Симфоническое творчество А.П.Бородина

А.П.Бородин создал всего две симфонии (третья не закончена). Симфония №2 является наряду с оперой «Князь Игорь» наиболее значительным сочинением композитора. Симфония была впервые исполнена в 1877 году на одном из концертов Русского музыкального общества и не была оценена по достоинству. Триумфальной стала премьера в Москве, состоявшаяся в 1880 году. Название «Богатырская» симфонии дал В.В.Стасов, он же сформулировал программу каждой части: I – Сбор богатырей

II – Игры богатырей

III – Песнь баяна

IV – Пир богатырей

I. Драматургия симфонии. Симфония является первым образцом русского эпического симфонизма. Образные полюса симфонии можно условно представить антитезой «лес – степь», наиболее ярко они проявляются в тематизме, который включает две сферы – русскую и восточную (первая представлена более масштабно, вторая присутствует часто как «оборотная сторона» «русских тем»).

1. Русский тематизм в симфонии представлен различными жанрами:

Плясовая – I элемент главной темы I части, тематизм II части, основная тема финала

Песенная, протяжно-лирическая побочная тема I части, побочная тема финала (размер 3\2)

Былинный распев – основная тема III части

Инструментальный наигрыш – II часть (основная тема), отдельные обороты основной темы IV части

2. Восточный тематизм связан, прежде всего, с Азией (а не Кавказом), что характерно для творчества Бородина в целом. Восточные темы характеризуются остинатным басом, синкопированной мелодикой, изысканными альтерированными гармониями (II часть Allegretto).

II. Тематический контраст соответствует принципам эпической драматургии. Темы не сталкиваются, а сопоставляются. Их развёртывание образует ряд красочных контрастных картин. Принцип сопоставления реализуется на всех уровнях формы: на тематическом уровне (сопоставляются развёрнутые экспозиции тем во всех частях, наиболее ярко – гл. и поб. I части); на уровне разделов одной части (пример – I часть); на уровне сопоставления частей цикла.

III. Ладовая основа – народная, натуральный минор (поб. т. III части), семиступенные лады:

Гл.т. I части – фригийский

Поб.т. I части – миксолидийский

Тема IV части – с лидийской квартой

IV. Метроритм – использование переменных и сложных размеров, частое возникновение синкопы.

V. Композиционное прочтение частей цикла необычно. Композитор отдаёт предпочтение сонатной форме без разработки. В I части разработка ещё отвечает мотивно-тематическому принципу развития, хотя с ним конкурирует принцип вариантности. В дальнейшем Бородин избегает разработки, что отвечает бесконфликтному типу драматургии. IV часть – форма рондо-сонаты.

VI. Особенности оркестровки заключаются в принципе тембровой стилизации (воспроизводится звучание народных инструментов).

Вторая ("Богатырская") симфония Бородина

Вторая («Богатырская») симфония Бородина

Александр Порфирьевич Бородин (1833-1887) был одним из наиболее выдающихся и разносторонних деятелей русской культуры девятнадцатого века. Гениальный композитор, неутомимый общественный деятель и педагог, Бородин известен также как крупный ученый, обогативший отечественную науку ценными исследованиями в области химии.

В начале шестидесятых годов позапрошлого столетия Бородин сблизился с замечательным русским композитором Милием Алексеевичем Балакиревым, вокруг которого сплотились в те годы многие передовые музыканты. Теперь, когда мы говорим о «Могучей кучке», как назвал балакиревский кружок В.В. Стасов, то имеем в виду прежде всего содружество пяти русских композиторов - Балакирева, Бородина, Кюи, Мусоргского и Римского-Корсакова. Творческая деятельность остальных участников балакиревского кружка оставила менее значительный след в истории русской музыкальной культуры.

В статье «25 лет русского искусства», опубликованной в 1883 году, В.В. Стасов писал: «Бородин сочинил в количественном отношении немного, гораздо менее прочих своих товарищей, но произведения его, все без исключения, носят печать полного развития и глубокого совершенства… Талант Бородина равно могуч и поразителен как в симфонии, так и в опере, и в романсе. Главные качества его - великанская сила и ширина, колоссальный размах, стремительность и порывистость, соединенная с изумительной страстностью, нежностью и красотой».

В этой характеристике, которую дал Бородину один из корифеев русской музыкальной мысли, содержится немногословная, но глубокая и точная оценка творческого наследия великого композитора. Действительно, оно не отличается обширностью. Опера «Князь Игорь», три симфонии (третья осталась неоконченной) и симфоническая картина «В Средней Азии», два струнных квартета, фортепьянный квинтет и некоторые другие камерно-инструментальные ансамбли, десяток небольших фортепьянных пьес и два десятка песен и романсов - вот перечень основных произведений Бородина.

Список этот содержит «немного, но многое», как говорится в старинной поговорке. Ибо и «Князь Игорь», и симфонии, и квартеты, и романсы Бородина принадлежат к высшим достижениям русской музыкальной классики. Бородин глубоко постиг и гениальной силой раскрыл в своем творчестве национальную мощь русского народа, его величие, строй его мыслей, красоту и благородство чувств. Продолжая глинкинские традиции русской музыки, Бородин обращался к неисчерпаемым богатствам русской песенности, к образам русского героического эпоса и проникновенной народной лирики.

В 1869 году композитор начал работу над оперой «Князь Игорь», в которой получили воплощение образы величайшего памятника древнерусской литературы - «Слова о полку Игореве». К 1869 году относится и замысел Второй симфонии Бородина, названной впоследствии друзьями композитора «Богатырской».

Замысел симфонии стоял в прямой связи с ярко проявившимся в шестидесятых годах и неуклонно возраставшим интересом передовой русской общественности к отечественному былинному эпосу. В самом начале шестидесятых годов начали публиковать, например, обширные собрания былин русские ученые П.В. Киреевский и П.Н. Рыбников. Большой интерес проявляли к русским былинам и мастера «Могучей кучки», которых привлекали в этих поразительных памятниках творчества нашего народа не только отзвуки героического прошлого нашей Родины, но и художественные образы, созданные народной фантазией и отображавшие титаническую мощь, бесстрашие и сметливость русского человека.

Ближайший друг Бородина, великий русский композитор Н.А. Римский-Корсаков еще в 1867 году создал симфоническую картину «Садко», которая в первой редакции называлась «Эпизодом из былины». В девяностых годах Римский-Корсаков, будучи уже зрелым мастером, переработал это произведение, а затем написал одну из своих лучших опер «Садко» на сюжет той же новгородской былины, глубоко раскрыв ее содержание и смело введя в оперную партитуру приемы народного распевного повествования. Сам композитор отметил в «Летописи моей музыкальной жизни»: именно былинный речитатив «выделяет моего Садко» из ряда всех моих опер, а может быть, и не только моих, но и опер вообще». И тут же пояснил: «Речитатив этот - не разговорный язык, а как бы условно уставный былинный сказ или распев… Проходя красною нитью через всю оперу, речитатив этот сообщает всему произведению тот национальный, былевой характер, который может быть оценен вполне только русским человеком».

Известно также, что и другие участники «Могучей кучки» живо интересовались русскими эпическими, в частности былинными, напевами. Записывали эти напевы М.А. Балакирев (в начале шестидесятых годов) и М.П. Мусоргский, частично использовавший свои записи в процессе работы над оперой «Борис Годунов», частично же сообщивший их Римскому-Корсакову, который обработал некоторые из них и включил затем в свой сборник «Сто русских народных песен». Так, например, былинный напев «О Вольге и Микуле» («Жил Святослав девяносто лет»), вошедший в этот сборник, был записан Мусоргским и передан им Римскому-Корсакову, который создал на этой основе свою обработку данной севернорусской былины. Встречаем мы в сборнике Римского-Корсакова и другие былины, например, «Про Добрыню». Мелодию и текст былины композитор взял из «Собрания русских народных песен», публиковавшегося М. Стаховичем в 1952-1856 годах.

Таким образом, великие мастера «Могучей кучки» и в этом отношении продолжали дело Глинки, в своем «Руслане» заложившего прочные основы русской эпической музыки. Нельзя не вспомнить здесь и бессмертное имя Пушкина, который в поэме «Руслан и Людмила» и в других произведениях создал классические примеры художественного претворения образов былинного эпоса. Пушкин не располагал еще научно достоверными записями былин. Но в «словах», «повестях», «сказаниях» и «историях», как назывались некогда былины, он с гениальной прозорливостью увидел неисчерпаемые художественные сокровища. Ценность их великий русский поэт понял прежде всего потому, что уже с юных лет постиг обаяние и красоту русского народного творчества. В детстве слушал он сказки няни своей Арины Родионовны, а затем сам искал и записывал народные песни, былинные сказы и напевы.

Напомним также, что за год до смерти Пушкин начал работу над комментированием «Слова о полку Игореве» и, сравнивая этот гигантский памятник русского эпоса с творчеством поэтов XVIII век, заметил, что они «не имели все вместе столько поэзии, сколько находится оной в плаче Ярославны, в описании битвы и бегства». Не будет преувеличением сказать, что от некоторых страниц Пушкина, отмеченных особой, ни с чем не сравнимой, ему одному присущей торжественностью русской речи, тянутся нити к величественным образам «Слова».

Итак, приступая к работе над «Князем Игорем» и над Второй симфонией, Бородин опирался не только на глинкинские традиции, продолжателями которых были участники балакиревского кружка, но и на творческий опыт Пушкина, впервые поднявшего русскую эпическую поэзию до высот художественной классики.

Начатая в 1869 году, Вторая симфония Бородина была закончена только в 1876 году, так как часть этого времени ушла на работу над оперой и первым струнным квартетом, да и сочинял музыку композитор только урывками, ведя в эти годы напряженную научно-исследовательскую деятельность. Первая часть симфонии, законченная в 1871 году, произвела необычайно сильное впечатление на друзей композитора, которым он показал эту часть. Впервые симфония была исполнена 2 февраля 1877 года под управлением Э.Ф. Направника (1836-1916) - выдающегося дирижера и композитора, чеха по происхождению, нашедшего, подобно многим своим соотечественникам, вторую родину в России.

В упоминавшейся уже статье В.В. Стасов пишет, что Вторая симфония Бородина имеет программный характер: «… сам Бородин рассказывал мне не раз, что в Adagio он желал нарисовать фигуру «баяна», в 1-й части - собрание русских богатырей, в финале - сцену богатырского пира, при звуке гусель, при ликовании великой народной толпы». Эти слов Стасова являются для нас ключом к пониманию программы «Богатырской» симфонии Бородина. Начинается симфония энергичной первой темой, которая проводится всей струнной группой оркестра, в то время как валторны и фаготы подчеркивают остановки на выдержанных нотах:

Уже с первых тактов создается здесь у слушателя впечатление той «великанской силы», о которой писал Стасов. Краткие, выразительные мелодические фразы чередуются с тяжелыми «втоптывающими» ударами, усиливающими ощущение богатырской мощи, которое возникает в самом начале симфонии.

Следует обратить внимание на построение первых тактов, своеобразное не только в ритмическом, но и в ладовом отношении. Несмотря на то, что симфония написана в тональности си минор, в приведенном нами примере чередуются звуки ре и ре-диез, хотя последний принадлежит, казалось бы, не си минору, а си мажору. Подобная переменность является одной из характерных черт русского народнопесенного творчества. Необходимо еще подчеркнуть, что мелодические богатства русской народной песни не укладываются в привычные рамки «европейского» мажора и минора и что русские композиторы широко разрабатывали и разрабатывают эти богатства в своем творчестве. Именно в национальных истоках русской музыкальной культуры коренится и многообразие средств, примененных Бородиным во Второй симфонии для раскрытия образов богатырского эпоса русского народа.

Развитие первой темы выводит ее за пределы низкого и среднего регистров. Вслед за первым отрезком этой темы, рождающим представление о богатырской поступи витязей и о могучих ударах доспехов о землю, в верхнем регистре слышится радостный, оживленный отклик деревянных духовых инструментов, будто солнце заиграло на золоченых шлемах и щитах:

Мастерски сопоставляя оба отрезка первой темы, композитор достигает удивительной картинности, почти физической осязаемости образов «собрания русских богатырей», изображаемого в первой части симфонии. Образы эти выразительно оттеняются второй темой, по мелодическому строению своему также чрезвычайно близкой к русской народной песенности:

Тему эту вначале поют виолончели, а затем она переходит к флейтам и кларнетам, приобретая характер свирельного наигрыша, и, наконец, полнозвучно излагается струнной группой. Проведение обеих тем (иначе говоря, «главной партии» и «побочной партии») образует первый раздел сонатно-симфонической формы, в которой написана эта часть, то есть ее экспозицию. Заканчивается она заключительной партией, построенной в основном на материале первой темы и завершающейся торжественными аккордами.

Центральный раздел (разработка) данной части содержит развитие музыкальных образов первого раздела (экспозиции), приводящее к большому нарастанию, которое подготовляет еще более мощное, еще более торжественное изложение первой темы. Здесь, в третьем разделе (то есть в репризе), оба отрезка «богатырской» темы проходят в блестящем полнозвучном изложении. Несколько отличается от экспозиции и изложение второй темы, которая поручена в репризе гобою, а затем уже переходит к струнным инструментам. Завершается первая часть величественным унисоном оркестра, с огромной силой провозглашающего первую тему.

Вторая часть симфонии называется Скерцо. Стасов ничего не говорит нам о программе этой части, но мы легко догадываемся по характеру музыки, что здесь композитор нарисовал картину богатырских игр и забав, часто встречающуюся в русских былинах. Написано Скерцо в трехчастной форме, причем его первый раздел, повторяющийся вслед за проведением второго раздела, построен на двух темах.

Начинается Скерцо кратким вступлением. На фоне гулких ударов литавр звучит яркий призывный аккорд медной группы. И вот в ответ на этот призыв возникает стремительный звуковой поток, вызывающий представление о скачке или беге, сменяющемся как бы взмахами оружия, чудящимися в коротких, акцентированных фразах второй темы данного раздела:

богатырский симфония бородин композитор

Большого напряжения достигает проведение этой «темы богатырских забав», чередующейся с первой, более легкой и стремительной, темой. А средний раздел Скерцо построен на контрастирующей с обеими темами первого раздела чудесной напевной мелодии, получающей широкое развитие:

Проходя вначале в наигрышах деревянных духовых инструментов, данная тема звучит затем и в струнной группе. В момент кульминации в сопровождение мелодии врываются звонкие аккорды арфы, уже здесь вызывая в памяти «струны громкие баянов», которые зазвучат еще более выразительно в третьей части симфонии. Заключительный раздел Скерцо построен на двух первых темах, являясь повторением, а отчасти и развитием первого раздела этой части симфонии.

Третья часть симфонии рисует, по словам самого композитора, сказанным им Стасову, образ древнерусского певца-сказителя, Баяна. Название это происходит от ставшего нарицательным имени упоминаемого еще в «Слове о полку Игореве» легендарного Баяна, который «не десять соколов пускал на стадо лебедей, но свои вещие персты возлагал на живые струны». В период создания «Князя Игоря» Бородин особенно внимательно изучал «Слово». Образ Баяна, опоэтизированный Пушкиным и Глинкой в «Руслане и Людмиле». Привлек и автора «Богатырской» симфонии.

В начале третьей части симфонии аккорды арфы, сопровождающие краткий запев кларнета, звучат как вступление гуслей, предшествующее былинному повествованию. И первая тема этой части, порученная валторне, солирующей на фоне аккордов арфы и струнной группы, имеет характер именно повествования, напевного и неторопливого:

Последующие темы уже вносят элементы драматизма, связанные с эпическим характером этой части, с ее содержанием, которое мы воспринимаем как рассказ о богатырских подвигах. Тревожно звучит перекличка духовых инструментов на краткой, выразительной теме:

Постепенно усиливающееся тремоло струнных приводит к возрастанию напряжения, подчеркиваемого угрожающими нисходящими ходами. На их фоне возникает в низком регистре, переплетается с ними и стремительно развивается затем еще одна краткая драматическая тема:

Вслед за непродолжительным нарастанием, мощной кульминацией всего оркестра и четырехтактной перекличкой деревянных духовых инструментов, построенной на второй теме, могуче звучит первая эпическая тема, возвещающая о победном исходе битвы, повествованием о которой, несомненно, были предыдущие эпизоды этой части. Их отголоски проходят в оркестре еще раз, перед тем, как знакомые вступительные аккорды арфы, начальный запев кларнета и краткая фраза валторны возвращают нас к образу вещего Баяна, под звуки гусель воспевающего ратные подвиги русских богатырей.

Третья и четвертая части «Богатырской» симфонии по указанию композитора исполняются без перерыва. Замирает гул литавр, но выдержанные ноты вторых скрипок связывают эти части симфонии. Финал ее, как уже говорилось, изображает, по замыслу автора, «сцену богатырского пира, при звуке гуслей, при ликовании великой народной толпы». Понятно поэтому, что образы повествования о богатырских подвигах, прозвучавшего в третьей части симфонии, композитор решил непосредственно связать с образами народного празднества, содержащимися в ее финале.

Во многих былинах упоминается «почестен пир», завершавший ратные труды богатырей, которых чествовал народ. В начале финала мы как будто слышим поступь людей, собирающихся на такой пир. Возникают оживленные короткие фразы скрипок, звучат наигрыши свирелей и гуслей, имитируемых арфой, и, наконец, в оркестре гремит тема народного веселья:

Ее меняет другая тема, тоже оживленная, но несколько более лирического склада:

Появляется она сперва у кларнета, более всех инструментов приближающегося по тембру к свирели поэтому вообще играющего очень значительную роль в русской симфонической музыке. Но вскоре и эта тема включается в картину народного веселья. Композитор стремится и здесь к сохранению национального колорита русской народно-инструментальной музыки: «свирельная» мелодия звучит в верхнем регистре деревянных духовых, а сопровождают ее «гусельные» аккорды арфы, поддержанные струнной группой, звуки которой извлекаются здесь не смычками, а щипком - тоже для создания тембра, близкого к гуслям.

Изложение этих двух тем составляет экспозицию, то есть первый раздел финала симфонии, построенного в сонатно-симфонической форме. В разработке, то есть во втором разделе данной части, композитор мастерски развивает обе темы: в зычных возгласах тромбонов мы без труда узнаем, например, мелодические очертания первой темы, а в большом нарастании (незадолго до репризы) - вторую тему. Но, каковы бы ни были внутренние контрасты, которые композитор применяет для изображения отдельных эпизодов народного празднества, общее настроение финала отличается удивительной цельностью, начиная с его первых тактов и кончая заключительным разделом, содержащим обе основные темы.

Композитор блистательно воплотил в музыкальных образах свой замысел, сообщенный нам Стасовым: в финале симфонии, действительно, развертывается картина народного празднества, венчающего славные подвиги, искрящегося бурным весельем и богатырской удалью.

Итак, в «Богатырской» симфонии Бородина воспеваются «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». И все же произведение это - глубоко современно. Творчество великих русских мастеров отличается силой художественных обобщений, идейной направленностью, которая во многом созвучна передовым устремлениям нашей общественности.

Продолжая патриотические традиции русской музыки, восходящие к глинкинскому «Ивану Сусанину», Бородин и в «Князе Игоре» и в «Богатырской» симфонии воплотил идею национальной мощи русского народа, идею, развивавшуюся революционными демократами прошлого века, которые видели в этой мощи залог победы освободительного движения в России и раскрепощения созидательных сил нашего великого народа. Поэтому Вторая симфония Бородина сыграла особенную роль в истории развития русской инструментальной музыки, положив начало эпической, «богатырской» линии русского симфонизма.

Эта линия получила продолжение и развитие в творчестве таких выдающихся русских композиторов, как Танеев, Глазунов, Лядов и Рахманинов еще в юные годи создавший симфоническую поэму «Князь Ростислав» на сюжет из «Слова о полку Игореве». Творческий опыт Бородина оказал благотворное воздействие и на музыкальную культуру западнославянских народов. Так, например, последняя симфония («Из Нового света») Антонина Дворжака, в которой ярко воплотились национально-освободительные идеи передовой чешской общественности, благодаря своей эпической окраске и, в особенности, мужественной героике финала, позволяет говорить о непосредственной близости к богатырским образам бородинского симфонизма.

«Богатырская» симфония Бородина, отличающаяся глубиной и благородством патриотического замысла и яркой конкретностью музыкальных образов, принадлежит к числу высших достижений русской музыкальной классики, знаменуя собой новый этап на пути развития отечественной симфонической музыки.

О плодотворности усвоения эпических традиций Бородина говорят лучшие произведения тех композиторов, в творчестве которых особенно отчетливо ощущается преемственная связь с музыкой Бородина, с ее героической мужественностью и богатырской силой.

В качестве примеров можно назвать хотя бы симфонии Р.М. Глиэра (наиболее монументальной из них является третья - «Илья Муромец»), Н.Я. Мясковского, Б.Н. Лятошинского, В.Я. Шебалина, кантату С.С. Прокофьева «Александр Невский», симфонию-кантату Ю.А. Шапорина «На поле Куликовом» и его же ораторию «Сказание о битве за Русскую землю».

И, хотя «Александр Невский» и «На поле Куликовом» переносят нас, казалось бы, в далекое прошлое, произведения эти, так же как и «Сказание о битве за Русскую землю», повествующее о годах Великой Отечественной войны, глубоко современны по замыслу, по содержанию музыкальных образов, рожденных героикой дней социалистического периода. В творчестве талантливых поэтов и композиторов той эпохи также отмечается тяготение к героико-эпическим образам.

Использованная литература: Игорь Белза,Вторая «Богатырская» симфония Бородина (изд. 2) Москва,Музгиз 1960.

Бородин Александр Порфирьевич

Дата жизни: 31.10.1833 - 15.02.1887
Место рождения: Санкт-Петербург

А.П. Бородин - русский композитор, ученый-химик и медик. Основоположник русского эпического симфонизма.

Александр Порфирьевич Бородин родился в Санкт-Петербурге 31 октября 1833 г. от внебрачной связи 62-летнего князя Луки Степановича Гедианова и 25-летней Авдотьи Константиновны Антоновой и при рождении был записан сыном крепостного слуги князя - Порфирия Ионовича Бородина и его жены Татьяны Григорьевны. В первой половине ХIX века внебрачные связи не афишировали, поэтому имена родителей скрывались и мальчика представляли как племянника Авдотьи Константиновны.

Образование.

В 9 лет Бородин написал свое первое произведение - польку «Helen». Обучался игре на музыкальных инструментах - вначале на флейте и фортепиано, а с 13 лет - на виолончели. В это же время создал первое серьёзное музыкальное произведение - концерт для флейты с фортепиано. В возрасте 10 лет стал интересоваться химией, которая с годами из увлечения превратилась в дело всей его жизни.

Медицина и химия.

Улился в Первой Санкт-Петербургской гимназии, в сентябре 1850 года семнадцатилетний «купец» Александр Бородин поступил вольнослушателем в петербургскую Медико-хирургическую академию, которую окончил в декабре 1856 года. Изучая медицину, Бородин продолжал заниматься химией под руководством Н.Н. Зинина.

В 1858 году Бородин получил степень доктора медицины. С 1859 года Александр Бородин совершенствовал свои познания в области химии за границей - первоначально в Германии. В сентябре 1860 г. Бородин наряду с Зининым и Менделеевым участвовал в международном школ гречке химиков в Карлсруэ. В 1862 году получил должность адъюнкт-профессора Медико-хирургической академии. С 1883 - почётный член Общества русских врачей.

Музыкальное творчество.

А.П. Бородин в 1862 году познакомился с композитором Милием Балакиревым и вошел в его кружок "Могучая кучка". Также Бородин был активным участником Беляевского кружка. Творческое наследие Бородина, совмещавшего научную и преподавательскую деятельность со служением искусству, сравнительно невелико по объёму, однако внесло ценнейший вклад в сокровищницу русской музыкальной классики.

Наиболее значительным произведением Бородина по праву признаётся опера "Князь Игорь", над которой он работал в течение 18 лет, но опера так и не была окончена: уже после смерти Бородина оперу дописали и сделали оркестровку по материалам Бородина композиторы Н.А. Римский-Корсаков и А.К. Глазунов.
А. П. Бородин - одним из основателей классических жанров симфонии и квартета в России. К числу лучших камерных инструментальных произведений принадлежат Первый и Второй квартеты, представленные ценителям музыки в 1879 и в 1881 годах. В последние годы жизни Бородин работал над Третьим квартетом.

В память о выдающемся учёном и композиторе были названы:

Государственный Квартет имени А.П. Бородина
- Симфонический оркестр Центрального Дома Ученых РАН им. А. П. Бородина, Москва
- Санаторий имени А. П. Бородина в Солигаличе Костромской области
- Самолет Airbus A319 (номер VP-BDM) авиакомпании Аэрофлот

Драматический симфонизм	Эпический симфонизм
Конфликтное противопоставление ГП и ПП	Взаимодополняющий контраст ГП и ПП
Активное драматургическое развитие, вплоть до коды	Симметрично уравновешенное строение ГП и ПП
Динамизация, структурно преобразованная реприза	Колористически видоизмененная, целостная реприза
Динамическое развитие партий	Нединамические или менее динамические формы партий
Разработочный метод, мотивные нагнетания	Вариационный метод, тонально-гармонические перекраски
Кульминация на неустойчивом моменте формы или на неустойчивой гармонии	Кульминация на устойчивом моменте формы или на устойчивой гармонии

В русской музыке драматический вариант продолжился у Шостаковича с иной расстановкой: основной конфликт пролег между экспозицией и разработкой, а раскол произошел в репризе, где ГП примкнула к разработке, а ПП – к коде (5, 7, 8, 10 симфонии).

Рондо-соната

Рондо-сонатой называется такая форма рондо с тремя или четырьмя эпизодами, в которой крайние эпизоды находятся в таком же соотношении, что и ПП в экспозиции и репризе сонатной формы. Средний эпизод может быть заменен разработкой:

А	В	А	С	А	В	(А)	Кода
T	D	T		T	T	T
ГП	ПП	ГП	Разраб.	ГП	ПП	(ГП)	Кода.

От рондо эта форма взяла:

1. Принцип повторности частей (ГП).

2. Жанрово-танцевальный характер.

От сонатной формы она позаимствовала проведение крайних эпизодов в побочной (в экспозиции) и в главной (в репризе) тональностях, т.е. наличие ПП.

Между частями могут быть связки.

Так как эта форма содержит признаки двух форм, то ей можно дать и другое определение:

Рондо-соната – такая форма сонаты, в которой за сонатной экспозицией (а часто и за репризой) следует добавочное проведение ГПв основной тональности, а разработка может быть заменена эпизодом.

У венских классиков это излюбленная форма в части цикла (последней) или отдельного произведения. Часто встречается у Моцарта и Бетховена. С этой формой ассоциировался характер grazioso.

Вступление. Встречается редко. Похоже на вступление сонатной формы.

ГП (рефрен) – обладая песенно-танцевальной закругленностью, пишется в форме периода, что сближает ее с сонатной формой, или в простой двух- или трехчастной форме, что сближает ее с рондо. В дальнейших проведениях тема может сокращаться и варьироваться.

СвП – напоминает СвП сонатной формы, т.е. подготавливает ПП тонально, а иногда и тематически.

ПП – пишется в тех же тональностях, что и ПП сонатной формы. Со структурной стороны - чаще всего период. С тематической стороны контраст может быть различным, но без смены темпа.

После ПП вступает связующая часть, чтобы привести к повтору ГП.

Второе проведение ГП соединяет в себе репризу тематическую и тональную. В конце это проведение может превратиться в связку к центральному эпизоду.

Средний эпизод. Венские классики стремились найти освежающие тональные краски, в частности контрастный лад. Выбор тональностей ограничен:

· для мажора – IV, одноименный минор, параллельный минор;

· для минора – VI, одноименный мажор.

По своим функциям средний эпизод близок к трио сложной трехчастной формы. Например, в рондо Бетховена ор. 51 №2 он выделен сменой ключевых знаков, темпа, метра. Структура эпизода – обычно простая двух- или трехчастная форма, но может быть и более сложная. Например, в финале скрипичного концерта №5 Моцарта – двойная сложная двухчастная форма.

Разработка вместо центрального эпизода имеет обычные свойства разработочного построения.

Реприза отвечает сонатному принципу.

Начиная с Гайдна для рондо-сонаты характерно наличие коды. Иногда, по принципу «перемены в последний раз», в коде возникает новая тема (Бетховен, «Весенняя» соната для скрипки и фортепиано). Но всегда кода носит заключительный характер.

Существует рондо-соната с 2 или с 3 центральными эпизодами. Эпизоды или следуют подряд, или разделяются рефреном (Моцарт, сонаты B-dur К.533 и B-dur К.281).

В рондо-сонате с эпизодом и разработкой эти разделы могут располагаться в различном порядке (Гайдн, симфония №102).

Бывает рондо-соната с двумя-тремя ПП с их зеркальной репризой. Зеркальная реприза придает форме очертания концентричности, характерной для Прокофьева (Прокофьев, финал Сонаты №6).

Эта форма используется преимущественно в финалах крупных циклических форм.

Циклические формы

Слово «цикл» (из греч.) означает круг, поэтому циклическая форма охватывает тот или другой круг разных музыкальных образов (темпов, жанров и так далее).

Циклические формы – такие формы, которые состоят из нескольких частей, самостоятельных по форме, контрастных по характеру.

В отличие от раздела формы каждая часть цикла может исполняться отдельно. При исполнении всего цикла между частями делаются перерывы, продолжительность которых не фиксируется.

В циклических формах все части различны, т.е. никакая не является репризным повтором предыдущих. Но в циклах из большого количества миниатюр встречаются повторения.

В инструментальной музыке сложились два основных вида циклических форм: сюита и сонатно-симфонический цикл.

Сюита

Слово «сюита» означает последовательность. Истоки сюиты – народная традиция сопоставления танцев: шествие противопоставляется прыжковому танцу (в России – кадриль, в Польше – куявяк, полонез, мазур).

В XVI веке сопоставлялись парные танцы (павана и гальярда; бранль и сальтарелла). Иногда к этой паре присоединялся третий танец, обычно трехдольный.

Классическая сюита сложилась у Фробергера: allemande, courante, sarabanda. Позднее он ввел и жигу. Части сюитного цикла связаны между собой единым замыслом, но не объединяются единой линией последовательного развития, как в произведении с сонатным принципом объединения частей.

Существуют разновидности сюиты. Обычно различают старинную и новую сюиту.

Старинная сюита

Старинная сюита наиболее полно представлена в творчестве композиторов первой половины XVIII века – в первую очередь Й.С. Баха и Ф. Генделя.

Основой типичной старинной сюиты эпохи барокко были четыре контрастных между собой по темпу и характеру танца, расположенных в определенной последовательности:

1. Аллеманда (немецкий) – умеренный, четырехдольный, чаще всего полифонического состава хороводный танец-шествие. Характер этого почтенного, несколько величавого танца в музыке отображается в умеренном, сдержанном темпе, в специфическом затакте, спокойных и напевных интонациях.

2. Куранта (итал. corrente – «текучий») – более резвый трехдольный французский сольный танец, который исполнялся парой танцоров на балах при дворе. Фактура куранты чаще всего полифоническая, но характер музыки несколько другой – она более подвижна, ее фразы более коротки, подчеркнуты стаккатными штрихами.

3. Сарабанда – танец испанского происхождения, известный с XVI века. Это также шествие, но траурно-похоронное. Сарабанда чаще всего исполнялась соло и сопровождалась мелодией. Отсюда для нее характерна аккордовая фактура, которая в ряде случаев переходила в гомофонную. Существовали медленный и быстрый виды сарабанды. У И.С. Баха и Ф. Генделя – это медленный трехдольный танец. Для ритма сарабанды характерна остановка на второй доле такта. Встречаются сарабанды лирически проницательные, сдержанно скорбные и другие, но всем им свойственны значимость и величие.

4. Жига – очень быстрый, коллективный, несколько комичный (матросский) танец ирландского происхождения. Для этого танца характерен триольный ритм и (в подавляющем большинстве) фугируемое изложение (реже вариации на basso-ostinato и фуга).

Таким образом, последование частей основано на периодическом чередовании темпов (при усилении темпового контраста к концу) и на симметричном расположении массовых и сольных танцев. Танцы следовали один за другим таким образом, что контрастность расположенных рядом танцев все время возрастала – умеренно медленная аллеманда и умеренно скорая куранта, затем очень медленная сарабанда и очень скорая жига. Это способствовало единству и цельности цикла, в центре которого была хоральная сарабанда.

Все танцы пишутся в одной тональности. Исключения касаются введения одноименной и иногда параллельной тональности, чаще во вставных номерах. Иногда за танцем (чаще всего сарабандой) следовала орнаментальная вариация на этот танец (Double).

Между сарабандой и жигой могут быть вставные номера, не обязательно танцы. Перед аллемандой может быть прелюдия (фантазия, симфония и т.д.), написанная часто в свободной форме.

Во вставных номерах могут следовать два одноименных танца (например два гавота или два менуэта), причем после второго танца опять повторяется первый. Таким образом, второй танец, который писался в одноименной тональности, образовывал своеобразное трио внутри повторов первого.

Термин «сюита» возник в XVI веке и использовался в Германии и в Англии. Другие названия: lessons – в Англии, balletto – в Италии, partie – в Германии, ordre – во Франции.

После Баха старинная сюита потеряла свое значение. В XVIII веке возникли некоторые произведения, которые были подобны сюите (дивертисменты, кассации). В XIX веке появляется сюита, которая отличается от старинной.

Старинная сюита интересна тем, что в ней наметились композиционные черты ряда структур, которые несколько позже развились в самостоятельные музыкальные формы, а именно:

1. Строение вставных танцев стало основой для будущей трехчастной формы.

2. Дубли стали предшественником вариационной формы.

3. В ряде номеров тональный план и характер развития тематического материала стали основой будущей сонатной формы.

4. Характер расположения частей в сюите достаточно явно предусматривает расположение частей сонатно-симфонического цикла.

Сюита второй половины XVIII характеризуется отказом от танцевальности в чистом виде, приближением к музыке сонатно-симфонического цикла, его влиянием на тональный план и строение частей, использованием сонатного аллегро, отсутствием определенного количества частей.

Новая сюита

В связи с программностью, характерной для XIX века, стремлением к большей конкретности, новая сюита нередко объединена программным замыслом. Ряд сюит возник на основе музыки к сценическим произведениям, а в ХХ веке – к кинофильмам.

Танец используется в новой сюите, но не имеет такого важного значения. Используются новые танцы (вальс, мазурка и т.д.), кроме того, вводятся части, не обозначающие жанра.

В новой сюите части могут писаться в разных тональностях (тональное сопоставление играет важную роль в усилении контраста). Часто первая и последняя части пишутся в одной тональности, но и это не обязательно.

Форма частей может быть разной: простые, сложная трехчастная, рондо-соната и т.д. Количество частей в сюите – от 2–3 и более.