к истоку его и держись истока. И тогда ум отпадет сам собой, тогда ум растает, растворится сам по себе».

Это обращение к истокам, к «Я есмь» постепенно рассеивает мираж и позволяет человеку, который обрел просветление, воспринимать бесконечный поток предвечного Сознания. Освобождение достигается методом подсекания корней нашего «эго». «Эго» очень крепко, цепко пустило в нас корни. И если мы срубаем это «эго», то мы открываем дорогу предвечной реальности, предвечному Сознанию. Если мы говорим: «я - это мое тело», «я - это мои мысли», «я - это мои чувства», то для того, чтобы это утверждать, мы должны опираться на это «я», воспринимать его как нечто стабильное. Но когда мы подрубаем ствол, когда мы разрушаем основу, лишаем устойчивости наше «эго», тогда весь наш опыт преобразуется,

Вихара Раманы Махарши отличается как от психоанализа, так и от медитативных технологий, которыми пользуются различные традиции. Она не зависит от воображения. Она не связана с вербальным планом, эмоциональной или интеллектуальной основами. Она непосредственно ведет человека к предвечному Сознанию, к осознанию первичного «Я есмь». Но вихара только кажется легким путем, ведущим к духовному пробуждению. На самом деле, поскольку она не опирается ни на интеллектуальные, ни на эмоциональные структуры, она исключительно трудна. Постоянная вихара требует постоянного внимания. Она подобна бодрствованию в течение долгого времени, и сопротивление ей со стороны «эго» подобно сну, который заливает нас своими волнами, пробуя оторвать от истока Сознания различными объектами, структурами, приемами. Рамана Махарши рассматривал вихару как путь, ведущий к пробуждению, к осознанию человеком предвечного Сознания, которое становится нашим ежедневным опытом.

Рамана Махарши утверждал, что мы всегда стоим перед предвечным Сознанием и никогда не теряли этого Сознания, к которому стремимся. Каждый мыслящий ум есть не что иное, как предвечное Сознание и основа Бытия. Пока мы не осознаем этого, мы должны продолжать духовную практику и ждать. Но когда мы осознаем, что предельная Цель достигнута и что мы всегда были в самом центре предвечного Сознания, - это, согласно Рамане Махарши, станет началом самореализации «Я», или предвечного Сознания.

Он сравнивал возвращение человека к ясности и чистоте этого Сознания с игрой в шахматы, когда жертвуют всеми фигурами, чтобы открыть, наконец, путь к заключительной комбинации. Мы играем в шахматы с предвечным Сознанием и только пожертвовав всеми фигурами, открываем себя для нашего противника. Эта игра приводит к тому, что не остается ни мысли, ни объекта восприятия.

Рамана говорил: «Медитация помогает нам избавиться от иллюзии, что «Я» или «Атман» есть нечто, что мы можем воспринимать, видеть. Но нечего видеть. Есть только нечто, чем мы можем стать.

Рамана часто спрашивал: «Каким образом вы воспринимаете сами себя? Нужно ли вам зеркало, чтобы увидеть самих себя?». Он утверждал, что для того, чтобы получить представление об универсальном Сознании, не нужно даже вихары, не нужно вопрошания «кто Я?». Надо только закрыть глаза, и по мере того, как внешние ощущения успокаиваются, утихают, остается некий сенсорный фон, который мы воспринимаем. На несколько моментов мы можем даже задержать поток мыслей, оставить лишь простое сознание м ощущение нашего бытия. Для него не нужно ни зеркала, ни концепта. Это первичное ощущение самих себя и есть «Я есмь». Это предвечное Сознание. Это цель и итог духовного стремления. И все виды духовной практики очищают нас и готовят к восприятию этого простого Присутствия. Не нужно даже закрывать глаза и отключаться от наших ощущений. То же самое можно испытать с открытыми глазами. Можно испытывать это радиирующее Бытие, которое излучает сознание «Я есмь» и постепенно включается и в наше восприятие.

Последнее, что остается сделать, это обратиться к Истоку. Все исчезает: высокое и низкое, абсолютное и относительное - остается только Сознание. Рамана Махарши говорит: «Сознание - это «Я», которое открыто всем. Никто из нас никогда не отрезан от «Я». И в этом смысле каждый из нас является реализованным «Я». Но люди не знают этого и стремятся к реализации этою «Я». Сознательно стремясь к пробуждению как к нашей цели, мы, как это ни странно звучит, отделяем себя от пробуждения. В нашем стремлении к предвечному Сознанию мы неизбежно отделяем это Сознание от себя и проецируем его вперед перед собой, как цель. Мы отделяем наше Сознание от самих себя, в то время как оно уже здесь. Оно поддерживает, пронизывает обычные функции нашего ума, наших чувств. Даже когда происходит пробуждение человека, он все еще продолжает этот долгий путь по многочисленным тропам перед тем, как он возвратится домой, к предвечному ощущению Себя. Этот процесс духовной эволюции часто сравнивают с комнатой зеркал. Знание, через которое мы проходим,- это отражения в зеркалах, которые вовсе не помогают нам найти кратчайший путь. Мы исследуем различные пути, различные переходы, коридоры, зеркальные стены, которые кажутся открытыми.

Рамана Махарши говорит: «Реализация «Я» состоит в освобождении от ложной идеи, что «Я» нереализовано. Когда мы освобождаемся от этого ложного убеждения, мы обнаруживаем, что наше сознание есть то удовлетворение, которое люди бесконечно искали на протяжении человеческой истории и на протяжении своей жизни. Наше обычное сознание безусловно является предвечным Сознанием». Для достижения этого сознания не нужны никакие изменения. Не нужно превращаться во что-то другое для того, чтобы понять, что цель жизни уже достигнута еще перед тем, как она поставлена. В этом случае жизнь нельзя рассматривать как эволюцию, она превращается в игру. Однако даже после пробуждения у человека остается его карма, его собственная индивидуальная судьба, энергетический баланс, собственный ритм, скорость, мотивация. Относительное, частное не исчезает. Единственное, что отличает пробужденного человека - это его ощущение связи с предвечным Сознанием и умение видеть, как это Сознание проявляет себя в относительном, частном.

Здесь у Раманы Махарши будто бы сталкиваются две идеи: идея вихары, то есть духовного воплощения, стремления, поиска, и идея естественной причастности человека к предвечному Сознанию, которое присутствует в нем до и после всякой духовной практики. С одной стороны, речь идет о духовной практике, о методе, который Рамана Махарши предлагает своим последователям. С другой стороны,- о естественной реализованности каждого человека до того, как он приобщается к этой практике, то есть преданности опыту предвечного Сознания. Однако именно это противоречие и лежит в основе человеческого существования. Мы ищем то, стремимся к тому, чем мы уже обладаем. Рамана учит, что наша задача состоит в том, чтобы прорвать преграду, отделяющую нас от того, чем мы уже являемся. Рамана Махарши говорит: «Вы говорите о различных путях, как будто бы вы находитесь где-то, а ваше «Я» в другом месте. Но в действительности «Я» - здесь и сейчас. И вы являетесь им постоянно. Эго похоже на то, как если бы вы, находясь в этом ашраме, узнавали у людей дорогу к ашраму Раманы Махарши и жаловались на то, что каждый указывает вам другой путь, и спрашивали бы в недоумении, каким же путем вам идти».

Таким образом, духовный опыт для Раманы Махарши при всем многообразии и различии индивидуальных форм его проявления ведет к одной и той же цели. То, что кажется нам путями, ведущими к цели, на самом деле - различные формы предвечного Сознания. Идея пути - это иллюзия, и именно из-за иллюзии разные духовные пути конфликтуют друг с другом. Сознание всегда находится там, где и мы находимся. И мы можем двигаться по пути, радостно сознавая его иллюзорность, его условность. Так Рамана Махарши почитал гору Арунахала, кружа вокруг нее и тем самым демонстрируя круговой характер пути. Каждый путь несет в себе свой стиль, имеет свой почерк. Рамакришна воспевал богиню Кали, исполняя мантры в ее честь, Христос на кресте в последние мгновения жизни обращался к Отцу. Все действия имели глубокий смысл для просветленного существа, потому Божественные формы не отделены от предвечного Сознания. Природа ритуалистических действий иллюзорна, но они обладают большей реальностью, чем, скажем, пространство и время, которые еще более иллюзорны. Они обладают архетипической реальностью. Они - те живые Божественные принципы, которые присутствуют в нашем мире, определяют его формы и поддерживают его существование..

Но вернемся к идее фона и переднего плана, которую Рамана Махарши развивал многие годы. Рамана Махарши рассматривал феноменальный мир, мир объектов, как передний план, или мелодическую линию оркестра, а сознание «Я есмь» рассматривал как фон, внутренний план. Он отмечал, что просветленный человек находится одновременно и на переднем, и на внутреннем планах. Он находится одновременно в двух комнатах: в той, где происходят события, и в той, где находится Исток всех событий. Это ощущение Истока, осознание связи и восприятие мира как реализация предвечного Сознания ассоциировалось у Раманы Махарши с образом обычного кинопроектора. Действительно, кинопроектор, когда он включен, представляет собой систему, где есть лампа - источник света,- есть кинопленка, и есть луч, выходящий из проектора и устремленный к экрану. Наконец, есть экран. Большинство из нас отождествляется с тем, что происходит на экране. Это передний план. Но существует и зал, и луч, который падает на экран, и пылинки, которые можно увидеть в этом луче, и зритель, который осознает, что он - часть этого бытия и что не только на экране, но в каждом объекте, в каждом существе присутствует это бытие. Это сознание отрывает внимание зрителя от иллюзорной жизни на экране и дает ему ощущение причастности к целому. Единственное, что остается совершить пробужденному человеку, это развернуть свой стул и повернуться к проектору, к Истоку.

Идея двух планов, или двух комнат, заложена в самой технике вихары, и вопрошание «кто Я?» - это обращение к внутренней комнате. Вихара помещает человека в ту комнату, которую Рамана воспринимает как фон, как внутренний план. Мудрец живет сразу в двух комнатах, или, точнее, для него разрушена стена между двумя комнатами, в то время как человек поверхностный, невежественный живет только лишь на переднем плане, и для него закрыто понимание внутреннего и подлинного.

Рамана Махарши говорил: «Если рука знающего истину порезана ножом, он испытывает боль, как и любой другой человек. Но поскольку ум ею находится в состоянии блаженства, он не воспримет эту боль так остро, как ее воспринимают другие». Блаженство, о котором говорит Рамана Махарши,- это осознание ума как аспекта предвечного Сознания. Это осознание причастности к высшему Сознанию. Рамана Махарши является тем предвечным Сознанием, которым являемся и все мы. И жизнь его - это некий символ нашей жизни. Символ и стимул для нашего пробуждения.

В возрасте 70 лет у Раманы Махарши в руке обнаружилась опухоль, которую несколько раз оперировали и которая, тем не менее, возобновлялась снова и снова. Рамана Махарши относился к своей болезни и к боли, сопутствующей ей, как мудрец к предмету исследования. Он хотел понять природу боли, природу болезни, природу смерти. Он воспринимал боль как форму предвечного Сознания.

Во время операций Рамана Махарши отказывался от анестезии, несмотря на боль. Когда его спросили, испытывает ли он боль, Рамана Махарши ответил: «Боль нельзя отделить от «Я». Друзья его беспокоились о нем. Он же успокаивал их, говоря: «Тело само есть болезнь, которая насылается на нас. Если болезнь нападает на болезнь, разве это не хорошо? Разве в этом есть что-то плохое?». В другой раз он заметил: «Как корова идет, не зная, привязана ли гирлянда с цветами к ее рогам или она потеряла эту гирлянду, так человек не знает, на нем ли его одежда или нет, так и джнани (знающий) не знает, живо его тело или мертво».

«Кто Я, терпящий боль?» - спрашивал Рамана Махарши. И умирая, он задавал вопрос: «Кто Я, который умирает?» Последователи и друзья Раманы Махарши жаловались ему, что без его физического присутствия они не смогут успешно заниматься духовной практикой. Рамана отвечал им: «Вы связываете слишком много с телом. Говорят, что я умираю, но я не собираюсь уходить. Куда бы я мог уйти? Я есмь».