Купание коней в картинах художников. Почему «Купание красного коня» превратилось в символ эпохи? О чем рассказывает мадонна

Сюжет

Почти весь передний план занимает конь. Даже кажется, что он не на картине, а рядом с вами стоит, почти слышно его дыхание. Вода и пейзаж даны в холодных тонах, из-за чего цвет шкуры кажется еще ярче.

Всадник напоминает традиционный для русской иконописи образ Георгия Победоносца — символ победы добра над злом. В литературе неукротимый конь — это еще и образ могучей стихии родной земли, русского духа. В иконописи красный является символом величия жизни.

Святые Борис и Глеб на конях, середина XIV века

По всей видимости, Петров-Водкин не до конца осознавал, какой символ выходит из-под его пера. Красный конь и есть сама Россия, ее судьба. Полотно появилось как предчувствие грядущих событий.

Фигуры купальщиков, лишенные и намека на индивидуальность, застыли в ритуальной неподвижности. Это почти Святая Троица.

Художник использует прием сферической перспективы. Он любил его за возможность почувствовать себя причастным к чему-то вселенскому и неохватному. Суть заключалась в том, что, подобно иконописцам, он изображал предметы одновременно сверху и сбоку. Линия горизонта приобретала закругленные очертания, вовлекая в орбиту удаленные планы картины. Подразумевает этот прием и использование трехцветки, классической в иконописи — красный, синий и желтый.

Контекст

Задумывалась картина как бытовая. Петров-Водкин вспоминал о лете 1912 года: «В деревне была гнедая лошаденка, старая, разбитая на все ноги, но с хорошей мордой. Я начал писать вообще купание. У меня было три варианта. В процессе работы я предъявлял все больше и больше требований чисто живописного значения, которые уравняли бы форму и содержание и дали бы картине социальную значимость».

Интересно, что примерно за год до этого ученик художника Сергей Калмыков показывал Петрову-Водкину свою работу «Купание красных коней»: в воде плескались желтоватого цвета люди и рыжие лошади. Кузьма Сергеевич отбрил: «Написана точно молодым японцем».

Калмыков, кстати, позднее утверждал, что именно его Петров-Водкин изобразил на коне. Сам же художник писал двоюродному брату Александру Трофимову: «Картину пишу: посадил тебя на лошадь…». Скорее всего, справедлива версия о том, что на полотне изображен не конкретный человек, а некий образ-символ.

Петров-Водкин

Впервые полотно было показано на выставке «Мира искусства» в 1912 году. Успех был колоссальный. Современники увидели в нем предчувствие грядущего обновления, очищения. Картина висела над дверью зала. Критик Всеволод Дмитриев назвал ее «высоко поднятым знаменем, вокруг которого можно сплотиться».

Через два года «Купание красного коня» вместе с другими работами Петрова-Водкина отвезли на «Балтийскую выставку» в Швецию. Первая Мировая, революция и гражданская война, Вторая Мировая стали причиной того, что полотна все это время находились в Швеции. Только в 1950 году после изнурительных переговоров произведения Петрова-Водкина были возвращены на родину.

Петров-Водкин в искусство пришел через иконопись. Он начал работать в этой технике в родном Хвалынске (Саратовская губерния). Позднее, провалив экзамены в железнодорожное училище, отправился в Петербург постигать азы живописи.

Поначалу в творчестве Петрова-Водкина чувствовалось влияние зарубежных мастеров. Он был одним из первых символистов в русской живописи в этот период. С 1910-х годов он от аллегорических произведений перешел к монументально-декоративным.

«Богоматерь Умиление злых сердец». Петров-Водкин, 1914−1915

На протяжении всей жизни Петрова-Водкина интересовала и вдохновляла русская иконопись. В начале XX века был бум на иконы — тогда раскрывались ее художественные достоинства. Ранее многие из образцов были неизвестны широкому зрителю. Расчистка от позднейших наслоений, начавшаяся в это время, привела к открытию русской иконы как явления искусства мирового значения.

До того, как государство начало контролировать искусство, Петров-Водкин был участником различных объединений. Когда же ситуация переменилась и стало невозможно творить свободно, Петров-Водкин сумел адаптироваться — он занялся реорганизацией системы художественного образования в стране. Дошло даже до того, что в 1932 году он был избран первым председателем Ленинградского отделения Союза советских художников.

Всадник на коне. Он напоминает традиционный для русской иконописи образ Георгия Победоносца - символ победы добра над злом. В то же время в облике наездника, внешне совсем не похожего на простого деревенского мальчишку, художник показал типичные утонченные черты петербургской богемы начала века, далекой от народа.
Красный конь. Окрашивая коня в необычный цвет, Петров-Водкин использует традиции русской иконописи, где красный является символом величия жизни, а иногда обозначает жертву. Неукротимый конь часто присутствует и в литературе как образ могучей стихии родной земли и непостижимого русского духа: это и «птица-тройка» у Гоголя, и летящая «степная кобылица» у Блока.
Розовый берег. Яркий розовый цвет ассоциируется с цветущими деревьями - образом райского сада.
Водоем. На картине не конкретное место у какого-то реального водоема, а пространство Вселенной. Синезеленые краски соединяют мир земной и мир небесный. Зеленый цвет - напоминание о цветущей, вечно продолжающейся жизни, а отраженное в водоеме синее небо - отсыл к помыслам о мире высшем.
Фигуры купальщиков. Петров-Водкин никогда не изображает мимолетного движения. Во всех его работах действие словно замедляется, фигуры приобретают ритуальную неподвижность. Кроме того, тела мальчиков лишены и намека на индивидуальность. Это юноши «вообще», во всей красоте пластического совершенства. Они совершают плавный хоровод в вечном круговороте дней.

Кузьма Сергеевич Петров-Водкин

1878 - Родился в Хвалынске Саратовской губернии в семье сапожника.
1901–1908 - Занимался в художественных школах Антона Ажбе в Мюнхене и Филиппо Коларосси в Париже.
1904 - Окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества.
1910 - Стал членом объединения «Мир искусства».
1913 - Работал как график и театральный художник.
1918–1930-е - Участвовал в художественной жизни советской России, преподавал в Академии художеств.
Начало 1930-х - Написал автобиографические книги «Хлыновск» и «Пространство Эвклида» с изложением «науки видеть».
1939 - Скончался в Ленинграде.

Не бытовая картина

О картине По оценке Елены Евстратовой, искусствоведа и сотрудника Третьяковской галереи, в картине Петрова-Водкина приземленное, бытовое правдоподобие исчезает и возникает ощущение сопричастности к космосу. Эту систему изображения мира на плоскости холста Петров-Водкин разработал в 1910-х годах, он назвал ее «наука видеть». Художник использовал прием сферической перспективы - подобно иконописцам он изображал предметы одновременно сверху и сбоку. Линия горизонта приобретала закругленные очертания, вовлекая в орбиту удаленные планы картины. Этой же задаче служила и знаменитая трехцветка художника - картина строится на сочетании основных цветов: красного, синего и желтого. Об этом принципе, использовавшемся в иконописи, художник узнал в юности, когда наблюдал за работой иконописца-старовера. Петрова-Водкина завораживали баночки с красками: «Они сияли девственной яркостью, каждая стремилась быть виднее, и каждая сдерживалась соседней. Казалось мне, не будь между ними этой сцепленности, они, как бабочки, вспорхнули бы и покинули стены избушки».

Художник начал работу над полотном весной 1912 года. Предварительные рисунки не содержали и намека на символический подтекст - Петров-Водкин предполагал изобразить бытовую сцену: «В деревне была гнедая лошаденка, старая, разбитая на все ноги, но с хорошей мордой. Я начал писать вообще купание. У меня было три варианта. В процессе работы я предъявлял все больше и больше требований чисто живописного значения, которые уравняли бы форму и содержание и дали бы картине социальную значимость».

Кто этот юноша
Впрочем, осенью 1911 года Петрову-Водкину показывал свою работу ученик Сергей Колмыков. Она называлась «Купание красных коней»: в воде плескались желтоватого цвета люди и рыжие лошади. Кузьма Сергеевич охарактеризовал ее весьма жестко: «Написана точно молодым японцем». Повлияла ли работа ученика на Петрова-Водкина и в какой момент деревенская лошадь превратилась в чудо-коня, неизвестно.

Однако известно, что позже Колмыков писал в дневниках: «На этом красном коне наш милейший Кузьма Сергеевич изобразил меня. Только ноги коротки от бедра. У меня в жизни длиннее». Есть и еще два претендента на роль прототипа всадника. Летом 1912 года Петров-Водкин писал двоюродному брату Александру Трофимову: «Картину пишу: посадил тебя на лошадь...» Существует и мнение, что художнику позировал Владимир Набоков (так считает Александр Семочкин, бывший директор музея писателя в Рождествено). Кто из трех претендентов отображен на финальной версии картины, неизвестно. Художник мог вспоминать обо всех мальчиках, создавая символический образ юного всадника.

Долгая дорога к пониманию

Публика впервые увидела «Купание красного коня» в 1912-м на выставке объединения «Мир искусства». Картина висела над дверью зала. Известный критик 1910-х годов Всеволод Дмитриев, печатавший рецензии в «Аполлоне», едва ли не самом знаменитом журнале того времени, назвал ее «высоко поднятым знаменем, вокруг которого можно сплотиться». Однако последователей у Петрова-Водкина не нашлось: слишком странной и недосягаемой была его манера. В советские годы картину трактовали как предчувствие наступления революционных пожаров в России. Художник считал иначе. Когда началась Первая мировая война, Петров-Водкин сказал: «Так вот почему я написал «Купание красного коня»!»

В 1912 году в Санкт-Петербурге открылась очередная выставка художественного объединения «Мир искусства». И первая картина, встречавшая посетителей прямо над входной дверью, своей символикой поражала воображение современников. Это впечатление было настолько велико, что полотно даже называли знаменем, вокруг которого нужно объединяться. «Купание красного коня» кисти Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина стало важным этапом не только в творчестве художника, но и в русской живописи в целом.

Свою выдающуюся картину Петров-Водкин начал писать летом 1912 года, когда жил в южном городке Хвалынске. Художник пытался запечатлеть знакомые с детства сцены купания мальчишек и лошадей в реке. Наброски и первый вариант картины были бытовыми, без намеков на символизм. Позже исходная версия картины была уничтожена автором.

Прототипом коня стала реальная лошадь, старая, с разбитыми ногами, но с удивительно красивой мордой.

Кто послужил моделью для юного всадника, до сих пор точно неизвестно. По одной из версий, это был ученик мастера, Сергей Калмыков. Позже этот молодой человек стал выдающимся русским художником-авангардистом. К сожалению, талант его почти не был оценен при жизни. Среди других претендентов на роль наездника называют одного из родственников художника и даже молодого Набокова.

Чем же «Купание красного коня» так потрясало зрителей? Для бурлящего общества того времени, пережившего народные восстания и революцию 1905 года, красный цвет прочно ассоциировался с революционным движением. Мощный конь, которого не в состоянии сдержать хрупкий наездник – чем не иллюстрация неукротимости народной силы? Однако, в толковании картины все не так просто.

Скептики замечали, что таких крупных и красных коней не бывает. Но Кузьма Сергеевич точно знал, где они водятся – на старинных иконах. В иконописи красный цвет имел двоякий смысл. С одной стороны, это символ вечной жизни, символ Воскресения. С другой стороны, это цвет жертвы и искупления. Поза наездника и золотистый цвет его тела характерен для изображений мучеников и святых.

Полотно очень многое взяло от иконописи. На нем практически нет теней, а движения персонажей выглядят замедленными, ритуальными. Краски контрастны, они не перетекают из одной в другую, а как бы сталкиваются и противостоят друг другу. Кроме того, в работе использован прием сферической перспективы. Его подчеркивают круговое расположение коней и мальчиков, а также круглый берег озера.

У «Купания красного коня» сложилась непростая судьба. В 1914 году работа была отправлена на выставку в Швецию. Но из-за Первой мировой войны и революционных событий в России полотно долго не могло вернуться на родину. Только в 1950 году после длительных и непростых переговоров художественное наследие Кузьмы Сергеевича возвратилось к его семье. В 1961 году знаменитая картина была передана в Третьяковскую галерею.

Стиль Петрова-Водкина оказался настолько самобытным, что у него не нашлось прямых последователей среди художников. Зато критики и искусствоведы не оставляют вниманием его полотна до сих пор. В советское время было принято связывать «Купание красного коня» с предчувствием революционного пожара в России. Сам автор в поздние годы жизни ассоциировал полотно с трагедиями Первой Мировой войны. Впрочем, каждый зритель видит в этой работе что-то свое. А что значит «Купание красного коня» для Вас?

После начала (окончания) курса он сразу же становится доступен в записи

Работа над картиной началась еще зимой 1912 года. Первые этюды художник начал писать на хуторе "Мишкина пристань" в Саратовской губернии. Первый, несохранившийся вариант полотна, известен по черно-белой фотографии. Картина представляла собой произведение скорее бытовое, чем символическое, на ней были изображены просто несколько мальчиков с конями. Коня Петров-Водкин писал с реального жеребца по имени Мальчик, обитавшего в имении. Для создания образа подростка, сидящего на нем верхом, художник использовал черты своего племянника Шуры. Этот первый вариант был уничтожен автором, вероятно, вскоре после его возвращения в Петербург.

Дело в том, что перед его глазами возникло великолепное, голубовато-зеленое озеро... Низко висело стылое небо, голые деревья раскачивали ветки над бурой землей. Солнце то выглядывало, то пряталось, а по небу рассыпались первые удары грома. Лошади прядали ушами и осторожно, как на цирковой арене, перебирали передними ногами. Конь, на котором восседал один из мальчиков был ярко - красного цвета. .

Фигура красного жеребца заняла весь передний план картины практически полностью. Он дан так крупно, что его уши, круп и ноги ниже колен обрезаются рамой картины. Насыщенный алый цвет животного кажется еще ярче по сравнению с прохладным цветом пейзажа и светлым телом мальчика. От передней ноги коня, вступающего в воду, разбегаются волны чуть зеленоватого, по сравнению с остальной поверхностью озера, оттенка. Все полотно является прекрасной иллюстрацией столь излюбленной Петровым-Водкиным сферической перспективы: озеро круглое, что подчеркивается фрагментом берега в верхнем правом углу, оптическое восприятие чуть искажено.

Всего на картине изображено 3 коня и 3 мальчика — один на первом плане верхом на красном коне, два других позади него с левой и правой стороны. Один ведет под уздцы белую лошадь, другой, видный со спины, верхом на оранжевой, уезжает вглубь картины. Эти три группы образуют динамическую кривую, подчеркнутую одинаковым изгибом передней ноги красного коня, таким же изгибом ноги мальчика-всадника и рисунком волн.

Картина с самого начала вызывала многочисленные споры, в которых неизменно упоминалось, что таких коней не бывает. Однако, художник утверждал, что этот цвет он перенял у древнерусских иконописцев: например на иконе «Чудо архангела Михаила» конь изображен совершенно красным. Как и на иконах, на этой картине не отмечается смешения красок, краски контрастны и как бы сталкиваются в противоборстве. Собирательство и расчистка икон в 1912 году переживали свой расцвет.

Самого К. Петрова-Водкина называли древнерусским мастером, каким-то чудом попавшим в будущее.
И здесь он отказался от линейной перспективы, в пользу перспективы обратной. Его красный конь как будто наложен на изображение озера. И зрителю кажется, что красный конь и всадник находятся как бы уже и не в картине, а перед ней - перед зрителем и перед самим полотном. Он явился к нам сюда из мира горнего.

Картина настолько поражала современников своей монументальностью и судьбоносностью, что нашла отражение в творчестве многих мастеров кисти и слова. Так у Сергея Есенина родились строчки:

«Я теперь скупее стал в желаньях.
Жизнь моя! Иль ты приснилась мне!
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне».

Красный конь выступает в роли Судьбы России, которую не в силах удержать хрупкий и юный седок. По другой версии Красный конь и есть сама Россия, отождествляемая с Блоковской «степной кобылицей». В этом случае нельзя не отметить провидческий дар художника, символически предсказавшего своей картиной «красную» судьбу России XX века.

Образ коня в русском искусстве (и не внём одном) с древних времен воспринимался многозначительно. В образно-поэтическом строе славянской мифологии конь был советчиком и спасителем человека, провидцем, это был конь-судьба, каждый шаг которого многое значил.

Былинная мощь огненного коня, нежная хрупкость и своеобразная изысканность бледного юноши, резкие разводы волн в небольшом заливе, плавная дуга розового берега - вот из чего складывается эта необычайно многогранная и по-особому обостренная картина. На ней почти всю плоскость холста заполняет огромная, могучая фигура красного коня с сидящим на нем юным всадником. Судьбоносное значение коня передано К. Петровым-Водкиным не только державным, торжественным шагом и самой позой коня, но и по-человечески гордой посадкой его головы на длинной, по-лебединому изогнутой шее.

По контрасту с конем хрупким и слабым кажется юный всадник - обнаженный мальчик-подросток. И хотя рука его держит поводья, сам он подчиняется уверенной поступи коня. Недаром искусствовед В. Липатов подчеркивал, что "конь величав, монументален, исполнен могучей силы, помчись он - и не удержать его неукротимый бег". Мощь коня, его сдержанная сила и огромная внутренняя энергия как раз и подчеркиваются хрупкостью всадника, его мечтательной отрешенностью, словно он пребывает в особом внутреннем мире.

Судьба картины тоже сложилась неординарно.

Впервые полотно было показано на выставке «Мира искусства» в 1912 году и имело ошеломляющий успех. В 1914 году она была на «Балтийской выставке» в городе Мальмё (Швеция). За участие в этой выставке К. Петрову-Водкину шведским королём была вручена медаль и грамота. Разразившаяся Первая мировая война, затем революция и гражданская война привели к тому, что картина на долгое время осталась в Швеции. После окончания Второй мировой войны и после упорных и изнурительных переговоров, наконец, в 1950 году произведения Петрова-Водкина, в том числе и это полотно, были возвращены на Родину. Вдова художника передала картину в коллекцию известной собирательницы К. К. Басевич, а та в 1961 году преподнесла ее в дар Третьяковской галерее.

И вот сегодня, через 104 года после явления нам Красного Коня в канун 2017 года, мы вот что скажем об этой картине.

«Зеленовато-синяя кудрявость волн, поднятых резким движением ворвавшегося в воду коня. Ослепительно красный тон его окраски, напряженно косящий глаз, изогнутая в стремительном порыве трепетная шея. На коне сидит, придерживая одной рукой уздечку, обнаженный юноша. Формы его тела совершенны, словно оно вобрало в себя всю Красоту человека прошедших веков. Человек и конь слились в едином порыве и составили единое целое Красоты, Гармонии и Формы. Картина и то, что было изображено на ней, существовали как бы вне времени и пространства. Она казалась вечной, ибо её святящаяся Красота чудилась не написанной, а отлитой из самой жизни, из её высоких и совершенных форм. В неё не было ничего лишнего. И казалось, что её создал не художник, а какой-то нездешний творец, вдохнувший в неё своё представление о совершенстве мира и человека. ХХ век, возможно, не знал ничего прекраснее, чем это полотно. Картина была знаковой во всех отношениях. В ней Дух преображал материю.

Никогда ранее художник не достигал такого идеального ритма цвета и линий, такой совершенной композиции. Это была Вершина. За ней стоял или взлёт, или спуск вниз к чему-то ещё неведомому и угрожающему. Картина несла в себе предчувствия, неясные и тревожные. Красный цвет волновал, в нём звучала странная мелодия, похожая на песню ветра, гнущего ковыль…

Гибель Красоты, вобравшей в себя всё лучшее из прошлого, была столь же неизбежной, как и появление Красоты иной, чем-то похожей и одновременно непохожей на предыдущую. Этот момент не совсем точно назвали кризисом искусства. В действительности это был перелом в развитии искусства, двигавшегося от красоты символической к реальной. Движение это оказалось долгим и мучительным и сопровождалось острейшими противоречиями не столько исторического, сколько духовно-культурного характера. Сам путь пролегал через то творческого откровение, без которого было бы невозможно Преображение ни самого творчества, ни самого творца…

Творческий акт Красоты не только наполняет новым смыслом само творчество, каждый раз повышая его уровень и усложняя его формы, но и совершенствует восприятие меняющимся человеком самой Красоты, её непрерывно эволюционирующеё энергетики. Иными словами, творческая эволюция Красоты надвигалась на Планету в лучах новых космических энергий, возвещая новую творческую эпоху и явление Нового духовного человека…

Так выглядело последнее, редчайшее зрелище уходящей Красоты. Красоты искусства Серебряного века России, которое более, чем любое предшествующее художественное творчество, приблизилось к пониманию Инобытия, его роли в эволюции человека, его преображающей силы.

«И тогда мир будет поражен, - писал один из авторов «Золотого руна, - ослепительным сиянием Новой Красоты. Можно быть уверенным, что новая неведомая жизнь будущего несёт нам вместе с прочими новизнами так же и новые права и новую социальную роль искусства, «новые заветы новой эстетики». Исчезнет мало-помалу тип художника - усладителя меценатов, и явится новый тип вдохновенного артиста. Эти новые артисты будут пророками и жрецами-вещателями внушений внутренней Мировой Души»…

Два пути встали перед человечеством в ХХ веке - путь Красоты и эволюционного восхождения и путь Хаоса, безобразия и инволюционного падения. Теперь… можно сказать, что большинство творцов и не-творцов выбрало второй путь, показавшийся им лёгким и потому, с их точки зрения истинным. Этому выбору содействовала не только энергетическая слабость внутренней структуры самого человека, но и ряд внешних обстоятельств, которые мы иногда называем историческими условиями». Л.В. Шапошникова. Тернистый путь Красоты. М., 2001, стр. 253-265.

Сойди, явись нам, красный конь!
Впрягись в земли оглобли.
Нам горьким стало молоко
Под этой ветхой кровлей.

Пролей, пролей нам над водой
Твое глухое ржанье
И колокольчиком-звездой
Холодное сиянье.

Мы радугу тебе — дугой,
Полярный круг — на сбрую.
О, вывези наш шар земной
На колею иную.

Хвостом земле ты прицепись,
С зари отчалься гривой.
За эти тучи, эту высь
Скачи к стране счастливой.

И пусть они, те, кто во мгле
Нас пьют лампадой в небе,
Увидят со своих полей,
Что мы к ним в гости едем.

Сергей Есенин.
Февраль 1919

Многим хорошо известна картина Кузьмы Петрова-Водкина «Купание красного коня», но мало кому приходит в голову поинтересоваться, кем был изображенный на ней мальчик - ведь он кажется скорее мифологическим персонажем, чем реальным человеком.

Тем не менее, известно не только имя мальчика - Сергей Калмыков, но и даже имя жеребца, которого как раз звали Мальчик. Сергей был учеником Кузьмы Сергеевича. Известно также, что идея с изображением именно красного коня пришла художнику под влиянием работ Сергея и бесед с ним о новгородской иконописи, где часто встречаются красные лошади.

Впоследствии Сергей Калмыков сам вырос в очень серьезного художника, на сегодняшний день искусствоведы считают его одним из столпов русского авангарда. А к своему юношескому портрету относился с юмором: «В образе томного юноши на этом знамени изображен я собственной персоной».

В 1935 году Калмыков уехал жить в Алма-Ату, в результате чего избежал гонений - в далекой провинции его воспринимали как безобидного сумасшедшего, и не препятствовали его живописи, сильно отличавшейся от положенного стиля. Работал в театре декоратором. Жил один. Умер в бедности. А его необыкновенные работы ценятся и в Казахстане, и в России, и на Западе.