История синей бороды. Самая страшная сказка. Зачем Синяя Борода убивал жён

Синяя Борода: история персонажа

Персонаж французской народной сказки. Богатый аристократ с синей бородой, который убивает собственных жен.

История создания

Кадр из мультфильма "Синяя Борода"

Сюжет о Синей Бороде проник в комиксы и компьютерные игры. Американское издательство «Vertigo» в 2002 году начало выпускать комикс «Fables». Главные герои этого комикса - персонажи фольклора и народных сказок, которые волей случая оказались в Нью-Йорке и вынуждены выживать среди людей. Синяя Борода - один из этих героев. В 2013 году вышла видеоигра в жанре нео-нуарного детектива «Волк среди нас» («The Wolf Among Us»), созданная по мотивам этого комикса. Синяя Борода и здесь один из главных персонажей.

Цитаты

«Давным-давно жил один человек. Он был очень богат: у него были прекрасные дома, множество слуг, золотая и серебряная посуда, золоченые кареты и великолепные кони. Но, к несчастью, борода у этого человека была синяя».

«Соседки и подруги без умолку восхищались сокровищами Синей Бороды и завидовали его молодой жене. Но ее эти сокровища нисколько не занимали. Ее мучило любопытство: ей хотелось отпереть маленькую комнатку в конце коридора».

Словосочетание «Синяя Борода» остается на слуху у многих поколений.
Этот персонаж французских легенд знаком всякому, кто в детстве зачитывался сказками Шарля Перро. Синебородый рыцарь одну за другой убивал своих жен-красавиц, как только те осмеливались нарушить строжайший запрет мужа: не пользоваться ключом от некой таинственной комнаты. Очередная хозяйка замка, естественно, не могла справиться с любопытством. Она открывала заветную дверь и... взору красавицы представала страшная картина: в холодном полумраке на окровавленном полу лежали бездыханные тела прежних недолгих спутниц жизни ее супруга. Ошеломленная открытием девушка, наконец, осознавала смысл мрачного предупреждения странного супруга, однако — слишком поздно. Застигнутая врасплох несчастная присоединялась к чудовищной коллекции в подземелье.
Для тех, кто менее начитан, «Синяя Борода» — просто синоним то ли многоженца, то ли женоубийцы...

Есть любопытная версия, что прототипом Синей бороды стал знатный и богатый шевалье по имени Жиль де Ре, известный ратными подвигами бок о бок с Орлеанской девой. Барона Жиля де Ре обвинили в сношениях с дьяволом, колдовстве, в чудовищных убийствах невинных детей, в основном мальчиков, и беременных женщин, которые он совершал, чтобы утолить их кровью жажду демонов, служивших ему. Возможно, он также умерщвлял и поедал нерожденных еще младенцев. Конец преступлениям положил чудом спасшийся из лап злодея юноша, которого преданные слуги барона обманом заманили во владения своего господина. Ему удалось скрыться и сообщить куда следует. Жиля де Ре повязали, предали суду инквизиции и казнили.

Об этих преступлениях сегодня подробно рассказывают туристам при посещении Машкуля, Тиффожа и Шамтосе словоохотливые гиды. Именно в этих трех замках творились, по признанию самого барона, самые изощренные убийства. Де Рэ был маньяком, но маньяком необычным.
В его жизни странным образом переплелись два совершенно противоречивых начала: мрачное низменное и возвышенное героическое.

С течением веков, каким-то образом мальчики трансформировались в девочек, жен Синей бороды, а история маньяка-некроманта превратилась в историю о любопытной жене и муже, прячущем под маской доброты и щедрости чудовищный оскал убийцы женщин со слишком длинным носом. Сказка учит нас доверять своей интуиции, и если борода жениха кажется подозрительной, то лучше не торопится переезжать к нему в замок. Так же ясно, что страсть совать свой нос в каждую щель поможет разоблачить злодейство, главное во время следственно-розыскных мероприятий соблюдать конспирацию и держать наготове братьев со шпагами.

Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриеннь, известен как Жиль де Рэ, или Жиль де Рец — французский барон из рода Монморанси-Лавалей, маршал и алхимик, участник Столетней войны, сподвижник Жанны д’Арк. Был арестован и казнён по обвинению в серийных убийствах, хотя достоверность этих обвинений в настоящее время оспаривается. Послужил прототипом для фольклорного персонажа «Синяя борода».

Жиль де Лаваль, барон де Рэ, родился осенью 1404 г. в замке Шамтосе в Анжу. Мало кто из современников-французов мог тягаться с Жилем благородством происхождения. Он принадлежал к двум знаменитым родам Франции - Монморанси и Краонам; был внуком героя столетней войны Брюмора де Лаваля и внучатым племянником знаменитого французского полководца, победителя англичан в Столетней войне, Бертрана Дюгеклена. Семья Жиля состояла в родстве со всеми знатными фамилиями восточной Франции. Сам он имел статус первого барона герцогства Бретонского. Наконец, его кузеном был будущий король Франции Карл VII Валуа.

Герой страшной легенды был первенцем в семье Ги де Монморанси-Лаваль и Мари де Краон, баронессы де Рэ. В отличие от своего младшего брата Ренэ и сестры Жанны он с детства поражал всех живостью ума и неукротимостью нрава. Продолжавшаяся вот уже десятки лет война с англичанами и нескончаемые феодальные усобицы, несомненно, накладывали свой отпечаток на воспитание детей в семьях знати. Родители надеялись увидеть в наследнике достойного продолжателя славных фамильных традиций и верили, что он станет могущественным сеньором и доблестным воином: ведь это было так важно в эпоху Средневековья, когда сила решала всё.

Вряд ли кто-то мог представить, что мальчик успеет стать героем «совсем другого романа» и встретит свою смерть с клеймом изощренного убийцы. Впрочем, узнать об этом родителям было не суждено.

1415 год стал трагическим как для всей Франции, так и для семьи юного Жиля. 25 октября близ селения Азенкур, англичане во главе с королем Генрихом V уничтожили весь цвет французского рыцарства. Незадолго до этой катастрофы будущий барон де Рэ потерял мать. В том же году погибает отец. Обстоятельства его смерти излагаются противоречиво. Существует версия, что он сложил свою голову на поле Азенкура вместе с братом жены, Амори де Краоном. По иным источникам Ги де Лаваля задрал на охоте кабан. Так Жиль вместе с братом и сестрой стали сиротами.

Возможно, ранняя смерть родителей стала одной из причин будущей судьбы их старшего отпрыска. Впрочем, сирот во Франции было предостаточно, а Синей Бородой стал только один из них..

Дети оказались на попечении родственников. Одиннадцатилетнего барона де Рэ взял на воспитание его дед по матери, Жан де Краон. Четыре года Жиль воспитывался в атмосфере агрессивности и вседозволенности.

Дед-опекун был типичным представителем знати того времени - хитрым, отчаянно
смелым, жестоким и беспощадным к врагам. Его высокомерие не знало границ. Он не раз наставлял внука: — Помни, род де Рэ стоит выше законов Франции!

Капризы маленького Жиля никто и не думал обуздывать. Пусть привыкает добиваться исполнения своих желаний, — лишь бы не забывал о своем дворянском достоинстве и совершенствовал владение оружием.

Не забывали и о другом образовании. Жан де Краон поощрял любознательного внука, пригласил хороших учителей. Тот получил неплохое для своего времени образование. Всю свою недолгую жизнь он много читал, увлекался собиранием книг, имел отличную библиотеку. Уже став самостоятельным сеньором, он сам переплетал свои сокровища. Они хранились в Тиффоже — собственноручно им переплетенные сочинения Блаженного Августина, Овидия, Светония, Валерия Максима. Жиль с детства полюбил музыку и театральные представления. Образование такого уровня было среди французской знати редкостью: многие ее представители были в то время не в состоянии просто подписать документ.

Однако Жилю были свойственны и предрассудки его века, просто это были сравнительно редкие предрассудки образованного круга. Действия сверхъестественных сил, ведьм, магов, законы астрологии — всё это в понимании барона де Рэ было частью реальности, имевшей, вдобавок, книжное (мы бы сказали — научное) подтверждение и объяснение.

Вояка Жан де Краон не мог допустить, чтобы его внук превратился в книгочея и затворника. В четырнадцать лет юноша уже обнажал оружие в стычках с англичанами. Вкус битвы манил молодого барона. В шестнадцать он принимает живейшее участие в усобице между Монфорами и Пантьеврами, двумя знатными родами Франции. Юного воина отличают храбрость, упорство в бою и... безрассудная жестокость. Своей доблестью Жиль снискал благосклонность сюзерена — герцога Бретонского Иоанна V. Тот, конечно, и в мыслях не держал, что через двадцать лет сыграет не последнюю роль в организации следствия по делу Жиля де Рэ; пока он поднимал чашу за здоровье юного вассала.

В том же 1420 г. дед устраивает семейную жизнь внука. Любопытно, что
в этом деле Жиль выступил не как пассивная фигура, что соответствовало бы тогдашним нравам, но в качестве лица весьма активного. К моменту брака с Екатериной де Туар опекун уже дважды пытался подыскать юноше достойную пару. Сначала его выбор пал на Жанну де Пейнель. Получив отказ, предприимчивый Жан де Краон обратил свой взгляд на обширные владения миловидной Беатрисы де Роган, племянницы самого герцога Бургундского. Свадьба сорвалась — слишком много было противников союза де Рэ, Роганов и Бургундского дома.

Третья попытка увенчалась успехом, так как к делу подошли по-другому. Жиль и его неугомонный дедушка решили исключить всякую возможность оскорбительного отказа: они попросту выкрали будущую невесту из родового гнезда. Перепуганную девушку препроводили в донжон замка Шамтосе, куда вскоре угодили и трое незадачливых «спасателя» Екатерины, в том числе и ее родной дядя. Узников, впрочем, освободили сразу же после свадьбы. Как видим, юный де Рэ старался неукоснительно следовать завету деда: быть всегда выше закона. Брак, как и планировалось, стал выгодным предприятием. Жена принесла в качестве приданного 100 тысяч ливров в золоте и движимом имуществе, земельные владения жениха значительно увеличились. В двадцать лет, став полноправным и дееспособным бароном, де Рэ вполне мог считать себя одним из самых богатых людей Франции. Он был удачлив и на военном поприще.

Во Франции первой половины XV в. принадлежность к знати подразумевала не столько выдающееся богатство, которое было желательным, но не обязательным условием, сколько карьеру. Затворники, не покидавшие своих замков и имений, разумеется, встречались, но большинство выбирало либо положение вельможи-царедворца, либо — стезю военачальника. Не исключалось и совмещение этих двух карьер: многие придворные удачно командовали войсками.

Жиль не был склонен к интригам, а беспокойный дух влек его на поле брани. Он любил воинскую славу; по нраву пришлись молодому аристократу и разгульные пирушки товарищей по оружию. Свой воинский долг — борьбу с англичанами — исполнял безукоризненно.

В 1424 г., не без участия кузена — известного вельможи Жоржа де Ля Тремуля — Жиль де Рэ появляется при дворе дофина Карла. Сын Карла VI и Изабо Баварской являлся тогда символом сопротивления английским завоевателям, но у него было мало средств для ведения войны и не хватало верных людей. За свой счет Жиль набирает внушительный отряд кавалеристов. Воинов под черным крестом на золотом фоне можно было встретить во всех крупных столкновениях с иноземцами. Их командир — как всегда смел, решителен и... очень жесток к пленникам. За ним закрепилась репутация вешателя — пожалуй, единственное обстоятельство, несколько омрачавшее образ блестящего рыцаря.

Стоит заметить, что жестокость была вполне в духе времени, и надо было совершить что-нибудь очень уж мрачное, чтобы о тебе заговорили как о человеке жестоком.

У каждого случаются события, которые потрясают до глубины души, часто меняя дальнейшее течение жизни. Нечто подобное, по всей вероятности, случилось с бароном Жилем де Рэ в воскресенье 6 марта 1429 г. в Шиноне. Он увидел ее — Деву из народного пророчества. Молва утверждала: явится непорочная Дева, посланная Богом, чтобы спасти Францию. И вот свершилось.

Девушка из лотарингского селения Домреми явилась к дофину Карлу, чтобы исполнить Божественное предначертание. Мы никогда не узнаем, что же произошло в душе нашего героя при виде Жанны д’Арк. Может быть, там родилась любовь? Этого утверждать нельзя, но он оказался единственным, кто остался верен Деве до ее трагического плена. Жанна пожелала, чтобы де Рэ лично охранял ее в походе и в бою. С тех пор они сражались плечом к плечу: девушка, которая будет канонизирована, и ее рыцарь, оставивший по себе страшную память маниакальными убийствами.

Отряд Жиля де Рэ был ядром армии, с которой Жанна сняла осаду Орлеана. Затем были штурм крепости Жоржо и знаменитое сражение при Пате, где Жиль неизменно оказывался в самой гуще боя.

17 июля 1429 г. состоялась коронация Карла VII в Реймсе. Барону де Рэ и еще трем особо приближенным рыцарям была поручена важная миссия. Их назначили «заложниками святого сосуда» и отправили в аббатство Сен-Реми за драгоценным пузырьком с миром, который, по преданию, принесли ангелы во время крещения франкского короля Хлодвига. По обычаю, перед обрядом миропомазания каплю этого масла следовало смешать со святым елеем. В тот же день де Рэ удостоился еще одной почести: в момент коронации он сопровождал короля вместе с Жанной д’Арк, которая держала белое королевское знамя - орифламму. Вскоре Карл VII возвел Жиля де Рэ в ранг маршала Франции. Через два месяца ему снова оказали почесть: король даровал барону право поместить по краю родового герба геральдическое изображение лилии. Заметим, что иметь в своем гербе «королевский цветок» могли только особы королевской крови. Вне этого узкого круга лиц, кроме Жиля де Рэ, подобной привилегии удостоилась только семья Жанны д’Арк.

После неудачного наступления на Париж из армии Орлеанской Девы королем были отозваны некоторые военачальники. В их числе оказался и Жиль де Рэ.

История, как известно, не терпит сослагательного наклонения, но, кто знает, как повернулись бы события, окажись маршал рядом с Жанной в тот злополучный вторник, 23 мая 1430 г., под стенами Компьена! Барон скорее бы сам сложил голову, чем позволил бургундцам захватить Деву в плен. Узнав, что король не собирается предпринимать каких-либо действий для освобождения Жанны, де Рэ — единственный из всех соратников спасительницы Орлеана — на свой страх и риск спешно набрал отряд добровольцев и бросился к Руану. Здесь в английской тюрьме французская героиня ожидала своей участи. Несколько раз Жиль пытался прорваться в город, но все эти операции окончились неудачей. 30 мая 1430 г. Жанна д’Арк была сожжена заживо на площади Старого рынка.

Хочется верить, что именно гибель Девы и предательство короля нанесли Жилю глубокую душевную травму, предопределившую его дальнейшую судьбу Всё лучшее, во что он верил, было попрано, втоптано в грязь... В этом случае в деле де Рэ появляются смягчающие обстоятельства.

Но можно предположить и другой вариант. Близость к Жанне (верность и преданность отнюдь не исключают жестокости) скомпрометировала барона в глазах короля и его окружения. Кому хочется постоянно видеть напоминание о своем предательстве?

Как бы то ни было, добровольно или вынужденно, маршал покинул двор, оставил военную карьеру и удалился в замок Шамтосе. Воинские подвиги сменились безудержными оргиями и пьяными дебошами, которые с 1432 г. стали перемежаться занятиями алхимией, а затем и черной магией.

Лишь трижды за это время Жиль де Рэ возвращался в свое славное прошлое.

Сначала в 1434 г. в Орлеане на свои деньги он поставил «Мистерию об осаде Орлеана», в которой прославлялся подвиг Жанны. И это несмотря на то, что над ее памятью тяготело обвинение в ереси и ведовстве!

Затем в 1437 г., поверив в чудесное спасение Девы, он принимал в замке Тиффож самозванку, некую даму д’Армуаз, снабдил ее деньгами, и отрядом воинов.

А в 1439 г. уже сам, вместе с мнимой Жанной д’Арк, принял участие в походе на англичан.

Кутежи, охотничьи забавы, театральные постановки да и военные авантюры требовали огромных средств. Жиль давно опустошил свою сокровищницу, но угроза разорения его не страшила. Барон принялся по дешевке распродавать свои владения, оговаривая при этом право последующего — в течение шести лет — выкупа. Де Рэ, казалось, был охвачен каким-то истерическим безумием, не лишенным (шестилетний срок) некого рационального начала.

Семья была обеспокоена разбазариванием родовых владений. Брат Жиля — Ренэ де Сюз — добился от короля издания в 1435 г. специального ордонанса, в силу которого барону Жилю де Рэ запрещалось продавать или закладывать свои владения, а кому-либо их покупать или брать в залог. Но барон, ограниченный таким образом в правах, хорошо помнил завет деда. Род де Рэ оставался выше законов, и его глава не обращал на королевское постановление ни малейшего внимания. Сделки продолжались.

Чаще всего в качестве покупателей выступали герцог Бретонский Иоанн V и его канцлер — епископ Нанта Жан де Мальструа. Конечно, их не очень устраивала оговорка о праве выкупа в течение шести лет. Но откуда у этого, по всей видимости, сумасшедшего барона возьмутся деньги? Но вот сам Жиль де Рэ хорошо знал, как это произойдет. Он просто был уверен, что с помощью алхимических опытов сумеет получить так называемый «философский камень». Этим термином в средние века обозначали некий таинственный и чудодейственный минерал, с помощью которого можно любой металл превращать в золото. Кроме быстрого обогащения философский камень позволял стать чрезвычайно могущественным, получить вечную молодость и возможность оживлять мертвых, словом, постичь все тайны вселенной.

Жиль обзавелся помощниками — целой разношерстной свитой. В 1437 г. мы видим рядом с бароном его кузена — Жиля де Силле; некоего Роже де Бриквилля, шарлатана; священника из Сен-Ло — Эсташа Бланше; вызывателя духов — Жана де Ла Ривьера; двух неразлучных друзей неопределенного статуса — двадцатишестилетнего Анрие (Анри Гриар) и Пуату (Этьен Корийо, на четыре года моложе).

С помощью своих подручных Жиль де Рэ оборудует сначала в Шамтосе, а затем и в Машкуле нечто вроде лабораторий. И всё же, самую мрачную славу сникал замок Тиффож. Устав от постоянных неудач, барон отправил Эсташа Бланше на поиски могущественного мага. Бытовало мнение, что подобные кудесники в состоянии вызвать демонов и заставлять тех исполнять любые желания. В мае 1439 г. Бланше привозит в Тиффож итальянского монаха-минорита Франческо Прелати, уверяя, что тот и есть самый настоящий чародей.

В свои 24 года Прелати был уже опытным шарлатаном. Хорошее образование и приятная внешность привлекали «клиентов» и внушали доверие. Итальянцу не стоило большого труда убедить хозяина Тиффожа в своей способности вызывать демона по имени Баррон.

Очень скоро молодого алхимика и барона де Рэ стали объединять не только занятия магией, но и нежные чувства, которые Жиль стал питать к итальянцу.

В нижнем зале донжона Тиффожа, среди военных трофеев и рыцарских доспехов, Прелати начертил огромный круг, внутри которого были изображены кресты, мистические знаки и символы. Всё это, вкупе с заклинаниями из некоей большой книги, снабженной массивной железной застежкой, должно было облегчить вызов демона.

Однажды Прелати заявил своему «спонсору», что мечта о неиссякаемом источнике золота наконец сбылась. Демон уже разбросал по всему залу бесчисленные слитки, но запретил входить в помещение в течение нескольких дней. Жиль был в восторге, ему не терпелось полюбоваться результатом труда своего возлюбленного мага. Прелати вызвался сопровождать барона. Он опередил де Рэ, приоткрыл дверь в зал и тут же ее захлопнул, умело изобразив страшный испуг на лице. Задыхаясь, чародей сообщил своему хозяину, что там извивается мерзкая гигантская зеленая змея. Оба в панике бросились бежать. Овладев собой, Жиль, взяв в руки распятие, в котором хранился кусочек животворящего Креста, изъявил желание вернуться. Прелати убедил возбужденного маршала не делать этого.

В итоге выяснилось, что коварный демон превратил золото в мишуру, которая в руках алхимика приняла вид красноватого порошка. Находчивый шарлатан объяснил неудачу отсутствием жертвоприношения. Демон требует человеческой крови и плоти, причем в большом количестве.

О сеньоре де Рэ уже давно ходили недобрые слухи. Поговаривали, что в ходе ночных оргий он, упиваясь своей жестокостью, до смерти мучил мальчиков из крестьянских семей. Действительно, после возвращения де Рэ с королевской службы в окрестностях замков Шамтосе, Машкуль и Тиффож участились случаи пропаж детей десяти—тринадцати лет.

Не исключено, что Прелати, говоря о необходимости человеческих жертвоприношений, имел в виду преступные наклонности своего господина. Тем самым итальянец хотел еще больше привязать того к занятиям черной магией, а значит и к себе.

Возможно также, что пропавших детей «записали на счет» Жиля задним числом — после следствия и суда.

Достоверно известно, что барон поручил своим слугам, уже упомянутым Анрие и Пуату, доставлять к нему в Тиффож детей. С этой же целью он нанял старуху Перрин Мартен по прозвищу Ла Меффрэ.

Показания слуг, Прелати да и самого Жиля де Рэ полны ужасающих подробностей, в которые трудно поверить. Барон признавался, например, что однажды, в качестве жертвы, преподнес мифическому демону чашу, в которую он положил голову, руку, глаза и половые органы ребенка, обильно полив их кровью жертвы. Анрие и Пуату утверждали, что во время подобных сеансов де Рэ на клочках пергамента писал обращения к демону, используя в качестве чернил либо свою кровь, либо кровь жертв. Те же подручные заявили на церковном суде, что барон отдал им распоряжение уничтожить около сорока детских трупов в замке Машкуль, как только узнал о возможной передаче части его владений под контроль брата Ренэ.

Народная молва потом приписывала Жилю от 7 до 8 сот таких жертв, но в обвинительном акте его процесса поставлена другая цифра - 140!
Посланники Жиля охотились за детьми по деревням и городам под предводительством главного ловчего, де Брикевиля. Старуха Перрина Мартен заманивала детей, слуги барона заталкивали их в мешки и несли в замок. Подробности убийств, фигурировавшие на процессе, ужасны. Говорилось, что Жиль перерезал своим жертвам горло, вырывал внутренности, насиловал агонизирующих детей, расчленял трупы, коллекционировал понравившиеся головы...

Временами хозяина замка охватывали муки совести. Тогда он начинал рыдать, заявлял о прекращении преступных бдений, клялся отправиться в Святую Землю на покаяние. Но то были лишь минуты слабости.

Неизвестно, как долго продолжались бы подобные эксперименты (если они, конечно, имели место в действительности), если бы власть предержащие не связали его разоблачение со своими материальными интересами. Ни герцог Бретонский, ни его канцлер - нантский епископ — не желали возвращать де Рэ земли: ни через шесть лет после сделки, ни когда-нибудь вообще, тем более, что появилась возможность устранить самого барона и захватить прочие его владения.

Их, видимо, не слишком волновала судьба местных крестьянских детей, так как поначалу они не обратили внимания на страшные слухи, ходившие по округе.

Для ареста Жиля де Рэ они нашли другой повод, сделав того объектом церковного преследования. Таким образом, Иоанн V и его канцлер, Жан де Мальструа, помимо прочего, надеялись избежать конфронтации с местным рыцарством, для которого де Рэ был не первым сеньором, но и продолжал оставаться героем Франции.

События развивались довольно быстро. Летом 1440 г. маршал Франции продал замок Сен-Этьен де Мальмор казначею герцога Бретонского — Жоффруа де Феррону, возможно, игравшему роль подставного лица. Во время акта передачи владения между маршалом и братом казначея — духовным лицом Жаном де Ферроном — возникли какие-то недоразумения. Некоторое время спустя на Троицын День барон де Рэ во главе отряда в шестьдесят человек ворвался в церковь замка Сен-Этьен, где в это время причащался Жан де Феррон. Маршал приказал увезти де Феррона в Тиффож, а в Сен-Этьене оставил свой гарнизон. Через несколько дней Тиффож был осажден войсками коннетабля Франции и герцога Бретонского. Жиль, отпустив де Феррона, посчитал было конфликт исчерпанным, но машина преследования уже была запущена.

Церковь, в лице известного нам епископа Нанта — де Мальструа, выдвинула против барона Жиля де Рэ обвинение в святотатстве, так как тот учинил насилие в церкви Сен-Этьена и нарушил неприкосновенность духовного лица, подняв руку на Жана Феррона. Мальструа обратился за помощью в расследовании к Святой Инквизиции. Великий инквизитор Франции Гильом Миричи направил в Нант своего представителя Жана Блуэна. Инквизитора заинтересовали, прежде всего, сведения, касающиеся занятий алхимией и черной магией. Тут же всплыли слухи о детоубийствах в замках барона. Начались допросы свидетелей - родителей пропавших детей. Семь человек дали показания против барона.

13 сентября Жилю де Рэ в Машкуль была направлена повестка с требованием явиться через неделю в Нант, на епископский суд. Параллельно были арестованы и препровождены в крепость Тур-Нёв в Нанте все подручные барона, в том числе и Франческо Прелати.

Инквизиция умела получать нужные показания от своих жертв. Уже 28 сентября все арестованные стали дружно давать обвинительные показания. Они походили на участников какого-то безумного состязания: каждый старался возвести на себя и своего господина как можно больше обвинений. Сам де Рэ в течение первых четырех заседаний церковного суда наотрез отказывался признавать какие-либо из инкриминируемых ему деяний. Ему было очень сложно выдерживать натиск сразу двух обвинителей в лице епископа де Мальструа и инквизитора Блуэна. Ситуация для барона осложнялась еще и тем, что суд лишил его права на адвоката.

В гневе маршал выкрикивал судьям разнообразные оскорбления. Заявлял, что никто из присутствовавших не вправе судить его - барона Жиля де Рэ, маршала Франции, героя Орлеана и Патэ. Он обвинял судей в продажности и торговле церковными должностями, называл обвинение в убийстве 800 детей клеветой. Его не желали слушать и отклонили просьбу о подаче апелляции в вышестоящую инстанцию. Приговор был предрешен. 13 октября, заканчивая очередное публичное заседание, епископ де Мальструа заявил, что суд пришел к выводу о виновности барона Жиля де Рэ по 49 пунктам, среди которых, убийство 34 мальчиков. Затем инквизитор торжественно отлучил Жиля де Рэ от Церкви. В ответ барон заявил, что лучше быть повешенным, чем признать неправедный суд.

Начался допрос свидетелей, из которых двое служителей Жиля, Андре и Пуату, взвели на него целую груду ужасов. Но особенно ценны были показания Прелати, который дал удивительно обстоятельную и пространную картину магии и некромантии, которым при его участии предавался Жиль Рэ. Но тут опять всплывает удивительное обстоятельство. Этот Прелати, явный некромант, человек, обладавший прирученным чертом, вышел сух из воды. Его выпустили на свободу живым и здоровым, равно как и зловещую Меффре, поставщицу живого товара. Очевидно, судьи праведные были им слишком признательны за их показания и считали неблагородным карать столь полезных свидетелей.

В течение двух последующих дней с подсудимым произошли странные изменения. Вероятно, он не в силах был перенести церковного отлучения: несмотря на все свои преступления, он оставался религиозным человеком. Возможно, его поразил вид подручных, изуродованных в застенках инквизиции. В конце концов, он мог — в случае истинности обвинения — испытывать муки совести,

Так или иначе, но 15 октября Жиль де Рэ раскаялся в содеянном. Со слезами на глазах он признал вину и умолял судей снять церковное отлучение. 20 октября преступник просил прекратить дознание, обнародовать показания и вынести окончательный приговор, но неумолимый инквизитор требовал подробностей и назначил на следующий день применение пытки. Жиль был подавлен. Как только его привели в застенок и показали орудия пыток, он взмолился о пощаде и выразил согласие ответить на все вопросы инквизитора и прочих членов суда.

Подробности, сообщенные им, были ужасны. Он заявлял, что пошел на поводу у своих страстей. Председатель светского суда — Пьер де л’Опиталь — долго не мог поверить услышанному. В ответ на его недоумение де Рэ вскричал:

— Поистине, не было никаких других поводов или намерений, кроме тех, которые я вам назвал. Я признался вам в вещах, более тяжелых, чем эти, я сознался вам столько, что можно десять тысяч человек приговорить к смерти!

Де Рэ понимал свою обреченность, его страшил ад, он надеялся на прощение Господа. Он верил в Божественное милосердие, проявляемое в случае полного раскаяния грешника. Может быть, поэтому, навсегда расставаясь с Прелати в зале суда, барон с нежностью произнес:

— До свидания, Франческо, мой друг. Мы встретимся только в раю.

Он не подозревал, что Прелати в этот раз удастся избежать казни. Он был освобожден по ходатайству герцога Анжуйского, который сделал его придворным алхимиком. Через несколько лет его обвинили в подделке печати своего покровителя и казнили.

22 октября состоялся последний допрос. В истерике Жиль упал на колени и, рыдая, стал просить присутствовавших молиться за его грешную душу. Он просил прощения у родителей пропавших детей.

Через три дня прозвучал окончательный приговор церковного суда. Жиль де Лаваль, барон де Рэ, маршал Франции был повинен в вероотступничестве, в вызывании демонов и святотатстве, а также в преступлениях против человеческой природы, в том числе — в убийстве 140 детей. Он подлежал отлучению от Церкви и передаче в руки светского правосудия. Жиль стойко выслушал вердикт. Он не ожидал иного итога и, каясь, просил снять отлучение и дать ему возможность исповедаться перед смертью. Один из режиссеров процесса — Жан де Мальструа — «во имя любви Божьей» провел над де Рэ обряд воссоединения с «матерью нашей, католической Церковью». Исповедовавшись и получив отпущение грехов, Жиль был препровожден на светский суд. Здесь был вынесен смертный приговор для барона де Рэ и его слуг Анрие и Пуату. Трое осужденных должны были принять смерть через повешение и последующее сожжение. Кроме того, Жиль де Рэ перед казнью обязан был выплатить штраф в 50 тысяч ливров в пользу герцога Бретонского.

Иоанн V мог быть удовлетворен: предприятие завершалось с определенной выгодой для него. В своем последнем слове смертник просил о трех одолжениях: во-первых, устроить перед казнью торжественное шествие молящихся о спасении его души; во-вторых, он просил казнить его раньше слуг, дабы те укрепились духом и, в-третьих, просил похоронить его прах в церкви Нотр-Дам де Кармель в Нанте. Все эти нехитрые пожелания были исполнены. Утром 26 октября к городской площади Нанта двинулась траурная процессия. Те, которые еще несколько дней назад проклинали изувера де Рэ, оплакивали его участь и слезно молили Господа простить все прегрешения преступника. Жиль спокойно взошел на помост и, прежде чем принять смерть, нашел в себе силы обратиться с проповедью к собравшимся. Затем он простился с Анрие и Пуату. Через несколько секунд веревка зачеркнула линию жизни тридцатишестилетнего маршала Франции.

Пламя костра взвилось слишком высоко, и веревка быстро перегорела — тело де Рэ повалилось в огонь, откуда его тут же вытащили родственники казненного. Вплоть до конца XVIII в. останки барона покоились в церкви Нотр-Дам де Кармель. В годы революции могила была разорена, а прах исчез. Осталось лишь имя, которое стало символом маниакальной жестокости.

Тем не менее, следует признать, что в деле Жиля де Рэ осталось много неясностей.

Процесс был организован врагами барона, людьми, заинтересованными в его гибели. Тела убитых детей так и не удалось обнаружить; исключение составляют два детских скелета, найденных в Тиффоже. Датировать время смерти жертв было тогда невозможно, так что могла произойти ошибка.

В ходе процесса следствие смогло найти только десять человек, прямо обвинивших де Рэ в убийствах детей, а инкриминировалось ему куда большее количество смертей. Наконец, как свидетельствует история, инквизицию редко интересовала истина. Для нее делом чести было доказать обвинение, причем любым способом, включая пытки и лжесвидетельства.

Материалы дела наводят на мысль о том, что признания «Синей Бороды» могли оказаться бредом душевно неуравновешенной личности, которая стала жертвой психоза на почве религиозно-мистической экзальтации, столь часто встречавшейся на всех этапах существования человечества.

История же Жиля де Ре окружена таким густым туманом легенды, созданной в ходе процесса, что уже трудно или невозможно разглядеть подлинные черты человека, бывшего некогда сподвижником Жанны д"Арк. Что касается "Синей Бороды", Чарльз Лие, оговариваясь, что он не знаток по части народных преданий, все же крепко удивляется, какими путем Жиль Рэ превратился в "Синюю Бороду" народных сказаний. Между тем, в одной бретонской балладе имя Синей Бороды и Жиля Рэ так чередуется в куплетах, что оба лица, очевидно, считались за одно. Народная фантазия превратила замученных детей в убитых жен. А синий цвет бороды, вероятно, идет вообще из другой легенды.
Обвинениям против Жиля де Рэ почему-то верят чаще, чем другим. Может быть потому, что романтическая литература с удовольствием эксплуатировала его имя, превратив в самого жуткого злодея того, кто мог бы почитаться, как национальный герой Франции. Между тем, эти обвинения до тошноты стандартны. Старая поговорка гласит: "Когда хотят убить собаку, говорят, что она бешеная". Стремясь возбудить всеобщее любопытство и враждебность, теологи изобрели все эти мерзости и приписывали их то катарам, то тамплиерам, то ведьмам, то масонам. Когда-то, во время гонений на христианство, распространялись подобные же легенды о гнусностях христианского культа - свальном грехе во время богослужений, неистовых пиршествах, причащении кровью младенцев и т.д. Если просуммировать количество детей, якобы погубленных "ведьмами", станет удивительно, как это европейцы не вымерли совсем. Процесс над Рэ отличает только большая обстоятельность по сравнению с обычными судами над "ведьмами": свидетели, подробности... Это объясняется положением, которое занимал обвиняемый; а также то, что массовая "охота на ведьм" еще не началась и это была как бы репетиция. "Проба пера" показала, что инквизиции по зубам даже маршал Франции. Позднее, когда такие процессы стали обычными, у инквизиции не было ни желания ни возможности подходить к ним столь обстоятельно...

Очередная хозяйка замка, естественно, не могла справиться с любопытством. Она открывала заветную дверь и... взору красавицы представала страшная картина: в холодном полумраке на окровавленном полу лежали бездыханные тела прежних недолгих спутниц жизни ее супруга.

Ошеломленная открытием девушка, наконец, осознавала смысл мрачного предупреждения странного супруга, однако — слишком поздно. Застигнутая врасплох несчастная присоединялась к чудовищной коллекции в подземелье.
Для тех, кто менее начитан, «Синяя Борода» — просто синоним то ли многоженца, то ли женоубийцы...

Возможно, он также умерщвлял и поедал нерожденных еще младенцев. Конец преступлениям положил чудом спасшийся из лап злодея юноша, которого преданные слуги барона обманом заманили во владения своего господина. Ему удалось скрыться и сообщить куда следует. Жиля де Ре повязали, предали суду инквизиции и казнили.

Сказка учит нас доверять своей интуиции, и если борода жениха кажется подозрительной, то лучше не торопится переезжать к нему в замок. Так же ясно, что страсть совать свой нос в каждую щель поможет разоблачить злодейство, главное во время следственно-розыскных мероприятий соблюдать конспирацию и держать наготове братьев со шпагами.

Семья Жиля состояла в родстве со всеми знатными фамилиями восточной Франции. Сам он имел статус первого барона герцогства Бретонского. Наконец, его кузеном был будущий король Франции Карл VII Валуа.

Продолжавшаяся вот уже десятки лет война с англичанами и нескончаемые феодальные усобицы, несомненно, накладывали свой отпечаток на воспитание детей в семьях знати. Родители надеялись увидеть в наследнике достойного продолжателя славных фамильных традиций и верили, что он станет могущественным сеньором и доблестным воином: ведь это было так важно в эпоху Средневековья, когда сила решала всё.

В том же году погибает отец. Обстоятельства его смерти излагаются противоречиво. Существует версия, что он сложил свою голову на поле Азенкура вместе с братом жены, Амори де Краоном. По иным источникам Ги де Лаваля задрал на охоте кабан. Так Жиль вместе с братом и сестрой стали сиротами.

Они хранились в Тиффоже — собственноручно им переплетенные сочинения Блаженного Августина, Овидия, Светония, Валерия Максима. Жиль с детства полюбил музыку и театральные представления. Образование такого уровня было среди французской знати редкостью: многие ее представители были в то время не в состоянии просто подписать документ.

Юного воина отличают храбрость, упорство в бою и... безрассудная жестокость. Своей доблестью Жиль снискал благосклонность сюзерена — герцога Бретонского Иоанна V. Тот, конечно, и в мыслях не держал, что через двадцать лет сыграет не последнюю роль в организации следствия по делу Жиля де Рэ; пока он поднимал чашу за здоровье юного вассала.

Получив отказ, предприимчивый Жан де Краон обратил свой взгляд на обширные владения миловидной Беатрисы де Роган, племянницы самого герцога Бургундского. Свадьба сорвалась — слишком много было противников союза де Рэ, Роганов и Бургундского дома.

Брак, как и планировалось, стал выгодным предприятием. Жена принесла в качестве приданного 100 тысяч ливров в золоте и движимом имуществе, земельные владения жениха значительно увеличились. В двадцать лет, став полноправным и дееспособным бароном, де Рэ вполне мог считать себя одним из самых богатых людей Франции. Он был удачлив и на военном поприще.

Воинов под черным крестом на золотом фоне можно было встретить во всех крупных столкновениях с иноземцами. Их командир — как всегда смел, решителен и... очень жесток к пленникам. За ним закрепилась репутация вешателя — пожалуй, единственное обстоятельство, несколько омрачавшее образ блестящего рыцаря.

Жанна пожелала, чтобы де Рэ лично охранял ее в походе и в бою. С тех пор они сражались плечом к плечу: девушка, которая будет канонизирована, и ее рыцарь, оставивший по себе страшную память маниакальными убийствами.

В тот же день де Рэ удостоился еще одной почести: в момент коронации он сопровождал короля вместе с Жанной д’Арк, которая держала белое королевское знамя - орифламму. Вскоре Карл VII возвел Жиля де Рэ в ранг маршала Франции. Через два месяца ему снова оказали почесть: король даровал барону право поместить по краю родового герба геральдическое изображение лилии. Заметим, что иметь в своем гербе «королевский цветок» могли только особы королевской крови. Вне этого узкого круга лиц, кроме Жиля де Рэ, подобной привилегии удостоилась только семья Жанны д’Арк.

Лишь трижды за это время Жиль де Рэ возвращался в свое славное прошлое.

А в 1439 г. уже сам, вместе с мнимой Жанной д’Арк, принял участие в походе на англичан.

Этим термином в средние века обозначали некий таинственный и чудодейственный минерал, с помощью которого можно любой металл превращать в золото. Кроме быстрого обогащения философский камень позволял стать чрезвычайно могущественным, получить вечную молодость и возможность оживлять мертвых, словом, постичь все тайны вселенной.

Он опередил де Рэ, приоткрыл дверь в зал и тут же ее захлопнул, умело изобразив страшный испуг на лице. Задыхаясь, чародей сообщил своему хозяину, что там извивается мерзкая гигантская зеленая змея. Оба в панике бросились бежать. Овладев собой, Жиль, взяв в руки распятие, в котором хранился кусочек животворящего Креста, изъявил желание вернуться. Прелати убедил возбужденного маршала не делать этого.

Возможно также, что пропавших детей «записали на счет» Жиля задним числом — после следствия и суда.

Анрие и Пуату утверждали, что во время подобных сеансов де Рэ на клочках пергамента писал обращения к демону, используя в качестве чернил либо свою кровь, либо кровь жертв. Те же подручные заявили на церковном суде, что барон отдал им распоряжение уничтожить около сорока детских трупов в замке Машкуль, как только узнал о возможной передаче части его владений под контроль брата Ренэ.

Народная молва потом приписывала Жилю от 7 до 8 сот таких жертв, но в обвинительном акте его процесса поставлена другая цифра — 140!

Посланники Жиля охотились за детьми по деревням и городам под предводительством главного ловчего, де Брикевиля. Старуха Перрина Мартен заманивала детей, слуги барона заталкивали их в мешки и несли в замок. Подробности убийств, фигурировавшие на процессе, ужасны. Говорилось, что Жиль перерезал своим жертвам горло, вырывал внутренности, насиловал агонизирующих детей, расчленял трупы, коллекционировал понравившиеся головы...

Маршал приказал увезти де Феррона в Тиффож, а в Сен-Этьене оставил свой гарнизон. Через несколько дней Тиффож был осажден войсками коннетабля Франции и герцога Бретонского. Жиль, отпустив де Феррона, посчитал было конфликт исчерпанным, но машина преследования уже была запущена.

Мальструа обратился за помощью в расследовании к Святой Инквизиции. Великий инквизитор Франции Гильом Миричи направил в Нант своего представителя Жана Блуэна. Инквизитора заинтересовали, прежде всего, сведения, касающиеся занятий алхимией и черной магией. Тут же всплыли слухи о детоубийствах в замках барона. Начались допросы свидетелей - родителей пропавших детей. Семь человек дали показания против барона.

Сам де Рэ в течение первых четырех заседаний церковного суда наотрез отказывался признавать какие-либо из инкриминируемых ему деяний. Ему было очень сложно выдерживать натиск сразу двух обвинителей в лице епископа де Мальструа и инквизитора Блуэна. Ситуация для барона осложнялась еще и тем, что суд лишил его права на адвоката.

13 октября, заканчивая очередное публичное заседание, епископ де Мальструа заявил, что суд пришел к выводу о виновности барона Жиля де Рэ по 49 пунктам, среди которых, убийство 34 мальчиков. Затем инквизитор торжественно отлучил Жиля де Рэ от Церкви. В ответ барон заявил, что лучше быть повешенным, чем признать неправедный суд.

Этот Прелати, явный некромант, человек, обладавший прирученным чертом, вышел сух из воды. Его выпустили на свободу живым и здоровым, равно как и зловещую Меффре, поставщицу живого товара. Очевидно, судьи праведные были им слишком признательны за их показания и считали неблагородным карать столь полезных свидетелей.

Жиль был подавлен. Как только его привели в застенок и показали орудия пыток, он взмолился о пощаде и выразил согласие ответить на все вопросы инквизитора и прочих членов суда.

— До свидания, Франческо, мой друг. Мы встретимся только в раю.

Жиль стойко выслушал вердикт. Он не ожидал иного итога и, каясь, просил снять отлучение и дать ему возможность исповедаться перед смертью. Один из режиссеров процесса — Жан де Мальструа — «во имя любви Божьей» провел над де Рэ обряд воссоединения с «матерью нашей, католической Церковью».

Исповедовавшись и получив отпущение грехов, Жиль был препровожден на светский суд. Здесь был вынесен смертный приговор для барона де Рэ и его слуг Анрие и Пуату. Трое осужденных должны были принять смерть через повешение и последующее сожжение. Кроме того, Жиль де Рэ перед казнью обязан был выплатить штраф в 50 тысяч ливров в пользу герцога Бретонского.

Те, которые еще несколько дней назад проклинали изувера де Рэ, оплакивали его участь и слезно молили Господа простить все прегрешения преступника. Жиль спокойно взошел на помост и, прежде чем принять смерть, нашел в себе силы обратиться с проповедью к собравшимся. Затем он простился с Анрие и Пуату. Через несколько секунд веревка зачеркнула линию жизни тридцатишестилетнего маршала Франции.

Тем не менее, следует признать, что в деле Жиля де Рэ осталось много неясностей.

Народная фантазия превратила замученных детей в убитых жен. А синий цвет бороды, вероятно, идет вообще из другой легенды.

Обвинениям против Жиля де Рэ почему-то верят чаще, чем другим. Может быть потому, что романтическая литература с удовольствием эксплуатировала его имя, превратив в самого жуткого злодея того, кто мог бы почитаться, как национальный герой Франции. Между тем, эти обвинения до тошноты стандартны. Старая поговорка гласит: "Когда хотят убить собаку, говорят, что она бешеная".

Стремясь возбудить всеобщее любопытство и враждебность, теологи изобрели все эти мерзости и приписывали их то катарам, то тамплиерам, то ведьмам, то масонам. Когда-то, во время гонений на христианство, распространялись подобные же легенды о гнусностях христианского культа — свальном грехе во время богослужений, неистовых пиршествах, причащении кровью младенцев и т.д.

Если просуммировать количество детей, якобы погубленных "ведьмами", станет удивительно, как это европейцы не вымерли совсем. Процесс над Рэ отличает только большая обстоятельность по сравнению с обычными судами над "ведьмами": свидетели, подробности...

Template .default not found for component .default

«Жил-был однажды человек, у которого водилось множество всякого добра: были у него прекрасные дома в городе и за городом, золотая и серебряная посуда, шитые кресла и позолоченные кареты, но, к несчастью, борода у этого человека была синяя, и эта борода придавала ему такой безобразный и грозный вид, что все девушки и женщины, бывало, как только завидят его, так давай бог поскорее ноги.» 5
Такими словами начинается напечатанная в 1697 году в сборнике «Сказки моей матушки Гусыни» сказка Шарля Перро «Синяя Борода».
Однако не только странный цвет его бороды внушал страх. Загадочные пропажи всех девушек, которые выходят за него замуж были второй причиной…
И вот очередная его жена, нарушив запрет Синей Бороды не открывать двери каморки, расположенной в подвале замка, все таки ее открыла…
«Сперва она ничего не разобрала: в каморке было темно, окна были закрыты. Но погодя немного она увидела, что весь пол был залит запекшейся кровью и в этой крови отражались тела нескольких мертвых женщин, привязанных вдоль стен; то были прежние жены Синей Бороды, которых он зарезал одну за другой.
Она чуть не умерла на месте от страха и выронила из руки ключ.
Наконец она опомнилась, подняла ключ, заперла дверь и пошла в свою комнату отдохнуть и оправиться.» 5
В конце концов, в сказке Шарля Перро ужасный убийца Синяя Борода был убит братьями его последней жены.

Считается, что прототипом страшного убийцы под прозвищем Синяя Борода стал французский маршал Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен.
Кем же был этот человек, заслуживший столь ужасную честь? И так ли он виновен?
В 1404 году в Черной башне замка Шамптосэ на Луаре 1 (по другим сведениям в замке Машекуль на границе Анжу и Бретани 2), в знатной и весьма состоятельной семье родился Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен, синьор д"Ингран и де Шамптос, будущий маршал Франции, верный сподвижник и друг Жанны д"Арк.
Его старинный и знатный род дал Франции двенадцать маршалов и шесть коннетаблей, соединявших обязанности военного министра и главнокомандующего.
В возрасте одиннадцати лет Жиль де Рэ со своим младшим братом Рене после смерти родителей попадает под опеку своего деда Жана де Краона. Этот образованный человек привил внуку тягу к чтению и наукам.
В шестнадцать лет Жиль женится на красавице Катрин де Туар, получив при этом в приданое обширные земли в Пуату и два миллиона ливров. В 1429 году у них родилась единственная дочь Мари де Лаваль.

В это время бушевала Столетняя война, Англичане со своими союзниками бургундцами к тому времени заняли уже половину территории Франции. Жиль де Рэ решает встать на сторону французской короны.
Благодаря своему огромному состоянию Жиль располагает к себе наследника короля принца Карла Валуа и получает место в его свите.
Военная карьера Жиля сложилась успешно и он сумел достичь громкой славы. Он был храбр и удивительно хорошо владел оружием.
Сформировав за свой личный счет крупные вооруженные отряды, Жиль де Рэ с 1427 по 1429 год захватил несколько замков и совершил удачные рейды по французским землям, занятым врагом.
В двадцать пять лет король назначает его маршалом Франции, что тогда было беспрецедентным событием.
Когда в начале 1429 года семнадцатилетняя Жанна д"Арк предстала перед дофином Карлом и заявила, что изгонит англичан и коронует Карла VII в Реймсе, маршал Жиль де Рэ, как и многие другие, был ею очарован.
Король доверил барону охрану Жанны, и от Орлеана до неудачной осады Парижа Жиль де Рэ неотлучно находится при ней.
Победы Жанны д"Арк следуют одна за другой. 17 июля 1429 года в Реймсе, где традиционно короновались французские короли, состоялась коронация Карла VII. По правую руку короля стояла Жанна д’Арк, по левую - Жиль де Рэ...

Уверившись в победе Франции, Жиль де Рэ совершает ошибку: он дает понять новоиспеченному государю, что теперь пора начинать расплачиваться по займам… В результате маршал впал в немилость и был удален от двора.
Однако вскоре ситуация при французском дворе меняется. Жанне д"Арк не могли простить того, что девушка семнадцати лет знала о ведении военных действий больше, чем лучшие воины Франции.
До Жиля доходят слухи о пленении Жанны. Он бросается к королю и королеве, но получает отказ: Жанна - лицо неофициальное и выкупу не подлежит.
С Ла Гиром, другом Жанны, и его гасконцами, вместе со своими людьми он решается напасть на Камп де Лувьер, но англичане увеличивают охрану и Жиль де Рэ ничего не может сделать.
Жанна д"Арк была казнена 30 мая 1431 года...
Жиль возвращается в замок Туффож в глухой Бретани и начинает заниматься алхимией: надежд на возврат королем займов не осталось, а его финансовые дела шли очень плохо.
В 1436 году новый дофин – Людовик (будущий король Франции Людовик XI), интриговавший против отца, посещает его замок. Барону де Рэ приходится финансировать Людовика, закладывая свои замки один за одним.
Непосредственным образом тень вражды короля и дофина легла и на Жиля – высочайшим указом короля он был ограничен в коммерческих операциях со своими владениями…
Видя, что его финансовое положение катастрофически ухудшается, Жиль со своим алхимиком Жилем де Силле с еще большим рвением принялся искать способ получения золота из свинца. Почти весь первый этаж замка в Тиффож был переоборудован в алхимическую лабораторию, а агенты Жиля скупали в промышленных объемах очень дорогие по тем временам компоненты, например, такие как акулий зуб, мышьяк и ртуть.
Однако, все было зря – золото он так и не получил….

Простившись в 1439 году со своим алхимиком Жилем де Силле, он приглашает на его место Франческо Прелатти - шарлатана, который со временем приобрел огромную власть над ним. Франческо прямо заявил, что он является колдуном и имеет личного демона, через которого держит связь с миром мертвых.
Вскоре слухи об их опытах, некоторые из которых описывались как дьявольские, распространились по всей Бретани, вследствие чего герцогу Бретонскому, вассалом которого был Жиль де Рэ, пришлось реагировать на них.
Монсеньор Жан де Малеструэ, епископ Нантский и главный советник герцога Бретонского выступил в 1440 году перед своими прихожанами в кафедральном соборе с сенсационной проповедью, в которой обвинил маршала Жиля де Рэ в жутких преступлениях «против малолетних детей и подростков обоего пола» 2 .
В конце он призвал, чтобы все, кто имеет об этом какие-либо сведения, доносили ему о них.
Слухи и пламенная речь епископа создали впечатление того, что властям известно очень многое о преступлениях Жиля де Рэ, хотя в действительности был известен только один случай пропажи ребенка, который даже не связывали с маршалом!
Отсюда можно сделать вывод, что верхушка Бретонского герцогства воспользовалась представившимся случаем, чтобы навсегда избавиться от опального Жиля де Рэ.
В обвинительном акте Жиль де Рэ обвинялся в человеческих жертвоприношениях домашнему демону, в убийстве детей с расчленением их и сжиганием тел, сексуальные извращения и в колдовстве с «применением специальных технических средств» 2 . Учитывая специфику мировоззрения людей того времени, можно представить себе, какое впечатление все эти обвинения произвели на них….
13 сентября 1440 года маршал Жиль де Рэ был официально поставлен в известность об обвинительном заключении, состоявшим из 47 пунктов, которое на тот момент уже было передано герцогу Бретонскому и Гийому Меричи – генеральному инквизитору Франции. Ему было предложено прибыть 19 сентября в епископальный суд для дачи объяснений….
Кроме того, по материалам обвинительного заключения герцог Бретонский санкционировал светское разбирательство.
Прекрасно понимая, чем грозит ему обвинения в колдовстве, Жиль де Рэ, в отличие от своего алхимика Жиля де Силле, подавшегося в бега, дал свое согласие прибыть в суд.
Прокурором Бретани были арестованы телохранители барона Корийо и Гриар, а также колдун-итальянец Прелатти.
О процессе над маршалом Жилем де Рэ было объявлено на площадях всех городов Бретани, а зрители на него допускались свободно. Многие из них были настроены по отношению к обвиняемому очень агрессивно…
Просьба маршала об адвокате судом была отклонена. Перед судьями Жиль де Рэ держался надменно, отвергая полностью свою вину и тогда начали допрашивать его людей.
Пойманный алхимик Жиль де Силле подтвердил, что обвиняемый маршал принимал участие в алхимических экспериментах, прекрасно зная, что это является ересью. Для некоторых опытов в чашу нужно было поместить разные части тела младенца.
Также он дал показания о жестоких сексуальных надругательствах Жиля де Рэ над несовершеннолетними мальчиками и девочками…
Еще более страшные показания дал алхимик Франческо Прелатти, заявивший о том, что маршал подписал кровью договор с демоном Барроном. За дар богатства, власти и всеведения он обещал демону приносить кровавые жертвоприношения.
По его словам, обвиняемый пробовал откупиться курицей, но демон потребовал крови младенцев…
Были допрошены и родители пропавших детей, которые заявили, что детей видели в последний раз когда отправляли их просить милостыню во владениях маршала.
Не стали молчать и арестованные телохранители барона Жиля де Рэ Гриар и Корийо. Они единогласно заявили, что маршал коллекционировал отрезанные человеческие головы и во время обыска замка барона они не были найдены только потому, что почувствовавший опасность Жиль де Рэ приказал им эту коллекцию уничтожить…
Несмотря на то, что все эти показания свидетелей вызвали у маршала потрясение, внешне он оставался спокойным и невозмутимым, продолжая заявлять о своей невиновности и требуя предоставить адвоката. Однако, ему было в очередной раз отказано.
В конце концов, устав от необоснованных обвинений, барон Жиль де Рэ заявил, что лучше умрет на виселице, чем будут продолжать слушать лживые свидетельства на этом постыдном судилище…
В результате маршал был отлучен от церкви, а 19 октября 1440 года суд принял решение о пытках барона, чтобы «побудить прекратить гнусное запирательство» 2 .

К нему была применена самая популярная в те времена во Франции пытка – привязав за руки и ноги, его растянули на горизонтальной решетке («лестнице»), как на дыбе. Перенеся жуткую боль, Жиль де Рэ пообещал палачам быть сговорчивее на суде…
Преклонив колени перед епископом, он попросил снять с него отлучение от церкви, а затем в процессе дачи показаний признал все свои грехи…
21 октября 1440 года барон де Рэ подвергся новым пыткам, после чего официально признался в том, что «наслаждался пороком», детально описав все свои любимые способы убийства и свои чувства при этом. Что интересно, маршал сознался в убийстве восьмисот невинных младенцев, однако суд принял решение, что будет вполне достаточно и ста пятидесяти…
«... Нет ничего достойного в этом мире. Господь им вовсе не занимается...
Вселенная сошла с ума... - говорил подсудимый. – Все обречено...». 1
Публика молчит, не в силах пошевелиться от услышанного. Судьи добиваются у Жиля мотивов его преступлений.
Жиль отвечает:
«.. многочисленные и превеликие преступления я совершил из-за того, что в годы моей юности мне всегда позволяли делать то, что я хотел». 1
За «столь тяжкие прегрешения против догматов веры и законов человеческих, что невозможно человеку и вообразить их» 25 октября 1440 года епископ Нантский повторно «исторг Жиля де Рэ из лона Церкви Христовой» 2 , а самого маршала приговорили к смерти на костре.
Ему было предложено условие, что если он покается и примирится с церковью, его не будут сжигать живьем, а предварительно удушат. Барон согласился…
26 октября 1440 года маршал Франции Жиль де Рэ и два его приближенных – Анри Гриар и Этьен Корийо были казнены. Жиль всячески ободряет своих телохранителей и, как свидетельствует хроника, просит казнить его первым, чтобы научить их как умирать.
Стоя на костре, Жиль де Рэ обращается к толпе и говорит, что он брат всем присутствующим и просит всех, и в особенности тех, у кого он убил детей, не только простить, но и молиться за него.
И тут произошло невероятное: толпа становится на колени и молится…
Жиль де Рэ подал знак, что готов к смерти. Палач, набросив петлю гарроты, задушил его, затем подожгли костер.
С этого момента французский король Карл VII уже не должен был отдавать ему огромный долг…

Тело барона сняли почти сразу и торжественно похоронили в усыпальнице баронов де Рэ 1 (по другим сведениям родственники отказались хоронить его в семейном склепе и он был похоронен под безымянной плитой в кармелитском монастыре на окраине Нанта 2).
Прошли столетия. По-прежнему окрестные крестьяне повторяют, что в этих замках на берегу Луары жил когда-то богатый барон по прозвищу Синяя борода, который убивал жен и детей.
Французские ученые считают доказанным, что прототипом «Синей Бороды» был Жиль де Рэ. Но был ли маршал Франции барон Жиль де Рэ действительно так виновен?

«Посмертный суд», состоявшийся в Сенате Французской республики в 1992 году маршала Жиля де Рэ полностью оправдал…

Источники информации:
1. Воронов «Таинства Жиля де Рэ»
2. Нечаев «Подлинная история Синей Бороды»
3. Бабич «Синие Бороды ХХ века»
4. сайт Википедия
5. Шарль Перро «Синяя Борода»